Душа моя, гори!

Глава 31

Ольга

После слов Грэга в гостиной повисла оглушительная тишина. Все замерли и с нескрываемым любопытством смотрели то на Грэга, то на Маола, который был совсем не удивлен. В моей же голове творился настоящий бедлам. Там проносилась тысяча мыслей в секунду и отборные ругательства вылетали, как из рога изобилия. Что Грэг творит? Зачем ему приспичило вызывать на дуэль прямо сейчас? Черт! Черт! Черт! Я не успела!

Сейчас им выдадут по мечу, и моя жизнь будет кончена. Что делать? Как это остановить? Варианты действий мелькали в голове, как сумасшедшие. Но ничего достойного на ум не приходило. У меня и раньше были тревожные приступы, например, когда не успевала сдать вовремя проект. Однако только сейчас я в полной мере ощутила, что такое настоящая паника. В горле пересохло, дыхание сбилось, а тело стало до противного ватным и неподвижным. Ступор охватил с головы до пят, и лишь расширенные от ужаса глаза смотрели на происходящее вокруг.

Первым очнулся отец Грэга и в свойственной ему манере заявил:

– Грэгхор, ты совсем забыл правила приличия? Нельзя портить чудесный вечер своими старыми обидами. Думаю, нам всем станет легче, если перенесем этот разговор на другое время. Не так ли?

Его взгляд устремился к Грэгу, на лице которого нельзя было прочесть ни одной эмоции. Поразительное спокойствие. Даже мне стало не по себе от гневного взора Олмана. Но Грэг лишь ответил ледяным тоном:

– Не так. Повторно прошу жрецов засвидетельствовать мой вызов.

Теперь уже жрецы находились под огнем стального взгляда Грэга. Они неуверенно переглянулись между собой. Не имеют права отказать? Наконец один из них двинулся в нашу сторону. Его широкий балахон золотого цвета неприятно шуршал в окружающей нас острой тишине. Казалось, что ползет огромная змея. Звук шелеста вызвал дрожь во всем теле.

Плечи передернулись, и я пришла в себя. Приоткрыла мысленный заслон и обратилась к Грэгу: «Зачем делать это сейчас?». Мужчина вздрогнул, медленно повернул ко мне голову и глянул прямо в глаза. Была бы у меня душа – она бы точно убежала в пятки. Таким гневным Грэга я еще не видела. Кипящая ярость, замороженная льдом в его взгляде, заставила меня поежиться. В моей голове медленно и раздельно послышались слова: «Не лезь. Не твое дело».

Его грубость меня отрезвила и заставила сердце возмущенно биться. Я сцепила зубы и поджала губы. Еще как мое! Если я сейчас промолчу, то битва будет моим концом. Глянула на Грэга со злым прищуром и громко произнесла:

– Как его даами я против поединка!

Среди людей прошелся легкий шепоток, и взгляды стали еще более любопытными. Представляю, как им сейчас весело: чудесная драма разыгрывается прямо на глазах. Я бы и сама была не против оказаться на их месте с миской попкорна. Только, к сожалению, одна из главных ролей – моя, отвлекаться некогда.

Встретив бешеный взгляд Грэга, я спокойно мысленно его известила: «Помирать из-за твоей глупости я не собираюсь.». Ответом был злой рык: «Дай мне развод, женщина!»

Промолчала. В голове бешено крутились наметки плана. Подожду реакции жрецов. Что они скажут? Сможет ли мое несогласие хоть как-то повлиять на весь этот цирк? Глянула на Олмана. Он уже распрощался с идеей провести идеальный вечер и присоединился к зрителям, с любопытством наблюдая за сценой.

– Простите, ида! – вежливо обратился ко мне один из жрецов. – Но ваше несогласие ни на что не влияет. Вы можете только развестись на время поединка. Или сменить вид союза. Ваади, к примеру.

Черт! Не сработало! Я смотрела на Грэга и видела на его лице лишь стальное упрямство. Все, баран уперся рогом – не сдвинуть. Нужно срочно придумать что-то еще. Я уже планировала упасть в обморок, чтобы хоть как-то оттянуть роковой момент, когда жрец снова заговорил:

– Ид Грэгхор, я могу засвидетельствовать ваш вызов, но сам поединок возможен лишь тогда, когда здесь будет ваша рука. Ид Маол, сколько времени вам потребуется на доставку?

