Эльфийское кружево

Глава 5

Выступающий выглядел очень внушительно, даже располагающе. Среди земных политиков Влад, пожалуй, и не мог вспомнить столь подходящего для своей роли персонажа. Разве что в фантастике. Строгое, даже худое лицо чем-то напоминало гранд-моффа Таркина из звёздных войн, только было, пожалуй, помягче. Если актёр, игравший Таркина вызывал инстинктивное опасение, даже страх, то сенатор Лориан Найрон скорее вызывал доверие и желание подчиниться. Голос у сенатора Найрона был мягкий, даже тихий, однако каждое слово было слышно даже на краю площади, где расположился посол со спутниками.

— Этой ночью, первой ночью новой весны, я с радостью приветствую совершенный народ светлорождённых в нашей древней столице, — начал сенатор. Обведя взглядом площадь и дав время всем, кто ещё не смотрел на сцену сосредоточить внимание, он продолжил: — Новая весна… Принято считать, что сейчас идёт тридцатое тысячелетие от провала в бездну. Однако всем известно — наше летосчисление несовершенно. Мы не можем знать, сколько точно прошло лет с тех пор, как наш народ оказался в этих пределах — слишком много катаклизмов выпало на нашу долю в то тяжёлое время. Некогда было считать годы и даже столетия. Мы — совершенные и самые лучшие творения бога. Мы не стареем. Но время безжалостно даже к нам — слишком мало осталось тех, кто был свидетелем ужасных событий. И даже те, кто остался, не смогли удержать в голове точных цифр. Кто-то скажет, что цифры неважны. Он ошибётся. Мы должны помнить всё. Каждое столетие, каждый год, и каждый день, проведённый в бездне. Мы должны помнить всё, что происходит с нами, дабы не уподобляться неразумным младшим народам. Но простите, я отвлёкся. Сегодня праздник. И в этот праздник принято подводить итоги.

Влад прекрасно понимал, что это стандартная речь, он подобные слышал тысячи раз. И всё-таки обаяние и харизма оратора действовали. Этого господина Лориана Найрона хотелось слушать. Речь не казалась скучной, всё внимание зрителей было сосредоточено на говорившем. Найрон рассказывал о том, что бездна — это страшное, враждебное пространство, в котором первородные оказались по ошибке. Он говорил о том, какое великое будущее ждёт эльфов там, на Земле, когда они вернутся. Но для того, чтобы вернуться — нужно доказать божеству, что оно ошиблось. А для этого необходимо вновь занять то положение, которое и определено для первородных изначально богами.

— Мы должны утвердить своё господство для всех сомневающихся. Каждый демон, орк, все иные, кто только ни есть в бездне, при виде светлорождённого должны понимать — это идёт господин. А те, кто не согласятся покориться должны быть уничтожены. Тогда и только тогда божество поймёт, какую ошибку совершило, сбросив нас в эти унылые пределы. А даже если и не поймёт, — позволил себе лукавую улыбку Найрон, — Нам уже будет всё равно, так ведь? Ведь мы снова займём единственно правильное и естественное положение.

«Да уж, будь я эльфом — на меня бы подействовало, — размышлял Влад. — Очень, очень убедительно, потому что тебя уверяют в твоей исключительности. А в этом обычно и убеждать не нужно, в это каждый сам верит легко и просто. А ещё понятно, что у остроухих комплекс. Один, но на всех сразу. Там, на Земле, они были не одни, судя по всему. Похоже, и хоббиты, и феи, и другие там находились в один момент, но никто главенство первородных не оспаривал. А теперь — вот ведь незадача! — их, таких исключительных, скинули в кладовку с ненужными вещами, как и всех остальных. Конечно, будешь тут изо всех сил утверждать для себя, что ты исключительный! Впрочем, пожалуй, все остальные здесь, в бездне, чувствуют ту же обиду. И я не исключение. Очень неприятно сознавать, что ты оказался лишним! Вот только порабощать всех, чтобы доказать обратное, всё-таки перебор! Нет, с первородными мне не по пути, это точно. Пожалуй, даже если бы мы с ними встретились первыми, ничего бы не изменилось. Такая философия меня точно не устраивает, как хотите, дорогие божества…»

А Найрон продолжал вещать. Он рассказывал о том, что этот год был очень удачен для Светлого Токлиана. Что они вновь продвинулись к своей глобальной цели, и, хотя на пути встречались сложности, в общем и целом народ светлорождённых ещё на шаг ближе к возвращению на Землю.

