Эпоха Опустошителя. Том IV

Глава 8 Демонстрация и эскалация…

Подавление всего человеческого…

Странно это всё. Очень и очень странно.

Та женщина что тебе по душе стоит на расстоянии вытянутой руки, однако прикоснуться к ней ты попросту не можешь и этому не в силах помочь даже взаимные чувства, а всему виной моя собственная слабость. От столь простого и в то же время мучительного понимания внутри вновь начали тлеть угли злобы, ярости и раздражения, но на лице в свою очередь не дрогнул ни единый мускул. На нём блуждала прежняя слабая кривая усмешка.

Хватило одного косого взгляда, чтобы удостовериться в догадке. Глаза, малость пальцы и неуловимо губы. У Дурёхи сейчас дрожало всё. Возможно, и сердце тоже. Не знаю почему, но внутри от такого умозаключения разлилась необычайная нежность вперемешку с теплотой, которая приглушала злобу и ярость. Да, лишь нежность и теплота. Жаль, что не любовь. Хм… А любил ли я когда-нибудь и кого-нибудь? Очень сильно сомневаюсь.

— Что ты только что вякнул, мерзавец⁈ — разъярённо зашипела Христа, услышав прозвище Фьётры, а протест стал сигнализировать об опасности. — Ты посмел оскорбить мою сестру⁈ Ты назвал её дурой⁈

Вот же холера! Надменная крылатая дрянь! Знала бы ты, что прямо сейчас моя ярость в десятки раз превышают твою.

К данному моменту колоссальное количество разношерстного внимания оказалось приковано к постаменту, на котором не считая Элейны, собралась знатная компания из слуг оберега и одного зарвавшегося глупца.

— Разве? — усомнился на миг я, даже не думая к ней поворачиваться и продолжая играть в гляделки со смертельно бледной и колеблющейся Фьётрой. — Тебе просто послышалось.

— Неотёсанный варвар, ты хоть понимаешь, кого посмел оскорбить своим грязным ртом⁈ — продолжала напирать валькирия, угрожающе двигаясь в мою сторону. — Не зарывайся! Ты всего-навсего…

Неотёсанный варвар? Занятно. Надо будет запомнить. Так меня еще не называли.

— Всем прекрасно известно, что ты ничего мне не сделаешь! Хочешь убить? Так убивай! Только не мели языком попусту! — холодно отрезал я, по-прежнему стоя к Христе спиной. — Остальные может и не в курсе, но ты и я понимаем почему я тут нахожусь. Лучше уймись, валькирия! Иначе…

Вот только довести свою угрозу до конца не удалось, потому как раздался пронзительный хлесткий звук, голова против воли дёрнулась влево, а я невольно скрыл довольную улыбку за болью. Свидетелями оглушительной пощечины стали все. Её звук эхом прокатился по огромному залу. Оплеуха хоть и получилась звонкой, но в самый последний момент Фьётра сбавила силу до возможного минимума.

Ну наконец-то, Дурёха. Я уж думал ты не догадаешься. Если мне нельзя к тебе прикоснуться, то сделай эта сама.

Щеку будто опалили пламенем, но слабая усмешка с моей физиономии никуда не желала исчезать, а вот на лице у валькирии громовых клинков росло бешенство и раздражение, и в ладони вспыхнул один из Близнецов.

— Посмеешь так заговорить со мной еще раз, вонючий мужлан, и вместо ладони придётся воспользоваться клинком! Я понятно излагаю свои мысли? — выпалила свирепо девушка, презрительно морщась. — Благодари небеса и госпожу Арнлейв, что тебя запретили трогать! К тому же вздумаешь в такой манере говорить с моей сестрой и смерть покажется тебе искуплением грехов! Знай своё место, грязный аххес!

