Эхо древних рун

ГЛАВА 15

В среду в середине дня Хокону почудилось какое-то движение в лесу справа, но всякий раз, взглядывая в ту сторону, он не замечал ничего подозрительного. Конечно, это мог быть ветер, колыхавший ветви деревьев, однако покалывание в затылке подсказало Хокону, что за ними наблюдают. Некоторое время он пристально вглядывался в деревья, затем решил применить хитрость. Наклонив голову и продолжая действовать совком, он скосил глаза и боковым зрением увидел лицо, полускрытое толстенной сосной.

— Мия, — шепнул он, — мне кажется, что кто-то шпионит за нами. В лесу, справа от меня. — Он подождал, давая ей возможность исподтишка взглянуть на наблюдавшего.

— Ты прав. — Мия скорчила гримасу. — Надеюсь, это не тот глупый сосед.

Хокон резко встал, поймав испуганный взгляд незнакомца.

— Эй, ты там, сейчас же выходи! — строго скомандовал он.

Чуть поколебавшись, из-за дерева выступил мальчик-подросток и делано неторопливо направился к ним, засунув руки в карманы. Он был весь, с головы до ног, в черном, с угрюмым выражением на отчасти испуганном, отчасти дерзком лице. Единственным несоответствием общему монохрому были ярко-синие глаза под длинной косой, цвета воронова крыла челкой, но такое сочетание было скорее привлекательным.

«Молодой гот на пути к совершенству, ну-ну», — подумал Хокон с внутренней улыбкой: мальчик был так тощ, что явно не выглядел достаточно устрашающе.

— Что ты здесь делаешь? Это частная территория. — Хокон смерил его взглядом.

На самом деле он не возражал, если парень наблюдал за ними любопытства ради, но даже если у него были какие-то гнусные цели, не следовало торопить события.

— Я просто, ну, в общем, смотрел, типа того. — Голос мальчика сорвался на басок и ушел обратно в тенор, как будто он пытался выглядеть взрослее, но не совсем в этом преуспел. Ему, должно быть, было около тринадцати-четырнадцати лет.

— Ты живешь где-то поблизости?

— Да, типа того, в соседнем доме, — мальчик кивнул куда-то ему за спину, и Хокон услышал, как Мия застонала, но сделал вид, что не заметил.

Однако он понимал почему: по-видимому, это был сын того самого Рольфа. Неужели папаша послал мальчишку шпионить за ними?

— Школа закончилась, вокруг никого, вот мне и стало скучно, — продолжил подросток. — Извините. Я сейчас уйду.

Мия, очевидно, решила, что пришла пора вмешаться.

— Все в порядке. Можешь остаться, если хочешь. — Она укоризненно покачала головой, но при этом чуть улыбнулась Хокону, показывая, что поддразнивает его. — Перестань подвергать бедного мальчика допросу с пристрастием. Он не сделал ничего плохого.

«Пока», — хотел сказать Хокон, но промолчал.

Мия встала и протянула пареньку перепачканную землей руку.

— Привет. Я Мия Мэддокс, твоя соседка. Теперь это мое владение, хотя раньше оно принадлежало моей бабушке, Элин Хагберг. Ты знал ее?

— Да, суперская была старушка! — Лицо мальчика просветлело при упоминании Элин. — Угощала меня булочками и все такое. А я — Айвар. Айвар Торессон.

«Айвар? Не самое распространенное имя для современного пацана, — подумал про себя Хокон, — но, возможно, я не в курсе и оно снова входит в моду».

— Кажется, я уже встречалась с твоим отцом, — сказала Мия, не упоминая о ссоре. — Рольф, так ведь? — Айвар кивнул. — Только, боюсь, он меня не слишком-то жалует.

— Почему это? — Айвар все еще держал руки в карманах, так что сидевший на корточках Хокон мог видеть верхнюю часть его дизайнерского нижнего белья: «Кельвин Кляйн», не меньше. Носок грязной кроссовки «Конверс» ковырял землю.

— Похоже, ему не понравились машины, припаркованные на дорожке. Сказал, что мы нарушаем его покой или что-то в этом роде. — Мия пожала плечами.

— Отец всегда сначала бурчит. Побурчит и перестанет. — Комментарий звучал так, будто Айвар знал это по собственному опыту.

Хокону стало интересно: папаша мальчишки ворчит, потому что сын-подросток частенько создает ему проблемы или в силу своего склочного характера? Судя по тому, что рассказывала Мия, скорее последнее.

Было заметно, что Айвару не хотелось уходить, и когда он снова взглянул на них из-под челки, Хокон уловил печаль в его глазах. Парнишка выглядел таким уязвимым, таким потерянным… Почему он не с друзьями?

— Ты сказал, что тебе стало скучно? — мягко осведомился Хокон.

— Ага. Папа работает, а я закончил свою последнюю игру на плейстейшен.

— А где же твои друзья?

— Вокруг никого… — Айвар опустил глаза, и Хокон подумал, что, возможно, мальчик был одинок, а еще хуже — над ним издевались в школе.

К сожалению, сейчас это весьма распространенное явление, и чтобы такого не случилось с Линнеей в будущем, ему придется научить дочь, как постоять за себя.

