Эхо древних рун

ГЛАВА 20

Было очень странно возвращаться в Лондон, проведя так много времени в шведской глубинке. Мия поймала себя на том, что грязь и бешеный темп жизни бросаются в глаза сильнее, чем прежде, так же как и загазованный воздух, но она знала, что это быстро пройдет. Она всегда любила британскую столицу и чувствовала себя в ней дома, как и в Швеции. Как будто она состояла из двух половинок и ни одна половинка не была правильнее другой.

— Эгей! Есть кто-нибудь дома? — Она втащила свой маленький чемодан в квартиру и, оглядевшись, заметила записку на кофейном столике.

Поехал на футбольный турнир. Напишу позже, чтобы сказать, в каком пабе мы находимся. Предполагаю, что встретимся около 6 часов. Ч-з

Она должна была приехать в пятницу вечером, но билеты на самолет были намного дороже, чем в субботу утром. Теперь она не увидит Чарльза до вечера. Она вздохнула. Возможно, их воссоединение было бы приятнее, если бы они подождали еще немного. А пока надо узнать, свободен ли Алун, чтобы пообедать с ним.

— Я всегда готов перехватить кусочек-другой, ты же знаешь. — Алун работал сверхурочно и был рад встретиться в Сохо в китайском ресторанчике. — Расскажи о раскопках — есть что-нибудь любопытное?

Мия рассказала ему обо всех захватывающих находках — длинном доме, ткацкой хижине и кельтском кресте.

— Хотела бы я знать, он был куплен или владелец поселения совершил налет и украл его. В любом случае кто-то был с этим крестиком очень небрежен: мы нашли его зарытым в пол ткацкой хижины.

— Если только его не положили туда специально. — Алун ухмыльнулся и взял себе еще порцию дим-сама, умело орудуя палочками для еды. — Может быть, один из трэллов украл его у хозяина и намеревался в какой-то момент забрать и бежать с ним?

Мия рассмеялась.

— Ну, если это и предполагалось, то, очевидно, он так и не сделал этого. О, чуть не забыла — еще я нашла гребень, сделанный из кости, и на нем было написано рунами имя владелицы: Кери, но написано с руной «К».

— Неужели? Похоже, в твоем поселении было много кельтов.

— Это не мое поселение. Ну ладно, технически теперь оно принадлежит мне, но ты знаешь, что я имею в виду. В любом случае это всего два предмета, так что на самом деле не так уж много.

Алун, глубоко задумавшись, уставился в пространство.

— Кери, как в… Может быть, Керидвен? Довольно распространенное имя в Уэльсе. На самом деле в той старой легенде, о которой я тебе рассказывал в прошлый раз, героиней была Керидвен. — Он скорчил гримасу. — Я все еще работаю над текстом. Некоторые его части в значительной степени неразборчивы из-за его возраста.

— Да, может быть, так звали кельтскую рабыню. Хокон, парень, отвечающий за раскопки, и я предположили, что она могла быть любимой наложницей или кем-то в этом роде.

— О-э-э! Вы, викинги и ваши сексуальные шалости, а?

Мия толкнула его локтем.

— Я тут ни при чем, и я уверена, что в то время здесь все было точно так же, так что не надо мне этого говорить. У всех были рабы.

Что-то в том, как Алун произнес это имя — Кери, его чудесный валлийский акцент, почти ласкающий слово, — пробудило воспоминание внутри Мии: Хокон во время их первой встречи читает надпись на ее кольце. Похоже, что это могут быть E и R, а последняя буква может быть I, но это не ясно. Может быть, им предшествовала руна «К»? Нет, это было бы слишком фантастично. Ей придется проверить догадку, как только у нее в руках окажется лупа.

