Душа Пустоты

Глава 4. Провал во тьму

1

Большая Галька что-то нашёптывала шумом танцующих на её поверхности капель, а белоснежные пики и чёрно-серый гранитный стан Аншерского хребта пылали в огненной кайме последних солнечных лучей. Неизвестно, как долго Кай стоял в ступоре, глядя на бледно-бирюзовый огонёк в реке. Опомнившись, шарахнулся назад. Его ноги запутались в водорослях, и он с плеском упал в воду. Выполз на берег, загребая ил и глотая воздух, будто не дышал целую вечность. Встал, осмотрел себя, коснулся живота — цел и невредим.

— Элай? — позвал он брата, но его нигде не было. Лишь мокрые от дождя угли давно потухшего костра дожидались его на берегу.

«Значит, не привиделось… Как же это?.. Что же это?.. — со смазанными вопросами забегал он взором по равнодушной округе. Вцепился в серебристое переплетение в груди. — Это ты? Это ты сделал?»

Колдуны, подземный замок, чудища в плавильне, Элай и матушка, братья Дарффи — всё это было похоже на сон наяву. Кошмар, мираж, галлюцинация. И только то, что произошло сейчас, после того, как нечто потустороннее прильнуло к его душе, после того, как опустился посох Сайера, и Кай… провалился куда-то, очнувшись здесь, казалось по-настоящему реальным. Ему определённо нужна была помощь. Помощь кого-то мудрого, сведущего в делах магических и потусторонних.

«Академия… Мне нужно в Академию, — твёрдо решил он для себя. — Но для начала — спасти семью».

Он побежал вдоль берега.

Большая Галька, окружённая небольшим леском, одним из своих изгибов касалась владений Нитчелла, ещё одного соседа семейства Нэри, который заведовал собственной водяной мельницей, и если Кай правильно сориентировался, то скоро выйдет к его участку.

Горячее дыхание пробивалось сквозь стену дождя, ноги юноши увязали во влажном песке, ему подмигивали вспыхивающие на горизонте молнии, а ветер великодушно дул в спину, подгоняя и подбадривая на верном пути. Вскоре песок превратился в склизкую размытую землю, поросшую корнями, лес прильнул к Большой Гальке, а берег сильно поднялся над рекой. За штанины начали цепляться голые кустики. Руки и лицо расцарапывали низкие ветви берез и сосен, а через разваливающиеся лапти в стопы впивались коряги и шишки. Морщась и крепко стискивая зубы, Кай добрался до мельницы и, поднявшись по ступеням к крытому порогу, взял небольшую передышку. Скинул ни на что не годную обувку.

«Мне бы не помешало какое-нибудь оружие» — заглянул он в окошко, но разглядеть что-либо в царящем внутри мраке не сумел.

Где-то за зданием, покорное речному потоку, скрипело водяное колесо, дверь была закрыта. Каю ничего не оставалось, кроме как двинуться дальше. В сторону от реки. Добраться до дома Нитчелла, а потом и до своего. Однако стоило ему сойти с порога, где-то за завесой ливня раздался громкий древесный треск и шипение, словно кузнец сунул раскалённую заготовку в чан с водой. Нэри младший остановился. Вернулось и стало троекратно сильнее чувство, будто над затылком дышит нечто неописуемо огромное и холодное. Как любящая дева оно опустилось с объятиями на его плечи и… потянуло куда-то. Кай снова начинал проваливаться, хотя тело стояло на месте.

Позади него образовалось ущелье, и он стоял прямо на его краю, осознавая: одно неловкое движение — свалится вниз, и падать придётся очень долго.

Шипение повторилось, вынудив его резко обернуться. Мельница стояла на месте, ущелье не разверзлось, земля по-прежнему являлась плотной мокрой жижей, но неприятное пугающее чувство потустороннего никуда не делось. Разве что оно повернулось вместе с ним, и теперь снова было за спиной. Сделав несколько шагов вокруг прибрежного строения с водяным колесом, Кай увидел жёлтый огонёк на противоположном берегу.

