Дроны над Курской дугой

Глава XIII «Контрудар»

Часть I: «Первые признаки отступления»

Раннее утро 17 июля 1943 года застало командный пункт Воронежского фронта в полном напряжении. Генерал армии Николай Фёдорович Ватутин сидел за столом, склонившись над крупномасштабной картой, испещрённой цветными пометками. В помещении стояла густая атмосфера табачного дыма и терпкого запаха крепкого чая.

— Товарищ генерал армии, получены срочные данные от группы Громова, — решительно доложил оперативный офицер, входя в помещение и быстро отдавая честь.

Ватутин резко поднял глаза:

— Докладывайте немедленно!

— Разведывательные дроны фиксируют необычную активность немецких подразделений. Они начали свертывать позиции и оттягивать танковые колонны в тыл.

Ватутин выпрямился, внимательно вглядываясь в офицера:

— Точность данных?

— Высокая, подтверждается наземной разведкой. Немцы явно что-то затевают.

Генерал повернулся к своему штабу:

— Это шанс, товарищи. Противник отступает! Срочно отправьте передовые разведывательные группы и отряды в районы урочища Ситное, совхоза Комсомолец и Сторожевого. Нужно проверить их позиции и немедленно занять эти ключевые пункты!

Штаб зашевелился, офицеры начали отдавать приказы по телефонам и радистам. Ватутин, задумчиво постукивая карандашом по карте, обратился к адъютанту:

— Свяжитесь с Громовым. Пусть обеспечит дополнительную разведку с воздуха. Нам нужно полное представление о немецких намерениях.

Тем временем на передовой советские разведывательные группы и отряды стремительно продвигались вперёд. Лейтенант Василий Смирнов, командир одной из групп, смотрел через бинокль на удаляющуюся немецкую колонну танков.

— Видите, товарищ лейтенант, они уходят! — возбуждённо проговорил сержант, стоящий рядом.

— Да, сержант, вижу. Но расслабляться рано. Сигналим остальным группам: продвигаемся осторожно. Немцы могут оставлять ловушки.

Отряды двигались уверенно, методично обследуя оставленные немецкие позиции. К вечеру 17 июля советские бойцы закрепились в урочище Ситное и совхозе Комсомолец, докладывая о полном отсутствии серьёзного сопротивления.

В это же время на немецком командном пункте царило напряжение. Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн и обергруппенфюрер СС Пауль Хауссер угрюмо рассматривали ситуацию на карте.

— Русские быстро распознали наше отступление, — мрачно произнёс Манштейн. — Беспилотники дали им значительное преимущество.

Хауссер раздражённо сжал кулаки:

— Мои части измотаны, фельдмаршал. Танковые корпуса понесли большие потери, и резервов практически нет. Мы просто вынуждены перейти к обороне.

— Я это прекрасно понимаю, — тихо ответил Манштейн. — Сейчас самое важное — не допустить полного развала обороны. Ваши люди готовы к созданию новых оборонительных рубежей?

Хауссер уверенно кивнул:

— Мы уже начали переброску войск и техники. Удержим оборону до тех пор, пока не придут подкрепления.

Манштейн вздохнул:

— Хорошо. Но помните, Пауль, ставка крайне высока. Нам нельзя допустить катастрофы, как в Сталинграде. Держите меня в курсе каждой детали.

Хауссер резко щёлкнул каблуками и вышел из комнаты. Манштейн, оставшись один, снова посмотрел на карту. Он понимал, что инициатива перешла к противнику и теперь единственным способом избежать разгрома было затягивание обороны, арьергардные бои и организация грамотного отступления.

На советском командном пункте Ватутин, удовлетворённый первыми успехами разведки, обратился к офицерам:

— Друзья, противник отступает, но это не значит, что победа близка. Сейчас нам необходимо воспользоваться этим моментом, нанести удар и не дать немцам закрепиться на новых рубежах. Наступаем решительно и без промедления!

Офицеры энергично подтвердили готовность. Все понимали: начинается новый этап Курской битвы, и теперь уже советские войска должны были перейти в наступление, которое определит дальнейший ход войны.

Часть II: «Переход к контрнаступлению»

Ставка Верховного Главнокомандующего.

В Кремле было непривычно оживлённо. Сталин внимательно выслушивал доклады генералов, изредка перебивая их короткими и острыми вопросами. В просторном кабинете, освещённом мягким светом настольных ламп, на большом столе разложили оперативные карты с пометками и стрелками, обозначавшими движение войск.