Они расстались, проболтав добрых два часа, и Мия, все еще чувствуя радостное оживление от разговора, пробежалась по магазинам, а затем направилась в паб, чтобы встретиться с Чарльзом. Они с Алуном всегда находились на одной волне, и никогда не было необходимости следить за тем, что говоришь, чтобы не утомлять собеседника археологией в больших количествах. В ее голове мелькнула мысль, что с Хоконом у них тоже была одна и та же волна, одни и те же интересы. В отличие от нее и Чарльза. Что у них на самом деле было общего? Она изо-всех сил пыталась вспомнить хоть что-то.

Сначала, когда между ними все было новым и волнующим, разница не имела большого значения. Хотя их вкусы в музыке, фильмах и даже ресторанах не совпадали, они были рады пойти на компромисс, по очереди решая, куда двинуться на сей раз. Мия думала, что именно в этом и заключаются отношения, но в последнее время ей казалось, что по большей части уступала она. У Чарльза всегда имелась причина, из-за которой его выбор был лучше или должен был быть первым — или босс сказал, что просто необходимо попробовать конкретный ресторан, или кто-то на работе посмотрел потрясающий фильм, и, конечно же, они тоже должны были его увидеть. Безграничная энергия и энтузиазм, которые так увлекали ее вначале, когда все его внимание было сосредоточено на ней, теперь проявлялись только на работе или на таких мероприятиях, как турниры по гольфу и корпоративные вечеринки. Весь мир вращался вокруг его офиса и карьеры. Возвращаясь домой, он всегда был усталым и ворчал, и Мия привыкла не перечить, чтобы не затевать ссор.

Она не была до конца уверена, что помнит момент, когда заметила перемену, — это происходило постепенно, и до сих пор она по-настоящему об этом не задумывалась. Когда он перестал принимать во внимание ее желания? Когда их отношения стали такими односторонними? И почему именно она должна прилагать все усилия?

Когда Мия вошла в паб, где, судя по громким голосам и раскрасневшимся лицам, Чарльз и его приятели уже провели несколько раундов, она почувствовала себя виноватой. Его работа была важной, отнимала силы и энергию, и, конечно, он уставал, работая дни напролет. Он делал это для них обоих, для их будущего. Кроме того, она была влюблена в него и не колебалась, когда он попросил ее выйти за него замуж. Если любишь кого-то, с маленькими слабостями легко миришься. Но теперь, когда она начала думать об этом, тихий голосок в ее голове отказывался умолкать. Я тоже много работаю! А как насчет того, когда я устаю? Чарльз не замечал этого в последнее время. Сегодня вечером она как будто смотрела на него свежим взглядом. И ей не понравилось то, что она увидела.

— Мия, наконец-то! Я уже начал думать, что ты не придешь. — Он заключил ее в медвежьи объятия и нарочито восторженно чмокнул, заставляя своих приятелей радостно вопить и выкрикивать грубые комментарии.

— Мы же договорились в шесть, Чарльз, — запротестовала она, высвободившись из его рук.

А он даже не обратил на это внимания. Он уже слушал, отвернувшись, какую-то историю о прошлой игре.

Мия глубоко вздохнула. Может быть, она просто устала? День был долгий, чтобы ехать в аэропорт, вставать пришлось ни свет ни заря, и она считала своей обязанностью поддержать Чарльза. Эти встречи в компании были не просто развлечением, они были частью его карьеры, чем-то, что было для него необходимо. Но когда следом ее поприветствовал его босс, Рори, попытавшись обнять за плечи, она уклонилась, пробормотав что-то извинительное насчет похода в туалет.

Она была готова уступать до определенных пределов, и ей нужно было серьезно все обдумать.

Хокон сидел на веранде и смотрел на озеро. Он предложил остаться здесь на выходные, так как была не его очередь принимать Линнею. Он и часть команды работали весь день, но теперь остальные ушли перекусить. Его тоже приглашали, но он не мог оставить место раскопок без присмотра, поэтому отказался. Теперь он чувствовал одиночество.

