Девятый

Глава 5

Я помню, как впервые услышал Борю. Из пятилетнего возраста обычно сохраняется немного воспоминаний, только самые яркие: падения, травмы, обиды. В общем — боль и страх. Иногда вспоминается и что-то радостное, но обычно расплывчато, перемешано с более поздними воспоминаниями.

Борю я запомнил, как голос, мой собственный голос в моей голове, прошептавший «скучно!»

Вот чем я занимался — не знаю. Может быть, читал что-то, я уже умел читать: какие-нибудь рассказы о зверюшках (нас ими пичкали), или об ангелах (этого добра было ещё больше). А может разбирал-собирал конструктор, или работал на простеньком спортивном снаряде, или даже играл в какую-то игру?

Но я услышал голос. Удивился. И даже огрызнулся вслух — мне-то скучно не было. Воспитательница услышала, подошла и, улыбаясь, спросила:

— Альтер заговорил?

— Он зануда! — сказал я.

Было ли у меня до этого ощущение чужого сознания в голове? Не помню. Может и было, не так уж легко это почувствовать пятилетнему шкету. Да, с нами что-то делали… объясняли… ещё были уколы, никогда их не любил, и гипноз, а вот он мне нравился… то есть я как бы знал, что у меня будет альтер, но прошло время, прежде чем я его услышал…

Сейчас Свят чувствует меня. Но не слышит, хоть на этом спасибо. А может быть мне стоит как-то сосредоточиться? Боря ведь тоже никогда не был открыт, я слышал лишь то, что он хотел сказать.

Попытаться заговорить с ним?

Сидящий рядом со Святославом Морозовым мозгоправ Володя (я не сомневался, что он либо психиатр, либо психолог), покачал головой.

— Погоди, Свят. Это так легко не делается! На жаре, под пивко. Да и нечасто мне доводилось работать с диссоциативными расстройствами. Я больше по параноидным и шизоидным…

— Володя!

— Ну ты дай хоть подготовиться. Не беспокойся, вытащим мы твою вторую личность, разберемся.

Мысленно я усмехнулся. Фиг вам, не вытащите вы меня, я буду далеко от вас.

— Вот только не летай пока, — осторожно добавил Володя.

— Володька, мне пятьдесят три. Как думаешь, часто я за штурвалом? Ещё пару лет — и спишут подчистую. Повезёт, если «Охотника» пилотировать посадят…

— Так и не парься! Есть у тебя вторая личность, тащит на себе груз твоих детских страхов и комплексов, спасибо ей за это… Давай-ка ещё по пивку?

Меня отпустило. Я помнил тот первый раз, когда оказался в теле Святослава, пилотирующего самолёт. И тот случай, когда он был в реальном бою.

Сам не хотел бы повторения.

И будто только это напряжение держало меня в чужом теле — я вывалился обратно, в своё собственное. Дёрнулся, открыл глаза, привстал.

Боря спал. Слабо светились часы. Пять утра.

Я с облегчением опустил голову на подушку.

Этим утром (был почти полдень, но на базе, когда встал — тогда и утро) я почувствовал, что отношение к нам изменилось.

Вряд ли Гиора рассказал всем мою версию нашей эмиграции с Каллисто. Но что-то, вероятно, сказал, а на Титане он явно пользовался авторитетом. И все, конечно, уже знали, что на базе появлялся Кассиэль. И возникший вокруг Эли, которую все считали обычной девчонкой-пилотом, ангельский ореол, добавил пищу для догадок.

В общем, десяток запоздало завтракавших пилотов, при нашем появлении перестали спорить и принялись исподтишка наблюдать. Несколько человек, уже закончивших завтрак, отправились к раздаче за кофе или чаем.

Мы в столовку пришли всей своей поредевшей группой. Оккупировали один стол в углу, набрали еды. Сегодня был день азиатской кухни: суши, сасими, чёрные маринованные яйца, пахучие поджарки, где не разберешь из чего сделаны — может, и к лучшему. Эрих набрал чёрных яиц и тостов, я взял лапшу, составив её из разных компонентов и щедро бухнув приправ, прихватил и несколько спринг-роллов, обожаю их. Девчонки, не сговариваясь взяли обычной овсянки и ядовито-зеленый овощной сок, за фигурой, что ли, решили следить? Борька набрал полную тарелку сосисок и добавил к ним в компанию горку картошки-фри.

