Глава 11

Меч пробыл в Летнем Дворце четыре дня, и с каждым днем пустота в его сердце все росла и росла. И с каждым днем он все больше недоумевал, почему на Артила и Всезнайку разрыв с магией не оказывал такого же воздействия, но спрашивать не стал — слишком он был взвинчен, чтобы спокойно задавать вопросы.

Большую часть времени Меч наблюдал за Лордом-Чародеем, беседовал с Всезнайкой, изучал дворец или просто стоял на террасе, облокотившись о перила и любуясь видом на родную страну.

Каждый день он по часу упражнялся в фехтовании, хотя и полагал, что здесь, в Верхнеземье, магия от него этого не требует. Он явно утратил некоторую часть мастерства, меч часто казался ему тяжелым и неудобным, но тем не менее фехтовал он достаточно мастерски. И если кто-то заставал Воина за этим занятием, его навыки, несомненно, производили впечатление. Сам-то он знал, что утратил немалую часть быстроты и сноровки, но судя по всему, сторонние наблюдатели ничего не замечали.

Свой талисман — талисман Клинка — Меч всегда носил с собой, хотя сейчас он казался всего лишь куском металла. Но изменять привычке не стоило — это могло быть опасным.

Ну и конечно, немалую часть дня он посвящал изучению Верхнеземья. Эти огромные равнины, где не было никаких ощутимых лерров, казались не совсем настоящими. Ни периодически попадавшиеся стаи арра, ни изредка мелькавшие вдали верхнеземцы, выслеживающие гигантских птиц или перетаскивающие свои шатры с места на место — или чем они там еще занимались, — не делали ландшафт менее странным. Здесь почти постоянно задувал ветер, шевеля траву и свистя по крышам. Погода была куда прохладнее, чем привычная Мечу, а ночи — так просто холоднющие.

Но ведь одной из причин постройки Летнего Дворца было стремление избежать жары и влажности низины.

Пища тоже отличалась от той, к которой Меч привык дома. Похоже, горские торговцы продали Лорду-Чародею тонны мяса арра — копченого и соленого — и много яиц арра. Дворцовые повара готовили все это самыми разнообразными и интересными способами. Меч еще ни разу не пробовал мяса арра, и поначалу ему не особо понравилось, но вскоре он привык.

Ну и конечно, перед приездом Лорда-Чародея сюда доставили множество всякой снеди, новые припасы приносили каждый день. С новостями прибывали гонцы. Гонцы и поставщики оставались на ночь, а наутро отправлялись назад, так что каждое утро наблюдалась обратная процессия, а после полудня из каньона, как из-под земли, возникали очередные гости.

Через пару дней Меч действительно привык к разреженному воздуху, а вот на то, чтобы приспособиться к отсутствию магии, времени ушло куда больше. Даже четыре дня спустя он по-прежнему чувствовал себя слабым, медлительным и неловким, хотя вновь дышал нормально. Однако физическое ощущение пустоты лишь усиливалось.

И вот на четвертый день Меч задался вопросом, а что он вообще тут забыл? Он пришел в Зимовье поговорить с Лордом-Чародеем, проверить, не надо ли его убить. Эту задачу он выполнил. Новый Лорд-Чародей отличается от всех своих предшественников, делает новые и странные вещи, но нет никаких свидетельств, что он затеял что-то дурное или желает кому-то зла. И никаких признаков, что он намеревается каким-то образом нарушить законы. Все его усилия казались направленными на то, чтобы улучшить жизнь обитателей Барокана — этот Лорд-Чародей только и делал, что говорил о своих планах.

— Пойду-ка я домой, — сказал сам себе Меч на четвертый вечер, глядя с террасы на Долгую Долину. — Мое место там, внизу.

Дома, в Безумном Дубе, надо растить зерно. Да и починить кое-что. И вообще, там, внизу, его семья.

И его магия тоже там.