— Все прочие мусорные народы не понимают, что их борьба — это лишь попытки отсрочить неизбежное, — в голосе Найрона появилась тщательно дозированная сдержанная радость. — И очень скоро мы докажем, что их попытки жалкие и ничтожные по сравнению с нашим величием. Осталось совсем недолго, великие светлорождённые, совсем недолго. Мы уже раскрыли секрет добычи гелиотропа. А после того, как у нас будет достаточно ресурсов… я знаю, многим из вас доводилось слышать о проекте «Ангел». Так вот, для того чтобы его воплотить… для того, чтобы призвать карающую длань на всех невежественных, неразумных, мусорных тварей, нам не хватало только этого. И уже очень скоро о любом сопротивлении можно будет забыть навсегда. Сегодня день, когда я, Лориан Найрон, говорю вам, народ Светлого Токлиана: обратный отсчёт начался. Очень скоро мы утвердим своё господство в бездне и вернёмся туда, где наше место по праву!

«Ой, йооо, — думал Лопатин, вжав голову в плечи под одобрительные крики собравшихся. — А ведь это он про меня говорит! Выдает пока ещё желаемое за действительное. Хрен его знает, что это за ангел такой, но если не будет другого выхода, то тут хоть руки на себя накладывай! Потому что участвовать в этой гадости я не собираюсь точно. Эти твари действительно задумали геноцид в стиле Гитлера или Пол Пота! Я в таком участвовать не хочу. Не знаю уж, прощает ли за такое бог, если он есть, а вот я сам себя точно не прощу. Бежать надо! Быстро и стремительно! И яду какого-нибудь найти, что ли, в воротник зашить. Потому что, если поймут, что добром не получится, они своего всё равно добьются, твари. Ставки слишком большие, не до миндальничания. Тем более с представителем мусорного народа. Нет, из этого сумасшедшего дома нужно валить, очень срочно».

Всенародное эльфийское ликование между тем всё не заканчивалось. Сенатор Лориан исчез со сцены, — Влад не заметил, как он уходил, — а праздник только набирал обороты. На взгляд Лопатина веселье здорово напоминало концерт самодеятельности. Да, выступающие были очень хороши. Лучше, чем девяносто процентов певцов привычный Владу эстрады. Певцы попадали в ноты и у них был широкий диапазон, танцоры двигались, как юные боги, а иллюзионист был настоящим магом. Возможно, буквально. И всё-таки то, как это было собрано вместе, организовано, было похоже на какой-нибудь концерт на дне провинциального городка. Влад сам на таких неоднократно бывал. Мелковато это смотрелось для столицы государства, которое претендует на главенство в целом мире.

— Кто этот сенатор? — Тихонько спросил Лопатин. — Он, получается, главный в Светлом Токлиане?

— Формально — нет, дорогой Влад, — ответил посол и парню показалось, что на лице у него мелькнула тень недовольства. Не Владом, а тем, о ком они говорили. — Нашим государством управляет сенат, и теоретически каждый из сенаторов имеет равную долю власти и несёт равную долю ответственности. Однако ни для кого не является секретом тот факт, что некоторые сенаторы имеют больше влияния, чем другие. В последнее время сенатор Найрон благодаря нескольким удачным решениям и победам имеет куда большую поддержку в народе, чем остальные. И сегодняшнее выступление ещё явственнее проявит эту поддержку.

— Это вы про найденное решение в добыче гелиотропа?

— Да… смею надеяться, оно действительно практически найдено. Полагаю, вам уже сейчас должно быть очевидно, что ни грубые орки, ни злобные демоны не в состоянии сравниться со светлорождёнными… впрочем, я пока не требую от вас решения. Вы ещё не видели всех чудес, которые могут стать вашими в равной степени с любым другим светлорождённым. Впрочем, светлорождённые тоже не равны между собой, и, уверяю вас, если вы сделаете правильный выбор, ваше положение будет выше, чем у большинства из них.

— А что это за проект — ангел? Или это секретная информация?

— Секретная, — кивнул посол. — Причём настолько, что даже я ничего об этом не знаю, лишь какие-то неправдоподобные слухи. Однако мне не нравится идея ультимативного оружия. Я всегда считал, что мы, светлорождённые, достаточно умны и опытны, чтобы обойтись без столь грубых методов. Не уверен, что бог, или иные силы, которые низвергли нас в бездну, удовлетворятся такой победой… впрочем, это не важно, и я уверен, что с «Ангелом» ещё ничего не решено. В любом случае, Влад, уже всем очевидно, что вскоре жизнь в ойкумене изменится. И в ваших интересах стать частью той силы, которая от этих изменений выиграет. Я вас и в самом деле не тороплю — времени у нас более чем достаточно. Лишь призываю задуматься покрепче.

