Душа моя, гори!

Глава 23

Грэг

Навалилась усталость, но навязчивые мысли, опутанные эмоциями, мешали уснуть. Неужели я скоро выберусь из многолетней ловушки? От предвкушения свободы горячая волна пробежала по телу и окончательно лишила сна. Я не сильно жаждал покинуть забытые земли: за проведенное здесь время они стали моим домом, но незаконченные дела настойчиво тянули отсюда. С каким же удовольствием я с ними разберусь!

Здоровая рука сама сжалась в кулак, и Ольга недовольно заерзала под боком. Еще один источник моего беспокойства. Женщина, полная тайн и завидного упрямства. Что мне с тобой делать? Придвинулся чуть ближе и коснулся губами волос спящей Ольги. Разум настоятельно советует закончить с ней все дела и поскорее расстаться. Но нечто, притаившееся на самом дне груди, при мысли о прощании яростно сопротивляется. Оно, как жадный дзак, вцепилось пастью в девушку и шипит на меня: «Мое!».

Глупый. У Ольги нет души – с ней нельзя связываться. Смешок сорвался с губ. Поздно спохватился – мы уже заключили даами. Она так быстро умудрилась затащить меня в самый сильный брачный союз, а я тут о свободе выбора рассуждаю. Но ведь мы уже договорились о разводе.

А если Оля не сдержит слово? Мороз пробежал по коже. Не хочу убогой семейной жизни без любви. Как и моя даами. Она ни разу не упомянула, что заинтересована во мне, и ее поведение тому доказательство. Но на кой дайх ей сдался даами? Что она скрывает? Проникнуть бы в ее спящую головушку и разузнать ответы. Может, пока она спит, так и сделать?

Ни на что не надеясь, я сосредоточился и заглянул в ее сознание. Тут же куда-то провалился.

Яркий свет ослепил, и я зажмурился. До ушей донеслись непривычные звуки и голоса. Я открыл глаза и осмотрелся. Просторную комнату заливал кричаще-неестественный свет. Он лился с потолка из плоских светильников и неприятно мерцал. Где я? Такой обстановки я нигде не встречал. В глаза бросился большой стол, за которым сидели необычно одетые люди и что-то активно обсуждали. В глубине помещения я увидел ее.

Высокая стройная женщина стояла у окна. Длинные ноги изящно подчеркивала юбка до колен и необычные туфли на длинном, очень тонком каблуке. Слегка прозрачная блузка бирюзового цвета облегала аккуратную грудь. Выражение лица у незнакомки было задумчивым, а тонкая складка на переносице говорила о том, что она напряженно размышляет.

Я не мог отвести от женщины глаз. Красивая, уверенная и сильная. Королева в своем царстве. Казалось, я даже разглядел невидимую корону на ее высоко поднятой голове. Она отчаянно кого-то напоминала… Кто же ты, незнакомка? Женщина раздраженно откинула прядь коротких волос цвета снега, еще больше нахмурилась и громко захлопнула папку, содержимое которой до этого изучала.

Голоса затихли, в комнате раздался звонкий стук каблуков. Незнакомка приближалась к присутствующим. На лицах людей появилось затравленное выражение. Бах! Папка с грохотом припечаталась к столу. В гробовой тишине женщина уперлась в столешницу и, наклонившись, окинула присутствующих стальным взглядом.

– И это, по-вашему, результат?! – прозвучал ее ровный, леденящий душу голос.

Мурашки пробежались по коже. Я узнал ее! Она выглядела совсем по-другому, но выражения лица, жесты, тембр… Оля! Но как? Это ее сон? Или воспоминание? Пораженный, я стоял столбом и не отводил от нее взгляд. А она продолжала отчитывать присутствующих:

– Кто мне скажет, сколько было вложено в эту рекламу?

Ее острый коготок постучал по папке. Все молчали. Я тоже. Словно почувствовав меня, Ольга повернула голову в мою сторону. Ее глаза угрожающе сузились.

– Может, ты мне ответишь? – не спуская с меня прицела глаз-ледышек, строго спросила она.

Я растерялся. Мне-то откуда знать? Молча пожал плечами.

– Тогда пошел вон отсюда! – рявкнула Ольга, и меня вышвырнуло прочь.