Была середина июня, время белых ночей. Он смотрел на прекрасный пейзаж вокруг — далекий плавный изгиб озера, остров и лес — и чувствовал, как что-то меняется у него внутри.

Именно в таком месте, а не в тесной городской квартире, он хотел жить. Это место, Берч Торп, взывало к его первобытным глубинам, и мысль о том, что ему придется уехать в конце лета, выворачивала наизнанку. Глупость какая-то просто. Он всегда мог снять или даже купить коттедж следующим летом — у него была приличная зарплата и немного денег, унаследованных от бабушки и дедушки.

Однако это было бы не то же самое. Было что-то именно в этом месте, что… Нет, он покачал головой. Опять фантазии. Возможно, здешние духи или призраки заманивали его остаться, но не им заставлять его.

Вздрогнув от стука в окно, на мгновение он и вправду подумал, что явился один из этих призраков, чтобы наводить на него страх.

В окно из темноты на него смотрело бледное лицо, и ему потребовалось некоторое время, чтобы узнать Айвара. Хокон встал, чтобы открыть дверь.

— Боже, ты меня адски напугал! Что ты здесь делаешь?

Подросток пожал плечами и вошел внутрь, опустившись на ближайший стул.

— Делать нечего. Подумал, что зайду посмотреть, не происходит ли чего. Хотел ненадолго уехать от тетки. — На лице парня было напряженное выражение.

— От тетки?

— Да, Ингигерд. Отец уехал в командировку на Дальний Восток, и он не хотел, чтобы я так долго оставался один, поэтому он попросил ее приехать и пожить у нас. Она большая зануда и заноза в заднице. Вечно парится из-за всякой ерунды.

Хокон спрятал улыбку.

— Так плохо, да?

— Вы даже не представляете. Она намного старше папы, и она врач, так что привыкла командовать. — Айвар нахмурился. — С меня достаточно. Сказал ей, что пойду пройдусь.

— Ну, как видишь, здесь ничего особенного не происходит. Я просто сидел и думал о предках Мии. Им так повезло, что они владели всем этим, — он указал в сторону сада, заполненного тенями.

— Охренеть, правда? — кивнул Айвар, и Хокон понял, что «охренеть» означало что-то очень хорошее. — А знаешь, они могли бы быть и моими предками тоже. Может, мы родственники?

— Ты так думаешь?

— Да, моя семья жила здесь, кажется, всегда, как папа говорит. Он страшно увлекается подобными вещами. Называет это «генеалогией». И у него есть эта старая книга, в которой много имен. Одно из самых древних — Торальд, поэтому он дал мне это как второе имя. Я имею в виду, для эффекта! Как будто Айвар Торессон недостаточно хорошо. Отстой.

Хокон подавил еще одну улыбку. Айвар Торальд Торессон? Парень прав.

— Слушай, никогда никому не нравятся имена, которые выбирают родители. Я не шибко счастлив, что я Хокон. Кроме того, сейчас в ходу старые имена. Мою дочь зовут Линнея в честь моей прабабушки.

— У вас есть дочь? — Айвар на время отвлекся, затем вернулся к своему рассказу. — Мой отец, ну, типа, одержим прошлым. Видели бы вы его коллекцию старого хлама, — фыркнул он. — Он вечно твердит, что во мне течет чистая кровь викингов или что-то в этом роде. Не то чтобы мне было насрать. Не поверите, какой шум он поднял, когда я покрасил волосы в черный цвет. Все твердил и твердил о том, как я должен быть благодарен за то, что блондин. Нет, серьезно? Какого хрена на самом деле… Извините, но знаете…

Хокон был немного озадачен: если верить Айвару, выходило, что его отец полный псих, но так ли это на самом деле?

— Э-э, я бы с удовольствием как-нибудь посмотрел его коллекцию. Что у него за вещи?

