Братство. ДМБ 1996

Глава 5

— Старый, там «духи»! — Слава Халява резко дёрнулся назад и прижался к стене, а после наклонился и начал шарить по мне. — Тише… У тебя же где-то был ещё рожок?

— Бери, — прохрипел я, подавая ему запасной магазин от калаша.

Но было поздно. Нас засекли. Это укрытие за углом полуразрушенной булочной особо не помогало.

— Стой, стрелять буду! — тонким голоском вскрикнул Слава.

Но нас окружили быстро. Один бородач в камуфляже заломил Халяве руку, второй отобрал автомат, а третий склонился надо мной и присмотрелся к ране.

— Я тэбе постреляю, — один из них, с сильным кавказским акцентом, погрозил Славке кулаком. — Я тэбе постреляю! Умник нашёлся! Стрелок хренов! Глаза разуй, в кого ты стрэлять хочэшь!

— Потащили, — двое других взяли меня и куда-то понесли на бушлате.

Я только смотрел назад и видел глаза Халявы, который был удивлён не меньше меня. Автомат ему вернули, только без магазина. Убивать нас почему-то никто не собирался.

Тогда мы подумали, что всё, пришёл конец, но нам крепко повезло — мы наткнулись на чеченский ОМОН. Они воевали на нашей стороне против дудаевцев и помогли сразу без лишних вопросов.

Это будто бы было целую жизнь назад. Впрочем, для меня это и было целой жизнью, а для пацанов прошло совсем немного времени.

Я вспомнил тот день сразу, едва только увидел, кто там развалился на диванчике. Халява — самый высокий в банде, «длиннопетельный», как его часто называл Шустрый.

Модная причёска, клубная рубашка, джинсы ценой в среднюю зарплату по городу — типичный мажор из столицы, который с недовольным видом пришёл в провинциальный клуб. На лице большие тёмные зеркальные очки — Халява скрывал маленький шрам под левым глазом.

Вообще, он пытался скрывать многое, но мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что это не работает. Такое не спрятать, это видно по окружающим его людям. Но всё же компашка вокруг него собралась не самая приятная.

— А мы тогда с Еленой были в прошлом году на Патрика-ах, — странно тянул гласные сидящий на одном диване со Славой Халявой модный типчик. — Там есть местечко-о, где мы тогда-а…

— Сдрисни отсюда, Юрчик, — бросил Халява пьяным голосом, и типчик поспешно ушёл, боязливо оборачиваясь.

— Чё, с московскими гостями зависаешь, Халявушка? — Шустрый усмехнулся.

Мы пробрались через толпу молодёжи, которая пила разноцветные коктейли. Здесь стояло несколько диванчиков, где собралась компашка модников. И сразу бросилось в глаза, как основная масса парней и девушек держит дистанцию от того места, где засел Халява.

— А тебе чё надо? — Халява поднял голову на Шустрого.

— А слышал анекдот про мастера педикюра? — не уступал Шустрый.

— Привет, Слав, — сказал я, подходя ближе.

— О, не уехал, Старый? — Халява с трудом поднялся. — А чё такое?

Я пожал ему руку, он плюхнулся на место, я сел рядом. На столике передо мной стояло несколько бутылочек маленького объёма с дорогим забугорным пивом, и одна бутылка шампанского, которую до сих пор не открыли. В большой пепельнице дымили кучка сигаретных окурков и один сигарный, истлевший целиком, судя по нетронутому толстому столбику пепла.

— Поговорить с тобой хочу, Славка, — я сунул ему деньги, которые он мне передал. — Вот, вернуть пришёл. Благодарю, но не пригодилось.

— А я уж забыл, — Халява небрежно бросил их на стол. — И чё поговорить хотел?

— Когда трезвым бываешь?

— А никогда, — он усмехнулся и посмотрел в сторону. — О, Царевич! Ты же по клубам не ходишь. Тоже за компашку припёрся?

— Припёрся, — передразнил хмурый Царевич, подходя ближе. — Кто бы говорил. На тебя поглядеть пришёл. Харэ уже, Слава, завязывай бухать, смотреть неприятно.

