Физик

Глава 10. Тихие Воды, Неспокойные Сердца

Олег проснулся от запаха трав и тихого разговора. Он открыл глаза и увидел Ярину, склонившуюся над Вороном. Она меняла повязку на его ноге, смазывая кожу вокруг шины той же зелёной пахучей мазью. Ворон лежал с открытыми глазами, его лицо было бледным и напряжённым от боли, но он молчал, лишь изредка коротко отвечал на тихие вопросы Ярины.

Олег осторожно сел на своей лежанке. Тело всё ещё ощущалось слабым, но ломота прошла, и голова была ясной. Он проспал всю ночь и большую часть утра, и этот отдых явно пошёл ему на пользу.— Доброе утро, — тихо сказал он, чтобы не помешать.

Ярина обернулась, на её лице появилась лёгкая улыбка.— Доброе, Олег. Выспался? Вижу, получше тебе.

Ворон тоже повернул голову, его тёмные глаза изучающе прошлись по Олегу. Во взгляде не было прежней агрессии, но и дружелюбия не прибавилось. Скорее, настороженное наблюдение и… что-то ещё? Неловкость? Он коротко кивнул, что можно было счесть за приветствие, и снова отвернулся, сосредоточившись на манипуляциях Ярины.

— Нога болит сильно? — спросил Олег, обращаясь к Ворону. Просто чтобы нарушить неловкое молчание.— Терпимо, — буркнул Ворон, не глядя на него.

Ярина закончила перевязку и аккуратно укрыла ногу Ворона шкурой.— Боль будет ещё несколько дней, — сказала она. — Особенно поначалу. Я дала тебе отвар, он должен помочь. Главное – покой. Никаких резких движений. И никаких попыток встать.

Она поднялась и подошла к очагу, где уже кипела вода в котелке.— Тебе тоже надо поесть, Олег. И выпить трав.

Она протянула ему миску с какой-то кашей из толчёных кореньев и остатками вчерашних грибов, а также кружку уже знакомого медового отвара. Олег с благодарностью принял еду. Он ел молча, наблюдая за Яриной. Она двигалась по своей небольшой пещере-хижине с удивительной грацией и эффективностью. Проверяла травы, подбрасывала дров в очаг, протирала какие-то склянки. Всё в её действиях было наполнено смыслом и спокойствием.

Она подошла к полке, где стояли глиняные горшочки с мазями, и достала один из них. Олег заметил, что прежде чем взять горшочек, она на мгновение прикрыла глаза и что-то тихо прошептала, едва заметно коснувшись полки. Словно спрашивала разрешения или благодарила. Потом она взяла небольшой гладкий камень, лежавший рядом, и некоторое время просто держала его в руках, согревая своим теплом, прежде чем растереть с его помощью какие-то сухие листья в ступке.

Олег наблюдал за этим с интересом. Это не было похоже на «магию» в его понимании – никаких вспышек, заклинаний или видимых эффектов. Но это было и не просто приготовление лекарств. Это было… взаимодействие. Диалог с травами, с камнями, с местом. Она не просто использовала их, она общалась с ними, была частью единого целого. Он вспомнил слова Марфы: «Быть не только источником, но и проводником». Кажется, Ярина это умела. Её сила была не в том, чтобы менять мир, а в том, чтобы слушать его и помогать ему исцелять самого себя – и других.

Он почувствовал себя ещё более неуклюжим и чужим. Его «искра», его способность звать молнии – всё это было грубым, разрушительным, неуправляемым по сравнению с тихой, гармоничной силой Ярины.

— Я могу чем-то помочь? — спросил он, когда закончил есть. — Воды принести? Дров?

Ярина улыбнулась.— Спасибо, Олег. Вода пока есть, я утром набрала. А дрова… если не трудно, можешь принести немного сушняка из того запаса, что у входа сложен. Только осторожно. Не напрягайся слишком.

Олег кивнул и поднялся. Ноги держали его увереннее. Он подошёл к выходу из пещеры, где под навесом скалы действительно была аккуратно сложена поленница сухих веток и небольших поленьев. Он взял небольшую охапку – ровно столько, чтобы не перегружать себя – и принёс к очагу.

— Спасибо, — снова улыбнулась Ярина.

Ворон всё это время молча наблюдал за ним. Его взгляд был непроницаемым. Когда Олег снова сел на своё место, Ворон неожиданно заговорил, обращаясь к нему:— Ты… неплохо шину смастерил. Для пришлого. Быстро сообразил.

Это была не похвала, но и не сарказм. Просто констатация факта. Но от Ворона даже это прозвучало почти как комплимент.— Учился когда-то, — пожал плечами Олег. — Первая помощь.