«Фонарь? Там человек? Он, что, не знает, что по этим лесам бродит неведомый зверь?»

Огонек нырнул чуть правее, и рядом с ним загорелся ещё один. Теперь это было больше похоже на глаза! Очень знакомые янтарные глазища, которые, только завидев Кая, хищно сощурились.

Нервно попятившись, юноша дал дёру через чащу, прямиком к дому Нитчелла.

2

Сложно было сказать, бежал ли он в тот момент на помощь семье, лишившейся своих защитников, или убегал от зверя, с появлением которого чьё-то потустороннее дыхание буквально прилипло к затылку, пытаясь утянуть его «Я» неведомо куда тоненькими невидимыми ниточками. Одно ему было известно наверняка: второй шанс нельзя упустить.

Перемахнув через ограду соседа, Кай увяз едва ли не до лодыжек в свежевспаханной земле, превращённой ливнем в чёрную трясину, и украдкой добрался до амбара своей семьи. Замер, услышав за углом нервный тон Сайера:

— Люди не исчезают просто так!..

Ему в унисон недовольно мычал Великан.

— Сколько ж тебе надо повторять?.. — долетел до Кая другой голос, из-за которого он чуть не выдал своё местоположение, вовремя сдержав радостный возглас: «Элай!»

— Это дело рук Академии? Они могут вылечить моего брата?!

— Я… не… знаю… — Судя по тяжёлому дыханию, ему срочно нужна помощь целителя. Чудо, что он вообще был жив.

Нэри младший осторожно выглянул — оба брата Дарффи стояли спиной к нему, но путь к Сайеру перегораживал Великан, и если с первым у него были шансы при внезапной атаке, то со вторым понадобится как минимум полено, чтобы его вырубить. И вот же досада: вход в амбар с той стороны, а единственное окошко находится на уровне чердака. Впрочем, ещё были меч и окровавленные вилы — они лежали рядом с телом Уилфорда. Как раз по боку от здоровяка в маске. Если успеть схватить что-нибудь из этого, можно было внезапно пырнуть его в бочину!

— Пожалуйста, оставьте нас в покое! — донеслись до Кая мольбы Миры. Высунувшись из укрытия чуть сильнее, он увидел её рядом с Элаем. Она придерживала его измождённое ранением тело, закрывая собой от бездумно машущего копьём Сайера.

— Только после того, как поквитаюсь с чернопатлым! Я… Я же убил его! Как он это сделал?! Куда испарился?! Вы скажете мне, куда он испарился! Вы всё мне…

Воспользовавшись его гомоном, как прикрытием для своих шагов, Кай быстро подбежал к трупу Уилфорда и, выхватив из слякоти вилы, со всей дури всадил их Великану в ногу.

Возникла заминка.

«Надо, наверное, было прицелиться чуть выше…» — с досадой понял он.

В глазах Миры мелькнул страх сменившийся радостью видеть младшего живым, Элай клюнул носом, готовый в любую секунду вырубиться, а Сайер обернулся, и чуть ли не вспыхнул от ярости.

— Убей! Убей эту тварь! — закричал он брату, который среагировал позже всех.

Великан повернул голову так, будто к нему с просьбой о милостыни пристал назойливый попрошайка, резко замахнулся и одним сокрушительным ударом широкой ладони прямо в висок вогнал Кая лицом в грязь. Рассыпав звёзды из глаз, юноша оторвал от земли голову и, отплёвываясь чернозёмом, встряхнул её. Быстро опомнился — перекатился в бок, а рядом сырую почву пронзило длинное лезвие двуручника.