— Ты как всегда, — Халява отмахнулся. — Вместо отца и матери всем.

— Халява, а познакомишь с девчонками? — Шустрый пялился на соседний диванчик.

— Тебя? — Слава скривился. — Ты же дерёвня, Шустрый, колхозник. Они с такими не знакомятся.

Впрочем, Шустрый даже виду не подал, что огорчился.

Халява снял тёмные очки. Сразу стал заметен шрам под одним глазом, но видно и плохо замазанный фингал под другим. Ещё и костяшки кулаков сбитые, дерётся, видать, часто. И я не удивлён.

— А чё тебя батя на операцию не отправит? — спросил Шустрый с усмешкой. — Кожу с жопы пересадят на морду, шрам уберут, и ходи дальше, жопомордый, хе.

— Чё сказал? — Халява повернулся к нему.

— Давай-ка спокойнее, — прервал его я. — Что-то ты опять со всеми полаяться хочешь, смотрю.

— А тебе что? — окрысился он уже на меня. — Сам свалить хотел, а тут…

— Сядь, — спокойно, но твёрдо произнёс я и надавил ему на плечо, чтобы не вставал. — Хорош на всех кидаться, Славка. Разговор у нас серьёзный, и не один. И никуда я сваливать больше не собираюсь. С вами остался. Будем вместе прорываться.

Халява шумно выдохнул через нос и полез за куревом, а после достал зажигалку из кармана. При этом на пол выпал брелок с ключами, и пьяный Слава никак не мог его подобрать. Я взял его сам.

— Ого, всё-то носишь, — я удивился. — Я уже забыл про него.

— Ношу, — он торопливо выхватил связку и убрал в карман.

Вместе с ключами болтался самодельный брелок, который когда-то сделал я сам и подарил ему в благодарность за то, что он меня тащил на себе. Брелок сделан из пули с приплюснутым кончиком, которая однажды попала в бронежилет Халявы.

Нам тогда как раз выдали броники, почти все без бронепластин, которые давным-давно разворовали, но Халяве повезло, попался целый, в комплекте, он и задержал шальную пулю. Вот из этой пули я тогда сделал брелок.

Я иногда собирал такие безделушки парням за сигареты или банку тушёнки. Некоторые даже думали, что такие пули спасают жизни. Говорили, что вот, мол, та самая пуля, которая должна меня убить, так что теперь не убьёт.

Правда, убивали не только пули.

Но Слава хоть и выделывался, пенился и будто пытался со всеми поссориться, до сих пор таскает с собой этот грубовато сделанный подарок на память.

— Какие планы, Халява? — спросил я, когда он успокоился и перестал на всех кидаться. — Что дальше хочешь сделать?

— Так чё, — он хмыкнул и щёлкнул ногтем по пивной бутылке. — Ща я ещё парочку раздавлю и пойду Ленке в сортире вдую. Вон, сидит, — Слава замер с поднятой рукой. — Блин, ушла куда-то. Тогда Катьке, рыжая… и она ушла, вот же блин. Знаешь, Старый, — он поднялся и покачнулся. — Я сюда оттянуться пришёл. Ща на танцполе кого-нибудь сниму, трахну, потом в кабак рвану. Ваще ноу проблем. Кайфую по жизни, пацаны.

Халява посмотрел в зал, сощурив глаза.

— Ноу проблем, — передразнил Царевич. — Посиди с пацанами хоть. Видно же, беспокоит тебя что-то. В последний раз только в армии вместе сидели всей толпой.

— Насиделся, — отрезал Халява. — Ладно, валить отсюда пора. Музон ещё старый, будто нового ничего нет. А это чё за…

Только что играл Доктор Албан, но его «Итс май лайф» внезапно стих, и вскоре заиграла другая музыка.

— Объявляю медленный танец, — не очень уверенно сказал диджей в микрофон, косясь на стоящих внизу посетителей, что только что заказали песню совсем не по тематике заведения.

— Я куплю тебе дом, — заиграла песня группы «Лесоповал», — у пруда, в Подмосковье…

Два бритоголовых парня в кожанках и спортивных штанах переглянулись и довольно закивали. Эта музыка нравилась им больше, чем забугорный евродэнс.

