Эхо древних рун

ГЛАВА 11

Поспевая за Эйсе, которая, несмотря на свой возраст, шла размашистым шагом, Кери на ходу оглядывала благоустроенное поселение, очевидно принадлежавшее Хокру. Кроме длинного дома, там было много жилищ поменьше и несколько скромных хижин, которые, казалось, были наполовину врыты в землю и покрыты пучками травы вместо крыш. На крышах расположились козы, совершенно не заботясь о том, что трава, которую они жуют, растет не на земле. Кери увидела, как из одной хижины вышла женщина; судя по одежде, — очень простой, но все же добротной: льняной серк с коричневой шерстяной туникой поверх, чиненной и латанной местами, — Кери предположила, что это рабыня.

Так вот как она должна была жить отныне, как зверь в земляной яме. Лето-осень еще ладно, но что будет, когда наступит зима? Она поежилась и плотнее закуталась в плед: все еще одетой только в нижнюю рубашку, ей было и зябко, и неловко оттого, что тонкое белье просвечивает. Ей повезло, что она захватила булавку, чтобы скрепить края, — с Йорун на руках придерживать плед было несподручно.

Эйсе нахмурилась и пробормотала:

— Придется найти вам всем подходящую одежду. Я займусь этим позже.

Она остановилась перед одним из домов поменьше и знаком показала, чтобы Кери подождала снаружи. Похоже, это был амбар, где хранились припасы.

— Вот она. Тайра, ты занята? — Из дома, пятясь, вышла пожилая женщина с большим куском копченой ветчины в руках. — Тайра отвечает за приготовление еды, так что лучше делай, что она велит, — добавила Эйсе.

— Спасибо. — Кери собралась с духом, чтобы задать вопрос, который вертелся у нее на языке с тех пор, как она услышала последние слова Хокра. — Простите, пожалуйста, не могли бы вы сказать мне, что беспокоит маленькую Йорун? Я имею в виду… Я смогу лучше заботиться о ней, если буду знать, в чем дело. — Она не хотела, чтобы думали, что она допрашивает начальство, но она не могла понять, что случилось с девочкой. У Йорун не было пустого взгляда человека, обделенного разумом, но она и не отвечала ни на одно ласковое слово, что Кери шептала ей, и девушка была уверена, что дело не в языке.

Эйсе заколебалась, склонив голову набок.

— Ну, насколько мы можем судить, она только не слышит и не говорит. Но кто знает? Она кажется очень довольной, играя сама по себе, так что все, что тебе требуется, это кормить и ходить за ней. Большинство просто не обращают на нее внимания, но она дочь ярла, и к ней нужно относиться с уважением.

С этими словами Эйсе быстро ушла, оставив Кери размышлять над сказанным.

— Так чего ты хочешь? — Старая Тайра обернулась с недовольным выражением на морщинистом лице.

Должно быть, в молодости она была очень высокой, но сейчас сутулилась и, вероятно, страдала от боли в суставах, так как при ходьбе заметно прихрамывала. Тем не менее она все еще выглядела внушительно и, очевидно, пользовалась беспрекословным авторитетом.

— Прошу прощения, что побеспокоила вас. Я — Кери, одна из новых… э-э, новичков. — Ей было невыносимо называть себя рабыней. — Мне велели присматривать за Йорун, а еще накормить ее. — Она опустила Йорун на землю и стала ждать. Девчушка уткнулась лицом в одеяло Кери и издала несколько пронзительных звуков.

Тайра вздохнула и сердито поглядела на малышку.

— Сомневаюсь, что ей нужна еда, но у меня в главном доме есть хлеб и мед — настоящее угощение. Идите за мной. — Они направились обратно в длинный дом, утоптанный земляной пол которого был безукоризненно выметен. Двигаясь медленно, но размеренно, Тайра отыскала кусок лепешки и обмакнула его в горшок с медом. — Вот, угости ее этим. Хлеб. Мед, — повторила она, как будто Кери тоже была глухой.