— Полезный навык, — коротко заметил Ворон и снова замолчал, отвернувшись к стене.

Неловкость немного рассеялась. Кажется, лёд между ними тронулся. Не растаял, но хотя бы перестал быть монолитной глыбой. Олег чувствовал себя немного увереннее. Он не просто беспомощный пациент или подозрительный чужак. Он мог быть полезен. И его оценили. Пусть и так сдержанно.

Он решил не терять времени и попробовать применить то, чему учился. Он снова закрыл глаза и сосредоточился на тихой вибрации долины, на спокойствии, исходящем от этого места. Он попытался почувствовать не только воду озера, но и энергию самой пещеры, камней, очага, трав на полках. Всё вокруг было живым, всё тихо «пело» на свой лад. Он просто слушал, не пытаясь вмешаться, позволяя этим тихим мелодиям наполнять себя. Это было сложно – ум постоянно отвлекался на посторонние мысли, на присутствие Ярины и Ворона, на воспоминания о молнии и Железном Звере. Но он упорно возвращал своё внимание к тихому слушанию. Шаг за шагом.

Дни в хижине Ярины текли размеренно и тихо. Ворон медленно поправлялся. Боль понемногу отступала под действием трав и мазей Ярины, но нога всё ещё требовала полного покоя. Он проводил большую часть времени лёжа, молча глядя в потолок пещеры или изредка перебрасываясь короткими фразами с Яриной о её травах или о погоде. К Олегу он по-прежнему обращался редко, но былая враждебность исчезла, сменившись скорее угрюмой сдержанностью и наблюдательностью.

Ярина была постоянно занята – ухаживала за Вороном, перебирала и сушила травы, готовила отвары и мази, поддерживала огонь в очаге. Но её присутствие не было суетливым. Она двигалась плавно, говорила тихо, и вся её фигура излучала спокойствие и гармонию. Олег часто наблюдал за ней, пытаясь понять секрет её внутренней тишины и связи с миром.

Сам Олег использовал это вынужденное бездействие для отдыха и практики. Он больше не ходил к Омутам – было неудобно оставлять Ярину одну с раненым Вороном, да и его собственное обучение сейчас заключалось не столько в контакте с водой, сколько во внутреннем слушании и попытках восстановить и стабилизировать свою «искру».

Он много времени проводил сидя у очага или на своей лежанке, пытаясь погрузиться в то состояние тихого слушания, которое открылось ему у озера. Он учился чувствовать энергию места, тепло камней, жизнь растений. Он заметил, что камень-оберег, который дала ему Марфа, действительно помогает – когда он держал его в руке или просто ощущал его тепло в кармане, его внутренняя «искра» становилась ровнее, спокойнее, меньше реагировала на внешние раздражители или тревожные мысли.

Иногда, когда Ворон спал, а Ярина была занята своими травами, они тихо разговаривали. Олег рассказывал немного о своём мире – не о технологиях или политике, а о природе, о том, как люди там относятся к ней, о проблемах экологии, о которых он теперь думал с новой остротой. Ярина слушала внимательно, задавала вопросы, её серые глаза отражали и любопытство, и печаль. Она рассказывала ему о травах долины, об их свойствах – не только лечебных, но и… магических? Она говорила о духах растений, о том, как важно просить у них разрешения, прежде чем сорвать лист или корень, как благодарить землю за её дары. Для Олега-физика это звучало странно, но он слушал без скепсиса. Он видел, как это работает у неё, видел её гармонию с миром, и понимал, что здесь действуют свои законы, которые ему ещё предстоит постичь.

Однажды вечером, когда Ворон уже спал, а они с Яриной сидели у тихо потрескивающего очага, Олег решился задать вопрос, который его мучил.— Ярина… Ворон сказал… что моя сила могла привлечь сюда беду. Тех, кому она интересна. Кто это может быть? Кроме Железных Зверей?

Ярина на мгновение замерла, её взгляд стал серьёзным. Она помолчала, глядя в огонь, потом тихо ответила:— Есть… разные силы в этом мире, Олег. Не только те, что служат лесу и свету. Есть и те, кто ищет мощи ради самой мощи. Кто хочет подчинять, а не слушать. Кто берёт силой то, что не даётся по-доброму. Жрецы Тёмных Богов, колдуны, отринувшие законы равновесия, сущности из-за Грани… Они чутки к большим всплескам силы. Особенно к такой необузданной и яркой, как твоя гроза. Она для них – как маяк во тьме.