— Значит, противник окончательно выдохся в наступлении? — задумчиво спросил Сталин, внимательно глядя на Василевского.

— Да, товарищ Сталин, — уверенно подтвердил Василевский. — Немцы начали отходить, это факт. Наши передовые отряды заняли Сторожевое, Ситное, совхоз Комсомолец. У них нет резервов для контратаки.

— Тогда, может быть, настало время переходить в решительное контрнаступление? — предложил Рокоссовский, слегка подавшись вперёд.

— Именно, — кивнул Сталин. — Воронежский и Степной фронты должны перейти в наступление. Цель — отбросить немцев назад, на исходные позиции, и дальше развивать успех на Харьковском направлении. Действуйте немедленно, товарищи.

— Приказ будет отдан незамедлительно, — подтвердил Антонов.

Сталин повернулся к Громову, который стоял чуть в стороне, ожидая приглашения к разговору.

— А что у нас с беспилотниками, товарищ Громов? Насколько мы готовы использовать вашу технику в наступлении?

Громов сделал шаг вперёд и, выдержав паузу, чётко произнёс:

— Товарищ Сталин, разведывательные беспилотники «Комар» доказали свою эффективность, но мы понесли значительные потери в технике. Что касается ударных аппаратов, то их применение тоже дало результат, но их осталось очень мало. Нам срочно нужны новые машины, иначе мы рискуем потерять преимущество в воздухе.

Сталин внимательно посмотрел на Дмитрия Фёдоровича Устинова, наркома вооружения СССР, который молча слушал доклад, напряжённо перебирая бумаги.

— Товарищ Устинов, что у нас с производством беспилотников?

— Товарищ Сталин, — начал Устинов, слегка нервничая, — наши заводы работают на полную мощность, но у нас есть серьёзные трудности с поставками дефицитных деталей, в частности с радиоаппаратурой и некоторыми электронными компонентами. Пока мы не можем полностью удовлетворить потребности фронта.

— Сколько времени вам нужно, чтобы решить этот вопрос? — жёстко спросил Сталин.

Устинов вздохнул и ответил с максимально возможной точностью:

— Не менее трёх недель, товарищ Сталин, но мы уже работаем над альтернативными решениями и перераспределением ресурсов.

Сталин внимательно посмотрел на Устинова и, выдержав паузу, медленно произнёс:

— Три недели — слишком много. Решайте проблему быстрее. Нам нужны эти машины на фронте сейчас, а не завтра.

Василевский, чувствуя напряжение момента, решил внести ясность:

— Пока будем использовать имеющиеся резервы максимально эффективно. Товарищ Громов, вы должны максимально бережно использовать оставшиеся беспилотники, пока промышленность не обеспечит нас новыми.

— Есть, товарищ генерал, — подтвердил Громов. — Будем действовать по обстоятельствам, максимально эффективно.

На фронтовом командном пункте Воронежского фронта генералы Ватутин и Ротмистров уже готовились к предстоящим действиям. Танки и артиллерия занимали исходные позиции, солдаты проверяли боеприпасы и вооружение, офицеры нервно поглядывали на часы, ожидая приказа о наступлении.

— Товарищ генерал, войска готовы, — доложил Ротмистров Ватутину, внимательно изучавшему карту местности.

— Хорошо, Павел Алексеевич, — ответил Ватутин, взглянув на часы. — Сигнал поступит через два часа. Наша задача — не просто отбросить немцев, а полностью сломать их сопротивление на этом направлении.

Генералы обменялись коротким взглядом, в котором читалась уверенность и решимость. Бои последних дней дали понять всем: враг слабее, чем казался раньше, но борьба предстоит всё равно очень тяжёлая.

Ротмистров, заметив на лице Ватутина тревогу, попытался успокоить его:

— Всё получится, Николай Фёдорович. Наши солдаты чувствуют близкую победу. Мы их дожмём.

— Конечно, дожмём, — подтвердил Ватутин. — Сейчас главное — использовать каждый шанс, каждую минуту. С богом, товарищи! Победа будет за нами!