— Да у тебя… — Он схаркнул кровь, отползая от следящей за ним чёрной мешковатой маски. — Да у тебя удар, как у плешивой суки…

Вилы до сих пор торчали из ноги Великана, их древко тащилось вслед за его шагами. Он рывком выдернул клинок из земли. Занёс над Каем. Вовремя нырнув в сторону, тот схватил старый ржавый меч Уилфорда и принял удар на него. Лязгнула сталь! Вибрация больно стукнула пальцы. Лезвие двуручника скользнуло по трофейному клинку. Противник с силой надавил на него, пытаясь дотянуться острием до головы юноши. Затем внезапно поднял его и ударил снова. Ещё сильнее! Толкнул Нэри младшего плечом, заставив потерять равновесие и проехаться по слякоти. Размашистой атакой выбил меч из его ослабевших рук.

Не устояв, Кай плюхнулся на пятую точку. Перед глазами расплылись пятна.

Невидимые нити, что затягивали сознание в пропасть, превратились в крюки, силе которых невозможно было сопротивляться. Нечто дышало над младшим, будто ухмыляясь, подбираясь к шее острыми костяшками, норовя вцепиться в незащищённую плоть.

Двуручник рассёк мрачные небеса. Сверкнул в свете молнии. И рухнул на свою цель… Юноша неосознанно подался вперёд. Вскинул руки!

Сталь громко звякнула о сталь!

Все, в том числе и Кай, озадаченно уставились на выбитый ранее из его рук меч Уилфорда, тот до сих пор валялся в размытой земле. По его долу, как по каналу, текла вода из лужи. О ржавую поверхность разбивались капли.

Широкий клинок Великана висел над своей жертвой, дрожал и скрежетал от давления на другое лезвие — иссиня-чёрное, длинное, берущее начало у такого же тёмного эфеса, рукоять которого уверенно сжимала рука в латной перчатке. Рука Нэри младшего.

Кай чувствовал, как нечто утягивает его. Тащит куда-то вглубь неведомого. Оттолкнув двуручник от себя, с невероятной лёгкостью блокировал ещё несколько атак, после которых получил неожиданный прямой удар в торс широким сапогом.

Спина столкнулась с землёй, но его душа, казалось, провалилась куда-то дальше…

3

«Всё настолько плохо?» — зажимая ранение чистой повязкой, которую принесла Мира, думал Элай и сквозь мылящийся взор наблюдал пугающе ненормальную картину. — «Такое уже мерещится…»

Он встряхнулся, пытаясь отделаться от привидевшегося, посмотрел на верную жену, не дающую ему упасть обратно в грязь.

«Она же только что сказала, что нам нужно вернуться в дом? Разве нет? Что ж ты застыла, любимая?» — вопрошал взглядом Элай.

Но Мира, как и Сайер, как и матушка из окна дома, в оцепенении следили за тем, что встало с земли вместо Кая.

Нэри старший поморгал несколько раз.

«Неужели не привиделось?»

Ливень барабанил по латному доспеху, сжимающему в руках полуторный меч. С металлических пластин, не имеющих ни ремней, ни каких-либо креплений, струилась мутная жижа и падали комья грязи. Все детали и элементы брони плотно прилегали друг к другу, и среди них не было ни одного достаточно крупного зазора, позволяющего увидеть под латами человеческое тело. И вместе с тем, они были подвижны, как рыбьи чешуйки.

Характерно лязгнув, доспех повернулся к врагу.

«Кай? Это ты?» — хотел произнести Элай, но с языка его сорвалась только парочка неясных междометий, потонувших в шуме дождя. Не увидел он в ряде вертикальных прорезей цельнометаллического шлема ничего, кроме темноты. Словно там никого и не было.

«Это не Кай, — вспомнил он слова матушки. — Это существо не Кай».

Как зачарованный Сайер поднял посох, но сделать выстрел не успел — его брат с диким мычанием налетел на загадочного рыцаря. Тот удивительно ловко для носителя стального обмундирования ушёл от атаки и по пути рассёк голень противника неуловимым движением клинка. Выпрямился, отступил на пару шагов и махом стряхнул кровь с лезвия. Каждое его движение было точным, быстрым и до боли механическим — нечеловеческим.