Кери недоумевала, что имела в виду Тайра, спрашивая, чего она хочет, но не осмелилась уточнить.

— Вот, кариад, возьми немного этого, — она протянула хлеб Йорун с ободряющей улыбкой, но девочка только насупилась.

Кери опустилась перед ней на колени.

— Ешь, — сказала она, четко выговаривая слово и указывая на хлеб, а затем на собственный рот. Она сама откусила крошечный кусочек, затем снова протянула кусок Йорун. — Ешь.

Девочка пристально наблюдала за ней и наконец что-то пробормотала, сложив губы так же, как Кери. То, что получилось, было просто бессвязным звуком, но она взяла хлеб и начала медленно его жевать.

— Хорошо. — Кери снова улыбнулась ей и ободряюще кивнула.

Тайра махнула рукой в направлении двери:

— Снаружи, пожалуйста, чтобы не капало.

— О да, конечно. Пойдем, Йорун. — Мия крепко сжала руку девочки и направилась к двойным дверям, которые были открыты, по-видимому, чтобы внутри было светлее.

— Ты зря тратишь время, — крикнула ей вслед Тайра, в руке у нее снова оказался большой шмат ветчины. — Малая ничего не слышит.

— Я знаю, но она видит мой рот, — возразила Кери. — Она должна уметь распознавать некоторые слова таким образом. В моей деревне был глухой человек, он научился.

Тайра остановилась, окинув ее задумчивым взглядом, и Кери смутилась. Что, если она неправильно произносит норвежские слова? Слушая Хокра и его людей, она замечала небольшие различия с тем, как говорила Эйдис, но списала это на разницу в местном говоре.

— Ты… ты меня понимаешь? Я много лет не говорила по-норвежски, но у меня была… гм, родственница из вашей страны.

Вопрос был встречен беззубой ухмылкой.

— Да, конечно. У тебя просто отлично получается. И малая, кажется, привязалась к тебе, что необычно.

— Спасибо тебе.

Тайра посмотрела на Йорун и хмыкнула:

— Вероятно, человек, о котором ты говоришь, не родился глухим, как дочь вождя.

Она вернулась к своим обязанностям, покачивая головой, но Кери ее слова не обескуражили. Йорун определенно обратила внимание на ее губы. У девочки должна быть возможность научиться понимать таким образом хотя бы несколько простых слов. Кери удивляло, почему никто не пытался учить девчушку раньше, но, с другой стороны, здесь, в поместье Хокра, было много странностей. Без сомнения, она скоро во всем разберется.

Когда Йорун доела хлеб, они спустились к озеру, где в маленькой уединенной бухте покачивался корабль. Вот только это было вовсе не озеро, как вскоре выяснила Кери. Почувствовав, что хочет пить, она наклонилась, чтобы зачерпнуть горсть воды, однако тут же выплюнула, скорчив гримасу. Вода была соленая.

— Ф-фу! — Она облизнула губы и скривилась, а Йорун разразилась странным пронзительным смехом.

Очевидно, выражение отвращения на лице Кери показалось ей потешным, поэтому, чтобы позабавить малышку, Кери повторила свои действия. Йорун подражала ей, разбрызгивая соленую воду по всему переду платья, но Кери не стала ее отчитывать — скоро высохнет.

— Это нельзя пить, — сказал им проходивший мимо человек. — Если хочешь пить, хорошая вода в ручье, спускающемся по холму. — Он изобразил, как пьет и как хлещет вода, затем показал направление.

— Спасибо вам, — улыбнулась Кери.

— О, так ты норвежка? Я думал, ты… Не обращай внимания. — Улыбка мужчины погасла. — Я из Бретланда. Пленен много лет назад.

— Я тоже, но я выучила норвежский язык, когда была маленькой.

Кери ответила на их родном языке, что мгновенно заставило выражение лица мужчины снова стать дружелюбным. Девушка озадаченно посмотрела на воду.