— Тогда не согласишься ли ты немного помочь здесь? Нам совсем не помешает дополнительная пара рук. — Хокон посмотрел на Мию, вопросительно подняв брови, не возражает ли она, и был вознагражден широкой одобрительной улыбкой.

Улыбкой, которая по непонятной причине заставила учащенно забиться его сердце. Конечно, она улыбалась ему и раньше, но не так. Теперь же ее лицо осветилось неподдельной радостью, и светло-серый взгляд сверкнул в лучах послеполуденного солнца.

Однако на Мие было помолвочное кольцо — большой уродливый бриллиант, который, очевидно, мешал ей копаться в грязи, — и ему не следовало, как дураку, стоять и восхищаться этой женщиной. Он снова повернулся к Айвару.

— Правда, можно?! — Подросток тоже широко улыбнулся, и его угрюмая физиономия внезапно превратилась в нечто совершенно ангельское. — Говорите, что нужно делать!

Хокон обнаружил, что улыбается в ответ:

— Ну, если ты не боишься испачкаться, у меня для тебя полно работы. Пойдем.

Он поручил Айвару снимать лопаткой слой почвы и передавать ее археологу, который просеивал землю на предмет обнаружения возможных мелких находок, и мальчик взялся за работу без капризов. Вскоре, к своей радости, Хокон заметил, что коллеги тоже находят повод занять Айвара. Это означало, что они приняли его в команду.

— Это было мило с твоей стороны, — прокомментировала Мия, когда он вернулся на свое место рядом с ней.

— Я думаю, он одинок, бедный мальчишка. Может быть, над ним издеваются. Подростки бывают такими маленькими придурками.

— Да, ужасно. Меня пытались дразнить в школе, потому что я была зубрилой.

Хокон рассмеялся.

— Я тоже. Ребятам ужасно не нравилось, что я все время читал, но, увы, я был слишком здоровенным, чтобы меня можно было запугать. А вот Айвар ростом не вышел. И потом — мне только кажется или его имя действительно необычное? Одного этого может быть достаточно, чтобы тебя стали задирать. С другой стороны, нам все же лучше быть начеку: неизвестно, что он может натворить.

— Нет, и я бы не сказала, что его подослал отец, — нахмурилась Мия.

— Читаешь мои мысли. Ладно, посмотрим, как пойдет. Надеюсь, все будет в порядке.

Айвар, безусловно, выглядел довольным, и Хокон радовался, все чаще и чаще замечая, как тот смеется. Бедный ребенок! Быть подростком ужасно. Но ведь быть взрослым, и к тому же родителем, не всегда намного лучше.

Пробный шурф Хокона показал, что они на правильном пути, и чем дальше они спускались по слоям почвы, тем интереснее становилось. Два дня спустя их усилия наконец начали окупаться.

— Думаю, в этом месте определенно есть каменная стена. — Хокон поскреб совком обо что-то твердое.

— А-а-а, от этого звука у меня заныли зубы! — воскликнула Мия, поморщившись.

Он рассмеялся, но его предположение подтвердилось: медленно, фрагмент за фрагментом, из земли начала проступать каменная кладка. Вероятно, дом был врыт в землю и имел фута два каменной стены снизу, а выше — возможно, какую-то деревянную надстройку и крышу, покрытую соломой или дерном.

— Какая жалость, что древесина сгнила, — мы можем только догадываться, как выглядела верхняя часть, — посетовала девушка.

При этом, как ни странно, она отчетливо представила себе ее в своем воображении: дым, вьющийся из трубы, коза, стоящая на самом верху крыши и жующая… Коза? Что за ерунда? Она моргнула, и видение исчезло.

Хокон что-то говорил в ответ, и Мия заставила себя сосредоточиться на его словах, а не на своем чрезмерно богатом воображении.

— Да, хотя, конечно, было предпринято немало попыток реконструкции, так что мы кое-что знаем. — Он нахмурился. — И я могу себе представить дом совершенно ясно. — Хокон покачал головой, словно отгоняя образы. — Итак, есть еще какие-нибудь находки?

Мия работала на противоположной стороне дома — хотя из-за его малых размеров более подходящим определением было бы «хижина» — и держала поднос с покрытым грязью предметом.

— Только что вытащила это из грунта. Позже как следует почистим, но, похоже, это сломанный гребень. Судя по цвету, сделан из кости или оленьего рога.

— Превосходно! И у меня здесь кое-что имеется — полагаю, ткацкое грузило. Нужно отразить на плане, прежде чем я его вытащу.

Мия снова посмотрела на предмет на своем подносе и почувствовала легкую тягу, исходящую от… чего? Расчески? Это звучало дико, но она ощутила странное желание изучить свою находку более подробно, как будто та подзадоривала ее: рассмотри меня.

— Жаль, что я не могу начать очистку прямо сейчас.

Она осознала, что произнесла это вслух, когда Хокон ответил:

— А почему бы и нет? Вчера прибыл второй фургон, и я велел оборудовать нечто вроде передвижной лаборатории для чистки и реставрации предметов — верстак, микроскоп и все необходимое. Ты ведь эксперт в таких вещах, не так ли?