— Мечи викингов, старинные фибулы, ножи… всякая всячина. Я думаю, он покупает их на «иБэй» и часто ходит на аукционы. О, и еще что-то вроде секретных онлайн-торгов. Зашифрованных. Я знаю, потому что он очень злится, если я вхожу в комнату, когда он торгуется.

— Мечи викингов? — Хокон нахмурился. — Ты имеешь в виду копии, верно?

— Не знаю. — Айвар пожал плечами. — Он говорит, настоящие.

— Не может быть. Людям не разрешается владеть артефактами викингов; они должны быть в музее.

— Возможно, он этого не знает. В любом случае я покажу вам как-нибудь, когда его не будет дома. На днях он получил кое-что новенькое. Сказал, что скоро коллекция станет еще больше.

— Спасибо, я бы с удовольствием. — На самом деле Хокону было чрезвычайно любопытно увидеть эту коллекцию, а также он считал своим долгом, если потребуется, сообщить о ней властям. Однако он решил не говорить об этом Айвару, так как ребенок не виноват в проступках своего отца. Пришло время направить разговор в другое русло. — Ну а что же твоя мама думает обо всем этом? Об этой, гм, коллекции и прочем?

— У меня нет мамы. Она умерла, когда я был маленьким.

— О, прости. Я не хотел… — Он давно должен был понять: не было никакой необходимости, чтобы тетя Ингигерд приезжала присматривать за Айваром, если бы его мать была рядом.

Парень поднял руку, на мгновение показавшись совсем взрослым.

— Все в порядке, не волнуйтесь. Теперь я привык. Это было очень давно. И потом, у меня нет злой мачехи. — Он ухмыльнулся. — У папы были пара подружек, но они не задерживались надолго.

Хокон рассмеялся, радуясь, что мальчик может шутить по этому поводу.

— Очень жаль. Я слышал, что злые мачехи могут быть очень забавными. — Опять же, пришло время сменить тему. — Так ты уже поел? Я как раз собирался поужинать пастой, но ее хватит на двоих. А потом, может быть, посмотрим фильм?

Лицо Айвара просветлело.

— Да, с удовольствием! Какой у вас фильм?

— «Матрица».

— Супер!

Хокон улыбнулся, встал и направился на кухню. Он был рад, что зашел Айвар — мальчишка определенно все оживил. И призраки из прошлого исчезли. На сегодня.

Несколько дней у Йорун держалась сильная простуда, но, к счастью, лихорадка не возвращалась. Кери сказала себе, что ей приятно, что больше не нужно проводить ночи в постели Хокра. Он мог, не волнуясь за дочь, отправляться на охоту, в то время как она оставалась дома, пытаясь развлечь малышку и одновременно помогая Эйсе ткать. Это был тяжелый труд, но он отвлекал от мыслей, которые, как она точно знала, были лишними. Однако в спокойные моменты Кери была не в силах противиться образам, мелькающим в сознании, — его полуобнаженный торс в неярком свете; Хокр, бережно отирающий лицо дочери влажным полотенцем и шепчущий ей нежности, и ощущение его рук, обнимающих их двоих в большой кровати, таких крепких, таких сильных, таких чудесных…

Но мечтать было глупо, и она молила своего Бога о прощении и о помощи в сопротивлении чувствам, которые пробудил в ней Хокр. Ничего хорошего из этого получиться не могло.

Ночи становились все темнее, и зимние месяцы, которых так боялась Кери, не замедлили взять свое. Снег, много снега — настоящие горы. И мороз, укутавший и покрывший узорами все вокруг, словно зачаровал окружающий лес. К ее удивлению, огромное озеро — или морской залив — тоже замерзло, и люди смогли ходить по льду, не опасаясь провалиться. Сначала ей было страшно тоже ступить на лед, несмотря на все заверения, но когда Йорун отважилась спуститься на замерзший залив, то поскальзываясь, то разбегаясь и катясь вперед, у Кери не было другого выбора, кроме как последовать за девчушкой.