Часть III: «Разгром немецкой обороны»

Ранним утром небо над районом Красный Октябрь, Богородицкое и Козловка заволокло густым дымом и пылью. Грохот артиллерийских залпов смешивался с ревом моторов десятков танков и самоходных орудий, наступающих на укреплённые позиции немецких войск. Танки Т-34 и тяжёлые самоходки СУ-152 уверенно прорывались вперёд, направляясь к укреплённым пунктам противника, отмеченным разведывательными беспилотниками Громова.

— Вперёд, товарищи! Не останавливаться! — отдавал приказы генерал Ротмистров, следивший за развитием наступления с командного пункта. — Беспилотники Громова обеспечили нам координаты каждого немецкого штаба! Используем этот шанс полностью!

— Так точно, товарищ генерал! — докладывал командир танкового батальона по радиосвязи, уверенно двигаясь к немецким позициям.

Немецкая оборона трещала по швам. Генералы Манштейн и Хауссер отчаянно пытались организовать сопротивление, но удары советских танковых подразделений и точечные атаки ударных беспилотников приводили к хаосу в управлении немецкими войсками.

— Связь потеряна с 3-м батальоном СС, герр генерал! — нервно докладывал связист Манштейну.

— Чёрт бы их побрал! — выругался Манштейн, бросив раздражённый взгляд на карту. — Почему не работают группы РЭБ? Где полковник Рот?

В этот момент полковник Гельмут Рот, покрытый сажей и пылью, с трудом пробирался к командному пункту на штабной машине. Его мобильные группы, оснащённые техникой радиоэлектронного подавления, пытались хоть как-то помешать советским беспилотникам, но это становилось практически невозможным.

— Герр генерал, русские используют новую тактику! — докладывал Рот, тяжело дыша. — Они действуют на разных высотах, меняют частоты, наши приборы практически бесполезны!

Манштейн сжал кулаки, яростно сдерживая эмоции.

— Мы потеряли Красный Октябрь, Козловка тоже практически в руках русских, — продолжал доклад адъютант. — Наши резервы исчерпаны!

— Отступаем! — резко приказал Манштейн. — Организовать оборону у Богородицкого. Это последняя линия! Наша задача сохранить армию.

Тем временем советские танки уже входили в Козловку, бойцы шли по улицам с боем, уничтожая последние очаги сопротивления противника.

— Товарищ командир, штаб противника уничтожен! — докладывал офицер танковой роты.

На командном пункте Громов внимательно следил за экраном, на котором отображались последние данные с беспилотников.

— Молодцы, ребята! — с облегчением выдохнул он, видя, как с карты исчезает очередная метка противника. — Но работы ещё много. Направляйте беспилотники на Богородицкое. Нам нужно окончательно сломить немецкую оборону.

— Будет сделано! — подтвердил оператор, отправляя очередную группу дронов в бой.

Ситуация на немецкой стороне становилась критической. Подразделения СС, лишённые чётких команд из-за точечных ударов советских беспилотников по штабам и узлам связи, начинали отступать.

— Это конец, — мрачно процедил Манштейн, глядя на карту. — Мы проиграли эту битву. Переходите к обороне на всех участках.

Ватутин и Ротмистров, получив сообщения о взятии ключевых населённых пунктов, обменялись удовлетворёнными взглядами.

— Сегодня мы сделали важный шаг, товарищи, — уверенно произнёс Ватутин. — Но расслабляться рано. Продолжаем наступление, пока противник не очнулся!

Часть IV: «Освобождение»

Река Северский Донец, фронтовые позиции Степного фронта.

Светало. Туман медленно отступал, открывая взгляду израненные поля и рощи. Шум двигателей советских танков и гул артиллерийских залпов свидетельствовали о непрерывном наступлении, которое уверенно отбрасывало немцев назад. Солдаты и офицеры Степного фронта, уставшие, покрытые копотью и пылью, с каждым часом всё сильнее чувствовали приближение долгожданной победы в этой битве за Курский выступ.

На командном пункте Степного фронта генерал Ватутин, окружённый штабными офицерами, внимательно изучал карты. Вошёл генерал Ротмистров, заметно уставший, но довольный результатами.

— Николай Фёдорович, восточный берег Северского Донца полностью в наших руках, — коротко доложил Ротмистров.

Ватутин облегчённо выдохнул и кивнул:

— Хорошо, Павел Алексеевич. Сообщите в Ставку: мы закрепились и готовы к дальнейшим действиям. Немцам теперь не на что опереться.

