Братство. ДМБ 1996

Глава 16

— Человек вынул нож, — пел Иван Кучин из магнитофона, стоящего на столе, — Серый, ты не шути…

— Газон, а можно не блатняк? — попросил Халява. — Чё угодно, только не блатную свою музычку.

— А чё, клубную хрень твою опять слушать? — недовольно проговорил Газон.

— Давай вообще без музыки, чтобы не мешала, — сказал я.

— Да я случайно врубил, — Газон развёл руками. — Привычка.

Собрались мы через два часа после встречи с Налимом, чтобы обсудить, что делать дальше. Причём прибыли все — даже Слава Халява только что закатил коляску с Пашей Самоваром в квартиру Газона.

На это ушло время, но торопиться сейчас вредно, поэтому я хотел, чтобы собрались все. Бегать по городу в надежде наткнуться на Вадика Митяева глупо, поэтому мы сделали всю подготовительную работу и собрались, чтобы обсудить переплёт, в который угодили.

Надо серьёзно всё обдумать, и умный Самовар в этом деле совсем не помеха, даже наоборот, ум у него живой и цепкий. Ну и поймёт, что его не забыли. И мать отпустила его, радуясь, что к нему снова ходят друзья.

Привёз его Славик, который от такой физнагрузки вымотался и вспотел, и теперь сидел в углу, пока его дорогая рубашка висела на батарее, чтобы высохнуть. Но других занятий для него пока не было, вот я и попросил его привезти товарища, пока мы занимались другими вещами.

Квартира у Газона небольшая. Он просто снимал это жильё, чтобы спать или кого-нибудь приводить на ночь, а так он здесь почти не жил. Из мебели только стол, продавленный диван и несколько табуреток. Из техники — двухкассетник и старый телевизор «Весна» в деревянном корпусе, ну и телефон в прихожке на покосившейся тумбочке.

Причём трубка лежала так, что перекрученный кабель протянулся прямо через диск. Аккуратный Царевич сразу же переложил правильно. Рядом с телефоном лежали стоящие на зарядке пейджер и мобила, увесистая «Моторола» с маленьким экранчиком. Их Руслан тоже мимоходом переложил, чтобы кабели не спутывались, а сами аппараты случайно не упали.

— И не надо было катить меня всю дорогу, — недовольно сказал Самовар и начал распутывать красный клетчатый шарф, в который его укутали дома. — Сам местами проехать могу.

— И ждать, пока ты своим ходом доберёшься? — Халява поморщился и вытер мокрое лицо полотенцем. — Ползком? И так времени ушло с тобой, так что не вредничай. Думай давай уже! Чё я тебя тащил?

Самовар нахмурился и поднял глаза к потолку.

У Славика чувство такта, как у носорога, но он не выказывал ни капли жалости, и Самовару это явно нравилось больше, чем когда при виде него все начинали сокрушаться и фальшиво сочувствовать. Пусть и грубо, но Халява показывал, что для него Самовар остался прежним, ведь и с другими так же говорит, когда злится.

— Накопилось у нас тут проблем, — вставил Шустрый и оглушительно чихнул в своей манере: — А-а-апчх***!

— Доходил расстёгнутый по морозу, — неодобрительно проговорил Царевич.

— Так что, Самоварчик, — Шустрый не обратил на Руслана внимания, — у нас из умных только ты да Старый. Одна голова хорошо, две лучше. Не мне же планы строить, хе-е.

— Ну правильно, — проговорил Самовар немного менторским тоном. — Толку-то по городу бегать. Он залёг где-то в неприметном месте — контакты-то у него всякие есть. Хотя на блатных особо полагаться ему больше не выйдет — тоже ищут. Ищет милиция, ищут бандиты. Как в стишке почти.

Да и город-то не такой уж и маленький, протяжённость-то большая. Но мы уже сделали всё, что необходимо на первое время: собрали инфу, попросили кого надо и теперь прикидывали, что делать дальше.

Ну и нужно, чтобы все сейчас действовали заодно, надо каждому из нас довести, чем это грозит и как на это отвечать. Потому что угроза касается всех, но вытягивать нас будут поодиночке, и даже Самовара не забудут.

Так что сейчас мы не тратим время зря.

Вопрос в том, что Вадика найдут, не стоял. Его найдут, сто процентов. И найдут его, скорее всего, раньше нас. Вот и надо понять, что делать дальше. Потому что с каждой стороны нас ожидала какая-то неприятность.

Поэтому иногда лучше остановиться и подумать. То, чему нас учил Аверин, и то, что со временем стал использовать я, когда повзрослел. Но капитан умел принимать быстрые решения, если это необходимо, и я тоже учился этому у него в своё время.

