Дроны над Курской дугой

Глава VIII «Новая реальность войны»

Утро 6 июля 1943 года было наполнено гулом сотен моторов и рокотом артиллерийских орудий. Над северным фасом Курской дуги поднимался тяжёлый дым. Солнце едва пробивалось сквозь облака пыли и копоти, превращая поле боя в подобие бесконечного, зловещего рассвета.

Командный пункт 1-го танкового корпуса генерала Михаила Катукова расположился в небольшой роще, защищённой маскировочной сеткой. Катуков, строгий и сосредоточенный, стоял у карты вместе с командирами бригад и офицерами штаба.

— Разведка сообщает: передовые части немцев сильно потрёпаны вчерашним ударом беспилотников Громова, — докладывал полковник Кравцов, начальник разведки корпуса. — Немецкая техника обездвижена на нескольких участках.

Катуков хмуро кивнул:

— Хорошо, этим нужно воспользоваться немедленно. Бригадам начать выдвижение. Цель — отбросить немцев к исходным позициям. Артиллерия — прикрыть танки огнём с закрытых позиций.

Вскоре сотни танков Т-34, Т-70 и САУ устремились вперёд, сопровождаемые пехотой. Двигатели рычали, сотрясая воздух. Советская артиллерия открыла огонь, прикрывая танковые группы густой завесой разрывов перед немецкими позициями.

Передовая линия обороны немцев была охвачена беспорядком после ночного налёта дронов. Командиры частей Вермахта и дивизий СС спешно перегруппировывали свои потрёпанные силы.

— Отходим! Занять рубеж на восточной окраине деревни! — кричал полковник дивизии «Рейх» своим подчинённым.

— Господин полковник, наши танки обездвижены! Русские сожгли половину техники из моего батальона! — докладывал лейтенант в грязной, закопчённой форме.

— Забирайте уцелевшую технику и отходите! — резко ответил полковник, поднимая бинокль. Вдалеке уже виднелись контуры советских танков.

Т-34 Катукова вели прицельный огонь с ходу, стараясь не давать немцам времени на ответную стрельбу. Первые взрывы немецких танков вызвали воодушевлённые возгласы среди советских танкистов.

— Попадание! Горит! Отлично, ребята, давите немчуру! — передавал по радио один из экипажей.

Немецкие танкисты пытались ответить огнём, но потери среди их машин и личного состава стремительно нарастали. Вскоре подразделения дивизий «Рейх» и «Лейбштандарт» начали спешный отход на заранее подготовленные рубежи.

В это же время в штабе генерала Ротмистрова, командующего 5-й гвардейской танковой армией, также шла оживлённая подготовка к атаке.

— Громов использовал свой козырь, теперь дело за нами! — уверенно заявил Ротмистров. — 2-й и 18-й танковые корпуса должны прорваться к окраинам Ольховатки и соединиться с группой Катукова.

Советские танковые группы пошли в атаку волнами, маневрируя между огневыми точками немцев. Пехота с автоматами и гранатомётами прикрывала их, вступая в ожесточённые схватки с немецкой пехотой, пытающейся удержать позиции.

К середине дня немецкие части были вынуждены отступить и занять оборону по новому рубежу, где их встретила усиленная противотанковая артиллерия и свежие подкрепления.

Генерал Катуков, наблюдая за ходом сражения в бинокль, произнёс задумчиво:

— Громов здорово помог нам, выбив у них головные части. Но теперь начинается самое тяжёлое. Немцы готовы к обороне.

Полковник Кравцов кивнул:

— Так точно, товарищ генерал. Дальше придётся давить их своими силами.

Катуков твёрдо ответил:

— Значит, будем давить. Без пауз и передышек. Сейчас или никогда.

Передовая линия фронта снова замерла в ожидании нового штурма. Над позициями клубился густой дым. Первый этап грандиозной битвы на северном фасе Курской дуги завершился успешной контратакой советских частей, но всем было ясно — это только начало.

В командном пункте 9-й армии генерала Вальтера Моделя, расположенном в небольшом лесу в глубине фронта, царила напряжённая тишина. За столом, заваленным картами и радиограммами, собрались высокопоставленные офицеры, в том числе и полковник Гельмут Рот, отвечавший за радиоэлектронную борьбу.