За ужином он сообщил Всезнайке и Лорду-Чародею, что возвращается домой, в Безумный Дуб. Артил из вежливости начал было возражать, но никаких серьезных аргументов не выдвинул. Меч подумал, что чародей втайне рад избавиться от человека, который в один прекрасный день может его убить.

Всезнайка не сказал ничего, только кивнул. Меча это почему-то разозлило, но он не стал приставать к Ведуну с вопросами. Слишком уж он устал и слишком мрачно было у него на душе.

На следующее утро, когда солнце еще только показалось на востоке, Меч вышел из ворот дворца с мешком за спиной и отправился обратно в Барокан.

Шагая к каньону, он смотрел на плато, стараясь запомнить огромную равнину, странно близкое солнце, которое не появлялось из-за гор, потому что никаких гор тут не было. Сильный ветер трепал волосы, но это не слишком омрачало путешествие. Сильные ветра тут дело обычное, и Меч лениво подумал, не связано ли это каким-то образом с разреженным воздухом. Может, часть воздуха просто отсюда сдувает?

Он свернул на запад, к каньону, и, пригнув голову, продолжил путь, стремясь как можно скорее укрыться между скалами.

Но добравшись наконец до каньона, Меч вдруг остановился. Он знал, что вот-вот пересечет границу Барокана, и не представлял, что при этом испытает. Сунув руку в карман, он коснулся талисмана, а другой рукой крепко сжал рукоять меча. Хотя тут не было ни святилища, ни другой вехи, Меч чувствовал, что граница рядом. Впервые с того момента, как он покинул пределы Барокана, он ощутил лерров.

Меч вспомнил тот день, когда стал Избранным Воином. Поток ощущений был тогда так силен, что он потерял сознание. Он сомневался, что сейчас будет так же, все же он целых семь лет был Избранным, но все равно не знал, чего ожидать.

— Ну что ж, сейчас узнаю, — пробормотал он себе под нос и медленно, но решительно шагнул вперед.

Волна магии внезапно окатила его, талисман сделался горячим, и он ощутил холодную металлическую мощь лерра в рукояти меча. Пустота внутри него заполнилась, мир вокруг и простиравшийся внизу Барокан сделались ярче, более реальными и уж совершенно точно куда более знакомым и гостеприимным, чем миг назад.

— Ой! — От неожиданности Меч сел на каменную тропу, захваченный ощущениями.

Оказывается, пустота в сердце была куда больше, чем он полагал, и Меч недоумевал, как же это он не понимал все эти дни, чего лишился, расставшись со своей магией и леррами Барокана. По сравнению с тем, что он чувствовал сейчас, можно сказать, что все эти дни он был мертв.

Он просто не мог подобрать слова, чтобы описать свои чувства.

Довольно долго он просто сидел, наслаждаясь ощущениями, но в конце концов поднялся, отряхнул штаны и двинулся вниз, в Барокан.

Когда он достиг последнего поворота дороги перед воротами Зимнего Дворца, воздух показался ему тяжелым, горячим и давящим, но, невзирая на это, Мечу он нравился больше холодных и чистых ветров Верхнеземья. Здесь Воин чувствовал себя более живым. Оказывается, он даже не отдавал себе отчета, насколько иным было его существование там, в Летнем Дворце, каким пустым и тусклым. Он-то полагал, что основная причина его скверного самочувствия — разреженный воздух, но теперь понял, что воздух тут совершенно ни при чем. На самом деле он попросту забыл, на что была похожа его жизнь в Барокане.

А теперь вот вспомнил и почувствовал себя как новенький.

За аркой слышались голоса. Меч слышал их уже довольно давно, и всю дорогу от самого выхода из каньона видел, что площадь заполнена людьми и фургонами. Похоже, он выбрал для возвращения рыночный день, когда сюда съехались торговцы и крестьяне со своим товаром.

Глубоко вдохнув, он шагнул через арку на площадь, в сердце Зимовья, в толчею и гам. Обстановка тут разительно отличалась от тихого спокойствия Летнего Дворца. Он улыбнулся гостеприимцам, удивившимся его неожиданному появлению, и пошел на север.