Это было очень весело, и вскоре она забыла о своих страхах. Держась за руки, они вдвоем скользили по гладкой, блестящей поверхности, иногда налетая на других детей, которым разрешили играть на льду, иногда падая под громкий смех.

Однако счастливая пауза длилась недолго: вернулась Рагнхильд в сопровождении двух своих братьев. Они были высокими и светловолосыми, как и сестра, однако не могли похвастаться ее красотой. У одного был приплюснутый нос, как будто его не раз били, а другой щеголял шрамом, тянувшимся от виска ко рту, что несколько перекашивало его лицо. Однако не отсутствие привлекательной внешности заставило Кери вздрогнуть при виде их, а враждебность в глазах, когда они оглядывали группу на льду.

— Что здесь происходит? — спросила Рагнхильд. — Почему вы все не работаете? Неужели вы думаете, что нам не нужно есть только потому, что залив замерз? Марш к своим обязанностям!

Дети разлетелись, как стая птиц, напуганных кошкой; даже самые маленькие, у которых еще не было особых дел по дому, побежали искать убежище в юбках своих матерей. Кери взяла Йорун за руку и повела ее к берегу, каждой клеточкой ощущая сердитый взгляд Рагнхильд, но та ничего не сказала, просто вылезла из саней, которые толкали слуги ее братьев, и направилась вверх по холму.

Кери вздохнула. Казалось, жизнь вернулась в обычное русло.

Через несколько дней после возвращения Рагнхильд настала очередь Хокра уезжать. Он и его люди собрали вместе всю еду, меха и прочие товары, с которыми они направлялись в Бирку, главный торговый центр на острове, расположенном дальше к морю. У них были излишки оленины и лосятины, а также мяса домашней живности для торговли, которые они везли в надежде обменять на соль, так как ее запасы закончились после осеннего забоя; нужны были и другие товары.

— Мы можем отсутствовать день или два, в зависимости от того, сколько времени займет торг, — сказал Хокр Рагнхильд. — Поскольку твои братья решили остаться погостить, у тебя, по крайней мере, будет приятная компания. — Не то чтобы он находил их приятными, но предполагал, что ей-то уж по вкусу их общество.

«И, — мысленно добавил он про себя, — надеюсь, они будут развлекать тебя, чтобы ты не донимала всех остальных».

— Смотри, чтоб они не выпили весь эль, хорошо? — пошутил он, но ответом была только слабая улыбка и кивок.

Однако всерьез он не беспокоился: какую бы стервозность характера Рагнхильд ни демонстрировала, она хорошо управлялась с домашним хозяйством и запасы держала под строгим контролем. Кроме того, он оставлял Торальда, свою правую руку, присматривать за домом, — он доверил бы другу даже свою жизнь.

Когда Хокр затянул на ногах крепления костяных коньков и впрягся в длинный ремень, другим концом привязанный к саням с товарами, он заметил Кери, смотревшую на него. Взгляд ее был полон ужаса и восхищения, из чего он заключил, что она никогда раньше не видела, как катаются на коньках. Ему придется научить ее, когда они вернутся. Практичный и быстрый способ передвигаться по льду в свободные от работы часы становился веселой зимней забавой. Возможно, Йорун тоже понравится.

Помахав собравшимся на берегу, он двинулся в путь с Ульвом и Стейном; каждый тащил сани, продвигаясь вперед с помощью деревянного шеста, на одном конце которого был острый металлический шип. Согласно двигая ногами и руками, можно было поймать нужный ритм, и вскоре они помчались довольно быстро. Спустя четверть часа Хокру стало жарко, несмотря на мороз. Он был в нескольких теплых рубашках, надетых одна на другую, в шапке из овчины, закрывающей голову и уши, и в меховых варежках. Сегодня обморожение ему не грозит. Было приятно ненадолго оставить усадьбу, и он надеялся, что настроение Рагнхильд к его возвращению улучшится.