У меня от облегчения даже ноги подкосились. Чего же ты жрец раньше молчал!? С надеждой посмотрела на Маола. Умоляю тебя, скажи, пожалуйста, что ты живешь за тридевять земель и что у меня много времени, пока не приедет злополучная рука. Снова волной накатила паника. Нельзя! Всего восемь дней до праздника Киршом. Потом мне крышка.

– Два дня, – спокойно ответил Маол.

Чуть не бросилась к нему с поцелуями. У меня целых два дня! Ну какой же ты умничка, Маол! Я смотрела на него едва ли не с любовью, когда он вдруг глянул на меня и загадочно улыбнулся. От переполняющего счастья сама не поняла, как ответила ему легкой улыбкой.

Наши гляделки попали в зону видимости Грэга, от него повеяло угрозой, и мне сразу расхотелось улыбаться. Спас меня Олман, который вернулся к роли радушного хозяина:

– Давайте поскорее покончим с формальностями и приступим к ужину. Думаю, у всех уже разыгрался аппетит.

Жрец кивнул и быстрым движением соединил запястья рук. В его раскрытых ладонях вспыхнуло пламя. Последовали слова о поединке, где прозвучали имена мужчин. Он сложил ладони вместе, и огонь погас. Все, дело сделано.

Гости выдохнули и, разбившись по парам, направились в столовую, в которой уже зажгли огни и блики замерцали на пустых бокалах, стоящих на столах. Мне срочно нужно выпить после такого потрясения!

Слуги помогли гостям рассесться. Я, к удивлению, оказалась соседкой Маола и незнакомой мне женщины, а Грэг с Лавель сидели напротив нас. Это что? Новая издевка Олмана или местные обычаи? Быстро оглядев гостей, не нашла в их рассадке никакой логики и мысленно махнула рукой. Какая мне разница? Наоборот, нужно поблагодарить отца Грэга: рядом находился Маол – неотъемлемая часть моего уже начавшего вырисовываться плана спасения.

Ох уж эта рука. Как жаль, что ее нельзя просто выкрасть. Как же ее заполучить? Думай, Оленька! Думай! Мысли крутились словно белки в колесе и потихоньку выстраивались в стройный ряд. Кажется, я знаю, что нужно делать! План готов! Грэг будет в ярости. И что с того? Это мне, а не ему каждый день душу вырывают из тела. Переживет.

Я потянулась к бокалу, который уже успели наполнить слуги. Пару раз жадно глотнула и поймала на себе взгляд Маола. Он глядел на меня, слегка повернув голову, и откровенно пялился на мои губы. Непроизвольно их облизнула – по темной радужке мужчины пробежала искра предвкушения. Я отвернулась и посмотрела напротив, ожидая встретить гневный взгляд Грэга. Не тут-то было.

Он и Лавель увлеченно о чем-то разговаривали, полностью погруженные друг в друга. Во рту растекся неприятный привкус. Что это? Неужели ревность? С чего бы? Я всегда понимала, что Грэг не мой мужчина, и никогда не строила иллюзий. Мне в этом мире вообще не до любви и нежностей. Они уходят на второй план, когда над тобой каждый день висит угроза смерти. Но почему же мне так неприятно видеть эту парочку?

Похоже, они уже успели пересечься и выяснить отношения. С Грэгом все понятно. Его реакция на мой вопрос о Лавель говорила сама за себя. Любит! Он все еще ее любит… Моя рука с силой сжала ножку бокала, захотелось махом осушить его. Не стала. Успокойся, Оля. Смотри на вещи здраво.

Да, была прекрасная ночь, но разве ее участники должны друг друга любить? В наше время взаимная симпатия скорее редкость, чем обыденность. Так что мне следует выкинуть из головы ненужные сантименты и идти по строго намеченному плану.

Медленно поставила бокал на стол и с милой улыбкой повернулась к Маолу. Стоит самой узнать, что он за человек. По словам Грэга, он заносчивый тип, выскочка и окончательный редиска.

– Ид Маол, – обратилась я к нему, в который раз удивляясь, что в этом мире нет фамилий, – вино прекрасно. Вы не находите?