Тяжело дыша, распахнул глаза и оторопело лежал еще несколько минут. Что это было? С опаской посмотрел на спящую рядом Олю. Вот ты, значит, какая была… Красивая… но злая. На меня-то за что накричала? Я же даже не знаю, что такое реклама.

Еще одно словечко из чужого мира. Ее мира… Она ведь раньше там жила. О чем-то мечтала, к чему-то стремилась, делала повседневные дела, работала, дружила, любила… Меня накрыло осознание: она потеряла всю свою жизнь, оказалась в незнакомом мире, еще и в чужом теле. Каково ей? Как бы я вел себя на ее месте? Наверняка хуже, чем эта смелая женщина. Уж точно мало бы кому доверял.

Почему же я к ней так строг? Отчего не хочу ей помочь? Все просто – я человек. Люди всегда поглощены своими проблемами и не замечают чужих бед. Несчастья других кажутся незначительными. Но для чего нам дана душа, если не для сочувствия и любви?

Стараясь не разбудить Олю, обнял ее покрепче и уткнулся носом в копну черных, пахнущих травами волос.

– Я тебе помогу. Не переживай. Здесь ты будешь жить не хуже, чем в своем мире, – тихо прошептал я.

Еще раз втянул приятный аромат ее волос и отдался во власть дремы.

Первые лучи Гошома привычно выдернули меня из неглубокого сна. Ночная прохлада еще не развеялась, но под крылом хиголы было тепло. Так не хотелось вылезать наружу. Рядышком сопела Оля и своим милым видом лишь усугубляла желание остаться. Стараясь не разбудить ее и хиголу, я аккуратно выполз на улицу. Потянулся и двинулся на поиски топлива для костра. Непростая задача в горах.

Мне повезло. Чудом наткнулся на покинутое гнездо, развел костер и вскипятил воду. Травы уже заварились, и ароматная дымка поднимались над котелком, когда раздалось шуршание и из-под крыла выползла Оля. Она двигалась скованно и недовольно бурчала себе под нос. Сейчас она совсем не походила на ту статную белокурую женщину из сна. Черноволосая, низенькая, пухленькая Оля нравилась мне больше. Не такая идеальная, что ли…

– Убью за чашку кофе, – донесся ее бубнеж, и она рухнула на валун подле меня.

– Кофе в этом мире нет, – напомнил я.

О чудесном бодрящем напитке я слышал от нее частенько, особенно по утрам.

– Знаю, – тоскливо протянула она и, скорчив разочарованную гримасу, потерла глаза.

Скрывая непрошеную улыбку, поднял котелок и приоткрыл крышку.

– Но могу предложить утренний чай, – сказал я и, не сдержавшись, улыбнулся.

До чего же моя даами забавно радуется. При виде горячего напитка ее глаза широко распахнулись, в них полыхнул игристый огонек счастья. Словно я ей ожерелье подарил, а не чашку чая.

– Грэг, ты чудо! – воскликнула она и быстро чмокнула меня в щеку. – Наливай быстрее.

Вскоре я любовался, как она, посапывая от удовольствия, потягивает горячий отвар. Откуда в ней столько энергии и радости жизни? Вроде ничего особенного не делает, а смотреть приятно.

– Ты сегодня странный. У нас все хорошо? – спросила она обеспокоенным голосом, даже чай прекратила пить.

– Да, все по плану, – быстро ответил я.

Что-то я действительно размяк, пора собираться и идти по задуманному пути. Сантименты оставим на потом.

– Грэг, сколько нам еще лететь? – стараясь скрыть свою неприязнь к хиголе, спросила Оля.

– Сейчас позавтракаем и глянем маршрут по печати.

Оля быстро отвела взгляд. Она смущается что ли? Весело хмыкнул и направился к хиголе. Та беспокойно топталась на месте. Пришлось ее успокаивать. Когда освободился, Ольга уже закончила завтрак и скрылась за камнями. Мне осталось лишь собрать вещи и дождаться ее.

– Давай глянем, сколько еще лететь, – сказала подошедшая Ольга.