— Господа, — холодно начал генерал Модель, внимательно оглядывая присутствующих, — русские беспилотники нанесли ощутимый удар по нашим передовым колоннам. Мы потеряли немало ценных машин и ещё больше людей. Мне нужен немедленный ответ, какие меры предпринимаются для защиты наших сил?

Рот выпрямился и слегка наклонил голову, держа уверенный взгляд:

— Господин генерал, мои специалисты работают круглосуточно. Уже удалось частично перенастроить наши станции подавления, и некоторые из аппаратов русских были обезврежены ещё до подхода к нашим позициям. Однако, — он выдержал паузу, — мы столкнулись с неожиданной и быстрой перестройкой частот и алгоритмов связи у противника.

Модель раздражённо вздохнул, положив руку на край стола:

— Полковник, «частично» и «некоторые» — это слишком мало! Вы понимаете, что в таких условиях нам грозит полный срыв операции?

Рот быстро кивнул:

— Понимаю, генерал. Мы мобилизовали все доступные средства. В течение суток я обещаю обеспечить полную работоспособность системы радиоэлектронной борьбы в зоне нашего наступления. У русских будет не больше нескольких минут, чтобы использовать свои аппараты, затем они станут слепыми.

— Несколько минут — слишком много, — вмешался в разговор полковник из дивизии СС «Рейх», напряжённо постукивая пальцем по карте. — Эти минуты могут стоить нам десятков танков. Нам нужны дополнительные меры.

Генерал Модель задумчиво погладил подбородок и обратился к другому офицеру:

— Майор Хофман, как продвигается монтаж защитных сеток на технику?

— Господин генерал, — отчётливо доложил майор, — инженерные подразделения работают круглосуточно. На данный момент сетками оснащено около тридцати процентов техники. Прежде всего, это «Тигры» и «Пантеры». Остальные машины будут готовы в течение сорока восьми часов.

— Что насчёт эффективности этих сеток? — продолжал Модель, изучая своего подчинённого.

— Они не дают стопроцентной защиты, — признал Хофман. — Но большинство ударов с воздуха нейтрализуют. Дрон не сможет доставить заряд внутрь машины, и максимум, что нас ждёт — незначительные повреждения брони и навесного оборудования.

— Это уже лучше, — заметил генерал и вновь повернулся к Роту. — Полковник, вы должны обеспечить РЭБ на высшем уровне. Никаких сбоев.

Рот выдержал прямой взгляд:

— Сделаю всё возможное, господин генерал.

— Этого недостаточно, — сухо произнёс Модель. — Делайте невозможное.

В тылу фронта, на мобильных площадках, разворачивались срочные работы. Танкисты наблюдали за инженерами, которые натягивали металлические сетки на башни и моторные отсеки бронетехники. Возле нескольких самоходок стояли отряды солдат с дробовиками и крупнокалиберными пулемётами.

— Что это за новая мода? — спросил молодой лейтенант из дивизии СС «Лейбштандарт» у своего товарища.

— «Охотники за дронами», — ответил тот с мрачной усмешкой. — Теперь мы должны воевать не только с русскими солдатами и танками, но и с их летающими железками.

— И это должно нас спасти? — недоверчиво произнёс лейтенант.

— Может, и нет, — отозвался его собеседник, проверяя заряд дробовика, — но, по крайней мере, один из трех беспилотников уже не долетит.

Вокруг нарастал шум и лязг металла. Ближайшие часы и дни должны были показать, насколько эффективными окажутся эти экстренные меры защиты. В штабных палатках и командных пунктах чувствовалась скрытая напряжённость — наступление должно было продолжаться, несмотря на новые угрозы с неба.

Солнце медленно садилось за горизонт, бросая длинные тени на опалённую войной землю Курской дуги. В командном пункте Громова царило напряжение. Операторы дронов внимательно следили за экранами радиолокационных установок, но на лицах их уже читалась тревога.

— Потеряна связь с третьим и шестым аппаратами, — докладывал оператор, молодой сержант с бледным от усталости лицом.

— Как именно потеряна? — Громов встал и подошёл к рабочему месту оператора, всматриваясь в экран.

— Резко. Сначала сигнал шёл стабильно, затем просто оборвался.

Громов задумчиво потёр подбородок. Что-то пошло не так. Немцы явно нашли способ борьбы с его дронами.