В этот момент в палатку командного пункта вошёл инженер Громов. Он выглядел обеспокоенным.

— Товарищи генералы, разрешите доложить.

— Докладывайте, Алексей Андреевич, — кивнул Ватутин, пристально глядя на него.

— Противник, безусловно, разгромлен. Мои разведывательные аппараты фиксируют массовое отступление. Но у меня есть опасения, что немцы могут снова что-то придумать против наших дронов.

— Конкретнее, — хмуро сказал Ватутин.

— До нас дошла информация, что немецкие инженеры вновь работают над усовершенствованием защиты. Есть вероятность, что в скором времени они смогут эффективно противостоять нашим аппаратам.

Ротмистров настороженно переглянулся с Ватутиным:

— Что вы предлагаете?

— Мы должны использовать этот успех максимально, пока у противника нет надёжной защиты. Но в то же время готовиться к новым трудностям. Мне необходимы дополнительные ресурсы и техника, чтобы увеличить производство и модернизировать дроны.

Ватутин задумчиво покачал головой:

— Верховный, как вы знаете, в курсе. Уверен, он ускорит решение этого вопроса.

В то же время, в немецком штабе генерал Манштейн стоял перед картой, осознавая неизбежность поражения. В палатке царила напряжённая тишина.

— Господа, — наконец произнёс Манштейн, — мы вынуждены отступить. Иначе мы потеряем не только позиции, но и армию. Немедленно отдаем приказ о планомерном отходе и подготовке новых рубежей обороны.

Один из генералов с горечью произнёс:

— Это конец стратегической инициативы на Восточном фронте, герр генерал-фельдмаршал.

— Это пока лишь потеря позиций, — жёстко ответил Манштейн. — Война ещё не окончена.

Советские войска продолжали наступать. Танки и артиллерия уверенно двигались вперёд, закрепляя освобождённые территории. Солдаты с радостью и облегчением смотрели на очищенные от противника поля и деревни.

На советском командном пункте Громов ещё раз подошёл к генералам:

— Теперь главное — не упустить инициативу. У нас есть время, но его немного.

Ватутин кивнул, соглашаясь:

— Вы правы, Алексей Андреевич. Победа ещё не окончательна. Враг хитер и коварен.

Ротмистров добавил:

— Но именно ваши аппараты дали нам шанс переломить ситуацию. Без них мы бы сейчас могли оказаться в гораздо худшем положении.

Громов сдержанно улыбнулся:

— Советская армия справилась бы и без этих аппаратов. Главное — не забывать, что противник не сдаётся и будет искать способы вновь изменить ход войны.

Ватутин твёрдо заявил:

— Что ж, тогда не будем терять времени. Наш долг — довести начатое до конца и освободить нашу землю от фашистов.

Секретно. Государственная тайная полиция (Гестапо) Рейхсминистерство внутренних дел Берлин, 21 июля 1943 года

Приказ № 2748/43

В связи с крайне неудовлетворительными результатами, продемонстрированными подразделением радиоэлектронной борьбы под командованием полковника Гельмута Рота в период проведения операции «Цитадель», и в результате чего немецкие войска понесли значительные потери от советских беспилотных аппаратов, имеются веские основания подозревать полковника Рота в умышленном саботаже и подрыве обороноспособности рейха.

Несмотря на неоднократные заверения полковника Рота в эффективности принимаемых им мер по борьбе с советской угрозой в радиоэфире, действия противника свидетельствуют об обратном: советские ударные беспилотники неоднократно беспрепятственно проникали в глубокий тыл наших войск и наносили разрушительные удары по командным пунктам и линиям связи.

Приказываю:

Немедленно арестовать полковника Гельмута Рота и препроводить его в распоряжение центрального управления гестапо в Берлине для проведения тщательного допроса.Начать незамедлительное расследование деятельности подразделения полковника Рота с целью выявления возможных сообщников, причастных к саботажу и шпионажу в пользу противника.Передать руководство подразделением радиоэлектронной борьбы временно назначенному лицу, утвержденному командованием армии, до завершения следствия.

Ответственным за исполнение настоящего приказа назначается старший следователь Гестапо, штурмбаннфюрер СС Карл Вебер.

Настоящий приказ вступает в силу немедленно.

Подпись: Оберштурмбаннфюрер СС Генрих Мюллер Начальник IV Управления РСХА (Гестапо)