Она расстегнула рубашку, оголяя печать. Рисунок на бархатной коже смотрелся так изящно, что пальцы сами потянулись к нему. Ольга едва заметно вздрогнула, когда я ласково погладил тонкие линии. Как же мне нравится касаться моей даами! Мои пальцы пустились в нежное путешествие. Они скользили, гладили и ласкали, затягивая нас в бархатистый транс. На время мы даже забыли, зачем именно изучаем метку духа.

Первая очнулась Оля и тихонько спросила:

– Можно к тебе?

Выскользнув из задумчивости, я кивнул, стараясь выбросить из головы более смелые мысли. Не время.

Олино присутствие в своем разуме почувствовал сразу. Через секунду нас окружили знакомые загадочные нити. Мы находились рядом с самой яркой.

– Видишь ее? – прошептал я.

– Да, но я не вижу конец, – ответила девушка.

– Попробуем посмотреть? – спросил я, сам пока не понимая, как именно это сделать.

Оля легонько кивнула и потянула меня в сторону яркой нити. Я не сопротивлялся, и вскоре мы парили над ней. Быстро, но совсем не замечая скорости. Нить то вилась и изгибалась вокруг гор, то пронзала их насквозь. В конце она врезалась в центр ничем не примечательной большой горы. Там ее след затерялся.

В надежде найти продолжение пути мы покружили рядом, затем, не сговариваясь, вернулись. Ольга тут же покинула мой разум. У меня впервые промелькнуло чувство тоскливого одиночества. Однако размышлять о необычных эмоциях было некогда: нужно проложить маршрут.

– Думаю, за день долетим, дальше придется пешком. Дорога идет внутрь горы и обрывается. Ощущение, что ее скрывают от нас.

По лицу Ольги было не разобрать: рада она тому, что лететь на хиголе всего один день, или нет. Послышался ее тихий обреченный выдох. Взяв свою сумку, она направилась к хиголе. Умничка. Обошлось без капризов.

С моей помощью она без нареканий забралась в нагрудный мешок. Лишь ее плотно сжатые губы говорили о дискомфорте.

Как можно аккуратнее разместился позади Ольги. С удовольствием прижался к теплой женской спине. Обвил рукой ее талию и, не встретив сопротивления, широко улыбнулся. Нам лететь почти весь день, а значит, я на законных основаниях могу касаться своей даами.

Я дернул ремень, крепящийся к телу хиголы, и дал ей команду трогаться. Во рту пересохло, сердце пропустило удар: сегодня нас ждет сложный взлет. Я откровенно побаивался: хигола молодая, я неопытный ездок, еще и вес двойной. Взлетим ли? Оле лучше ничего не говорить, чтобы зря не расстраивать.

Хила сделала шаг, второй и резко прыгнула вниз – мы начали падение.

– Грэ-э-э-э-г! – раздался Ольгин крик.

Крепче прижимая испуганную девушку к себе, я успокаивающе произнес:

– Все хорошо, сейчас выровняется.

Про себя добавил «надеюсь». Мы падали уже больше положенного времени. Дергать хиголу в такой момент бесполезно. Оставалось лишь уповать, что моя питомица справится и встанет на крылья.

Хотел уже начать молиться, когда мы, наконец, прекратили падение и взмыли вверх. Чтобы Оля не услышала, я тихонько и протяжно выдохнул. Сегодня мы не умрем. По крайней мере, не во время полета. Однако расслабляться не стоит: что нас поджидает внутри той горы еще не известно.

– Я думала, мы уже все. Отмучились, так сказать, – с нервным смешком произнесла Оля.

– Не переживай, у нас еще будет шанс, – пошутил я.

Почувствовал ее короткий смешок и сам улыбнулся. Напряжение спало, и настроение поползло вверх.

Хорошо летим. Надеюсь, в правильном направлении. Прикрыл глаза, наслаждаясь полетом. Как же неистово в детстве я мечтал о хиголе! Хотел пролететь с Лавель все южные сидэ после заключения даами… Дайх! В последние дни я слишком часто ее вспоминаю. Не стоит. Она сделала свой выбор.

Чтобы не проваливаться в невеселые картины прошлого, сосредоточился на управлении. Сегодня следует быть более внимательным: кругом горы и мы планируем срезать путь там, где позволит высота пиков. Стоит почаще сверяться с Ольгой. До сих пор кажется невероятным то, как мы с ней нашли дорогу. Словно кто-то искусно свел нас вместе для решения сложной задачи.