План у него был простой: Красавица наверняка не откажется приютить его на ночь, а с утра он отправится назад, в Долгую Долину, и через несколько дней будет дома. Он уже и так пропустил весенние полевые работы, но, если повезет, то к сбору урожая поспеет вовремя.

Меч оглянулся на венчающий гору Летний Дворец.

Лорд-Чародей по-прежнему там. И Всезнайка тоже. Меч никак не мог толком понять, как эти двое переносят отлучение от магии — наверное, для них это по каким-то причинам проще, чем для него.

Да и неудивительно. Они и во всем остальном мало на него похожи.

Меч поглядел на толпящихся на площади обитателей Зимовья, и заметил, что их одежда отличается от привычной. У мужчин она не стянута на лодыжках и локтях, а свободно висит. Женские облачения более легкие, прикрывающие лицо платки стали прозрачнее.

Вряд ли все эти изменения случились за четыре дня. Скорее всего он попросту раньше никогда особо не присматривался. Все его внимание было сосредоточено на Лорде-Чародее и прочих обитателях дворца. И на Избранных. На простых горожан он почти не смотрел.

Не все в толпе носили летний вариант одежды гостеприимцев. Наверное, пришлые. Меч сроду не видел столько чужаков в одном месте и такое разнообразие в одежде. Видимо, люди пришли сюда по дорогам, проложенным Лордом-Чародеем, и в другое время Меч счел бы зрелище захватывающим, но сейчас его куда больше занимали облачения гостеприимцев. Эти более легкие и свободные одежды были явно приспособлены к летнему зною, который, надо сказать, сделался весьма ощутимым. Меч подумал, что всего за четыре дня здесь стало существенно жарче. Интересно, знал ли Лорд-Чародей о надвигающейся жаре, и не поспособствовало ли это его решению построить себе прохладное убежище в горах?

А может, Лорд-Чародей сам эту жару и устроил? В конце концов, он и впрямь легко управляет погодой.

Но зачем? Это же бессмысленно. Должно быть, это просто совпадение. Жара наверняка долго не продержится, через пару дней погода станет опять приятной и в меру прохладной.

Впрочем, Меч не собирался болтаться тут и ждать улучшения погоды. Он хотел домой. Сделав несколько шагов, он заглянул в торговый фургон и остановился.

— А, вижу, ты заметил мой товар! — весело воскликнул продавец. Его акцент нисколько не походил на певучий говор жителей Зимовья, и до Меча наконец дошло, что большинство тех, кто не носит одежду гостеприимцев, — торговцы. Этот — упитанный парень чуть постарше самого Меча — несмотря на жару, носил пурпурно-золотой камзол и тонкую белую рубаху. Наверняка торговец специально оделся так ярко. Ходячая реклама. Фургон был наполнен такими яркими тканями, каких Меч никогда не видел.

Да и определить сразу, что это за ткани, он тоже не сумел. Он мог распознать шерсть и разные виды кожи и фетра — обычные материалы для жителей долин. Во время путешествия по Среднеземью и Южным Холмам он познакомился также с хлопковыми и льняными тканями, но такой материи, которая лежала здесь в рулонах, ему видеть не доводилось.

— Что это? — спросил Меч, указывая на блестящую синюю ткань.

— Шелк с Южного Побережья. Никогда такого раньше не видел, да? Красивый, верно? Его веками продавали в городах вдоль побережья, но до сих пор не поставляли так глубоко внутрь страны.

— Шелк?

— А вот это кашемир. Это — бархат и шифон…

Меч изумленно рассматривал сказочно красивые ткани.

Он прикоснулся к насыщенно красной, которую торговец назвал бархатом, и восхитился тому, как приятен этот бархат на ощупь. Меч понимал, что его повышенная чувствительность вызвана недавним воссоединением с леррами Барокана, но все равно ткань казалась ему почти волшебной.

— Но он же не черный, — сказал Меч, убирая руку. — Разве здесь, в Зимовье, кто-нибудь захочет его купить?