Она посмотрела на него с тревогой.— Ворон прав. Твоя сила – это не только дар, но и приманка. Ты должен быть очень осторожен. Учиться контролировать её – это не только твой путь к равновесию, но и твоя защита. И защита тех, кто рядом с тобой.

Слова Ярины подтвердили его опасения. Опасность была реальной. И она исходила не только от бездушных машин, но и от разумных, злых сил, которые могли заинтересоваться им. Ему нужно было стать сильнее – не в смысле умения метать молнии, а в смысле контроля, понимания и внутренней стабильности.

— Я понимаю, — кивнул Олег. — Я буду стараться. Я учусь. Медленно, но… учусь слушать.

— Это главное, — мягко сказала Ярина. — Слушай тишину. Слушай воду. Слушай своё сердце. Ответы придут.

В последующие дни Олег удвоил свои усилия. Он старался проводить больше времени в тихом созерцании, вслушиваясь в вибрации долины, в тепло камня-оберега, в свою собственную искру. Он заметил, что его «внутренний слух» становится острее. Он начал различать тонкие нюансы в «пении» долины, чувствовать разницу в энергетике разных мест внутри пещеры. Его искра, хоть и оставалась слабой, стала более… послушной? Он мог удерживать её в спокойном состоянии дольше, она меньше реагировала на его эмоции или внешние раздражители.

Он даже попробовал небольшой эксперимент. Взял в руки сухую веточку и попытался передать ей немного тепла – не вспышкой, а ровным, спокойным потоком, как учила Марфа. Он сосредоточился, представил, как тепло камня-оберега мягко перетекает через его руку в веточку. Это потребовало большой концентрации, и он почувствовал лёгкую усталость, но… получилось! Веточка не вспыхнула, но стала ощутимо тёплой на ощупь. Маленький, крошечный успех, но он показал, что Олег на правильном пути. Контроль был возможен.

Он не стал рассказывать об этом Ярине или Ворону. Это было его личное, маленькое достижение на пути к пониманию. Но оно придало ему уверенности. Он сможет. Он должен смочь.

Прошло около недели с тех пор, как Олег и Ворон оказались в хижине Ярины. Ворон всё ещё не мог ходить, но ему было заметно лучше. Лихорадка спала, цвет лица стал здоровее, и он уже мог сидеть, прислонившись к стене, и даже заниматься какими-то мелкими делами – чистил свой меч, проверял ножи, перебирал ремни своей амуниции. Его угрюмость никуда не делась, но он стал чуть более разговорчивым, особенно с Яриной, расспрашивая её о травах или о новостях из долины (хотя новостей тут было немного). К Олегу он по-прежнему относился сдержанно, но без враждебности. Иногда они даже обменивались парой фраз о погоде или о качестве дров, которые приносил Олег.

Олег чувствовал себя почти полностью восстановившимся физически. Слабость ушла, сменившись привычной бодростью. Но главное – он чувствовал изменения внутри. Его «искра» стала спокойнее, стабильнее. Он научился её «слушать» и даже немного управлять её состоянием – успокаивать, когда чувствовал тревогу, или концентрировать для «слушания» мира вокруг. Он продолжал свои тихие практики, и ему всё лучше удавалось ощущать энергетику места, тепло или холод предметов, даже едва уловимые настроения живых существ – например, он теперь мог понять, когда белка за стенкой пещеры просто грызёт орех, а когда она встревожена чьим-то приближением. Это были крошечные шаги, но они давали надежду.

Однажды днём, когда Ярина ушла собирать какие-то редкие цветы, цветущие только на закате на горных склонах, а Ворон дремал у очага, Олег решил снова попробовать поработать с огнём. Он взял несколько совсем сухих щепочек и пучок сухого мха, положил их на холодные камни очага – разжигать настоящий костёр он не собирался, это было бы слишком заметно и энергозатратно.

Он вспомнил, как Марфа зажигала огонь – не силой, а приглашением. Он вспомнил свой маленький успех с нагреванием веточки. Он положил ладонь над трутом, закрыл глаза и сосредоточился. Он не пытался вызвать искру или пламя. Он попытался «почувствовать» спящий огонь в сухом дереве, в искрах, оставшихся от прежних костров в камнях очага. Он «позвал» его – тихо, уважительно, предлагая свою собственную спокойную искру как мостик, как приглашение проснуться. Он представил себе маленькое, тёплое пламя, ровное и безопасное.

Это потребовало огромной концентрации. Он чувствовал, как его искра тянется к труту, как она ищет отклик. Секунда, другая, третья… Ничего. Он уже начал расстраиваться, чувствуя знакомое опустошение от бесполезного усилия, как вдруг… почувствовал ответ. Не вспышку, а лёгкое тепло, идущее от мха. Он открыл глаза. Над мхом струился тонкий, едва заметный дымок. Потом появился крошечный, не больше ногтя, язычок пламени – бледно-оранжевый, почти прозрачный. Он горел ровно, не чадя, не пытаясь разгореться сильнее.