Кто бы знал, сколько в данный миг на физиономиях у окружающих имелось неприкрытого довольства из-за увиденной сцены и прозвучавших резких слов. Практически мгновенно по всей подготовительной зоне прокатилась волна перешептываний. К этому моменту Христа на пару с эйнхериями и Элейной попросту фонтанировали нескончаемым злорадством и счастьем. Не у дел остался лишь пожилой гарм. С самого начала моего появления тот абсолютно не изменился в лице. Да и бояться в нынешний момент нужно было не валькирий с эйнхериями, а именно его. Самым опасным тут являлся старикан. Об этом явственно твердил протест. Не знаю почему, но благодаря протесту я с некоторых пор стал более лучше разбираться в его специфике. Теперь он трубил не только об опасности, но и во многом помогал разобраться в проблемной ситуации или же оценить скрытую мощь противника. Своеобразное шестое чувство. Протест прогрессировал вместе со своим хозяином. Что ж, я и вправду начал становиться сильнее.

« Этот старик-гарм далеко не прост, — вторила моим догадкам Руна. — Не перегибай палку. Мы находимся в опасной ситуации».

Я уже понял, малышка. Расслабься. Я сделал всё, что хотел.

Стоило пройтись взором по огромному залу, как перешептывания лишь усилились, а ехидства с колкостью в словах окружающих было хоть отбавляй.

— Глупец…

— Мерзкий аххес…

— Безмозглый смертник…

— Покусился на валькирию…

— Пусть помечтает…

— Он кем себя возомнил?..

— Глупец…

Однако из-за наплыва негатива окружающих мне в свою очередь становилось лишь лучше. Знал бы этот сброд какой необузданной и страстной в постели может быть валькирия.

— Занятно, — хмыкнул задумчиво я, потирая ушибленное место. — Ты всё такая же строгая и сердитая. Приношу свои глубочайшие извинения за своё поведение, чтимая валькирия, — с наигранным раскаянием пробормотал я, чуть поклонившись. — Полностью согласен с вами, шутка и вправду вышла из-под контроля. Чтимая Христа, вы тоже простите меня за излишнюю заносчивость.

— То-то же, варвар! — пренебрежительно отчеканила валькирия водного трезубца.

— Знай своё место, грязный аххес, — прошипела взбешенно Дурёха, развеивая быстро клинок. — Исчезни с глаз моих. Твоё расположение должно быть внизу вместе с остальными участниками.

— Вы полностью правы, чтимая Фьётра. Моё место и вправду внизу, — кивнул утвердительно я, начиная неторопливо удаляться прочь под массу едких смешков. — Дайте секунду, и я исчезну!

— Стой на месте, щенок! — рявкнул раздраженно Гуннар. — Мы еще не закончили. Я с тобой недоговорил. Считаешь, как пришел, так и сможешь уйти? Не забыл, где находишься? Тут тебе не Аххес!

Надо же! Удивил. Сейчас обделаюсь от страха. Ну давай поговорим.

— Хм. А ведь ты полностью прав, слуга Хеймдалля. Это не Аххес, — с наигранной задумчивостью изрёк я, медленно поворачиваясь к эйнхерию, а секунду спустя на моих губах образовался насмешливый оскал. — Тогда не подскажешь, где я нахожусь? Просвети, будь добр, неотёсанного варвара.

— Заносчивый недомерок, ты кем себя возомнил⁈ — ощетинился вдруг Гуннар от такой наглости, рванув ко мне.

В глазах у Фьётры я завидел некую панику после движения эйнхерия. На миг померещилось, что та шагнет противнику наперерез, но на моё удивление на плечо Гуннара легла жилистая и немного морщинистая ладонь.

— Уймись! — тихо отозвался пожилой гарм. — Не забывайся! Где твоя гордость?

— Убери руку! — прорычал сын Хеймдалля. — Моя гордость там же, где и манеры этого мелкого недоноска! Да и твои упрёки, Ингмар, меня начинают утомлять.

Ингмар, значит. Судя по доспехам и символах на них, он один из сыновей Видара. Причем, судя по его виду, старик достаточно долго служит своему покровителю.