— Ну вообще, пацаны, — неохотно рассказывал Газон, — Вадик с нами как бы и не был связан. Там вообще Пал Палыч хитрую схему организовал. Про него Вадик и не знает, с ним обычно другие связывались, всё устно. Если что — через него никак на нашу братву не выйдут.

— Как-то странно звучит, — сказал Самовар, втягиваясь в работу. — Просто давали деньги, фотку и место, где стрелять?

— Типа того, да, и ему это хватало, отвечаю. А чё ему ещё надо? Бабки были, девки были, всё на мази. Но конкретики не скажет, не знает. Ну, назовёт пару пацанов, так они уж не в городе давно.

— Учту, — произнёс я. — А чего он Бычка убил? Он же из ваших, Семёнов говорил.

— Ссучился Бычок, с чекистами связался, говорят, Гарик вот его и приговорил. Но тут крыс подставил конкретно. Считай: бухает, дурь ещё потребляет, палится. И на старом месте улики остались, и ещё в этот раз постороннего чуть не замочил, ранил, а цель упустил. Косяк, короче, с ним разбираться будут — это точно. И видели его везде. И винтарь вот ещё нашли. Короче — спёкся.

— Но решили использовать, чтобы подтянуть нас, — заключил я. — Практично. А кто цель была?

— Да кто-то с речного порта, я их не знаю, там одни отморозки и беспредельщики.

Шустрый снова чихнул.

— Будь здоров, — пожелал Царевич.

— Сам не сдохни, — ответил Борька с усмешкой и высморкался в платок. — Да ладно, шучу, Руся. И шапку носить буду, не смотри на меня так. Даже шарф возьму из дома. Не ругайся только.

— То-то же, — Руслан выдохнул через нос.

— Тут проблема-то в другом, — произнёс Самовар. — Смотрите, парни. Если Вадима возьмёт милиция, то он расколется следователю рано или поздно. Если возьмут бандиты — снова предложат нам разобраться с ним, чтобы повязать. Откажемся — сдадут ментам, ведь их понятия работают только между своими. Других-то сдают без проблем.

— Да не гони, — грубо сказал Газон.

— Чё не гнать-то? Вы свои понятия вертите как хотите. Они только для своих. В любом случае — от нас не отстанут. Но если сможем как-то отбиться от этой проблемы — время выиграем.

— Не, Самовар, ты про понятия всё равно не прав.

— Какая разница? — заметил Самовар.

— Да ладно, пацаны, — влез Шустрый. — Вы оба правы, ха!

Он не раздражал, наоборот, его эти шутки казались уместными, чтобы немного разрядить обстановку. Да и всем это напоминало события, которые для парней случились совсем недавно. Когда мы думали, как выжить, все говорили, спорили, обсуждали, Шустрый шутил.

Ну а я, как сержант, принимал решения. Правда, сейчас я больше, чем просто сержант. Теперь от меня зависит больше. Будто ставки выросли.

— А если мы его найдём сами? — спросил Шопен, глядя в окно. — И ки’дык ему настанет? Так-то пацанов попросил знакомых, они в разных районах ходят. Может, увидят, шуманут мне.

— Да, у тебя знакомых вал, — кивнул Шустрый. — А они с тобой как свяжутся?

— Ну, как-нибудь, — Шопен пожал плечами. — Выйду на улицу, побазарим с кем-нибудь.

— Там у меня сиги в куртке лежат, если чё — дай им, награда же. Покормить, если что, можем.

— Неплохо бы. А то жрать-то им нечего, — согласился Шопен.

— Тогда, если мы найдём сами и как-то решим вопрос, — произнёс Самовар, — хотя, конечно, хотелось бы без крайних мер, но вряд ли без них хоть что-то сейчас решается. Но тогда Налим придёт к Газону и скажет, что тот его подвёл, потому что испортил такую схему. Предъявит, как они говорят, ведь сразу поймёт, откуда ветер дует. И что с Газоном будет дальше — рассказывать не надо.

— Куда не сунься — везде жопа, — Халява поднялся, проверил рубашку и начал её надевать. — Давайте наймём ему адвоката.

На груди у него болтался жетон с личным номером на цепочке, который он как-то умудрился забрать из армии и не сдать. Правда, это был личный жетон Царевича, как я помнил — они с ним тогда менялись наудачу. Хорошо, что оба выжили, а то бывало, что из-за этой традиции похоронка уходила не в ту семью.

Славик, хоть и старается не показывать это, но к вещам тех времён до сих пор привязан.

— Кому адвоката? — удивился Шустрый.

— Ну Вадику. Нашего, чтобы адвокат держал в башке оба дела, и чтобы Вадик молчал.

— Во! — Шустрый вскочил. — Вот ты мысль дельную сказал, Халявыч! Посмотришь — дуб дубом, а в голове-то не сплошная кость, как мы в армейке думали. Ты же у нас тоже порой подсказать можешь грамотно.