Здоровяк стремительно развернулся. С двуручника вытянулся шлейф дождевой воды. Совершив рывок, рыцарь пропустил удар мимо себя и, встав на одно колено, рубанул врага по второй ноге, да с такой силой и скоростью, что полуторник прошёл через неё, как коса через колосья. С громким мычанием детина в маске рухнул наземь, схватившись за кровоточащий обрубок.

— Гарм! — закричал Сайер и вскинул копьё.

Стрекочущий разряд, ударившийся в тёмный, как ночное небо, нагрудник лишь немного оттолкнул рыцаря, заставив сделать шаг назад. Тот даже не посмотрел в сторону старшего Дарффи. Крутанул меч, который брызнул багровым веером, и занёс оружие над противником. Острие опасно подмигнуло бликом во вспышке молнии.

— Ублюдок, остановись! Остановись! — продолжал вопить Сайер, спуская один за другим громовые залпы в бездушный металл.

Здоровяк в маске умоляюще поднял руку, закрываясь от бритвенно-острого меча, сверкающего в свете выстрелов, после чего низко крякнул, когда чёрно-сапфировая сталь вошла в его живот.

— Гарми! Гарми-и! — рыдал старший, без толку выкручивая спусковой механизм копья — магический камень уже потух.

Игнорируя крики старшего Дарффи, не обращая внимания на всхлипы и завывания младшего, рыцарь наступил на таз поверженного противника и сильным рваными движением протолкнул лезвие до глотки, полностью вспоров ему брюхо.

— Ох, Великая мать Агнетта! — тихо зашелестел женский голос.

«Мира!» — опомнился Элай. С режущим живот ожогом поднялся на ноги и закрыл жене глаза.

— Домой, — сквозь стиснутые зубы приказал он.

Мира испуганно закивала и, подставив ему плечо, проводила до порога. Быстро затворила дверь и щёлкнула засовом, отгородив их от буйства стихии и ожившего ночного кошмара.

— Нет! Стой! Не подходи! — слышался за стенами избы срывающийся голос Сайера.

К нему двигался мерный лязг металла.

— На помощь! — вновь задрожал крик Дарффи, только уже дальше, подкрепляемый частыми шлепками по размытой земле.

Стальные шаги тоже удалялись.

— Помогите! Стража!..

4

С раскатом грома Кай плюхнулся на мокрый лесной ковёр. Угодил прямо в лужу. Подняв голову, судорожно схватил ртом воздух, пропитанный запахами крови, земли, шишек и берёзовых листьев. В носу закололо от попавшей туда влаги. С подбородка заструилась дождевая вода, бордовая и мутная.

«Где это я?! — поднявшись из сырой ямы, окинул он взором высоченные сосны и берёзы. Ими был полон лес Большой Гальки. — Как?.. Как я сюда попал? — дышалось тяжело, и ноги болели, будто дважды обежал Аншерский Хребет. — Меня же… толкнул Великан… И я куда-то провалился?»

То чувство, когда тебя хватают за загривок острыми когтями и вышвыривают из собственного тела, как безродного кота на улицу, он вряд ли забудет.

— Когда же вы от меня отвяжетесь?! — заорал Кай на весь лес. — Кто дал вам право играться со мной, как вам вздумается?!

Не знал он, к кому именно обращался в тот момент: к колдунам в масках, Богам или року судьбы. Возможно, ко всему из перечисленного. Хотелось выплеснуть ярость, колотить и пинать земную твердь, загребая ворох веток и шишек с водяными всплесками. Разбить кулаки о жёсткие стволы деревьев, разодрать плоть на груди и выудить оттуда этот треклятый камень! Но пламенный ураган в душе быстро утих. Сипло вздыхая, Кай начинал понимать, как этот долгий-долгий день — с самого пробуждения в иномерном царстве до сражения с Дарффи — истощил его. И он поплёлся, куда глаза глядят.

В этом лесу невозможно было заблудиться. Выйдешь либо сразу к дому, либо к вельфендорской дороге, по которой раз плюнуть добраться до дома, либо к Большой Гальке, после чего к дому Нитчелла, от которого раз плюнуть добраться до дома.

