Эхо древних рун

ГЛАВА 22

Кери наблюдала за отъездом Хокра со смешанными. Чувствами: с облегчением, потому что она не будет терзаться, видя его каждый день, и с печалью по той же причине. Она подумала, не сходит ли она с ума, и велела себе не быть смешной. Он скоро вернется, но все равно он — не для нее.

Однако она быстро поняла, что с его отъездом ей придется несладко. Красноречивые взгляды, которые Рагнхильд бросала в ее сторону, заставляли ее чувствовать себя стесненно, но она все же надеялась, что женщина не затеет ничего скверного против нее в отсутствие Хокра. Она также заметила, что Торальд наблюдает за ними обеими, и это было облегчением. Надо было надеяться, он сохранит мир в отсутствие Хокра.

Но ее опасения оказались вполне обоснованными.

— Рабыня Керидвен здесь?

Услышав холодный голос Рагнхильд, громко и ясно звучавший снаружи ткацкой хижины наутро после отъезда Хокра, Кери приостановила работу, и дрожь страха пробежала по ее спине. Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и направилась к двери.

— Я здесь, леди.

Она не стала напоминать Рагнхильд, что она не рабыня. Она была уверена, что препирательство ничем хорошим не кончится.

— Чудно. Идем со мной к ручью.

— К ручью? Но…

— Ты сделаешь хоть раз, что тебе говорят?! — рявкнула Рагнхильд, хватая Кери за руку и выволакивая ее на улицу.

Йорун, которая была в ткацкой хижине с Кери и Эйсе, двинулась было за ними, но Рагнхильд приказала Эйсе убрать ребенка с глаз долой. Кери видела, как Эйсе держит Йорун, несмотря на протесты девочки, но никто из них не вернулся в хижину.

Возле ручья их уже ждали братья Рагнхильд, и у Кери неприятно скрутило внутренности.

Она огляделась по сторонам. Где Торальд? Она подумала, что вообще не видела его за все утро. Что с ним?

— А теперь снимай кольцо, или нам придется сделать это за тебя, — скомандовала Рагнхильд.

— Что? — Кери моргнула и снова посмотрела на жену Хокра.

— Золотое кольцо, глупая девчонка. — Рагнхильд звонко ударила Кери по щеке и указала на ее палец. — Сейчас зима, так что оно должно сойти легко.

Ее братья молча стояли и смотрели, скрестив руки на могучей груди. Их глаза блестели весельем и чем-то еще… Предвкушением? Кери содрогнулась.

— Я говорила вам, что оно не снимается, и даже ваш муж пытался, но…

Удар в висок последовал из ниоткуда, или так ей показалось. Мгновение у нее двоилось в глазах, и она видела перед собой двух Свейнов, но вскоре они слились в одну ухмыляющуюся физиономию.

— Моя сестра отдала тебе приказ, трэлл. Так повинуйся ей, или тебе будет хуже.

Кери почувствовала, как к горлу подступает тошнота, в голове стучит, а один глаз быстро закрывается. Боль пронзила ее, но она старалась не показывать этого. Стиснув зубы, она начала дергать за несчастное кольцо. Если бы она знала, что оно доставит ей столько бед, она бы попросила кузнеца разомкнуть его. Кольцо не двигалось с места.

— В воду, — услышала она голос Рагнхильд.

В следующее мгновение ее оторвали от земли и подвесили над берегом ручья, в то время как один из братьев сунул ее руку в лунку под лед, где все еще текла вода.

Пальцы Кери почти мгновенно онемели, и странная боль разлилась по руке, как будто внутренность кости тоже замерзла. Как раз в тот момент, когда ее кожа приобрела голубовато-белый цвет и она подумала, что вся рука наверняка отвалится, ее вытащили обратно, но ее мучители еще не закончили своей затеи.

Свейн потянул кольцо, попытавшись снять его с ее пальца. Он делал это отнюдь не деликатно, и ей казалось, что он сейчас оторвет палец от ее кисти. Кери кричала, а он крутил и винтил, тряс и толкал, пока кольцо чуть-чуть не сдвинулось.

— Давай-давай, ты почти добился своего, — подбодрила его Рагнхильд.

— А ты не можешь попросить кузнеца просто распилить его? — прошипела Кери сквозь стиснутые зубы. — Так было бы быстрее.

— И испортить его форму? О нет, — улыбка Рагнхильд не предвещала ничего хорошего.

