Глава 6

О времени договорились, как и было обещано. И в тот же вечер за Мечом пришли, чтобы отвести на аудиенцию. Он знал, чего от него ждут, а потому облачился в простой балахон и захватил с собой лишь серебряный талисман, дарующий магию Воина. Меч не мог его оставить: если расстаться с талисманом хотя бы на несколько минут, то заболеешь. Это он выяснил на собственном опыте.

Обыск на предмет выявления спрятанного оружия оказался дотошным. Талисман обнаружили и сочли опасными — слишком острым, но Меч сумел убедить стражника разрешить взять талисман с собой, пообещав оставить его у дверей. Он понадеялся, что в этом случае талисман будет достаточно близко, чтобы не гневить лерра, и в то же время не составит угрозы Лорду-Чародею.

Наконец со всем разобрались, и Меча провели в крошечную пустую комнату, где его уже ждал Лорд-Чародей.

Артил восседал на единственном стуле.

— Боюсь, тебе придется сесть на пол или стоять, — виновато сказал он. — Капитан боится, что ты сможешь использовать мебель как оружие.

Вздохнув, Меч уселся на пол у двери, подоткнув под себя тонкий подол балахона.

— Я правда не собираюсь тебе вредить. Убить тебя я могу и голыми руками, или сделать удавку из этого балахона.

— У меня есть кинжал, ну и моя магия, конечно.

— Я запросто отниму у тебя кинжал и заткну тебе рот балахоном. Но я не желаю тебе зла, Артил. То, что я тебе это сказал и лишил себя возможности захватить тебя врасплох, уж наверное, свидетельствует об отсутствии дурных намерений.

— Убить меня, если ты сочтешь, что я не гожусь на роль Лорда-Чародея, — твой священный долг, — осторожно возразил Артил. — И я полагаю разумным принять ряд предосторожностей.

— Безусловно. Но, откровенно говоря, я не считаю тебя неподходящим и верю, что ты предпочтешь отречение смерти.

— Вообще-то мне бы и этого тоже не хотелось.

— Нисколько не сомневаюсь. Правду сказать, мне совсем не хочется убивать тебя или вынуждать отречься.

— А что же еще ты хочешь обсудить со мной наедине? В конце концов, мы ж с тобой друг друга совсем не знаем, Меч. До сегодняшнего дня мы встречались лишь дважды. Так что могло привести тебя сюда, кроме долга Избранного? И что это может быть, кроме моего устранения?

— Нет, речь совсем о другом… ну, или не совсем…

— И о чем же?

— О Фараше инит Керре.

— Вот как! — Лорд-Чародей озадаченно откинулся на спинку стула.

Меч вздохнул:

— Лорд-Чародей… Артил… Тебе известно, почему Фараш больше не является Вождем Избранных?

— Мне известно, что некоторые события, связанные со смертью моего предшественника… Ну, в общем, нет, не знаю. Конечно, я у него спросил, и он ответил, что вы сочли, будто он пренебрегает своими обязанностями, и он согласился отказаться от своей роли и поклялся никогда больше этого не обсуждать.

— Мне он такой клятвы не давал. Вдаваться в подробности он не пожелал потому, что побоялся лгать в присутствии Всезнайки, а правду сказать не посмел.

— О чем ты? — озабоченно нахмурился Лорд-Чародей.

— Я о том, что Фараш инит Керр, Вождь Избранных защитников Барокана, оказался предателем. Он заключил союз с Темным Лордом с холмов Гэлбек и сознательно препятствовал нам. Он убедил нас позволить Воровке отказаться от ее роли, он повел нас в убежище Темного Лорда, не имея никакого плана и без всякой подготовки, и делал все возможное, чтобы задержать и деморализовать нас. Он сговорился с Темным Лордом, чтобы Говорунью ранили, и половина нашей команды осталась ухаживать за ней. Наконец, он завлек меня и Лучника в ловушку в донжоне Темного Лорда. Я смог освободиться при помощи магии — прости, не стану вдаваться в подробности: этот трюк мне еще может пригодиться. И я захватил Фараша с Темным Лордом врасплох. Темного Лорда, как тебе известно, я убил, а Фараша силой заставил пообещать отказаться от роли Избранного. — Меч вздохнул. — Мне не пришло в голову поинтересоваться, чем он потом занимался, и уж точно я не мог предположить, что он станет одним из твоих советников. Полагал, что зрелища одного убитого у него на глазах союзника более чем достаточно, чтобы удержать его от подобного.