А если жрец Арлакан прав? Вдруг это помощь творцов? Может, они хотят, чтобы в наш мир вернулся Кималан и воцарился баланс сил?

От мыслей отвлекла Оля. Она тихо охнула, ее тело окаменело. Чуть подавшись вперед, девушка застыла. Я перестал ощущать ее дыхание. В груди знакомо сжался тугой комок. Опять? Я уже чувствовал это странное давление несколько раз.

– Что происходит? – озабоченно спросил я, пытаясь заглянуть ей в лицо.

Ольга не отвечала, я забеспокоился всерьез. С моей даами творится что-то нехорошее. Уже начал искать место для экстренной посадки, когда тело Оли обмякло и она заговорила:

– Все в порядке. Просто затекла спина и свело мышцу в груди. Знаешь, так бывает, когда не можешь толком вздохнуть. Мы правильно летим?

Ее голос звучал бодро, даже чересчур. Последний вопрос был явно предназначен для смены темы. Недовольно нахмурился. Она снова недоговаривает. Хотелось силой вытряхнуть из нее ответы. Знал, что не выйдет: Оля лишь сильнее закроется.

– Ты в порядке? Может, поищем, где сесть? – спросил я.

– О нет! – воскликнула она. – На сегодня я исчерпала лимит экстремальных взлетов. Все хорошо. Мы точно правильно летим? – повторила она.

Прислушался к своим ощущениям. Вроде, Оля не врет и ей действительно лучше. Тогда стоит сверить маршрут. Этим мы и занялись. Как оказалось, не зря. Вчерашний путь не вызывал сложностей: он лежал по прямой в горы. Сегодня же нам предстояло петлять среди вершин и склонов, и мы уже успели отклониться от курса. Поймал себя на том, что обрадовался трудностям с навигацией, когда моя рука скользнула к груди даами и осталась там до самого вечера.

К горе, в которой скрывался конец видимого пути, мы подлетали уже в последних лучах Гошома. Посадка оказалась жестче, чем вчера. Уставшая хигола завалилась на один бок, и моей левой половине тела хорошо досталось. Радует, что успел закинуть на себя Олю и она ничего не поранила.

– Грэг, я серьезно. Больше я в эту хиголу смерти не залезу, – простонала девушка, лежа на земле. – Обратно пешком пойду.

Потирая ушибленный бок, я был как никогда с ней согласен. Хорошо, что пока вопрос возвращения перед нами не стоит. С трудом поднялся и помог Оле встать. Держась друг за друга, мы враскорячку добрались до ближайших камней и сели. Тело болело, бок нещадно ныл, желудок напевал тоскливую песню. Молчу уже о насущных потребностях тела.

Оля ожесточенно растирала затекшие ноги, не переставая кряхтела и постанывала. Бедная моя даами. Такая дорога не для женщин. Ей было бы лучше в дакрише. Но без носителя печати Кималана мне, как оказалось, не обойтись. Не представляю, сколько времени я бы плутал в горах, пока не нашел нужный путь.

Хорошо хоть хигола не будет требовать еды еще пару десятков дней. Последняя кормежка была более чем сытной – целый тог. Нам, кстати, тоже не мешало бы перекусить.

После удаления двух проклятий голод уже не так сильно меня мучает, но оставшаяся часть по-прежнему медленно высасывает жизненные силы. Поскорее бы ее снять. Может, стоило удалить до похода? А смысл? Если здесь не выживу, то к чему мучения? Если же повезет, тогда и доведу дело до конца и отпущу Олю.

Сегодня любоваться закатом уже не пришлось. Закончив в потемках со скромным перекусом, мы легли под бок к хиголе и быстро уснули.

На следующее утро я встал пораньше, чтобы поискать по окрестностям ветки и солому. Очень уж хотелось порадовать даами горячим чаем.

Широкая сонная улыбка Оли была мне достойной наградой за получасовую утреннюю прогулку.

– Ну что? Куда нам дальше? – спросила она после еды.

– Туда, – ответил я и махнул вверх.