— Они чё там, охренели? — Халява перехватил бутылку. — Ща я им…

— Посиди, — я пихнул его назад на диван. — Из-за музыки с братками решил драться?

— А они меня бздят, — объявил он с пьяной улыбкой. — Думают, что я псих. А я кто? — парень усмехнулся.

— Сядь, — я усадил его, заметив, как его друзья-товарищи всё это время постепенно отходили подальше. — Нам поговорить надо.

Но они не уходят до конца. Ведь Халява — щедрый спонсор, вот и терпят его заскоки ради дорогой выпивки, клубов и прочего. И пусть все строят из себя богатеньких, сами за душой ничего не имеют.

Но видно, что они побаиваются его.

— Всё, сижу, — сдался он.

Слава послушался, сел и больше подняться не пытался. Царевич остался рядом с нами, только Шустрый, увидев, что Халява на месте и не собирается ни с кем драться, тут же отошёл на танцпол, чтобы пригласить какую-то девушку на танец. Вид у него стал очень довольный.

— Проблема, брат, — сказал я, наклонившись к Халяве. — Помнишь журналюгу? Которого Аверин допрашивал?

— Такое не забудешь, — он вытер нос. — Который улетел и даже не пообещал вернуться?

— К нам с Шустрым сегодня следак приходил, как раз по этому вопросу. Скорее всего, кто-то что-то видел или рассказал, до следака дошло, он и отрабатывает версию. Поэтому надо обсудить, что и как делать, чтобы не всплыло ничего.

— Да и пусть садит, — отмахнулся Халява. — Давно уже всё заманало. Вообще…

— А белый лебедь на пруду, — тем временем надрывались динамики, а песня становилась громче, — качает павшую звезду.

— Я вообще решил, что зимой…

Закончить фразу Славка не успел. Рефлексы у него сработали, да и у нас тоже. Сверху мы увидели, как один из тех типов в кожанках, что требовали сменить музыку, сначала начал грубо тянуть за собой девушку, которая танцевала с Шустрым. Тот вмешался, и это обозлило бандюков. Один толкнул Борьку, тот пихнул его в ответ, но тут же отхватил от второго.

Ну это они зря. Я встал и заметил, как Царевич провёл большим пальцем у плеча. Будто хотел взять несуществующий автомат за ремень.

— Вы чё, падлы? — вскочил Халява. Лицо перекосило от злости. — Да я вас…

Он схватил бутылку шампанского и рванул вперёд. Даже не добежал до лестницы, а перепрыгнул через ограждение, как на полосе препятствий, и сразу оказался на танцполе. Мы с Царевичем переглянулись и тоже побежали туда.

Братва там или нет — нашего бросать нельзя.

Шустрый драться умел, держался, хоть на него наседали сразу двое. Первый получил в нос и отошёл, закрывая лицо. Второй, смуглый, кинулся и повалил парня. Но получив бутылкой по башке от прибывшего Халявы, он хлюпнул и осел на пол. Бутылка уцелела, и голова тоже. На первый взгляд.

И пока из динамиков орал «Лесоповал», ситуация быстро менялась. Кто-то из бандюганов позвал ещё парочку своих товарищей, один даже притащил огнетушитель, которым хотел драться, но мы уже были рядом.

Царевич опрокинул одного, я второго, «пожарного», врезав ему под дых. Плотный парень с торчащими ушами резко выдохнул и согнулся, красный корпус огнетушителя откатился к стене. А того, кто пытался напасть на Шустрого, с силой приложил Халява ещё раз.

Темно, пахло дымом сигарет, пролитым пивом и потом. Стробоскопы с потолка слепили глаза, ничего не слышно, кроме музыки. Но когда крепкие парни не выдержали нашего натиска и начали убегать, толпа вокруг нас разразилась довольными криками. Парни и девушки следили за дракой, но благоразумно догадались отойти, кроме одного.