Пока Меч все это излагал, глаза Артила расширились, а потом сузились в щелочки. Он наклонился вперед, облокотившись о колено.

— Он… Он предал вас?

— Да.

— Но… Но почему?

— Потому что он заключил с Темным Лордом с холмов Гэлбек союз. Действуя сообща, они намеревались поймать как можно больше Избранных, держать нас в плену, чтобы мы не могли ни воспользоваться нашей магией, ни передать ее кому бы то ни было, а затем, убрав нас семерых с дороги, они вдвоем намеревались править Бароканом как личной вотчиной, поработив население. Фараш до этого уже использовал свой магический дар убеждения, присущий Вождю Избранных, чтобы поработить свой родной город — Двойное Падение. Он мне рассказывал, что у него там дворец и гарем.

— Но он… У него и правда… То есть, я имею в виду, у него правда есть дворец?

— Я не видел ни дворца, ни гарема, — пожал плечами Меч, — но я слышал, как он сговаривался с Темным Лордом, слышал, как он сознается в своих преступлениях, и слышал от него предложение, что ему и мне следует присоединиться к преемнику Темного Лорда — то есть к тебе, — чтобы править Бароканом.

— Он такое предлагал? А ты… Ну, ты явно отказался. Но почему ты его не убил? Уж причин-то у тебя было более чем достаточно.

— Это не мое дело. Я избран защищать Барокан от злодеяний, совершенных Лордом-Чародеем, а не от других Избранных. Я думал, что без магии он станет безвредным, и… мне не нравится убивать. Это неправильно. Иногда необходимо, быть может, но неправильно.

Артил потеребил губу и пристально поглядел на Меча:

— Значит… Этот Фараш и есть твой единственный враг, о котором ты упоминал? Тот самый, кому ты сохранил жизнь?

— Да, именно он.

Лорд-Чародей выпрямился и подергал себя за кончик бородки.

— Все это очень интересно. Весьма интересно.

— Лорд-Чародей, — продолжил Меч, — из всего увиденного за те дни, как я покинул Безумный Дуб, больше всего меня встревожил человек, стоящий рядом с тобой на возвышении. Дороги удивили, и я боюсь, что они еще могут принести непредвиденные последствия, Летний Дворец беспокоит, потому что находится за пределами Барокана, твой союз с Всезнайкой идет вразрез со всеми традициями, и мне интересно, зачем тебе столько стражи и для чего такая мощная защита. Но присутствие Фараша — единственное, что меня пугает и заставляет усомниться в твоих добрых побуждениях. Я боюсь, что даже без магии у него слишком хорошо подвешен язык и он может сбить тебя с толку. — Он поднял руки: — Я сижу тут перед тобой беззащитный, потому что действительно верю, что намерения у тебя добрые и что ты хочешь править Бароканом мудро, долго и хорошо, а потому у меня нет иного выхода, кроме как предупредить тебя.

— Он ведь мог измениться, знаешь ли, — задумчиво произнес Лорд-Чародей. — Быть может, он сделал вывод после провала его предыдущего заговора и увидел, что из добра можно извлечь больше выгоды, чем из зла, и что лучше, чтоб тебя любили, а не боялись.

— Возможно, — согласился Меч. — Но сомневаюсь.

— Не могу тебя за это винить. Ты правильно сделал, что сказал мне об этом наедине. Я ценю твое доверие.

— Спасибо.

— Еще что-нибудь?

Меч поколебался.