«А по-моему именно торопишь, — подумал Лопатин. — Ох, как интересно-то… хреново оказаться в центре такой задницы, но очень интересно. Тут у вас, светлорождённых, всё тоже очень неоднородно. Я-то думал, Империя слишком ленивая и разобщённая, но и Светлый Токлиан ничуть не лучше. Светлорождённые, похоже, держатся вместе только из-за своих комплексов. Обиделись, видимо, что их, таких восхитительных и замечательных, смахнули с доски как и всех прочих предыдущих. Да ещё, небось, возмущены, что на их место пришли какие-то короткоживущие идиоты… Интересно, а мне-то самому почему по большому счёту плевать? Ну, обидно, но не сказать, чтобы очень».

Последняя мысль была, пожалуй, не совсем своевременной, но Влад действительно вдруг понял, что его не слишком беспокоит тот факт, что от него избавились, как от какой-то надоевшей игрушки. Можно, конечно, считать, что это была не чья-то воля, а лишь природный катаклизм, но Лопатин всё меньше в это верил. Нет, в бездну его отправило что-то или кто-то, кто обладает разумом. Может, непостижимым и уж точно нечеловеческим, но разумом. И тут, вроде бы, должно быть неприятно, что его посчитали ненужным и бесполезным, но Владу отчего-то было всё равно. Наверное, потому, что он и до низвержения в бездну, как пафосно выразился Эолариндир, насчёт своей персоны не обольщался.

«А вот эти товарищи всегда были уверены, что они — самая настоящая вершина эволюции. Поэтому для них бездна стала таким ударом, от которого они до сих пор оправиться не могут. Может, здесь дело ещё в том, что они долгоживущие — память поколений у них длинная. У большинства тех, кто сейчас ведёт за собой народ ведь, похоже, прадеды ещё на Земле жили… И сейчас они чувствуют себя проигравшими, как германцы после Версальского мира. Им остро необходимо доказать всем окружающим и себе прежде всего, что они по-прежнему самые-самые. И это единственное, что держит этих индивидуалистов вместе… по крайней мере, мне так кажется».

Праздник продолжался ещё долго — всю ночь, причём чем дальше, тем раскованнее чувствовали себя светлорождённые. Лёгкое, жёлтое вино из каких-то ягод, похожих на сливу, появлялось на столах как будто магическим образом, но очень быстро бокалы опустошались. Лёгкий веселящий напиток оказался довольно коварным — Влад видел, как всё сильнее блестят глаза у собравшихся, голоса становятся громче. Если вначале чинные светлорождённые даже смеялись тихонько, прикрывая ладонью рот, то постепенно наносную скромность куда-то уносило. Танцы становились всё откровеннее, причём светлорождённая молодёжь не заморачивалась выбором одного партнёра.

«Епть… оргия прямо…» — Влад не считал себя ханжой, но свальный грех прямо посреди центральной площади столицы — это всё-таки перебор.

— Вы нигде больше не найдёте такой свободы, господин Влад, — вещал посол, обводя рукой площадь. Его происходящее совсем не смущало, наоборот, по всей видимости ожидалось, что гостя восхитят столь свободные нравы. Сам посол тоже был слегка пьян. — Здесь, в сердце Светлого Токлиана, не ограничивают себя глупыми условностями. Мы — выше этого. Мы — любимые дети природы, и мы умеем воздавать ей должное. Это торжество — не только праздник весны, но и встречи нового года. Мы славим возрождающуюся природу! Сезон бурь закончен, жизнь вновь берёт своё!

«Если свобода для вас — это возможность участвовать в свингерских вечеринках — то спасибо, я как-нибудь останусь несвободным», — подумал Влад, улыбаясь и стараясь изобразить восхищение. — «Блин, только б он не понял, как мне мерзко! Как бы с этого праздника сбежать, а то не дай бог присоединиться заставят!» — Он как раз едва смог уклониться от очередной стайки девиц и юношей, которые пытались затянуть его в свой хоровод. Лилианны давно с ними не было — по всей видимости, сейчас так плотно контролировать «гостя» не требовалось, так что заботливый отец уже отпустил девицу развлекаться, о чём-то с ней предварительно переговорив приватно.

«Скорее всего напоминал о том, чтобы не проболталась кому-нибудь о человеке на празднике», — решил Влад.