Торговец ухмыльнулся и, подавшись вперед, прошептал:

— Так ты, выходит, не знаешь, что они носят у себя дома? И что надевают местные женщины под эти свои немыслимые палатки? — Он выпрямился и продолжил уже громко: — Не говоря уже о занавесках, подушках и тому подобному. Но, если честно, ты прав. Ты ведь заметил, что мой фургон полупустой, и у меня больше нет ни клочка черной ткани. То, что ты видишь, — остатки. Все более менее подходящее для здешних портных и белошвеек местные жители уже раскупили. А если оглядишься, то заметишь, что некоторые женщины носят шифоновые платки.

И тут Меч сообразил, что и впрямь уже видел эти платки. Некоторые из женщин гостеприимцев не только переоделись в соответствии с жаркой погодой, но и демонстрировали обновки.

Сама мысль, что местная женщина может демонстрировать обновки, казалось странной, но, приглядевшись повнимательней к окружающей толпе, Меч обнаружил, что так оно и есть.

— Как я понимаю, ты не гостеприимец, — сказал торговец. — И пусть даже черные ткани уже разобрали, думаю, что могу предложить тебе что-нибудь красивое для твоей дамы.

— Нет у меня дамы, — ответил Меч, и собрался двигаться дальше. Он не столько хотел побыстрее удрать от торговца, сколько посмотреть, чем тут еще торгуют.

— Никого, кому бы тебе хотелось подарить красивую ткань? — не отставал торговец, разворачивая перед Мечом сверкающий рулон.

— Никого, — отмахнулся Меч, уставившись на незнакомую крупу в соседнем фургоне.

Хозяин фургона заметил его интерес.

— Отличный рис с прибрежных болот, — сообщил он. — Варишь несколько минут и получаешь вкуснейшее блюдо. Можно есть с любым мясом и соусом… — Торговец указал на ряд бутылок.

Меч молча кивнул и пошел дальше, от фургона к фургону.

Соль и пряности, необычные фрукты, незнакомая еда, резные фигурки из редких сортов дерева и камня. Меч еще не видел ничего похожего на этот рынок. Новые дороги явно способствовали появлению новых товаров.

Он медленно продвигался по площади, впитывая информацию. Слушал, как торговцы расхваливают свой товар и разговаривают между собой, и у некоторых не мог распознать акцент. А двое так и вовсе говорили на незнакомом языке.

И гостеприимцы охотно раскупали товары. Новшества Лорда-Чародея, несомненно, привнесли приятные изменения. Меч вспомнил, что рабочие из дорожной бригады говорили тогда, в Безумном Дубе, что царь-жрец Ивового Берега был недоволен дорогами лишь до появления первого торгового каравана, после чего резко изменил свое мнение. Судя по всему — вполне обычная реакция. Гостеприимцы тоже в восторге от изобилия. Быть может, некоторые жрецы и маялись желудком и головными болями, а множество лерров лишились обиталища, но тем не менее эти дороги и впрямь радуют многих.

Меч поглядел на Летний Дворец, возвышающийся на вершине горы. Знает ли Артил, чего он тут добился? Понимает ли, насколько удачным оказался его последний проект?

Наверняка. Вряд ли этот базар расцвел за последние четыре дня. Предыдущее краткосрочное пребывание Меча в Зимовье попросту не совпало с базарными днями, но понятно, что торговля формировалась тут годами.

Меч еще раз обвел взглядом рынок, улыбающихся торговцев, смеющихся покупателей, посмотрел на местных женщин в новых шифоновых платках, на детишек, наслаждающихся неизвестными прежде сластями. Все они казались счастливыми, а Мечу редко доводилось видеть кого-то в Зимовье столь откровенно счастливым.

Это заслуга Артила. Артил привнес радость в их жизнь и буквально преобразил местных жителей.

Меч искренне понадеялся, что у него никогда не возникнет причины убивать человека, который сделал так много доброго.