— Почему она соленая? Мы ведь далеко от моря, правда?

По пути в глубь материка корабль Хокра миновал группу каменистых островков, которые уступили место лесистым островам и тому, что Кери приняла за берег озера. Поскольку они путешествовали довольно долго, она предположила, что они вошли в устье реки, вытекающей из озера, но в этом случае вода должна вытекать в море и, следовательно, быть пригодной для питья.

Может быть, они шли полукругом и каким-то образом сделали петлю?

— Нет. Дальше, в глубь страны, есть река, но она далеко, а сюда доплескивает море. — Он еще раз улыбнулся им и пошел своей дорогой.

Снова повернувшись к воде, Йорун стала собирать камешки с берега, и когда мужчина пошел прочь, она бросила один ему вслед.

— Нет, Йорун, не делай этого! — не раздумывая, крикнула Кери, и, к ее удивлению, девочка обернулась и уставилась на нее, как будто услышала.

Нахмурившись, Кери обошла вокруг, встав позади Йорун, и, когда девочка снова занялась камнями, тихо позвала ее по имени. Безрезультатно. Она позвала еще и еще, каждый раз громче, меняя высоту тона с высокой на низкую. Когда она заговорила низким, но громким голосом, Йорун повернулась к ней.

— Ты меня слышишь? — Похоже, Йорун все-таки не была полностью глухой; ее слух был лишь поврежден.

Кери улыбнулась. Возможно, это упростит дело. Придется еще поэкспериментировать, чтобы понять, сможет ли девочка как-то научиться общаться.

Когда, уставшие, но довольные, они поднимались к главному дому, зазвонил колокол. Кери предположила, что звонят, созывая к трапезе, и, поскольку ее желудок к этому времени уже сильно урчал, она быстрыми шагами направилась вверх по склону. Она сказала Йорун: «Ешь», и ребенок, улыбнувшись, изобразил, что ест.

— Умница моя. — Кери быстро обняла ее, прежде чем снова взять за руку и войти в дом.

— Простите, кто здесь главный?

Вопрос прозвучал, когда Хокон уже направился к холму, а Мия как раз выходила из дома, чтобы последовать за ним.

Она посмотрела в сторону ворот и увидела мужчину, стоявшего там в воинственной позе, скрестив на груди руки. Он был среднего роста, с короткими седыми волосами и аккуратно подстриженной чуть более темной бородкой.

Она подошла к нему, чтобы поприветствовать.

— Здравствуйте. Я думаю, можно сказать, что я… Я — Мия Мэддокс, внучка Элин Хагберг. — Она протянула руку, но он как будто не заметил и вместо этого мрачно уставился на нее.

— Я Рольф Торессон, ее ближайший сосед, — он кивнул влево. — И я хотел бы знать, что тут за сыр-бор?

Мия почувствовала, как ее брови поползли вверх от его враждебного тона.

— Э-э, это археологические раскопки под эгидой Стокгольмского исторического музея. Пользуясь летними месяцами, мы ищем возможное поселение викингов. Пока не так много интересного, мы только начали, но с удовольствием приглашаем вас недели через три-четыре. Надеемся к тому времени похвастаться чем-то значительным.

Она старалась говорить вежливо и спокойно, что было трудно ввиду его грубости.

— Нет, спасибо. — Он махнул рукой, указывая на припаркованные на дорожке машины. — И вы можете передать миссис Хагберг от меня, что я был бы признателен ей за то, чтобы она убрала эту толпу как можно скорее. Они мне мешают.

— Чем? — Мия огляделась. — Это была небольшая проселочная дорога, по которой почти никто не ездил, и все машины были припаркованы на обочинах. Вполне достаточно места, чтобы проехать даже грузовику.

— Я живу здесь, в этом тихом уголке, чтобы наслаждаться миром и покоем, — ответил Торессон. — Если бы я хотел, чтобы по этому склону ползала на четвереньках толпа людей и в любое время суток приезжали и уезжали вонючие драндулеты, я бы остался в городе.