Светлорождённые постарше в прославлении прихода весны не участвовали. Но тоже не скучали. Это бедному послу приходилось следить за гостем, а остальные, Влад видел, устраивали какие-то игры, довольно фривольные, или просто общались между собой. При этом и молодёжь не пыталась затянуть их в свои компании. Влад никак не мог понять, почему его-то иногда дёргают? Как они вообще определяют возраст? По манере движения, что ли? «Вуаль» свою Лопатин не снимал, поэтому его личность пока для всех так и оставалась тайной, и возраст определить точно не получилось бы.

— Мы, старики, уже не так стремимся к этим играм. От нас не пахнет желанием, — улыбнулся посол, заметив его недоумённый взгляд. — И молодёжь это чувствует. А вот вас они бы с удовольствием пригласили в свой круг. Но пока, пожалуй, рано… как вы понимаете, я слегка нарушил традиции, пригласив вас на торжество. Если сейчас ваше инкогнито раскроют, может случиться конфуз. Впрочем, ещё наверстаете, у вас всё впереди.

«Ни хрена себе… — Поразился Лопатин, и с трудом удержался, чтобы не понюхать себя подмышкой. — Какого чёрта от меня-то пахнет желанием⁈ Мне наоборот на это всё смотреть неприятно! Или это про что-то другое? Нет, ну какие лицемеры! Высокодуховные, благородные эльфы, а по факту — хуже, чем на деревенской дискотеке! Там хоть какие-то приличия соблюдались. Не удивительно, что они на эти свои праздники посторонних не пускают, иначе возвышенный и утончённый образ потрескается. Только с чего посол взял, что я должен обзавидоваться, глядя на этот паноптикум и захотеть к нему присоединиться?»

— В таком случае предпочту вернуться домой, — улыбнулся Влад послу. — Знаете, у нас есть поговорка — близок локоть, а не укусишь. Не буду мучить себя наблюдением за тем, что мне пока недоступно, да и вам мешать не хочу.

— Вы правы, господин Влад, — глаза посла удовлетворённо блеснули, — В таком случае не буду ещё сильнее распалять ваше нетерпение.

Посол, уточнив, помнит ли гость дорогу домой, проводил его с площади, а дальше отправил одного — Влад был этому факту немного удивлён, и очень доволен.

«А я, получается, неплохой актёр, раз мне настолько доверяют! Хотя, может, дело в том, что самому господину послу очень уж не терпится расслабиться и перестать следить за проблемным гостем! Вот только как бы сейчас в неприятности какие-нибудь не влезть…»

Впрочем, опасался Лопатин напрасно. Ночная эльфийская столица понравилась ему куда больше, чем днём. Сейчас, когда вокруг никого не было, стало куда интереснее и спокойнее любоваться окружающими красотами. Город по-прежнему напоминал лес, только теперь это был волшебный лес. Тут и там мерцали огоньки разной яркости и цветов, так что дорогу находить было совсем несложно. Мелькали ночные бабочки, за ними охотились нетопыри. Деревья перешёптывались листвой — даже шум из-за спины, с центральной площади, не заглушал этот шёпот. Немного раздражали только проблески металлического кружева на домах. Влад понимал, что это красиво, но слишком уж этот металл напоминал браслеты на руках.

Прогулка слегка затянулась — В какой-то момент Влад понял, что слегка заблудился, и нужно возвращаться назад, к площади, чтобы найти дорогу. Уже начало светать, и Лопатин заметил, что находится… на стройке. Если можно назвать стройкой процесс выращивания новых домов.

Эльфийская столица продолжала расти — Влад оказался на целой улице из недостроенных домов. Какие-то из них были в самом начале своего роста, другие уже достигли нужных размеров, и теперь их затягивали в изящные металлические сети. Один из домов был наполовину оплетён изящной металлической вязью — дело было ещё не закончено, но неизвестным строителям оставалось только оплести крышу. Сейчас, конечно, никого не было — слишком поздно. Или, наоборот, рано — ночь только-только начала светлеть.

«Интересно… очень интересно. Они ведь как-то работают с этим металлом! — Романтическое настроение слетело, как и не было, теперь Влад чувствовал только азарт. — Надо бы прийти сюда днём, когда здесь будут строители. Или как их правильно называть, заплетальщики? Кружевники? В любом случае, посмотреть, как работают с этим металлом просто необходимо. Интересно, феечки что-нибудь знают о процессе строительства?»

Лопатин чуть ли не бегом вернулся к площади, сориентировался, и направился к дому посла.

«Надеюсь, они ещё не спят. А если спят — разбужу, извинюсь потом!»