— Не уверен. У меня такое чувство, что мне следовало бы сказать еще что-то, например, насчет того, что у меня есть оговорки насчет дорог и дворцов, но я пока не могу сформулировать точно, к тому же это совершенно не обязательно обговаривать наедине. А кроме того, полагаю, что ты уже и так все знаешь, даже если я больше ничего не добавлю.

— Думаю, да, — кивнул Лорд-Чародей. — Мне понятна твоя озабоченность. Правда, понятна. Я взбаламутил уклад, который держался незыблемо на протяжении семи столетий, и у нас нет способа проверить, будет ли новый лучше. Я это знаю и понимаю, почему тебя это беспокоит. Но у рыбаков Западных Островов есть присказка: невод может зацепиться за камни, запутавшийся невод может опрокинуть корабль и увлечь на дно, но если не забросишь невод, то и рыбы не поймаешь. Иногда нужно идти на риск и смотреть, что получится. Если ничего не выйдет, ты извлекаешь из этого урок, наводишь порядок и идешь дальше.

— Надеюсь, ты прав, Артил.

— Поедешь со мной в Летний Дворец как один из моих советников? Может, даже дашь моим гвардейцам пару уроков фехтования?

— Да, в общем-то могу, — не очень уверенно ответил Меч. Что-то его грызло по поводу Летнего Дворца, но он никак не мог сообразить, что именно.

— И я хочу попросить тебя еще об одной услуге. И прошу сейчас, пока мы одни, на случай, если ты откажешься. Чтобы слухи не расползлись.

— О какой?

— Я уже упоминал, что Красавица отказывается со мной разговаривать. Не мог бы ты побеседовать с ней от моего имени и рассказать, что именно я пытаюсь сделать? Поделись с ней своими искренними впечатлениями. Я хочу, чтобы все Избранные поняли ситуацию. К другим я отправлю нарочных, но Красавица… Мне думается, с ней нужно поговорить именно тебе.

— Потому что ни один мужчина, кроме Избранных, не может этого сделать, ибо поддастся страсти, а любая другая женщина сдохнет от зависти?

— Нет, — криво усмехнулся Лорд-Чародей. — Не поэтому.

— Так почему?

— Потому что она тебе доверяет.

— Вот как! — Это заявления застало Меча врасплох, но он не мог его отрицать. Красавица не доверяла никому, кроме остальных Избранных, это правда. — Почему ты не послал к ней Всезнайку? Он ведь здесь уже довольно давно.

— Много лет, — скривился Лорд-Чародей. — Но он отказался.

— О как! — моргнул Меч. Странно. С чего бы Ведуну отказываться? Он месяцами пребывал в обществе Красавицы шесть лет назад, и они неплохо ладили. Ему она доверяла, в этом Меч ни секунды не сомневался.

Что ж, наверное, у Всезнайки на то свои причины. В отличие от Меча. Он-то, Меч, точно не имеет ничего против того, чтоб снова повидать Красавицу. Помимо того, что она — самая прекрасная женщина в мире и многие мужчины с радостью любовались бы ею и слушали ее голос, Меч обнаружил, что она очень приятный человек. Даже в обществе мужчин-Избранных она неохотно позволяла кому бы то ни было ее видеть или слишком уж приближаться, но с течением времени, что они были вместе, постепенно расширила границы общения, и Меч в конечном счете неплохо ее узнал. Она была осторожной, но храброй и решительной в случае необходимости. Не любила попусту тратить слова, и если говорила, то всегда что-то важное. Меч даже подумывал одно время, что их дружба может перерасти во что-то более серьезное, но Красавица быстро положила конец его планам, указав на восемнадцатилетнюю разницу в возрасте.

Восемнадцать лет… Значит, ей сейчас сорок четыре — сорок пять. Наверное, ей уже пора передать свой статус другой женщине, помоложе.

Впрочем, это ей решать.

— Мне надо подумать, — ответил Меч. — Но, наверное, я смогу это сделать.

— Отлично! Великолепно! — Лорд-Чародей сжал ладони. — Ну, на этом все? Мы закончили?

— Думаю, да. Мне уйти первым? Так капитан рекомендовал?