Во всяком случае, сейчас у него точно нет причин. Лорд-Чародей не совершил ничего плохого, а значит, и Избранным нет нужды вступать в дело. Так что пора домой. Поправив на плече мешок, он зашагал к северу и почти уже выбрался с площади, когда вдруг замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

Он путешествовал несколько недель и возвращаться домой с пустыми руками как-то нехорошо. Хотя бы матери надо принести какой-нибудь подарок. Меч повернулся к торговым фургонам.

Час спустя он снова шагал на север, но мешок его заметно потяжелел.

Красавица, к его удивлению, на стук не ответила. Меч поразмыслил, не подождать ли малость, но решил, что не стоит. Она может быть где угодно и вернуться через несколько дней, если не месяцев. Он двинулся прочь, оставив позади Зимовье, и заночевал в гостевом доме на краю городка Тенистые Деревья. К тому времени, как Меч туда добрался, он уже выдохся полностью, сил на осмотр городка не осталось.

Однако утром он обнаружил, что благодаря новым дорогам экзотические товары проникли не только в Зимовье, но и сюда. Нет, выбор, конечно, в небольшом городке был не столь богатым, но все равно есть что посмотреть. Он побродил немного, зашел, как положено, в местный храм и продолжил путь на север.

Когда Меч добрался до Большого Пруда, удивляться он уже перестал. Казалось, теперь в каждом городке и селении обретались торговцы со своими фургонами и телегами, продавая все — от обычного винограда до экзотических шелка и парчи или странных, ни на что не похожих морских существ, маринованных в пряном уксусе. Меч сначала не понял, для чего нужны эти создания, и лишь услышав объяснения продавца, как их нужно готовить, узнал, что это еда.

Из Большого Пруда он пошел дальше, через Каменный Мост и Ивовый Берег, и наконец дошел до Безумного Дуба, где обнаружил, что и сюда добрались торговцы, которые охотно меняют пряности и моллюсков на пиво и ячмень.

И повсюду покупатели восхищались новым Лордом-Чародеем, благодаря которому все это стало возможным. Мечу каждый норовил сказать, что лучше бы ему не убивать этого Лорда-Чародея, как он убил предыдущего. Некоторые жрецы все еще мучились головной болью и несварением желудка, жаловались на растерянность и смятение лерров, кое-где женщины рассказывали друг дружке, выбирая товар, о ночных кошмарах. Впрочем, почти все откровенно радовались новым дорогам, благодаря которым появились новые товары, а люди теперь могут свободно передвигаться.

Меч заметил, что дороги сделались более гостеприимными. Головокружение и легкая дезориентация, которые он ощутил, впервые ступив на дорогу, теперь почти исчезли. Судя по всему, лерры приспособились к новому раскладу — ведь по дорогам прошли десятки путешественников.

Меч слушал, смотрел и запоминал, и когда наконец, придя домой, смотрел, как мать перебирает пальцами несколько ярдов бархата и восхищается красотой ткани, он принял решение.

Даже если к нему явится весь Совет Бессмертных в полном составе и скажет, что Артил нарушил закон, даже если Лорд-Чародей и впрямь прикончит нескольких баламутов в процессе преобразования Барокана, даже если новый Вождь, кем бы она ни была, возжелает смерти Артила, не станет Меч его убивать. Этот человек и впрямь меняет старый уклад на нечто куда лучшее, пользующееся популярностью и улучшающее жизнь всех и каждого.

Нет, конечно, остаются границы, которые Лорду-Чародею лучше не переходить — уничтожить целую деревню, например, как сделал Темный Лорд с холмов Гэлбек. Короче, не совершать ничего настолько чудовищного, что перевесит очевидную пользу, принесенную им Барокану.

А значит, в Избранном Воине нет никакой нужды, и Меч может прожить остаток дней простым крестьянином, выращивая ячмень и бобы, если не случится чего-то совсем уж из ряда вон выходящего. Или пока Артил не умрет или не свихнется.

Он улыбнулся этой мысли, но как-то неуверенно, и улыбка быстро исчезла.

Загрузка...