Рука Кери теперь словно пылала в огне, и она попыталась отбиться от Свейна, но хватка другого брата была крепкой, не давая пошевелиться. Свейн продолжал, и она знала, что он не остановится, пока не получит кольцо. Она начала молиться, сначала про себя, потом вслух. Священник дома рассказывал им истории о мучениках, которые пережили гораздо худшее; конечно, если бы она помолилась Богу, Он помог бы ей пережить эти страдания?

— Pegi рú![14] — Еще одна пощечина от Рагнхильд, но Кери отказалась заткнуться и продолжала бормотать молитвы.

Она смутно видела людей, наблюдавших за ней издали, но никто не пришел ей на помощь. Где Торальд? Неужели они подкупили его, чтобы он закрыл глаза на произвол? Или, возможно, ему просто было все равно. В конце концов, Кери была никем, пусть даже Хокр утверждал, что она принесет им большой выкуп.

После еще нескольких погружений в ручей, показавшихся вечностью, Свейну наконец удалось содрать кольцо с ее пальца, одновременно прихватив с собой большое количество кожи и мяса. Но ей было уже все равно, она была счастлива, что избавилась от него. В качестве заключительного акта злобы он с громким щелчком сломал ей палец, но ее рука была такой холодной и онемевшей от многократных погружений, что она едва это ощутила.

— Запри ее в одной из хижин рабов, — приказала Рагнхильд. Кери видела, как женщина надела золотое кольцо на мизинец после того, как ее брат смыл с него кровь. — И проследи, чтобы она оставалась там.

Кери оттащили, и, прежде чем втолкнуть в хижину, Свейн снова ударил ее, с той же стороны, что и раньше.

— Это научит тебя делать, что тебе велят! — прорычал он, а взглянув на испуганные лица внутри хижины, добавил: — Даже не думайте помочь ей, или вам самим будет хуже. — Дверь захлопнулась, и все погрузилось во тьму.

Несмотря на угрозу Свейна, Кери почувствовала, как к ней протянулись руки, чтобы поддержать и помочь добраться до соломенного матраса. Ее ноги подкосились, и она рухнула, позволив забытью овладеть ею. По крайней мере, она не почувствовала никакой боли, когда кровь снова стала пульсировать в онемевшей руке.

— Разве я не ясно выразился? Кажется, я говорил тебе, что кольцо Керидвен должно храниться у нее, пока я не скажу иначе. Отдай его мне.

Хокр был так зол, как будто пламя Хель сжигало его изнутри, но ему удалось сохранить голос спокойным и непреклонным. Рагнхильд вздрогнула и подняла голову. Она явно не ожидала, что он вернется так скоро; и в самом деле, он возвратился на целый день раньше обычного. Но ему не терпелось вернуться, и хотя он говорил себе, что это было только потому, что хотелось поскорей оказаться дома, теперь он знал, что его подстегивало смутное предчувствие, что произойдет что-то скверное. Так оно и случилось.

Она развалилась в резном кресле Хокра — как правило, только он садился в это кресло — с видом расслабленным и счастливым, а ее братья устроились по обе стороны от нее. Все трое смеялись и перешептывались, потягивая эль из лучших рогов для питья, которые обычно приносили только для особых случаев. Тут же стояло блюдо с маленькими медовыми пирожными — редким лакомством, так как мед было трудно достать. Рагнхильд выпрямилась и заметно сглотнула, затем сжала кулак, пряча кольцо на мизинце, но Хокр уже увидел его.

— Сейчас же!

Вероятно, она намеревалась спрятать его до того, как муж вернется, а он застал ее врасплох. Однако, будучи не из тех, кто отступает, она вскинула голову.

— Я говорила тебе, что опасно позволять рабыне… — Под его пристальным взглядом она поправилась: — Ну хорошо, заложнице, держать у себя такую вещь. Что ей стоит в любое время под покровом темноты добежать на коньках до Бирки и купить билет домой.

Хокр проигнорировал как ее реплику, так и мрачные взгляды двух братьев, стоявших по бокам от сестры.

— Кажется, я также говорил тебе, что если у кого-нибудь, кроме Керидвен, обнаружат это кольцо, его высекут до полусмерти. Выходи на улицу.

— Что? Ты же не всерьез это говоришь! — Рагнхильд побледнела, но потом улыбнулась, вспомнив, что братья рядом. — Нет, конечно, нет.

— Уверяю тебя, я совершенно серьезен. И кто бы ни причинил вред моей заложнице, он также почувствует силу моего гнева. — Он перевел взгляд с одного брата на другого. — Это мои владения, и я единственный, кто здесь поднимает руку на моих рабов, слуг или заложников.