— Вроде бы. Той же дорогой, что пришел, если хочешь забрать свои вещи.

— Конечно.

Меч встал одним быстрым ловким движением и поклонился Лорду-Чародею.

— Ты так быстро двигаешься! — воскликнул тот чуть испуганно.

— Доброй ночи, Лорд-Чародей. — Меч повернулся и вышел из комнаты.

За дверью стоял стражник, и как только Меч забрал свой талисман, сопроводил его в комнату, где он сменил балахон на более привычную одежду, в которой пришел из Безумного Дуба. Затем отправился в отведенные ему покои и снова переоделся — в более подходящую одежду. Он хотел еще кое-что сделать, прежде чем лечь спать.

Поколебавшись, он все же оставил меч в комнате — не хотелось казаться чересчур воинственным.

Оказавшись в коридоре, он сообразил, что понятия не имеет, куда идти, и тут углядел стражника в конце коридора.

— Прошу прощения, — сказал он, подходя к стражнику, — я хотел перекинуться парой слов с Фарашем инит Керром. Не знаешь, где его найти?

— Кого?

— Советника Лорда-Чародея, того, что некогда был Избранным Вождем.

— А, Старого Вожака? Конечно, знаю. Его комната вон там, третья слева, — указал страж.

Несколько секунд спустя Меч постучал в эмаль с изображением водопада, украшавшую указанную стражником дверь.

— Кто там? — послышалось изнутри.

— Воин, — ответил Меч.

На некоторое время воцарилась тишина. Меч был уверен, что расслышал тяжелый вздох.

— Погоди минутку, — отозвался Фараш.

Наконец дверь распахнулась, и Фараш пригласил его войти.

— Я понимал, что нам надо поговорить. И покончить со всем этим, — произнес Фараш.

— Я тоже так думаю, — кивнул Меч, входя.

Комната имела вполне обжитой вид в отличие от гостевых покоев, куда поселили Воина. Повсюду валялись бумаги и личные вещи, в раскрытом гардеробе висела одежда.

Фараш указал на стул, Меч сел. Сам Фараш садиться не стал, а примостился на уголке письменного стола.

— Ты пришел в Зимовье за мной? — прямо спросил он.

— Нет, — ответил Меч. — Я пришел повидаться с Лордом-Чародеем, и твое присутствие оказалось для меня полной неожиданностью.

— Полагаю, столь же «приятной», как и твое появление для меня, — вздохнул Фараш.

— Надо думать. — Меч покачался на стуле. — Что ты тут делаешь?

— Я советник Лорда-Чародея. В этом нет ничего страшного или коварного. Я именно тот, кем кажусь. — Фараш поморщился. — На сей раз.

— У тебя хватило наглости…

— Только не начинай! — поднял руку Фараш.

Меч молча яростно взирал на него.

Наконец Фараш нарушил неловкое молчание:

— Ну ладно, хорошо, я предал Избранных и встал на сторону Темного Лорда с холмов Гэлбек, желая править Бароканом без помех. Я построил себе дворец и с помощью магии поработил город. Признаю. Скверная была идея. Это была ошибка и не сработало. Я утаил истребление целой деревни и, наверное, доставил духам умерших некоторое огорчение, отсрочив справедливую месть. Я испортил многим жизнь в Двойном Падении, ограбил там практически всех, и ты можешь считать мой гарем своего рода массовым изнасилованием, хотя, смею заверить, ни одна женщина тогда так не считала. Все в Двойном Падении делали то, что я скажу — с помощью магии я убедил их, что они сами того хотят, что они действуют по собственной воле, и прежде чем отказаться от магии, я побывал там и убедил всех забыть все, что я сделал, — на тот случай, если тебя интересовало, как мне удалось избежать наказания за мои деяния. Теперь ты знаешь. Они помнят лишь обрывки моего правления, и понятия не имеют, что я творил. Да, я это сделал, чтобы избежать наказания, но, кроме того, я хотел избавить их от неприятностей, сожалений и взаимных обвинений — в том, что они позволили себя использовать.