— А ты чё сегодня ко всем ластишься? — пробурчал Славик, хотя краешки губ у него чуть поднялись от похвалы, и щёки порозовели.

— Так температура, — он шмыгнул носом. — Простыл же, вот и туплю. Чая с малиной надо выпить, или над картошкой подышать.

— Мысль про адвоката дельная, — сказал я, и Самовар одобрительно кивнул. — Как запасной план, если попадётся этот Вадик. Но надо учитывать, что Вадик может из вредности следаку про нас сказать, как уже делал и не раз.

— Именно, — сказал Пашка.

— Сами понимаете, — начал Царевич, — хотелось бы надёжный вариант. Но за такие варианты сейчас по головке не погладят.

Шустрый пошёл в ванную, где громко сморкался, пока бежала вода, а мы продолжали совет.

— Кто стучит из ментов? — спросил я, переходя к следующему вопросу. — Налим был в курсе, ему явно кто-то ему стучит. И раз он пришёл так быстро — он знает про допрос и что там говорили. Два пути: адвокат или менты, но адвокат пришёл не сразу и всё не слышал.

Газон выдохнул через нос. Это то, что ему нельзя было говорить, ведь это могло навредить его бригаде. Но вопрос: кого он ценил больше — нас или их.

Нас.

— Точно не знаю, но это мог быть Пешкин, — медленно сказал Газон. — Там пацаны говорили, что от него сливы идут. И типа это, базарили ещё, что если попадёшься ему — не сопротивляйся и не трогай. Только про него так и говорили.

— Это молодой или старый? — уточнил я. — Точно один из этих двоих.

— Говорили, что молодой.

— Ему платит Налим?

— Не, — Газон замотал головой. — Фидель, скорее всего. Точно не знаю, но как-то слышал пару раз про ручного мента. Просто виду не подал, в нашем деле сами понимаете — лучше помалкивать лишний раз, чтобы за умного не сойти.

Наблюдательный и неглупый, делает верные выводы. Что же ты, Санька, с бандитами-то связан? Но пока его оттуда не достать.

— А Фидель кто такой? — спросил Царевич.

— Ну вы чё, пацаны? — Газон удивился. — Совсем не в курсах? Вот есть «химкинские», во главе — Гарик, он положенец, следит, чтобы другие команды в городе в общак долю отсылали и не ерепенились особо, поэтому им и позволяется зарабатывать. Его сюда сам Гамлет поставил, вор.

— Вор в законе? — спросил Шустрый.

— В смысле? — Газон шумно выдохнул. — Не говорят так, Шустрый. Всегда говори «вор», или законник, а то пояснить потребуют. А лучше вообще ничего не говори. Потому что по воровскому закону он… ладно, забей, — он отмахнулся. — У Гарика есть младший брат — Федя — Фидель, он тоже бугор. В него стреляли раз десять, вот и прозвали так. Он не вор, даже не сидел, но бригадой рулит и по жизни двигается с братом.

— Выстроили цепочку, — заметил я. — И причём быстро в курсе всего стали.

— А то! А Пал Палыч с Фиделем хорошо вместе живут. Вот и мог передать сразу.

— Теперь понятнее, — я задумался.

— Вообще, — Газон стал говорить тише, — я пацанов попросил мне подсказать, если кто лежку Вадика найдёт. Типа, Пал Палыч распорядился. Так что если что — брякнут на мобилу или на пейджер скинут. Но если узнает Налим…

— Надёжных пацанов просил?

— Не выдадут, — уверенно ответил он. — Они не из бригады, но стремятся. Мелкие, в бригаду хотят, но их пока не берут. Зато глазастые…

— От нас этот Налим ничего не узнает, но он всё равно может понять схему, как мы на Вадика вышли, — сказал Самовар. — Явно не дурак.

— А ты, Газон, блаторез, а пацанов не забываешь, — произнёс Шустрый, чуть улыбаясь. — Вот за чё тебя и уважаю.

— Да ну тебя, — тот отмахнулся. — Опять какую-нибудь пакость придумал? Ко всем подлазишь.

— Да не, — Шустрый сел на диван между мной и Царевичем и положил нам руки на плечи. — Просто будто нихрена не поменялось, что там, что здесь. Только там все свои были с одной стороны, а с другой — враг. А вот здесь — свои только рядом, а кто вокруг — хрен проссышь, верить нельзя никому. Но вот на вас, пацаны, смотрю, и уверен, что не пропадём, раз опять все держимся. Как в окружении, в натуре. Вот и дальше бы так было.

— Ты чё-то расчувствовался, — заметил Халява.

— Температура, — снова сказал Борька и шмыгнул носом. — Ща, сопли выбью, а то надоело их гонять.