Мужчина с охотой принял брошенный в нашу светскую беседу мячик, и вскоре я наслаждалась интересным разговором и вкусной едой. Маол мне отчаянно напоминал Родионова. Те же повадки, умение сказать так, что под словами скрывался целый пласт тайных смыслов, и, конечно же, ум. Не тот, что прямой и смелый, а изворотливый и скользкий.

Как ни странно, наша с виду о пустом беседа доставила мне удовольствие. Больно уж она напоминала привычное в моем мире общение.

– Значит, вы родом из забытых земель? – спросил Маол после того, как мы обсудили еду, предстоящий турнир и даже присутствующих.

– Да, я дочь кадиза Миргора, – ответила я, чудом вспомнив имя отца Иттары.

– Важный человек, небось? – без тени видимой усмешки спросил Маол.

Едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Не проведешь: замаскированные пренебрежения и оскорбления я чую сразу. Только они меня не задевают. Я сделала вид, что не заметила его посыл и серьезно ответила:

– В тех краях так и есть. Вы, как я поняла, тоже из их числа? Сложно?

Мое сравнение его, главы сидэ, с каким-то нищим кадизом Маолу не понравилось. Он глянул на меня внимательнее. Я же пару раз хлопнула ресницами и состроила восхищенную мордашку. Мужчина расслабился и перешел в режим хвастовства. Слушала я его в пол-уха, вовремя вставляя изумленное «Да вы что!» или сочувственно кивая головой.

Портрет мужчины я успела составить. Пусть не во всем, но я была согласна с Грэгом. Друзьями с Маолом мы вряд ли бы стали. Зато мне теперь понятно, как с ним общаться и каким образом расположить к себе. Я уж постараюсь. Пригубила вина и чуть не поперхнулась, услышав в голове голос Грэга: «Может, прекратишь?»

Посмотрела через стол и смело глянула в глаза раздраженного Грэга. Чуть приподняла бокал и отпила, мысленно отвечая: «Не могу. Оно слишком вкусное и привлекательное». В голове раздался рык: «Я не про вино! А про Маола!». В ответ я лишь мило улыбнулась и чуть вздернула бровь, мол, а кто сказал, что я про вино.

Наши взгляды скрестились, и, пока Грэг думал, что мне ответить, я поставила самый сильный заслон, который только была в силах изобрести. Брысь из моей головы, однорукий. Теперь нам с тобой не по пути. Наслаждайся своей Лавель. Я отвернулась к Маолу, но нашей беседе помешал негромкий голос одной из дам:

– Ид Грэгхор, мы все сгораем от любопытства. Расскажите нам о забытых землях. Как вы оттуда вышли? Неужели заслон упал?

Все взгляды устремились к Грэгу. Он с неохотой начал отвечать на расспросы, а я наслаждалась чудесным мясным пирогом. О боги! Какая же у них здесь выпечка. Я даже едва слышно простонала.

– Мне всегда нравились женщины со здоровым аппетитом, – донесся томный голос Маола.

Чуть не поперхнулась. Оказывается, он на меня все это время беззастенчиво пялился. С трудом проглотила кусок и ответила:

– Следует хорошо питаться. У женщины много энергозатратных занятий, ид Маол.

Мужчина весело хмыкнул, правильно истолковав мой намек на ночные утехи. В его красивых карих глазах расплылся горячий шоколад, и он еще раз оценивающе посмотрел на меня. На миг стало неприятно, но я быстро взяла себя в руки. Есть такое слово «надо», и оно мне всегда помогало. Все отходит на второй план, когда это самое «надо» достаточно весомое. Поэтому весь остаток ужина с моего лица не сходила милая улыбка, а взгляд, словно невзначай, скользил по мужчине, сидящему рядом.

Я с великим удовольствием ела воздушный десерт, когда услышала долгожданные слова Олмана, что в гостиной ждет еще вино и хорошая компания. Если с выпивкой я была согласна, то вот общаться совсем не хотелось. Я бы с большим желанием пошла спать: местные пушистые кровати до сих пор вызывают восторг.

Поэтому даже обрадовалась, когда у порога в гостиную Грэг взял меня за руку и строго сказал:

– Нам стоит пойти отдохнуть. Перед отцом я уже извинился.