— Я размышлял об этом, — признал Меч. — Недоумевал, почему нигде и никогда не слышал о том, что произошло в Двойном Падении, и как тебе удалось выжить и остаться на свободе. Я полагал, что эта история расползется по стране, и ты будешь опозорен.

— Ну, короче, было ясно, что я не смогу продолжать в том же духе, раз лорд с холмов Гэлбек мертв, а тебе известно о моих художествах. Так что я направился домой и постарался покончить с этим как можно более аккуратно и мирно. Надеюсь, ты понимаешь, что я мог уничтожить все поселение? Прикажи я им покончить с собой, и в Двойном Падении остались бы лишь кости, разжиревшие крысы да толстые вороны. Но я не такое чудовище, как ты думаешь. Эти люди не сделали мне ничего дурного, совсем наоборот, и у меня не было никакого желания их убивать.

— И ты не знал, будет ли кто-нибудь проверять, — добавил Меч. — Уничтожение целого поселения могло привлечь внимание нового Лорда-Чародея, тебе не кажется? И почему-то я крепко сомневаюсь, что в этом случае он сделал бы тебя своим советником.

— Ну, наверное, отчасти и так. Но честно, Меч, я действительно старался все исправить. Ты оставил меня в живых. Неужели ты и впрямь думал, что я просто-напросто уйду, поселюсь в диких местах и стану питаться корешками и ягодами? Ты знал, что я люблю богатство и власть. Где еще я мог их найти? Оглянись вокруг! Я живу в самом роскошном месте в мире, пусть даже оно принадлежит не мне. Мой кошелек полон золота, множество молодых женщин соперничают между собой за мое внимание. И самое лучшее в этом — я получил все честным путем, никого не обидев и не нарушив никаких законов. Этот Лорд-Чародей хочет помогать людям, сделать Барокан лучше. А я помогаю ему, что делает мою жизнь куда приятней, чем дал бы мне тот дурацкий заговор с идиотом, жившем в самой уродливой из каменных башен.

— И у тебя нет иных мотивов, никаких тайных планов? — Меч даже не пытался скрыть недоверие.

— Нет! Зачем? Я получил все, что желал, делая добрые дела, Меч! Мне нет причин что-то скрывать. А ты знаешь, что это все благодаря тебе? — Фараш усмехнулся. — Будучи Вождем Избранных, я бы не смог так тесно сотрудничать с Лордом-Чародеем или принять все те привилегии, что имею сейчас. Народ бы стал возражать, лерры бы стали возражать, это бы не соответствовало моей роли. И все, чего бы я достиг, было бы добыто при помощи магии, а не мной самим, а если бы я слишком зарвался, мои лерры в конечном итоге обратились бы против меня. Но ты заставил меня отказаться от статуса Вождя Избранных, отказаться от моей магии, оборвать связь с леррами. И это означало, что я волен в открытую сотрудничать с Лордом-Чародеем и получить то, что хочу.

Его улыбка стала чуть кривоватой.

— А ты знаешь, что, когда я правил Двойным Падением и когда все красивые девушки были у моих ног, я отлично понимал, что все это не совсем реально? Это не я привлекал их, не мной они восхищались. Это была магия, работа лерров, не моя. Это меня… не удовлетворяло. Раздражало. А порой — просто из себя выводило. И я думал, если мы с лордом с холмов Гэлбек станем править всеми, так будет куда лучше. Но на самом деле вряд ли бы оно было лучше. Было бы куда хуже, я подозреваю. А вот то, чем я занимаюсь сейчас — куда лучше! Никто не восхищается мной, зато меня уважают, почитают, и это подлинное, а не благодаря волшебству.

Меч уставился на него.

— Так куда лучше, — повторил Фараш. — Ты оказал мне услугу, убив Темного Лорда и вынудив меня отказаться от статуса.

— Ты серьезно?

— Абсолютно! Я сейчас гораздо более счастлив, чем когда бы то ни было с тех пор, как принял талисман Власти.