— Ну чё, — Халява стоял, широко расставив ноги. В одной руке держал бутылку. Модная рубашка порвалась. — Кто ещё? Чё, ты понял? — он наклонился над лежащим парнем в кожанке. — Понял? Да ты знаешь кто…

— Помалкивай, — тихо сказал Шустрый, отпихивая его. — Драку обосновать сможем, они первыми полезли, в натуре. А если чего ты лишнего скажешь — проблемы будут, предъявят.

— Да мне ***! — взорвался Слава.

— У всех будут, Славик.

Халява тут же замолчал.

Драка короткая, но дыхание сбилось, спина вспотела. И всё же, дрались мы с холодным расчётом, не теряя головы. Вот соперник и отступал. Получившие своё убегали, терялись в толпе.

У кого-то из бандюков явно был с собой нож, но его успел отобрать Царевич, я заметил, как «бабочка» скрылась в рукаве его рубашки. По-любому, отдаст Шопену.

А со всех сторон к нам тянулись охранники, распихивая толпу. Но вместо того, чтобы накинуться на нас и выкинуть, они переглядывались, глядя на Халяву.

— Владислав Сергеевич, — наконец сказал один, со шрамом на брови. — Будьте добры, покиньте, пожалуйста, заведение. Вы ещё за прошлый раз штраф не оплатили.

— Держи, Лёвчик, — Халява вложил купюру в нагрудный карман пиджака охранника. — За моральный ущерб. И за материальный, и за любой другой.

— Милицию вызову, — пообещал охранник. — А то они будут ждать снаружи. Вы уж осторожнее.

Приедет милиция или нет — проблемы это не решит, разве что за компанию можем огрести, ну а охрана клуба в это вмешиваться не собиралась, хоть и предупредили. Но на этом в любом случае проблема не закончится, и решать её надо иначе.

Огнестрела у бандитов при себе, скорее всего, не будет. Это в кино они со стволами не расстаются, в реальности же они берут пушки только на дело. Иначе попадутся местному отделу РУОП — региональное управление по борьбе с организованной преступностью — и всё, срок готов, руоповцы с братвой не церемонятся.

Но это не значит, что будет легче. Пусть сейчас и не 93-й год, когда стреляли по любому поводу, но отморозков хватает.

Тут надо понять, кто это, насколько серьёзные, и что с этим делать. Если мелкая банда с большими понтами — разберёмся. Если из какой-то группировки — будет сложнее. Но всё равно решим.

Мы вошли в гардероб, сопровождаемые охранниками, которые бдительно следили, чтобы мы не вернулись в зал.

— Ну чё, Халявыч, — Шустрый усмехнулся и пихнул его в плечо. — Вот всегда знал, что кто-кто, а ты самым первым прибежишь, если в замес попаду.

— Только чтобы тебе навалять, — огрызнулся Халява, застёгивая куртку.

Судя по лицу, у него отходняк после выпитого. Хотя он всё ещё сильно пьян. Он бывает таким вредным и порой невыносимым, и всё же — увидев опасность, не для себя, а для другого — бросился на помощь без раздумий. Даже трезвым кинулся бы так бесстрашно.

Он не безнадёжный. Ещё сделаем из него крутого ответственного парня.

— Злой ты, Халява, — заметил Царевич, поправляя колючий красный клетчатый шарф.

— А чё, проблемы? — Слава направился к нему.

— А чё, устроить? — Руслан не уступил. — Проспись уже. Задолбал.

— Не, парни, давайте без этого, — сказал я, вставая между ними. — Сами вот убедились, что кто-кто, а Халява никогда не убежит и не бросит.

— В натуре, — закивал Шустрый.

— Но вот за собой, Славка, пора уже следить начинать.

— Знаешь, что, Старый? — Халява повернулся ко мне с угрожающим видом.

И стало тихо. Только басы слышались из зала. Охрана с тревогой следила за нами, только бабушка-гардеробщица спокойно себе листала книжку. Привыкла и не к такому.

— Вот когда тебя тащил, — он наклонился ближе, дыхнув перегаром, — так и мечтал, чтобы ты сдох, кровью истёк, а я бы спокойно к своим ушёл. Понял?