Нашла взглядом Олмана, который с интересом наблюдал за нами, и вежливо кивнула, прощаясь. Если выбирать между ожидающим меня скандалом с Грэгом и общением с местной публикой, то я, пожалуй, выберу первое. Все равно разборок не миновать. Я прекрасно понимала, что делала на этом ужине и как это выглядело со стороны.

Пока мы шли по хорошо освещенному коридору, я мысленно готовилась к обороне.

– Чего ты добиваешься? – подозрительно спокойно спросил Грэг, когда за нами закрылась дверь в покои.

Отвечать я не спешила. Медленно подошла к креслу, села и аккуратно расправила складки своего чудесного платья. Дождалась, пока Грэг опустится в соседнее кресло, и так же спокойно спросила:

– Что именно ты имеешь в виду?

Никогда нельзя отвечать на расплывчатые вопросы: можно и чего лишнего ляпнуть. Грэг сверлил меня взглядом – я молчала. Напряжение нарастало, стало до ужаса некомфортно. Так и тянуло начать оправдываться. Но с какой стати? Поэтому я молчала и терпела.

– Хорошо, Оль, – наконец с тяжелым вздохом произнес Грэг. – Ты весь вечер откровенно любезничала с Маолом. Мне это не понравилось. Для всех ты моя даами, так хотя бы сделай вид, что ею являешься.

– В свете последних событий, я думаю, нам стоит пересмотреть сей факт, – ответила я ему в тон.

– Серьезно? – хмыкнул мужчина. – Теперь ты с охотой даешь мне развод?

– А как ты думал? – возмутилась я. – Решил, что и мою жизнь можно ставить на кон? Считаешь, я ради твоей руки тоже должна умереть?

– Настолько в меня не веришь? – с вызовом спросил Грэг.

– Я никогда не была азартным человеком. А уж в такой авантюре точно не стану участвовать, – жестко сказала я и устремила на мужчину холодный взгляд.

Грэг молчал, изучающе смотрел на меня и барабанил рукой по подлокотнику кресла. Наконец он произнес:

– Теперь я не готов дать тебе развод.

– Отчего же? – искренне удивилась я. – Не ты ли так настойчиво его добивался?

– Пока не снимешь с меня последнюю часть проклятья, никакого развода, – отчеканил он.

Ах вон оно что! Я уж грешным делом подумала, что я ему нравлюсь и он ревнует. Откуда только такие идеи? Место в его сердечке крепко заняла Лавель, и мне там делать нечего. Мысленно ругнула себя. Не сильно-то и хотелось.

– Что ты предлагаешь? – медленно протянула я, пытаясь не выдать своего настроения.

– Разорвем связь душ и заключим новый союз.

Обдумывая этот вариант, я вспоминала, какие здесь приняты союзы. Итак, есть лааси – без измен, ваади – муж может гулять налево, такой же для женщин – наахи. Еще есть странный хаави – где всем можно спать со всеми. Что выбрать? Или все же настоять на разводе?

– Думаю, лааси нам подойдет, – выбрал вместо меня Грэг.

– Нет, – твердо заявила я.

Грэг удивленно вскинул брови, ожидая пояснений. Мне же совсем не хотелось этого делать, поэтому просто сказала:

– Хаави.

Лицо Грэга посуровело. Брови сошлись к переносице, глаза угрожающе сузились. Плотно сжатые губы выдавали ярость, бурлящую в нем. Он явно сдерживался, чтобы не высказать накипевшее. Я же стойко терпела и не отводила взгляд. Для моих целей хаави будет самое то, раз развода я не получу.

– Хорошо! Поехали! – рявкнул Грэг и резво вскочил.

– Куда? – искренне удивилась я.

– Продажного жреца искать, – зло ответил Грэг. – Или ты хочешь обратиться к тем, что внизу? Тогда все узнают, что ты мертвая душа.

Разоблачения я не хотела. Кто знает, что они со мной сделают. Я встала, прошла в свою комнату и, схватив первую попавшуюся накидку, вернулась обратно.

– Пойдем черным ходом, – буркнул уже тоже успевший одеться Грэг.