Меч смотрел на Фараша, пытаясь осознать услышанное. Он даже представить себе такого не мог. Он думал, что бывший Вождь прозябает в какой-нибудь дыре, опозоренный и испуганный. Но такой поворот событий был бы малореальным, и ему следовало это понять.

— Я тебе не верю, — произнес он.

— А я и не ждал, — пожал плечами Фараш.

— Я все рассказал Лорду-Чародею.

Фараш вздохнул:

— Уже? Я этого боялся. И что он сказал?

— Что ты мог измениться.

— А может, я и изменился. Не очень сильно, прямо скажем, потому что по-прежнему хочу все то, что хотел всегда. Просто теперь я знаю, как этого добиться другим путем.

— И все же… мне трудно в это поверить.

— Не сомневаюсь. Я б на твоем месте тоже не верил. Ты не кажешься мне излишне доверчивым и всепрощающим человеком. Я не жду, что ты станешь мне доверять, или лучше ко мне относиться, или простишь меня. Все, что я прошу — это оставить все как есть, пока у тебя не появится хотя бы малейшего доказательства, что я ни на йоту не изменился.

— Я и не собираюсь тебя убивать прямо сейчас, — пожал плечами Меч. — И не в моих силах заставить Лорда-Чародея отослать тебя прочь.

— Но тем не менее ты запросто можешь разрушить мою жизнь, просто рассказав всем о том, что произошло шесть лет назад. Артил может пожелать оставить прошлое в прошлом. Его всегда больше интересовало будущее, а не то, что позади. Но большинство думает иначе. Те женщины, что ищут моей благосклонности, мужчины, что смотрят на меня с уважением, — все они увидят во мне ничтожного предателя, поработившего невинных, и тогда все призраки прошлого вылезут наружу. Я сделаюсь объектом отвращения и пренебрежения. Те, кто со мной соглашался, призадумаются, не манипулирую ли я и ими при помощи какой-нибудь магии, и придут в ужас. Ты можешь сокрушить меня буквально несколькими словами, сказанными в нужном месте.

— Ну да, полагаю, что могу, — задумчиво ответил Меч.

— Меч, — произнес Фараш. — У меня нет права просить тебя о чем бы то ни было, но все же я прошу тебя проявить милосердие и оставить прошлое в прошлом. Если я совершу что-то плохое, предам доверие, обижу невинного, то тогда можешь разнести всю эту историю по всем городам и весям и прийти ко мне с мечом — но до той поры, пока ты не увидишь хоть какие-то признаки, что я не переменился, умоляю тебя, не предпринимай ничего и позволь мне остаться на моем месте. Я делаю доброе дело, клянусь всеми леррами. Я так же стараюсь улучшить Барокан, как некогда старался достичь власти над ним. Дай мне искупить мои проступки, насколько я могу.

Меч откинулся на спинку стула и пристально поглядел Старому Вожаку в лицо. Такой просьбе и выражение лица должно соответствовать. Быть просительным. И руки следовало протянуть. Но Фараш спокойно сидел на краю стола, уперев руки в бедра, и на лице его был вызов, а не мольба.

— Я всего лишь крестьянин и воин, — промолвил Меч наконец. — И не мое дело воздавать по заслугам кому-то, кроме Темного Лорда.

— Рад это слышать.

— Но предупреждаю, Старый Вожак: я пришел сюда, чтобы убедиться, не лезет ли Лорд-Чародей во что-то, что его не касается. И еще не сделал окончательных выводов. Если я решу, что Красный Маг стал Темным Лордом и его надо убрать, я его уберу. А если я узнаю, что Темным Лордом он стал с твоей подачи, вот тогда я убью тебя.

— Понятно. — Фараш выпрямился. — И довольно откровенно. Если мы договорились, то я рассчитываю прожить долгую счастливую жизнь и мирно скончаться в собственной постели. — Он протянул руку.

Меч тоже поднялся, не ответив на рукопожатие.

— Спокойной ночи, Фараш инит Керр, — произнес он.

И на этом вышел из комнаты и отправился спать.

Загрузка...