— Я сказал УЙМИСЬ!

Именно в этот момент всех и проняло. Протест вновь пробудился, собственное тело против воли стало дрожать и инстинктивно сделало шаг назад. На взбунтовавшегося эйнхерия же стало жалко смотреть. Под выплеском силы старика тот болезненно скривился и непроизвольно малость осел. Даже валькирии знатно напряглись, а об Элейне и говорить не стоит.

Чтоб мне сдохнуть! Весьма солидно. Сдаётся, что он мало в чём уступает наставнику.

Однако на этом всё не закончилось. Взгляд пожилого гарма внезапно сконцентрировался на моей персоне и на долю секунды мне померещилось, что одна из его бровей слегка дёрнулась вверх.

— Не зли меня! — спокойно отрезал старикан, глядя угрюмому сыну Хеймдалля в глаза. — Ты тоже не рыпайся, Домар! Вы слышали просьбу Арнлейв. Не выходи за рамки — это не ваша территория. Если ты хочешь, что-то узнать у мальца, Гуннар, то просто спроси и используй язык, а не угрожай. Что касательно тебя, мальчишка, — бросил он мне, — не играй со словами и прекращая всех провоцировать. Не забывай своего положения. Ты гость. Так и веди себя подобающе.

Проклятье! А старик-то остёр на речь. Осадил всех одними словами. Даже и не знаю, что думать, но сила его бесспорна.

— Язык, говоришь, лучше использовать? Ладно! — выпалил Гуннар, беря себя в руки и пронзая меня испепеляющим взором. — Повторяю вопрос, недоносок! Как ты умудрился проникнуть сюда незаметно? Как прошел мимо нас?

Впрочем, стоило прозвучать его вопросу, как захотелось громко расхохотаться, а Ингмар от услышанных бредней эйнхерия внезапно закатил глаза, потому как даже ему подобное показалось абсурдным.

Ирззу распутницу мне в жены! Его это задело? Забавно. Кто бы знал, что Сущность Истребления окажется настолько полезной. Даже слуги оберегов не могут отследить моего перемещения. Нужно взять на заметку.

Ты умница, малышка.

«Я знаю», — самодовольно отметила Руна.

— Больше тебе ничего не рассказать? — усмехнулся весело я, а затем мой взор перетёк на пожилого гарма. — Чтимый Ингмар, объясните своему соратнику, что задавать такие вопросы недругу весьма бессмысленно.

В глазах у сына Видара я заприметил понимание и тот крепче сжал плечо разъярённого Гуннара.

— Малец прав. Никто в здравом уме…

Однако договорить старику не дали, потому как из-за спины раздался девичий холодный голосок:

— Если я одолею тебя в спарринге, то ты всё расскажешь… Но лишь мне!

Практически мгновенно на лице у Христы я увидел скрытое одобрение таким поступком послушницы, а затем пришлось неспешно поворачиваться в сторону тёмной альвы.

— Зачем мне соглашаться на этот спарринг?

— Испугался? — с явным высокомерием вопросила девушка.

« Что себе позволяет эта соплячка? — возмущенно зашипела спата. — Ранкар, проучи эту мелюзгу!»

Я не хотел раньше времени раскрывать карты, но если ты настаиваешь, то почему бы и нет, — заинтригованно пробормотал я.

— Ты меня не поняла, Элейна из побочной ветви верховного клана Альвхейм, — покачал я отрицательно головой и сделав шаг вперед, ловко спрыгнул с постамента слуг оберегов. — Что получу взамен я, если у тебя не получится выиграть?

— Это невозможно! — решительно выпалил та.

— Это не ответ, — разочаровано отмахнулся я, а после с демонстративным видом оглянулся по сторонам. — Думаю, мне пора. Мы с ребятами увидели всё, что хотели. До встречи, дамы и господа. Парни, — окликнул я Натана, Алейфа и Тэйна с Рамасом, — уходим!