Олег затаил дыхание. Получилось! Он сделал это! Он не просто нагрел предмет, он пробудил огонь! Пусть маленький, почти символический, но это был настоящий огонь, зажжённый его волей, его намерением, его связью с миром. И главное – он не чувствовал себя опустошённым. Была усталость от концентрации, но не та страшная пустота, что была после молнии. Он смог!

— Неплохо… для начала, — раздался хриплый голос Ворона.

Олег вздрогнул от неожиданности и обернулся. Воин не спал. Он лежал с полуприкрытыми глазами и наблюдал за ним. Сколько он видел? Весь процесс?Крошечный огонёк, лишённый внимания Олега, тут же погас, оставив лишь струйку дыма.

— Ты… ты видел? — растерянно спросил Олег.— Видел, — кивнул Ворон. Он приподнялся на локте, глядя на потухший трут, потом на Олега. В его взгляде было удивление и… что-то ещё? Заинтересованность? — Тихо разжёг. Без шума и дыма. Не так, как тот фейерверк на склоне. Учишься, значит?

— Пытаюсь, — ответил Олег, всё ещё немного ошарашенный тем, что у него получилось, и тем, что Ворон это видел.— Марфа знает толк в обучении, — задумчиво проговорил Ворон, снова откидываясь на подушки. — Если смогла даже такого… неумеху… научить огонь будить без грозы.

Снова его обычный сарказм, но Олег почувствовал, что на этот раз за ним скрывается нечто большее. Возможно, даже капля уважения?— Это только начало, — сказал Олег. — Я едва могу это контролировать.

— Всё начинается с малого, — неожиданно серьёзно ответил Ворон. — С умения зажечь свечу, прежде чем пытаться управлять костром. Ты хотя бы это понял. Уже неплохо.

Он помолчал, потом добавил, глядя куда-то в сторону:— Но огонь – он тоже разный бывает. Бывает тёплый, домашний. А бывает – яростный, пожирающий. Тот, что в тебе грозой откликнулся… он из вторых. С ним шутки плохи. Даже если научишься его контролировать… он всё равно будет жечь. Тебя изнутри. И тех, кто рядом. Подумай об этом, пришлый. Стоит ли такая сила той цены, что за неё придётся платить?

Сказав это, он снова закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Олег остался сидеть у потухшего очага, размышляя над словами Ворона. Стоит ли сила цены? Он вспомнил опустошение после молнии, вспомнил слова Марфы об опасности. Ворон, несмотря на свою колючесть, говорил о том же. Контроль – это одно. Но сама природа этой силы… она оставалась пугающей.

Но тут же он вспомнил отравленный ручей, Железного Зверя, слова Ярины о Тьме. Можно ли противостоять такой угрозе без силы? Пусть даже опасной? Можно ли защитить этот мир, эту тихую долину, просто сидя у воды и слушая тишину?

Ответа он не знал. Но он чувствовал, что пути назад уже нет. Ему придётся идти вперёд, учиться, пытаться найти баланс между светом и тенью внутри себя и своей силы. И цена… цену он узнает позже.

Прошло ещё несколько дней. Ворону становилось лучше. Опухоль на ноге спала, боли почти не было, если не считать ноющей тяжести. Под чутким надзором Ярины он даже начал понемногу разрабатывать ногу, делая несколько шагов по пещере с опорой на свой меч. Ходить полноценно он ещё не мог, но прогресс был очевиден.

Олег продолжал свои практики. Его маленький успех с огнём придал ему уверенности. Он больше не боялся своей искры, но относился к ней с огромной осторожностью. Он учился её чувствовать, направлять её внимание, но не пытался вызывать какие-то внешние эффекты, кроме, может быть, лёгкого согревания камня или веточки. Главной его задачей оставалось внутреннее равновесие и «слушание» мира.

Его чувствительность определённо росла. Он начал различать не только общую энергетику места, но и отдельные «голоса» – ручья за пещерой, старых деревьев на склоне, даже камней, из которых были сложены стены хижины. Он не понимал их «слов», но улавливал их состояние – спокойствие, древность, сонливость, иногда – лёгкую тревогу, когда неподалёку проходил крупный зверь. Это было похоже на изучение нового языка – сначала ты различаешь отдельные звуки, потом начинаешь понимать интонацию, и только потом, возможно, придёт понимание смысла.