Тем временем на немецких позициях «охотники за дронами» развернули свою деятельность во всю силу. Сержант СС Ганс Келер, высокий, широкоплечий, с резкими чертами лица, командовал небольшим отрядом, вооружённым дробовиками и крупнокалиберными пулемётами. Его глаза были холодны и беспощадны.

— Внимание! Объект справа! — вдруг крикнул молодой солдат, вскидывая дробовик. Маленькая металлическая тень стремительно приближалась, но выстрел прогремел раньше, чем аппарат успел отвернуть.

Грохот дроби, и беспилотник упал в нескольких десятках метров, оставив за собой чёрный дымящийся след.

— Молодец, Шульц! — крикнул Келер. — Но это ещё не всё. Давайте сюда инженеров.

Через несколько минут к обломкам дрона подъехала техническая группа. Военный инженер осторожно поднял корпус разбитого аппарата, внимательно осмотрел камеру и моторы.

— Они стали крепче и маневреннее, — пробормотал он. — Надо доставить в штаб. Возможно, сможем понять, как они избегают наших радаров.

На другом участке фронта танкисты дивизии «Рейх» уже убедились в эффективности сеток, установленных на броне. Один из танков «Тигр», над которым недавно глухо раздался взрыв, продолжал медленно двигаться вперёд, слегка повредив верхнюю часть защитной сетки.

Командир танка, унтерштурмфюрер СС Густав Вольф, выглянул из башни и удовлетворённо кивнул:

— Работает! Сообщите в штаб: сетки эффективны против русских аппаратов!

Тем временем Громов в советском штабе уже обсуждал сложившуюся ситуацию с Василевским и Устиновым. Лица генералов были серьёзны и мрачны.

— Немцы адаптировались быстрее, чем мы ожидали, — тихо сказал Василевский. — Что предпримем?

— Нужно поменять тактику, — решительно ответил Громов. — Наши дроны уже не могут так свободно работать на малых высотах. Немцы научились ставить ловушки и активно применяют специальные отряды.

— Ваши предложения? — спросил Устинов, глядя прямо в глаза Громову.

— Перейдём на более высокие эшелоны и используем комбинацию групповых атак. Один дрон атакует и пробивает защитную сетку, второй и третий аппараты сработают на добивание.

— Сколько нужно времени на перестройку? — резко спросил Василевский.

— Два-три дня, товарищ генерал, — ответил Громов. — Мы также можем усилить радиоэлектронную защиту наших аппаратов.

Василевский коротко кивнул:

— Сделайте это. Нам нельзя дать немцам почувствовать, что они взяли верх. Иначе они попытаются прорвать оборону и развить успех.

Громов вышел из командного пункта, глядя на тёмное, затянутое дымом небо. Впервые он почувствовал, как зыбко равновесие в этой войне, где каждое техническое новшество может решать исход целых сражений.

«Теперь игра станет ещё сложнее», — подумал он, поправляя фуражку и направляясь к своим операторам, готовым к новым инструкциям.

Фронтовой командный пункт располагался в глубоком блиндаже под неприметным холмом, укреплённом брёвнами и мешками с песком. В тесном помещении, освещённом тусклыми лампами, стоял запах пороха, сырой земли и фронтовой усталости. Алексей Громов вошёл в блиндаж, слегка пригнувшись, и сразу же направился к столу, у которого стояли генералы Василевский и Рокоссовский.

— Товарищи генералы, — чётко произнёс Громов, — вынужден доложить, ситуация осложнилась. Немцы находят новые способы бороться с нашими беспилотниками.

— Какие у них средства противодействия? — немедленно спросил Василевский, нахмурившись и внимательно изучая карты на столе.

Громов вздохнул и быстро развернул схемы на столе:

— Немцы активно используют специальные мобильные отряды с крупнокалиберными пулемётами и дробовиками. Кроме того, их танки и бронетехника оборудованы металлическими сетками, которые частично гасят эффект наших зарядов и ловят дроны на низких высотах.

Рокоссовский, не отрывая взгляда от карт, спокойно уточнил:

— Алексей Андреевич, насколько сильно это влияет на боевые действия? Мы ведь смогли приостановить их наступление.

— Да, товарищ генерал, — подтвердил Громов, — но наши потери аппаратов уже превысили допустимые пределы. Если мы не изменим тактику и конструкцию беспилотников, то через неделю-другую можем вообще лишиться этого преимущества.