Мы вышли в коридор и направились в дальнюю его часть. Спустились по узкой лестнице и оказались в хозяйственных помещениях, где находились трое слуг. Грэг жестом подозвал одного из них, что-то прошептал, и тот быстро убежал. Мы же под удивленные взгляды остальных двинулись к деревянной двери. Вскоре я с удовольствием вдохнула свежий вечерний воздух. Как же дивно здесь пахнут цветы!

Понаслаждаться ароматами Грэг мне не дал. Он настойчиво потянул меня за руку через двор к видневшимся вдали низеньким зданиям. При приближении сразу поняла, что это. Здесь содержались животные. Под большим навесом, едва освещенным огнями, раздавалось лязганье и недовольное фырканье. Мы остановились неподалеку, и вскоре из сарая на запряженной коляске выехал слуга.

Он не поднимал на нас взгляда, но я чувствовала его любопытство. Наверняка сразу пойдет к Олману и доложит, что мы на ночь глядя куда-то намылились. Грэг сунул в руку слуги монетку и что-то ему сказал. Я лишь хмыкнула. Он серьезно думает, что подкуп сможет заставить беднягу ничего не говорить хозяину дома? Теперь уж точно доложит.

Слуга удалился, Грэг помог мне сесть. Мы двинулись по дороге в сторону светящихся огней города. Хорошо хоть ехать недалеко, а то такой гнетущей атмосферы мне долго не вынести. Грэг сидел мрачнее тучи, напряженный профиль мужчины выдавал его гневное настроение.

Я отвернулась и больше на него не смотрела. Меня изменения в наших отношениях тоже не радовали. Но ведь никто и не обещал, что моя новая жизнь будет сплошным праздником. В жизни бывают и плохие дни – нужно уметь их пережидать. Поэтому я расслабилась и постаралась насладиться поездкой.

Теплый ветерок ласкал лицо, шелест листьев и мерный стук копыт животных успокаивали, аромат обильной растительности заставлял глубоко вдыхать. Вот бы сейчас остановиться, откинуть голову на сиденье и смотреть на звездное небо. Застыть в моменте и ни о чем не думать. Глянула вверх. Надо мной светили миллионы чужих звезд. Пусть я к ним уже привыкла, но все же млечный путь и большая медведица милы моему сердцу гораздо сильнее.

Грэг повернулся и, окинув грустным взглядом, тихо сказал:

– Мне тебя очень сложно понять, Оль.

В ответ я лишь еще раз тяжело выдохнула и промолчала. На самом деле все просто: я хочу жить. Иметь возможность дышать, думать, ощущать жизнь и наслаждаться ею. Это единственное, что имеет для меня значение. Возможно, я ошиблась, не доверив Грэгу свой секрет и поселив между нами раздор. Не смогла. Сейчас уже поздно. Просто сделаю все сама.

Спустя полчаса наша коляска въехала в город, и мы запетляли среди полупустых улочек. Было интересно, куда мы едем, но спрашивать не стала. Лишь старалась запомнить дорогу. Проехали мы совсем немного и остановились у крохотного здания с маленьким куполом наверху. В таких строениях обитают жрецы.

Через дорогу виднелся высокий забор, за которым стояло крепкое двухэтажное здание темного цвета. От его вида мне стало не по себе, и я спросила:

– Что это за дом?

– Здесь живут люди с покалеченными душами, – тихо ответил Грэг, помогая мне спуститься.

Я поежилась и заозиралась по сторонам. Даже показалось, что я заметила движение в темноте у стены. Встала чуть ближе к Грэгу. Словно чувствуя мой страх, он сказал:

– Нам не туда.

Он взял меня за руку, и мы направились к домику жреца. Два негромких удара в обитую железом дверь, и мы замерли, ожидая ответа. Вскоре она приоткрылась, и нас ослепил яркий свет лампы.

– Чего хотели? – спросил недовольный голос.

– Заключить союз, – твердо сказал Грэг и протянул жрецу пару монет.

Снова раздалось бурчание, но дверь нам открыли. Мы прошли в помещение, которое занимало всю площадь дома.

Посреди комнаты стояла низкая широкая чаша. В ней ярко полыхал дарующий огонь. Вокруг лежали ковры и подушки. Я заозиралась по сторонам. Стены расписаны кроваво-красным цветом, на них висели непонятные мне амулеты, деревянные и железные бусы. Потолок уходил в купол, в блестящих стенках которого отражался огонь. Мне здесь не нравилось. С трудом подавила острое желание поскорее уйти. Чтобы отвлечься, начала рассматривать жреца.