Я размышлял, стоит ли привязывать хиголу. Молодая, плохо объезженная, она может улететь, если мы задержимся. С другой стороны, а когда мы вернемся? Оставлять ее тут на голодную погибель тоже не дело. Ладно, пусть ожидает без веревки. Пойдем с Ольгой обратно пешком, если звук свистка не достигнет ушей хиголы.

Погладив красивые перья питомицы, я двинулся к Оле. От внимательных глаз даами не укрылся мой прощальный жест.

– Оставим ее здесь? – спросила она.

Кивнул, не вдаваясь в подробности, и сменил тему:

– Там наверху нить прерывается. Придется немного покарабкаться. Справишься?

Оля не ответила: она уже пыталась найти удобный маршрут наверх. Ухмыльнулся. Нашел что спросить у бесстрашной женщины. Пожалуй, только залезть впервые в хиголу вызвало у нее трудности, а с остальным она справляется не хуже меня. Интересно, и с Маолом бы она разобралась? Нет! Он мой!

Волна злости привычно накрыла от воспоминаний, и я не заметил, как остервенело покарабкался вверх, иногда подтягивая Олю за собой. Спустя время она укоризненно сказала:

– Может, не стоит так торопиться? У тебя рука-то одна. Свалишься.

Кивнул, соглашаясь, и мы продолжили путь в размеренном темпе. Через долгих полчаса карабканья сидели на большом уступе и обреченно рассматривали тупик, в котором оказались. Выше не подняться. Со всех сторон обрыв. Можно только обратно вниз. Неужели мы ошиблись?

– Вход где-то здесь, – пробормотала Ольга, почесывая через рубашку печать.

Она встала и нервно закружила на небольшом пятачке, словно что-то выискивая. Ее ладонь не отрывалась от груди и яростно скребла ногтями ткань. Я перехватил кисть девушки. Оля дернулась и второй рукой расстегнула одежду.

– Грэг, она чешется. Сильно. Думаю, это знак.

Я взглянул на печать. Серебристые линии пульсировали, словно желая прорваться сквозь кожу и освободиться. Коснулся их пальцем – меня обжег ледяной холод. Ольга права. Мы рядом. Раньше таких проявлений не было.

Мы снова попытались соединиться в сознаниях, но внутреннее пространство горело огнем, и понять, куда двигаться, было невозможно. Кто-то очень тщательно скрыл вход от чужих глаз. После половины дня безуспешных поисков мы, уставшие и разочарованные, сидели на обрыве и обреченно жевали обед. Похоже, мы здесь надолго.

Откусив большой кусок лепешки, я чуть не подавился, когда Ольга вскрикнула и подскочила. Мое сердце рухнуло в пятки – свалится ведь. Я судорожно вцепился в ее ногу, и теперь она изумленно смотрела на меня сверху вниз. Кашлянул и отпустил ее лодыжку, стараясь утихомирить испуганные удары сердца. Девушка, нетерпеливо притопывая на месте, затараторила:

– Грэг! Кималан ведь дух воды?

Я кивнул, не совсем понимая, к чему она ведет.

– А как ты воду искал? Попробуй и здесь так же! Если Кималан заперт где-то недалеко, то и там должна быть вода.

Как же я сам не догадался! Подскочил, да так резво, что теперь Ольга вцепилась в мою руку стальной хваткой.

Я привычно сосредоточился и принюхался. В нос ударил запах пепла, но следом я почувствовал ее. Вода! Почти неразличима, но она там есть. Сдвинулся в сторону и продолжил поиски. Сейчас я походил на дзака, взявшего след добычи. Мы шаг за шагом двигались вдоль отвесной стены, пока я не заметил в ней щель. Крохотную. Туда не пролез бы и лист бумаги. Я понял: мы у цели! Сбоку раздалось тихое шипение Оли, она прижала руку к груди.

– Жжется, зараза!

– Попробуй коснуться печатью здесь, – предложил я, указывая на трещину.

Ольга послушалась, прижалась покрасневшей кожей груди к холодному камню. С ее губ раздался выдох облегчения. Следом прозвучал ее крик и мои самые отборные ругательства: стена под нами растворилась, и мы рухнули вниз.