— Мне жаль, что вы так считаете, но у нас есть разрешение полиции парковаться здесь все лето. И к вашему сведению, моя бабушка скончалась еще в феврале. Теперь это моя собственность, и раскопки полностью на моей земле, поэтому они никоим образом не будут посягать на вашу частную жизнь. Если у вас возникнут еще какие-либо жалобы, вам придется обратиться с ними в музей.

Не попрощавшись, она зашагала прочь, ругаясь себе под нос. Какой невыносимый человек! Кем он себя возомнил?!

— Что стряслось? У тебя такой вид, словно ты сейчас кого-нибудь убьешь. — Хокон, острой лопатой снимавший дерн квадрат за квадратом, прервал работу и посмотрел на Мию. Он полагал, что за обедом мир был восстановлен и они вроде нашли общий язык. Ему казалось, что они могли бы работать в согласии — только бы ему не забывать, что она принимает участие во всех решениях. Но теперь ее глаза сверкали ледяными осколками, а сама она, казалось, дымилась от злости.

— Рольф Торессон — вот в чем дело. Полная и абсолютная самонадеянная задница!

— Какой еще Рольф? — Хокон не мог припомнить никого с таким именем среди своей команды.

— Видимо, мой сосед. Где-то там его дом, — Мия махнула рукой на запад, — и у него хватило наглости прийти и пожаловаться на машины, припаркованные у моих ворот, и на то, что по склону, видите ли, «ползают люди». — Она оглянулась вокруг. — Нет, честно, разве похоже, что тут кто-то шумит?

Справедливости ради, при валке деревьев шум был, но такое могло случиться где угодно — время от времени деревья требовалось вырубать, — да и продолжалось недолго. Что касается людей, то они болтали и смеялись, но делали это негромко.

Хокон оперся на лопату.

— Он действительно немного… перегнул палку. Ты встречалась с ним раньше?

— Нет, никогда. И бабушка о нем не упоминала. Тоже мне сосед, ха! Он даже не знал, что она умерла.

— Тогда, наверное, он просто мерзкий старый хрыч. Мы не делаем ничего противозаконного, так что пусть жалуется сколько угодно. На всякий случай: ты знаешь, где точно проходят границы твоего участка? Чтобы мы не забрели на его территорию.

— Да, по всему периметру стоит забор. Прошлым летом по бабушкиной просьбе я его проверяла, и хотя в некоторых местах доски шатались, ни одна не упала. И, как я уже говорила, я возьму у адвоката карту, чтобы показать, где проходят остальные границы.

— Хорошо-хорошо. Ну и забудь о нем. Зануда и ужасный брюзга.

— Да, ты прав. — Она глубоко вздохнула. — Это просто… И все-таки я не должна позволять ему наезжать на меня. Ладно, покажи, с чего начинать.

Усмехнувшись, он не смог удержаться, чтобы не поддразнить ее:

— Я думал, ты здесь главная.

Мия прищурилась, глядя на него, а затем ткнула его локтем под ребра.

— Ха-ха, очень смешно. Ты просил меня помочь тебе на раскопе, так что я позволю решать тебе. Но только сегодня.

— Мило с твоей стороны. — Он отскочил в сторону, спасаясь от очередного тычка острым локтем. — Я просто снимаю верхний слой почвы, а затем мы сможем начать выбирать грунт. Согласно предположениям Томаса, прямо под нами должно оказаться строение. По его данным, здесь наблюдается аномалия.

— Отлично! Не терпится начать. Я до смешного взволнована и не позволю каким-то старым нытикам испортить мне удовольствие. — Мия взяла совок.

— Вот это отношение! Хвалю.

Воткнув лопату в мшистую землю, Хокон почувствовал, что тоже очень взволнован раскопками. Ему не терпелось поскорее увидеть первые находки.