Низкого роста мужчина был полноват, отчего его желтый балахон сидел на нем едва ли не в обтяжку. На вид лет сорок, но тяжелое одутловатое лицо делало его старше. Лысая голова была ничем не покрыта, и порой на ней мелькали отблески огня.

– Не могли найти время поудобнее, – нелюбезно проговорил он скрипучим голосом.

– Так вышло, – спокойно ответил Грэг. – Нам нужно разорвать связь душ и изменить тип союза.

Редкие брови жреца удивленно поползли вверх, он с интересом посмотрел на нас. Любопытство победило, и он уже более приветливо спросил:

– Даами, значит? Нечасто нынче встретишь. Садитесь.

Мы послушно уселись рядом с чашей и по просьбе протянули ему руки. Я видела, как напрягся Грэг. Мне тоже стало страшно. Жрец ведь узнает, что со мной не все так просто. Он прикрыл глаза и замер. Мое сердце билось как бешеное. Секунда, вторая… Жрец резко распахнул веки и отбросил наши руки. Его брезгливый взгляд устремился на меня. Он уже открыл рот, чтобы возмутиться, но его опередил Грэг. Рядом со жрецом упал увесистый звонкий мешочек.

– Плата за ваше понимание и молчание.

Взгляды мужчин сцепились. Мне же оставалось скрестить пальчики и ждать. Желание наживы взяло верх над жрецом, и, поджав губы, он снова протянул мне руку.

– Покажи печать.

Нехотя оголила рисунок. Жрец хмыкнул.

– Придется сначала стереть.

Не дожидаясь ответа, он приложил два пальца к месту моей полунарисованной печати. Я всегда аккуратно мылась, опасаясь ее испортить. Зря. Краска Арлакана была стойкой и держалась на совесть. От пальцев жреца повеяло жаром, по бокам заплясали маленькие огоньки. Стало нестерпимо больно, но я лишь закусила губу. Думала, уже не выдержу, но жрец убрал пальцы, и на коже остался едва заметный след символа даами.

– Какой союз выбрали? – спросил он.

– Хаави, – недовольно буркнул Грэг.

Жрец весело хмыкнул, снова схватил нас за руки и опустил их в чашу с огнем. Боль горящими жилами растеклась по телу. Казалось, от меня отрывают кусок плоти. Не сдержалась и застонала. Хотелось вырвать руку, но ее держали крепко. Пара колючих слезинок пробежала по щекам, и я сильнее сцепила зубы.

Закончилось все так же резко, как и началось. У меня сдавило грудь, и я не могла сделать глубокий вдох. Дышала часто и поверхностно, мечтая поскорее отсюда убраться.

– Вот и все, – сказал жрец и посмотрел на нас с нескрываемым интересом.

Глянула на свою руку и разглядела четкий рисунок нового союза – хаави – треугольник с двумя вертикальными линиями. Видимо, если без привязки душ, то с яркостью нет проблем. Не в силах больше тут находиться я подскочила и, вежливо кивнув жрецу, направилась к выходу. Мне нужно на воздух: я здесь задохнусь. Уже на пороге услышала слова жреца, адресованные Грэгу:

– Тебе давно следовало разорвать такой союз.

Что ответил Грэг, я не разобрала. Прислонилась спиной к холодному камню внешней стены здания, часто дыша. Больше никогда не позволю трогать свою душу. Слишком больно. Рядом раздался стук закрываемой двери, и моего плеча коснулся Грэг.

– Ты как? – прозвучал его озабоченный голос.

– Словно наизнанку вывернули, – прохрипела я.

Грэг наклонился и неожиданно подхватил меня на руки. Я уткнулась в его широкую грудь и с удовольствием вдохнула уже ставший привычным мужской запах. Знакомые травы навеяли мысли о забытых землях и нашем кармыке. Сейчас казалось, что не так уж и плохо там было. Пробормотала слова благодарности и позволила усадить себя в коляску.

– Тебе нужно отдохнуть, – устало проговорил Грэг, устраиваясь рядом. – Завтра нас ждут на открытии турнира.