Однако стоило развернуться и засобираться на выход, как в зоне стали происходить конкретные перестановки. Несколько мгновений назад свой спарринг завершили находящиеся на арене бойцы и, судя по всему, победу одержала Линнея. Но и это оказалась не всё, потому как врата в область валькирий внезапно отворились, и за их порогом во всей своей величественной красе замаячил силуэт валькирии копья света, которая с невозмутимым видом и сопровождаемая взглядами обожания десятков послушниц зашагала в нашем направлении. Причем в это же время чуть ли не в припрыжку за женщиной следовала Ингрид.

А по всему залу тотчас пронеслась волна изумления:

— Госпожа Арнлейв…

— Госпожа…

— Первая валькирия…

— Я согласна! Спарринг здесь и сейчас! На твоих условиях! — вдруг ударил мне в спину взволнованный голос Элейны, которая не сводила фанатичного взора с сильнейшей валькирии. — Можешь попросить, о чем угодно.

«Впервые вижу, чтобы обожание настолько застилало глаза, — тихо рассмеялась Руна. — Вот же идиотка!»

— Одолеешь его, Элейна, и в таком случае я скрашу твой сегодняшний вечер, — похотливо рассмеялся Гуннар.

— Закрой свой пасть, Гун, — ощерилась Христа.

Погодите-ка… Скрасить вечер?

— То есть призом можешь стать, и ты сама?

После прозвучавших слов образовалась тишина, отчего тёмная альва пронзила меня презрительным взором, но затем покосившись в сторону приближающейся валькирии копья света, утвердительно кивнула. Однако за секунду до этого на лице у Фьётры мне удалось рассмотреть скрытое ошеломление.

— Такого не произойдет, но можешь немного помечтать, — решительно выдала Элейна, присаживаясь на колено перед мимо проходящей светлой альвой. — Я преклоняюсь перед первой после повелительницы Фреи.

Однако на приветствие послушницы Знающая Альвхейма лишь кивнула со слабой улыбкой на губах, а затем остановилась прямо напротив меня.

— Здравствуй, Ранкар Хаззак, — сухо изрекла женщина.

— Моё почтение, чтимая Арнлейв, — чуть склонив голову, спокойно обронил я. — Не сочтите за грубость, но меня ждёт спарринг. Надеюсь, вы не сильно огорчитесь если я вас покину.

— Спарринг? — приподняла та левую бровь. — Неужели с Элейной?

Стоило коленопреклонённой девушке заслышать собственное имя, как та невольно вздрогнула и расширила глаза от удивления.

— Значит, я прибыла как нельзя вовремя, — улыбнулась обворожительно валькирия, невольно переглянувшись с озадаченной Ингрид. — Ступай, Элейна. Покажи на спарринге всё, что можешь.

— Как прикажете, моя госпожа! — с фанатичным блеском в глубине глаз выпалила тёмная альва и умчалась на арену со скоростью света.

Проклятье! Вот ведь хитрая стерва! Да эта идиотка теперь в лепешку разобьётся! Впрочем, ей же хуже.

— Ты тоже ступай, воспитанник Изувера. Мне нетерпится увидеть, чему смог тебя обучить Хаззак.

М-да. Неловко получается. Стыдно сказать, но наставник меня ровным счетом ничему не обучил.

— И мне тоже нетерпится посмотреть, — с лучезарной улыбкой поддакнула Ингрид, а её глаза тотчас блеснули янтарным цветом. — Я буду внимательно за тобой следить…

Не прошло и десяти минут, как я уже стоял на арене. Правда, заблаговременно пришлось избавиться от всего защитного снаряжения. Спарринг всё-таки. При мне остались только Гаммы и тренировочный набор экипировки.

Метрах в пятнадцати напротив Элейна практически сияла от довольства. О девчонке я знал слишком мало, но в момент передачи своих пожитков парням Натан успел донести до моих ушей часть необходимой информации.