Отношения с Вороном тоже потеплели. Не то чтобы они стали друзьями, но исчезла напряжённость. Ворон видел, что Олег действительно учится, что он осторожен и не собирается «устраивать фейерверки». Он видел, что Олег искренне помогает Ярине – носит воду, дрова, помогает с приготовлением еды, не требуя ничего взамен. Воин по-прежнему был немногословен и саркастичен, но иногда даже делился с Олегом какими-то практическими советами по выживанию в лесу или рассказывал короткие истории о долине и её опасностях (например, о тех же речных ящерах или о горных троллях, которые иногда спускались вниз зимой).

Однажды вечером, когда они втроём сидели у очага, Ярина заговорила о Марфе.— Странно, что она так долго не показывается, — сказала она задумчиво, глядя в огонь. — Обычно она заглядывает ко мне раз в несколько дней, когда бывает в долине. Травы забрать или просто проведать.

— Может, ушла из долины? — предположил Ворон. — Дела у неё свои есть и за горами.— Может, — согласилась Ярина, но в её голосе слышалась тревога. — Но она знала, что Олег здесь. Знает, что с ним произошло. Мне кажется, она бы не ушла, не убедившись, что с ним всё в порядке… или не оставив весточки.

Олега тоже обеспокоили её слова. Он привык думать, что Марфа где-то рядом, наблюдает, готова прийти на помощь. Мысль о том, что её может не быть в долине, была неприятной. Особенно после предупреждений Ворона и Ярины о возможных врагах, привлечённых его силой.

— Может… стоит её поискать? — предложил он. — Я уже чувствую себя гораздо лучше. Могу ходить.— Ты? — Ворон скептически хмыкнул. — Ты и полдня не протянешь один в этих лесах. Да и мне пока не с руки по горам скакать.

— Я могла бы сходить к её обычному месту стоянки, у Старого Дуба на северном склоне, — сказала Ярина. — Посмотреть, есть ли там следы. Но… оставлять вас одних… Ворон ещё слаб, а тебе, Олег, тоже пока лучше не оставаться без присмотра.

Повисло молчание. Тревога Ярины передалась и Олегу. Что, если с Марфой что-то случилось? Что, если её отсутствие связано с теми, кто мог их искать?

— Я пойду с тобой, — неожиданно сказал Олег. Решение пришло само собой. Он не мог просто сидеть и ждать. Он чувствовал ответственность. Марфа привела его сюда, спасла его. Если она в беде, он должен попытаться помочь. — Вдвоём безопаснее. И я уже достаточно окреп. Буду осторожен.

Ярина удивлённо посмотрела на него, потом на Ворона.Ворон нахмурился.— Глупая затея, — проворчал он. — Ты только обузой будешь. Одному быстрее обернуться.

— Я не буду обузой, — твёрдо возразил Олег. — Я могу нести вещи, могу следить за дорогой. Я учился наблюдать. И если что… я смогу хотя бы предупредить. К тому же, Ярине одной тоже может быть опасно идти. Вдвоём мы сможем друг другу помочь.

Ворон помолчал, сверля Олега своим тяжёлым взглядом. Кажется, он взвешивал его слова.— Ладно, — наконец сказал он с неохотой. — Может, и есть в этом смысл. Если эта старая карга и впрямь в беду попала… её надо найти. Она… важна. Для долины. Да и должок у меня перед ней. — Он поморщился, словно признание далось ему с трудом.

Он посмотрел на Олега.— Но слушай сюда, пришлый. Никаких геройств. Никаких молний. Идёшь за Яриной тенью. Слушаешь её во всём. Малейший признак опасности – прячешься или бежишь. Понял? Твоя задача – не мешать и, если повезёт, помочь глазами и ушами.

— Понял, — кивнул Олег. Он был согласен на любые условия. Главное – идти, действовать, а не сидеть сложа руки.

Ярина тоже кивнула, хотя в её глазах оставалась тревога.— Хорошо. Тогда выступаем завтра на рассвете. Путь до Старого Дуба неблизкий, нужно успеть обернуться до темноты. А ты, Ворон, — она повернулась к воину, — береги себя. Я оставлю тебе отвары и мази. И огня побольше наготовлю. Никуда не выходи.

— Разберусь, — буркнул Ворон, но в его голосе уже не было прежней враждебности. Скорее, беспокойство за них.

Вечером Олег почти не спал. Мысли о Марфе, о возможной опасности, о предстоящем походе не давали покоя. Но страха не было. Была собранность и решимость. Он снова был в деле. И на этот раз он шёл не один. Рядом была Ярина. Пусть их «партия» была неполной и не слишком сильной, но они были вместе. И это что-то значило.