Он поднялся и снова пошёл в ванную.

Но у меня появились идеи, пока ещё только робкие, неуверенные, которые требовали их продумать одному.

Чтобы ответственность была за мной, буду это разгребать, в конце концов, я тут самый старший.

Так, мне потребуется помощь мента, Моржова, он поможет, тем более — это будет его ментовская работа.

Надо будет встретиться с ним, обсудить, а ещё… разыграть сценку.

Мысли роились в голове, рискованные, но может получиться. Рискованный вариант, как решить проблему, чтобы не подставлять наших. Ну и чтобы самому выбраться, у нас ещё много задач.

Жёсткий вариант, правда, но как ещё? Но этот второй шанс легко может сгореть, если сидеть и ничего не делать.

— Газончик, у тебя есть от горла чё-нибудь? — раздался из коридора голос Шустрого.

— Сигареты. Водяра ещё в шкафчике.

— Хе-е! Не. Лекарство какое-нибудь, таблетка или пшикалка. Заболело чё-то, глотать больно. Гриппоз, видать, схватил, или ангину.

— Там аптека есть, через дорогу, — вспомнил Газон.

— Ща, я быстро, пацаны.

— Давай с тобой схожу, — предложил Царевич.

— Не, Царь Султаныч, сиди. Я быренько…

— Опять ты за своё, — Руслан отмахнулся.

— А мне надо позвонить, — я поднялся. — Кое-что придумал.

— Если в город, то через восьмёрку, — подсказал Саня.

Входная дверь закрылась — это вышел Шустрый, забыв шапку на вешалке. Я подошёл к телефону. Это белый аппарат с диском, почти пожелтевший от старости, рядом с ним лежала книжка телефонных номеров. Кабели зарядок пейджера и телефона перекрутились, сами они лежали на самом краю.

Я снял трубку, набрал номер кабинета Моржова, которому хотел кое-что предложить, услышал гудки.

Но… провода зарядок почему-то снова перепутаны. Не так же они лежали, их Царевич поправлял, а Газон всё это время сидел в комнате и не проверял их. Шустрый проверял?

— Гляну пейджер? — громко спросил я.

— Да без базара, — отозвался Газон.

Нажал на пейджер — непрочитанных сообщений нет. Мигает иконка — перечёркнутый динамик. Так, ну-ка. Я открыл старые. Удалены все, кроме одного, совсем нового:

«Посёлок улица Нагорная дом 26».

По времени Газон не успел бы его проверить, оно пришло после того, как началось собрание. Причём часы на самом пейджере не сбиты. Но он же говорил, что ему могут прислать адрес, если найдут Вадика.

— Саня! — позвал я. — У тебя сразу прочитанным отмечается или что?

Газон пришёл в коридор. Увидев адрес в сообщении, он нахмурил лоб, а потом отошёл на два шага, где висели куртки, и проверил карманы своей.

— Нету, — сказал он.

— Что там было?

— Ствол, — проговорил Газон. — Пропал. И ключей от «восьмёрки» нет.

— Зачем с ним ходишь? Повяжут же.

— Потому что сам хотел вопрос закрыть, чтобы вас не подставлять! — со злостью сказал он. — Специально звук вырубил! Свалил бы потом, уехал бы и стрельнул гада! А вы бы не при делах остались! Где я его посеял только? Или…

Он стоял передо мной с широко раскрытыми глазами, но в них была паника. Газон решился на такое сам, но его опередили. И его пугало, что кто-то другой сейчас подставится.

— Ствол взял Шустрый, — медленно произнёс я. — Увидел адрес, взял ствол.

— Но ему-то это зачем? — удивился он. — Он чё, реально так сделает?

— Ты ещё не понял? Думаешь, почему он так себя вёл со всеми? Он прощался.

Потому что услышал, что нужно, и решил закрыть вопрос сам, чтобы вытащить остальных. Ведь ради остальных он и раньше шёл на всё.

И я понял: вот то, что могло случиться с ним в ту первую мою жизнь. Он не просто взял вину на себя. Не просто признался.

Шустрый прикончил Вадика: и за Самовара, и чтобы Митяев не дал показания. А сам сел и после погиб в колонии. Может, была месть от братвы, что он нарушил схему, как привлечь умелых бойцов. Может, что-то ещё.

Но это было тогда, а то, что случится в этой жизни, теперь зависит от меня.

Нужно не просто догнать и остановить его. Нужно сделать так, чтобы свидетель молчал, но мы сами были к этому непричастны.

И для этого придётся снова драться самому. Жёстко, но так было нужно. И хитро, иначе нам не жить.

Ведь если ничего не делать — наше братство снова исчезнет.

— Халява, заводи свою колымагу! — приказал я громким голосом, как в те времена, когда был сержантом на войне. — Поехали!