Не живой, не мёртвый волочил он ноги мимо покачивающихся на ветру берёз и сосен, кое-как укрывающих от хлещущего ливня. От усталости мир расплывался, его шатало и скручивало. В ушах висел звон.

Не ведал Кай, как близко ему удалось добраться до родного участка, прежде чем он снова рухнул, выбитый измождением из сознания.

5

В себя Кай пришёл уже дома. Закутанный в одеяла, лежа на печи. Глаза резанул яркий свет из окна, отчего он поморщился и сразу выбрался из меховых пут, усевшись на чуть тёплый глиняный край.

В избе никого не было. За окном слышался стук мотыги об землю.

Потянувшись, размяв ноющие плечи и спину, спустился на пол и бросил взгляд на стол, где, прикрытая полотенцем, его ждала порция завтрака.

«Может, теперь получится?»

С кислой миной он стянул полотенце. На деревянном блюдце лежало три варёных яйца, сыр и кусок хлеба. Нервно облизнул губы, вспомнив чёрную смолянистую субстанцию, растекающуюся по полу. Повторения того инцидента ему не хотелось.

«Ничего, не так уж я и голоден. Если подумать, то совсем не голоден. Почти…»

Смотреть на еду было невозможно, а потому Кай незамедлительно вышел на улицу, где его радостно встретил солнечный весенний день, полный пения птиц и стрёкота кузнечиков. В огороде вовсю трудилась Мира, а рядом на скамейке сидела матушка с внуками. Под шелест ветерка, бегающего по равнинам, она неспешно рассказывала детям — сонному малышу в коляске и непоседливой девчушке, сидящей рядом — сказку об Инеевом Скакуне. Сколько раз Кай слышал эту историю в детстве — не счесть.

— Доброе утро, Кай, — заметив юношу, поздоровалась Мира. Прозвучало это очень трагично, будто она была совсем не рада, что он проснулся.

— Доброе…

Матушка в его сторону даже не посмотрела. Только рассказ её оборвался на полуслове, а взор пал к корням крупного пня, оставшегося от яблони.

«Уже не похоже на доброе» — поморщился Кай.

— Долго ты спал. Уже как пару дней. Элай там, — Мира махнула рукой в поле. — Работает. Иди, он тебе сказать что-то хотел, — проговорила она и вернулась к прополке грядки.

Догадаться, что хотел сказать старший брат, было не трудно. Кай уже прочитал эту просьбу на лицах матери и Миры. Они сторонились его, усердно не замечали, чем красноречивей любых слов говорили: «Пожалуйста, уйди». Их можно понять, ведь он, как-никак, умер на их глазах, а затем вернулся, как ни в чём не бывало.

«Похоже, в момент моего беспамятства, — думал младший, — случилось ещё что-то — иначе как я оказался чёрт знает где в лесу?»

Обогнув дом и спустившись с холма, он вышел к почти полностью вспаханному полю. Элай усердно вонзал в уже подсохшую почву штыковую лопату, выкорчёвывая сорняки и выбрасывая камни.

— Не думал, что ты так скоро вернёшься к работе, — сказал Кай, пройдя к нему вдоль забора.

— Иначе никак, — сухо проговорил брат, выпрямившись и всадив лопату в землю. — Семью надо же чем-то кормить.

Вместе с младшим они отошли к забору. Лопата легла на перекладины. Юноша заметил под жилеткой брата белую повязку, обмотанную несколько раз вокруг торса — такие накладывают в храме Агнетты.

«Хорошо, что целители успели его подлатать».

Элай махнул ему, мол, «иди за мной» и отвёл в другой конец участка. Там, в отдалении от поля и огородов, из земли торчали надгробные камни. Раньше их всегда было два. Одна бабушке, вторая деду. Теперь их было трое. На новой плите было выгравировано:

Нэри Ганн. 1016–1068 гг.

Оба сына поприветствовали отца поклоном.