Для своих двадцати пяти лет девчонка добилась выдающихся результатов. Не нужно и упоминать, что она уже являлась безупречной. Советница магии тьмы второго отсечения и мастир клинка с третьим уровнем масштаба. Причем эссенциалой альва стала три года назад. Если я верно помню Алесу мастиры делятся на два типа: младшие и старшие. Не удивлюсь, если девица давно стала старшим мастиром клинка. Ко всему прочему после меня она оказалась самой молодой участницей. Все остальные являются более возрастными. На три-четыре, а то и все пять лет старше.

— По моей команде! — раздался громкий выкрик Христы.

Руна, будь готова. Придётся малость попотеть.

«Дай угадаю, — хмыкнула хитро та. — Ты не будешь использовать эссенцию, а будешь полагаться только на меня и магию, не так ли»?

Ты просто чудо, малышка. Оставим эту приятную неожиданность на сладкое. На отбор они пригласили совершенного. Так что и сражаться сейчас будет совершенный. Говорю же, что придётся слегка вспотеть. Заодно проверим наши новообретенные навыки.

«Тогда действуй, — с коварством прошептала спата. — И не затягивай. Тут слишком много глазастых».

— НАЧАЛИ!

Выкрик Христы еще не успел затихнуть, а девчонка тотчас ломанулась в лобовую атаку. Альва не издала ни единого звука, а из недр её резервов хлынула наружу весьма богатая мощь сразу двух цветов: черная и золотая.

Всё-таки девице нужно отдать должное. Она в мгновение ока сплела два резерва в один, тем самым вдвое усилив свою мощь. Однако судя по количеству мрака на её защитном покрове, перевес сходился в сторону магии. Идеального баланса альва пока не добилась.

За два вдоха та создала перед собой густое черное облако, которое на всём ходу ринулось в мою сторону, затем сместившись в сторону атаковала снопом из мельчайших тёмных чешуек, а еще через миг в её руках блеснули сразу два коротких артефактных клинка высочайшего ранга.

Впрочем, больше времени размышлять не было. Руки моментально легли на рукояти Гамм, далее я сделал шаг вперед, а внутри забурлила река из негативных эмоций.

Первичное состояние неистовства…

Ярость, злоба и раздражение рванули наружу, увеличивая максимальные возможности своего хозяина.

Облачение…

Сумрачный сдвиг…

Организм за секунду телепортировался к границам барьера над головой и оттолкнувшись от массива, тело устремилось в сторону альвы, а обе Гаммы уже готовились выплеснуть черный туман наружу. И как нельзя кстати под руку попалось облако, которое неустанно следовало за мной по пятам.

Серп черного геноцида…

С раскалившегося лезвия тотчас слетело два серпа и оба устремились к мареву, но вместо того, чтобы уничтожить его, серпы лишь разрезали его на четыре части, однако буквально через пару вдохов заклинание девицы восстановилось и продолжило своё гиблое дело. В это самое время Элейна не забывала сыпать градом черных стрел, а её чешуйки без устали витали рядом с хозяйкой.

Серп черного геноцида…

И суть чешуек раскрылась буквально через секунду. Те за миг создали вокруг альвы еще один щит, но уже целенаправленный и два серпа так и не добившись каких-либо результатов ударились о выстроенный барьер и отскочили прочь.

«Ранкар, не затягивай», — поторопила меня спата.

Как скажешь, малышка. Но есть идея получше.

Сумрачный сдвиг…

Руна, ко мне…

Тело моментально переместилось в противоположный угол арены, левая Гамма вернулась в ножны, в ладони материализовалась знакомая тяжесть, которую я без раздумий метнул в альву.

От броска спаты та увернулась без особых проблем, но стоило Руне вонзиться в покров арены за спиной противница, как моя улыбка стала гораздо шире, потому как за Альяной я метнул и Гамму.