Может быть, купить ей гостинец? Да, он найдет то, что, как он знал, ей нравится. На этот раз, разумеется, серебро.

Однако, вернувшись на следующий день, он совсем забыл о маленьком браслете, спрятанном во внутреннем кармане, так как первое, что услышал, был пронзительный, но неразборчивый крик его дочери. Они быстро управились и вернулись до наступления темноты, но уже собирались сумерки, и Йорун следовало быть дома.

— Что за?.. — Он переглянулся со Стейном и Ульвом и, быстро расшнуровав коньки, пустился бегом вверх по склону.

Йорун, брыкающуюся и кричащую, оттаскивал от хижин рабов Свейн, один из ее дядей.

— Перестань, маленькая царапка. Ну же, идем в дом, а потом…

— Отпусти ее сию же минуту! — Хокр подбежал к Свейну, который, очевидно, не слышал, как они вернулись.

— Что? О, но…

Хокр вырвал свою дочь из рук шурина и поднял ее, крепко прижав к себе.

— В чем дело, Йорун мин? Что происходит?

— Она не слушается. Рагнхильд велела отвести ее в дом. — Свейн свирепо посмотрел на Хокра, но когда тот набычился в ответ, мужчина поднял руки ладонями вверх. — Хорошо, можешь сам с ней разбираться. — Он бросил на Йорун взгляд, полный острой неприязни, и большими шагами направился в холл.

Йорун все еще был возбуждена и, казалось, хотела, чтобы ее опустили на землю. Хокр подчинился, и девочка немедленно побежала обратно к одной из хижин, которая, как он теперь увидел, была закрыта снаружи засовом. Кто-то запер рабов внутри.

— Ке-и, — позвала малышка. — Ке-и-и!

— Что? Кери там? — Хокр приподнял засов и открыл дверь.

— Эй! Кто-нибудь, скажите мне, что происходит!

— Хокр? — Голос был слабым, но он узнал бы его где угодно — Керидвен.

Наклонив голову, он стремительно вошел в низкое отверстие. Внутри почти не было света, но он смог различить несколько фигур.

— Кери? Где ты?

— 3-здесь. — Одна из фигур отделилась от остальных и встала, слегка покачиваясь.

Хокр схватил девушку за плечи, чтобы поддержать, и повел к двери. Больше никто ничего не сказал, но он почти почувствовал запах страха, витающий в воздухе.

— Со всеми все в порядке? — спросил он. — Расскажите мне, что случилось, вас не накажут.

— С нами все хорошо, хозяин, — ответил ему голос. — Но Керидвен…

— Я позабочусь о ней. — Он вывел ее за дверь и, увидев ее в угасающем свете, резко вдохнул: — Скитр! Что, ради всего святого, произошло?!

У нее заплыл глаз и на руках виднелись синяки, там, где рукава платья были закатаны. Волосы разлохмачены, шаль отсутствовала. Девушка дрожала от холода и шока. Было очевидно, что у нее кружится голова, так как взгляд фокусировался с трудом. Он догадался, что ее сильно ударили по лицу, может быть не один раз. Она поддерживала одну руку другой, словно защищая ее, и когда он осторожно расправил ее пальцы, то выругался про себя. Средний палец на правой руке был окровавлен и явно сломан, а остальная часть запястья была покрыта пятнами, как будто обморожена. Хокр начал догадываться, что произошло. Он снова выругался, на этот раз громко.

— Ке-и-и! — Йорун обняла Кери, и Хокр почувствовал, как девушка вздрогнула.

— Йорун! Осторожнее! — Он схватил дочь за руку и скорчил гримасу, пытаясь показать ей, что Кери больно. Девочка, казалось, поняла. Затем он снова посмотрел на Кери. — Кто это сделал? Нет, не нужно мне говорить. Пойдем поищем Эйсе — она нам поможет перевязать руку.

Расплата не замедлила себя ждать.