— Хокр, будь благоразумен. Эта женщина вела себя неуважительно. Ее нужно было проучить. Если ты слишком слаб, чтобы вершить правосудие, как сказала нам Рагнхильд…

Хокр прервал шурина яростным ревом и, рванувшись вперед, ухватил его за грудки. Стоя почти нос к носу с ним, крикнул:

— Я. Не. СЛАБЫЙ! Понял?! Выйди на улицу, и я тебе покажу!

Свейн поднял руки.

— Ну хорошо. Беру свои слова обратно и приношу извинения, если сделал что-то не так. Я был убежден, что в твое отсутствие здесь командует моя сестра, и моим долгом было выполнять ее приказы.

Хокр отпустил его и отступил назад, пытаясь успокоить дыхание. Он посмотрел Рагнхильд в глаза и протянул руку ладонью кверху. Под его взглядом она стянула кольцо с пальца и шлепнула его ему в ладонь.

— Что-то слишком много шуму из-за глупой маленькой штучки. Надеюсь, она того стоит.

— Рагнхильд, я хочу, чтобы ты поклялась на крови, что больше не прикоснешься к Керидвен. Либо клятва, либо порка. Что выбираешь?

Она задохнулась от возмущения, но он поднял руку, чтобы пресечь возражения.

— Меня не волнуют обстоятельства. Даже если она кого-то убьет, а меня здесь не будет, я, и никто иной, буду судить ее, это ясно? Это мое право как главы этого дома.

— Это просто смешно. Она пленница, никто, а я твоя жена. Я отвечаю за все, когда тебя нет, и…

— Хватит! — Хокр стукнул кулаком по столу, отчего тарелка с нежными пирожными упала ей на колени. Она вскрикнула с отвращением, но не сводила с него глаз. — Ты сделаешь, как я говорю, или, клянусь молотом Тора, будешь наказана. С меня хватит твоих маленьких игр, понимаешь? У тебя свои обязанности, а у меня свои. Жестокое обращение с моей заложницей не входит в твои полномочия. А теперь пойдем в священную ясеневую рощу. Где Торальд? Я хочу, чтобы он выступил в качестве свидетеля, убедился, что все сделано правильно.

— Торальд… нездоров. — Свейн ухмыльнулся и кивнул в сторону одной из скамеек в углу зала, где Хокр увидел своего помощника, мычащего в беспамятстве. Это было совсем на него не похоже, но разберемся с этим позже.

— Так. Стейн! Ульв! Ко мне.

Он позволил Рагнхильд накинуть теплый плащ и затем вывел ее наружу, сжимая ей руку не слишком нежно. Он слышал, как она что-то бормочет себе под нос, но ему было все равно. Это следовало прекратить. Рагнхильд нужно заставить понять, что она зашла слишком далеко и что его авторитет нельзя оспаривать. Как только она даст клятву, он сможет быть спокоен, потому что она не посмеет ее нарушить. Клятва богам была священной и обязующей.

Как, к сожалению, и его брачные обеты.

Кери проснулась от звука открывающейся двери. Она моргнула, привыкая к свету крохотной масляной лампы, но не сразу поняла, где находится. Впрочем, это не имело значения. Она лежала на узкой скамейке в маленькой хижине, под ней был соломенный матрас, вокруг теплые мягкие шкуры, и руку почти не дергало. Голову тоже отпустило; только тупо болело где-то под левым глазом. Это было терпимо. И она была в безопасности.

— Керидвен? Ты не спишь? — К ее удивлению, Хокр опустился рядом с ней и взял ее за здоровую руку. — Прости меня. Это было невероятно глупо с моей стороны.

— Что? Заставить твою жену принести клятву на крови? — Теперь она смутно припоминала, как просыпалась раньше и Эйсе рассказала ей, что произошло в доме. Очевидно, Рагнхильд после этого была в плохом настроении, но у нее хватило ума на сей раз не высказывать свой гнев вслух.

Хокр мягко улыбнулся и нежно коснулся пальцами ее ушибленной щеки.

— Нет, я имел в виду, что не должен был оставлять тебя здесь без присмотра. Я должен был догадаться, что Рагнхильд воспользуется моим отсутствием.

— Но Торальд?..