Оковы Истребления…

Экзекуция Мраком…

А затем пришлось дёрнуть на себя еще и цепь от правой Гаммы.

Только через три или четыре секунды до Элейны дошло, что та находится меж трёх огней. Оковы Руны связали защитную чешую девки, черные жгуты экзекуции пытались задушить оборонительный покров, а цепь от косы, которая дважды обернулась вокруг её тела лишь всё усугубляла.

Однако вместо паники в её глазах вспыхнула решимость.

— НЕ ДОЖДЕШЬСЯ, ВАРВАР!!!

Девчонка ринулась прямо на меня обвешанная моим же арсеналом, но улыбка от увиденного стала лишь шире и без раздумий я поступил точно так же, как и она. Рванул навстречу.

В следующей секунду возникла тёмная вспышка, которая поглотила часть арены. Оковы Руны по-прежнему сдерживали парящую чешую альвы, экзекуция осталась на земле, а наша защита, ударившись о друг друга, с громким хлопком частично разрушилась от лобовых атак. Именно в этот момент у девицы появился шанс для последнего манёвра, но цепи от кос, что оплели её тело и вплотную притянули ко мне, заставили девушку застыть и единственное что той удалось сделать это прислонить один из своих артефактных клинков к моему животу, но лезвие Гаммы уже упиралось ей в спину, а моя рука невзначай легла ей на весьма выдающуюся ягодицу.

— Позволю себя заметить, — расплылся я в наигранно распутной улыбке, — что грудь у тебя тоже ничего. Да и в близи ты выглядишь еще краше.

— Убери от меня свои грязные лапы, — злобно ощерилась Элейна дыхнув мне в лицо. — У нас…

Впрочем, договорить та не успела, потому как раздался заметно ошеломлённый выкрик Христы, а над всей зоной воцарилась гробовая тишина.

— НИЧЬЯ!!!

— А теперь отпусти меня! — разъярилась та пуще прежнего. — ОТПУСТИ ГОВОРЮ! УБЕРИ СВОИ ЛАПЫ ОТ МОЕГО ТЕЛА, УБЛЮДОК!

Однако в данный момент я смотрел не на тёмную альву, мой взгляд был устремлён в сторону того самого постамента со слугами оберегов. И каждый из них, кроме одной, оказался малость недовольный увиденным. Однако сильнее остальных хмурилась Арнлейв.

— УБЕРИ УЖЕ СВОИ ЦЕПИ! — надрывалась альва, пытаясь выпутаться из хитросплетения оков. — ДА ХВАТИТ МЕНЯ МАЦАТЬ!

— Ты ничего не забыла? — расплылся я в предвкушающей улыбке, неспешно возвращая своё оружие назад.

— У нас… НИЧЬЯ! — рявкнула взбешенно девушка, как можно быстрее удаляясь прочь и пытаясь не смотреть в сторону оберегов. — Спор отменяется!

— Разве? — усомнился я. — Тогда советую тебе вспомнить наш уговор слово в слово.

Тёмная альва успела проделать всего пару шагов, далее движения её замедлились, а пяток секунд спустя до моих ушей донеслась её сбивчивая речь и с растущей в голосе паникой она повторила мои последние слова:

— Что получу… взамен я… если у тебя… не получится выиграть?

В мою сторону та обернулась со скоростью молнии, а её наполненные трепетом глаза встретились с моими:

— Ты… ты мерзавец! Подонок… — стала бледнеть та. — Ты… ты обманул меня…

— Вовсе нет, — тихо рассмеялся я и неторопливо подойдя к девице, склонился над её ухом, но мой взгляд сейчас был направлен в сторону не менее бледной, чем Элейна, Фьётры. — Я просто-напросто выиграл спор. Ну так что? Как именно мне тобой распорядиться?

«Идиотка поплатилась за своё высокомерие, — самодовольно выпалила Руна, а в её тоне зазвучала кровожадность. — Пусть отдаёт долг своим смазливым личиком и телом…»