Оба молчали. Молчали долго.

Рука младшего неосознанно коснулась серебряной клети. Дыра в груди. Сейчас она ощущалась наиболее явственно.

«Его нет. Больше нет», — осмысливал произошедшее Кай. — «Мой отец мёртв».

Этот сон всё не прекращался…

Это не сон. Реальность.

«Я вернулся из мёртвых. Оттого ли моё сердце не сжимается? Потому что грань можно переступить и вернуться, или потому, что сердце у меня не настоящее? Я должен плакать. Хотя бы крохотную слезу пустить. Боги. Пожалуйста. Это же мой отец».

Он прокрутил в голове образы своей гибели и возрождения на берегу реки.

«Может, отца можно так же вернуть? Это возможно? Восстановить всё, что утеряно? Исцелить все раны?»

Серебряная клеть под рубашкой отвечала равнодушным холодом.

«Чародеи должны знать… Должны это как-то объяснить».

— Я ухожу, — тихо вымолвил Кай. — В Академию. Не знаю, получится ли поступить, как Марик, но, хотя бы, ответы поищу. Узнаю, что это за штуковина, — похлопал себя по груди, — и-и… как вообще случилось то, что случилось.

Элай скупо качнул головой, глядя куда-то вдаль и щурясь от предполуденного солнца.

— Ты сам это сделал? — после недолгой паузы, спросил он.

— Что? Воскрес?

— Превратился в ту… в того… — старший замялся, не зная, какие слова подобрать. — Человека в латах?

Кай уставился перед собой, округлив глаза. Мигом вспомнил рыцаря в зеркальном зале.

«Выходит, я один из них?»

Вся эта ситуация с иномерным замком и колдунами в масках начала приобретать первые очертания осмысленности.

— В латах? — переспросил он. — В тёмных? С острыми гранями?

— Это был ты?

— Не знаю. Когда тот здоровяк пнул меня, я упал и потерял сознание. Очнулся в лесу. А что?.. Что случилось? Что я натворил?

— Ты спас нас, — сокрушённо выдохнул Элай. — О братьях Дарффи можно забыть. Мы все благодарны тебе, но… — проговорил он, взглянув на младшего. — Ты сам понимаешь. Не могу я допустить, чтобы в одном доме с моими детьми жил дремлющий монстр, способный в любой момент проснуться.

Кай хмыкнул, уперев руки в бёдра и тяжко ссутулившись.

— Это было так ужасно?

— Ты выпотрошил человека, Кай, — выразительным шёпотом сказал Элай. — На наших глазах. Я боялся, у матушки сердце хватанёт. Такого… не должно быть. Не должно. Не там, где живут наши близкие.

«Ты всё пытаешься убедить меня уйти, хотя я уже сказал, что покидаю дом», — горько подумал Кай, догадываясь, что отчасти, брат пытается убедить себя, что младшему необходимо уходить. Не хочет и боится гнать его взашей прямым текстом. — «И на том спасибо».

— Тогда, видимо, это всё? — Кай посмотрел на него. — Надеюсь, Академия поможет.

— Да! — с готовностью ответил Элай. — Должна помочь. Хотя бы дать объяснение. Если всё исправят, — его рука легла на плечо младшего, — обязательно возвращайся.

Благодарно кивнув, юноша пожелал ему удачи. Они оставили могилу отца. Разошлись. Однако, минуту спустя Кай вернулся на поле, принеся вторую лопату из амбара. Вонзил её в ещё не вспаханный участок и, раскрошив, перевернул чёрный земляной ком, отбросив в сторону вылезший на поверхность грязный булыжник. Элай озадаченно уставился на него, замерев с увесистой горкой почвы на своей лопате.

— Как говорил отец, пока не вспотел и не натёр новые мозоли, с поля ни ногой! — улыбнувшись, пояснил младший.

Брат со смехом хлопнул его по спине, и вскоре над участком начал раздаваться дружный стук вгрызающихся в грунт железных штыков.