— Неужели? Как же я пропустила?! — Накануне она заметила еще один припаркованный фургон, но за хлопотами забыла спросить, что там. — Никогда не слыхала о мобильном реставрационном блоке.

Хокон пожал плечами:

— Обычно мы им не пользуемся, но я подумал, что здесь он может пригодиться. Извини, наверное, мне следовало поставить тебя в известность раньше.

— Ничего страшного. Тогда, если не возражаешь, я пойду рассмотрю его получше.

— Конечно. Может быть, ты сумеешь очистить и крест, если у тебя будет время.

Мия кивнула, но обещать ничего не стала.

В фургоне никого не было, поэтому она сразу разложила перед собой рабочие инструменты. Было здорово чувствовать себя в знакомом окружении — это было то, к чему она привыкла, и она знала, что у нее это хорошо получается.

Склонившись над верстаком и микроскопом, она не замечала, как проходят часы, пока ее спина не взмолилась о перерыве. Однако то, что возникало по мере того, как она слой за слоем счищала грунт, было захватывающим, и ей очень хотелось завершить работу. Гребень цвета слоновой кости — возможно, сделанный из рога лося или оленя — был изготовлен из прямоугольного куска с «зубьями», вклиненными между двумя меньшими верхними частями с искусной резьбой и рунической надписью; все вместе представляло собой превосходную работу.

Стук в дверь напугал ее, но, увидев, что это Хокон, она улыбнулась:

— О, ты как раз вовремя!

— Ну-ка, ну-ка! — Он вошел внутрь и устроился на стуле рядом с ней. Его васильковые глаза сверкали от предвкушения. — Есть что-нибудь любопытное?

Мия кивнула, стараясь не замечать его близости. Она чувствовала запах шампуня, которым он мыл волосы утром, — пассифлора? — и землистые запахи почвы и грязи.

— Я так думаю. В любом случае впечатляет. Взгляни. — Она вынула из-под микроскопа только что очищенный гребень и протянула ему на маленьком подносе. — Видишь надпись?

— О, ничего себе! К… Е… Р… И… — Кери? — Их глаза встретились, и они улыбнулись друг другу. — Значит, она принадлежала кому-то по имени Кери. Погоди, это не похоже на имя викинга!

— Нет. По-моему, звучит по-кельтски. Еще точнее, по-валлийски. Я бы предположила, что это должно быть Кери с буквой «С», но в норвежском алфавите, конечно, не используется буква «с» для звука «к».

— Похоже на правду. — Они еще раз переглянулись. — Итак, у нас есть кельтская женщина, предположительно рабыня, которой позволено иметь собственный гребень и, может быть, даже сохранить свой христианский золотой крест? Интересный сюжет.

Мия перебрала в уме варианты.

— Мы не знаем, кому принадлежал крест — я еще не смотрела его, помнишь? И вполне возможно, что гребень был украден у некой Кери, хотя, поскольку надпись руническая, это, как правило, указывает на то, что он был вырезан в Швеции для кого-то с таким именем. Кельтская девушка или женщина, которая каким-то образом оказалась здесь, вдалеке от дома. Я бы сказала, что либо она работала достаточно долго, чтобы выкупить себя, либо она была… э-э… чьей-то любимой наложницей.

Хокон рассмеялся.

— Мне нравится второй вариант, но я полагаю, что первый более вероятен.

— Ты действительно думаешь, что крест и гребень принадлежали одному и тому же человеку? — У Мии была глубокая внутренняя уверенность, что это так и есть, но она не могла объяснить почему.

Хокон пожал плечами:

— Кажется вероятным, не правда ли? Мы нашли их в одном и том же доме, а сколько кельтских женщин, хозяек красивых вещей, могло жить здесь когда-то? Если только у какого-нибудь викинга не было целого гарема заморских наложниц.

— Теоретически возможно, но нет, я так не думаю.

— Хотя это определенно интригующе, и как замечательно знать имя хотя бы одного человека, который здесь жил!

— Да, фантастически.

Они сияющими глазами взглянули друг на друга, и Мию охватило уютное теплое чувство. Что-то необыкновенное — разделить этот особый момент с кем-то, кто действительно понимает, как это важно. Заряд адреналина, как ни от чего иного.

— Пошли покажем остальным. Двойная находка достойна небольшого праздника — пиво у вечернего костра, например. И, может быть, даже хот-доги на гриле!

— Боже, ты даже знаешь, как здесь жить, — пошутила Мия. И, увидев, что Хокон притворился обиженным, добавила со смехом: — Но мне такой план нравится!

Когда они направились вверх по склону к остальной команде, она решила не говорить ему, как в ней возросло чувство обладания, когда явилось из-под грунта то имя на гребне. У нее было почти необоримое желание не просто взять гребень в руки, но и провести им по волосам. Она, конечно, сопротивлялась этому, но, кем бы ни была Кери, ее вещи по какой-то причине взывали к Мие. Это ощущение напугало девушку, и она предпочла держать язык за зубами. В любом случае ей, скорее всего, просто показалось.