Теперь стало ещё тише. Халява пошатнулся и потёр лоб, потом посмотрел на меня так, будто только что увидел. Или дошло, что сказал.

— Но не ушёл, — невозмутимо сказал я, спокойно, но твёрдо, глядя ему в глаза, и он их отвёл. — Из всех наших только ты был рядом, и только ты не убежал, а меня забрал. Потому что характер у тебя сложный, за речь не следишь, но поступки у тебя бывают правильные. Все остальные, с третьей роты, свалили, а ты остался, не бросил. Но лишнего много говорить ты стал, конечно, — я поправил ему перегнутый воротник. — Завязывай с этим.

— Не хотел я так говорить, — проговорил он и опустил виноватый взгляд.

— Знаю. Обижаться, что ли? — я усмехнулся. — Ëперный театр, ну ты чё, Славик? Пьёшь ты много, короче. Завязывай со своим бухлом.

— Надо, — промычал Халява. — Ты прав.

— Весело тебе так сидеть каждый вечер? Да вижу, что нет. Ты с той компашкой даже общий язык найти не можешь, я же вижу, как они от тебя шарахаются. А сидят они рядом, эти твои приятели, чтобы бухать на халяву.

Царевич, слушающий нас разговор, кивнул с серьёзным видом.

— Надо тебе такое? — продолжал я. — Зато когда на Шустрого напали, ты даже не думал, а кинулся на помощь. Вот и надо так нам дальше держаться, как уже было. Дело у нас будет, хорошее, и тебе место найдётся. А то что-то разошлись мы все по своим углам, парни, — я застегнул куртку.

— Не хотел я так говорить, Старый, — упрямо повторил Халява, смотря вниз, и вытер нос. — Даже в мыслях такого не было, слышишь, брат? Никогда бы так не сделал, отвечаю. Просто ляпнул…

— Слышу, — я положил ему руку на плечо, потом посмотрел на выход. — Вот толпой один раз отбились, давайте ещё разок. А потом всё обсудим. Лады?

Он кивнул.

— Погнали, — Шустрый закивал. — А то Царевич уже зевает. Спокойной ночи, малыши, кончились, спать ему пора уже.

— Да ну тебя, — Царевич с тревогой, но без страха посмотрел на нас. — И что делать будем, Андрюха?

— Посмотрим, кто такие, там решим, — сказал я. — Если что — говорю я. Порешаем вопрос.

— Ты бы слышал, Славик, как Старый вчера афганцам накидал за жизнь, — Шустрый потащил Халяву на выход. — Они приехали его гасить, а потом чуть не обнимались, визитки друг другу в карманы совали, хе! Бухать даже звали.

— Может, им позвонить? — предложил Царевич. — Мужики крутые, блатных не любят.

— Посмотрим, — я кивнул. — У нас много знакомых в городе, если так подумать. Если что, нам есть кого позвать.

Я не бравировал, пока шёл на выход. Рассматривал варианты, что лучше сделать, потому что не для того я вернулся на тот вокзал, чтобы бесславно сгинуть в драке у ночного клуба. Планы были, само собой.

Мы вчетвером вышли на улицу, куда уже подъехало несколько машин. Даже джип стоял, вишнёвый. Значит, у кого-то из побитых были серьёзные знакомства, раз подтянулись такие люди.

Но и у нас был знакомый. Среди тачек стояла зелёная «восьмёрка», которую я видел вчера, а возле неё несколько человек. Вид серьёзный, у кого-то в руках то ли палка, то ли бита.

— Я чё-то ваще не врубаюсь, Газон, — орал кто-то с той стороны. — Ты чё, за них вписаться решил или чё?

— А ты чё пацанов-то впрягаешь? Сам полез по беспределу, сам не вывез, теперь остальных втягиваешь!

— О, Газон тут, — Шустрый хмыкнул.

Газон, заметив нас, кивнул и помахал рукой, мол, сейчас всё порешаю.

Вряд ли порешает, слишком злой у всех вид, но такая поддержка здорово нам поможет. Раз на нашей стороне он, им придётся говорить.

Мы двинули в ту сторону, чтобы не оставлять Газона одного.