— Его опоили сонным зельем. По крайней мере, так я предполагаю. Свейн утверждает, что вчера вечером они все слишком много выпили, но я не припомню, чтобы у моего друга когда-нибудь целый день болела голова. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы он не мог проснуться. — Хокр нахмурился. — Рагнхильд, должно быть, знала, что он помешает ей и ее братьям причинить тебе вред.

— Она и вправду меня недолюбливает, ведь так? — Кери вздохнула. — Чем скорее меня выкупят, тем лучше.

И все же, несмотря на то, что произошло сегодня, она не ждала весны с таким нетерпением, как следовало бы…

— Рагнхильд не любит никого, кто ей перечит, а ты это сделала, как только здесь появилась. — Хокр покачал головой. — Она также обвинила меня в том, что я переспал с тобой, пока она навещала отца. Она заявила, что тебя видели в моей постели. Я понятия не имею, кто ей сказал, но я сообщил ей, что с нами была Йорун и что это было совершенно невинно. — Он пожал плечами. — Хотя я не уверен, что она мне поверила.

Кери почувствовала, как ее щеки запылали.

— Ну, этого больше не случится.

Он снова улыбнулся, но на этот раз дразняще:

— Ах, а я-то надеялся на обратное…

Кери не могла сказать ему, что она тоже на это надеется, поэтому промолчала.

Должно быть, он воспринял ее молчание как упрек, потому что поднял руку.

— Я знаю, знаю, я не должен даже упоминать об этом. Этого не должно быть, но человек может мечтать. И несмотря ни на что, я всегда буду мечтать о тебе, Кери. Если это неправильно с моей стороны, так тому и быть.

Кери закрыла глаза, когда он снова взял ее за руку и нежно сжал. Женщина тоже может мечтать, но у него есть жена, и они ничего не могли с этим поделать. Не то чтобы он что-то говорил о браке. Возможно, он просто хотел переспать с ней, но он сказал, что выбор за ней, а она отказывалась быть игрушкой кого бы то ни было.

— Хокр, не надо…

— Ш-ш-ш, я больше не буду упоминать об этом, клянусь. Но когда я был в Бирке, я купил серебряный браслет, который предназначался для Рагнхильд, и еще один для тебя. Теперь она не заслуживает подарка, и я хочу, чтобы у тебя были они оба. Примешь ли ты их в дар от меня? — Он склонил голову, как будто уверенность оставила его, что казалось совсем на него не похоже, затем протянул руку ладонью вверх. Там лежали две тонкие ленты, сплетенные из серебряных нитей. Хорошая работа, она это видела. — Может, это покажется глупым, но вдруг ты будешь вспоминать обо мне, взглядывая на них, как я всегда буду помнить тебя. Ну-ка, давай посмотрим, подойдут ли.

— Нет, я не должна. Это неправильно… — Она попыталась отстраниться, но он взял ее за здоровую руку и нанизал браслеты один за другим на запястье.

— Это всего лишь безделушки. Вот так, отлично. — Он держал ее за руку, замешкавшись чуть дольше, чем следовало, прежде чем отпустить. — А вот и твое золотое кольцо. Я забрал его у Рагнхильд.

Браслеты были новенькими и блестящими, в отличие от кольца ее матери, которое теперь было несколько погнуто из-за неуклюжих попыток Свейна стянуть его с пальца. Кери взяла его и надела на мизинец, чтобы в будущем при необходимости его можно было легко снять. Казалось неправильным принимать подарки от Хокра, но они были не очень дорогими, и это будет ее единственная память о нем. Кроме того, он взял гораздо больше у ее семьи — возможно, она могла бы смотреть на браслеты как на часть погашения долга. Да, он определенно был перед ней в долгу, как за это, так и за жестокое обращение с ней Рагнхильд. Подняв голову, она посмотрела на него.

— Спасибо, они прекрасны! — Она не сказала ему, что они всегда будут напоминать ей о нем. Это лучше было оставить невысказанным. — Но если ты не возражаешь, я пока спрячу их, на всякий случай… — Она не хотела облекать свой страх в слова, но он понимающе кивнул:

— Конечно. А теперь отдыхай. Ты в хижине Эйсе, и я хочу, чтобы ты оставалась здесь, пока полностью не выздоровеешь. Только одно… Ты не будешь возражать, если Йорун будет с тобой? Она вне себя от беспокойства и хочет быть рядом.

— Да, будет замечательно, если она придет.

Когда некоторое время спустя дочка Хокра прижалась к ней маленьким тельцем, Кери велела себе радоваться этому и красивым браслетам. Все остальное было невозможно.