Василевский мрачно кивнул:

— Что вы предлагаете конкретно?

Громов показал новые чертежи:

— Нужно увеличить рабочую высоту полётов, чтобы снизить риск поражения с земли. Также необходимо срочно усилить мощность зарядов, которые смогут пробивать эти защитные сетки. Мы уже провели предварительные испытания, и это технически возможно.

Василевский внимательно изучил чертежи:

— Сколько вам потребуется времени на модернизацию?

— Если будем работать круглосуточно и задействуем дополнительные мощности, то два-три дня, — уверенно ответил Громов.

— У нас есть такие возможности? — уточнил Рокоссовский.

— Мы уже начали перебрасывать дополнительные силы инженеров и техники, — кивнул Громов. — Вопрос только в поддержке Ставки по материалам и оборудованию.

Василевский поднял телефонную трубку и сказал связисту:

— Срочно соедините меня со Ставкой.

Пока шло соединение, Громов негромко добавил:

— Ещё один важный момент, товарищи генералы. Если мы хотим закрепить успех, нужно существенно увеличить выпуск дронов. Сейчас их количество явно недостаточно, немцы это уже поняли и усилили противодействие.

Рокоссовский бросил взгляд на Василевского:

— Нужно добиваться максимально возможных производственных темпов. Это оружие уже доказало свою эффективность. Нельзя упускать момент.

— Я вас поддерживаю, товарищ генерал, — согласился Василевский, — и уверен, что Ставка пойдёт нам навстречу. Но вы, Алексей Андреевич, должны быть готовы представить подробный план и список всех необходимых ресурсов.

— Он уже готов, товарищ генерал, — уверенно сказал Громов, доставая из сумки стопку документов и выкладывая их на стол.

Телефон на столе Василевского зазвонил.

— Слушаю, — чётко произнёс Василевский. — Да, товарищ Сталин. Докладываю обстановку…

Пока Василевский докладывал Верховному Главнокомандующему, Рокоссовский отошёл в сторону и негромко сказал Громову:

— Сейчас начинается новая фаза противостояния. Немцы показали, что могут адаптироваться быстро. Мы обязаны опережать их каждый раз, иначе наши достижения будут сведены на нет.

Oberkommando der Wehrmacht

Оперативный приказ № 145

«О формировании мобильных групп борьбы с вражескими беспилотными аппаратами»

Секретно

Ставка Верховного командования Вермахта

07 июля 1943 года

С учётом изменившейся оперативной обстановки и появлением на советско-германском фронте новых типов вражеских беспилотных летательных аппаратов, оказывающих значительное влияние на боевые действия наших частей, приказываю немедленно создать специальные мобильные группы по борьбе с беспилотниками противника.

Группы формировать побатальонно, в каждой танковой и моторизованной дивизии, действующей в районе Курской дуги. Командирам дивизий лично контролировать создание и оперативную готовность данных подразделений.

Каждая мобильная группа должна состоять из следующей лёгкой бронетехники:

Три единицы Sd.Kfz.222 или аналогичных бронемашин с 20-мм автоматическими пушками для огневого поражения целей на малых высотах.

Две единицы Sd.Kfz.250 или Sd.Kfz.251, оснащённых дополнительными тяжёлыми пулемётами и дробовиками для ведения заградительного огня.

Личный состав мобильных групп должен пройти специальную подготовку по идентификации и уничтожению беспилотных летательных аппаратов противника. Основной задачей группы является немедленное реагирование на воздушную угрозу и пресечение деятельности вражеских беспилотников в районе ответственности подразделения.

Командирам батальонов обеспечить немедленное включение мобильных групп в систему оповещения и связи с подразделениями радиотехнической разведки (РЭБ). О всех случаях обнаружения и уничтожения вражеских беспилотных аппаратов докладывать немедленно через командование дивизии в штаб армии.

Начальникам тыла обеспечить группы необходимым количеством боеприпасов и горюче-смазочных материалов для ведения постоянного патрулирования и выполнения боевых задач.

Ответственность за оперативное выполнение настоящего приказа возлагается на командиров дивизий и корпусов.

Начальник штаба Верховного командования Вермахта генерал-полковник Альфред Йодль