Лично я чувствовал зверский аппетит. Похоже прощальная благодать Эли опять запустила наш рост на полную катушку. Пойдёт сейчас рост, год за неделю. Я вспомнил анекдот про мальчика, который попросил у Санта Клауса день рождения каждый день и умер от старости через пару месяцев. Ухмыльнулся.

В нашей ситуации не прокатит. Мы умрём раньше. Только тушки бы дорастили…

Подошла девушка лет семнадцати. Видимо, хорошая летчица, впрочем, большинство пилотов на Титане, как я заметил, держались в возрасте не младше тринадцати-четырнадцати лет. Похоже, благодаря тактике минных сражений и магнитосферы поспокойнее, тут гибли реже, чем у Юпитера.

— Привет, — девушка дружелюбно улыбнулась. — Я Мари. Альфа-два третьего крыла.

— Привет, — сказал я.

— Слышал о тебе, ты ничего так, — блеснул галантностью Эрих и смачно откусил от маринованного яйца.

— Как вы, обживаетесь?

— Да всё нормально, — сказал я. — Спасибо за гостеприимство.

Мари помялась секунду.

— А где… девушка с вами была?

— Ты про ангела? — спросил я.

Чего уж тут скрывать — после её представления в столовой.

— Правда? Не врут? — Мари подалась ко мне, и я невольно заглянул в её, почему-то слегка расстегнутый на груди, комбинезон. — Ангел?

— Ну да, — сказал я. — Извини, никаких деталей, никаких объяснений.

— Нам выпала честь ей помочь, — сообщил Эрих.

Вот как он это умудряется делать?

Вроде ничего особо и не сказал, и «нам» прозвучало, а сразу сложилось ощущение, что вся заслуга — его.

Мари тут же переключилась на Эриха. Подхватила стул, присела рядом.

— Ребята, что же вы молчали? Посмотреть на ангела…

— Ты раньше не видела? — снисходительно спросил Эрих.

— Только на вахте, в пространстве. Или, когда Кассиэль является, — она поморщилась. — К нему приблизиться жутко, он такой высокомерный…

— Да брось, нормальный он ангел, хорошо поболтали, — бросил Эрих. Глаза у Мари округлились. — Слушай, а есть хитрости, как из аппарата кофе покрепче выдоить?

— Конечно! Сейчас! — Мари вскочила и метнулась к раздаче.

Эрих подмигнул мне и одними губами прошептал:

— Моя!

Боря хихикнул. Анна поджала губы.

А Хелен, по-моему, ничего не поняла.

— Надо обживаться, — сообщил Эрих невозмутимо.

Я хотел сказать, что думаю по его поводу. Но под потолком щелкнуло и раздался женский голос.

— Внимание. Просим наших гостей с Каллисто подойти к кабинету командующего базы. Внимание. Эрих, Святослав, Анна, Хелен, Борис, вас вызывает командующий Уотс.

— Позавтракать не дают, — косясь на Мари, сражающуюся с кофе-машиной, пробормотал Эрих.

Но встал и оправил форму. Такой наглости, чтобы задержаться при вызове к командующему, не было даже у него.

У нас на Каллисто с пилотами чаще общался полковник Уильямс. Генерал Хуэй Фэн не то, чтобы не интересовался нами, но в детали лётной работы не лез.

На Титане всё оказалось иначе. Полковник Светлана Трофимова сама была пилотом и предпочитала пилотировать штабной «жук» вблизи районов патрулирования, хоть и не лезла в самые опасные зоны. Высокая, грубоватая, даже чуть мужиковатая, она была для пилотов своей в доску — могла похвалить, могла наорать, а могла и отвесить подзатыльник. Ей это прощалось и её уважали — всем было понятно, что она рискует жизнью в каждом вылете, а как тактик реально хороша. Но, по сути, она являлась самым главным пилотом, а не командующим лётными крыльями.

Зато Роберт Уотс большую часть своей работы посвящал лётной стратегии. Руководство базой он переложил на командующего морпехами Фанг Ву и главного инженера Рудольфа Герстера. Странно, что сам Уотс при этом не был пилотом, а служил раньше в United States Navy.

Вот и нас он принял без Трофимовой, та была на вылете. Зато в кабинете сидел Гиора и отец Илай Фостер.

Кабинет, кстати, был шикарный. Если Хуэй Фан позволил себе лишь китайскую посуду для чайных церемоний и виды Китая в фальшокне, то Уотс оттянулся по полной. Тут была и целая стена фотографий: вроде как самого Уотса с семьей, но на фоне разных американских достопримечательностей, вроде Белого Дома и памятника самому большому в мире земляному ореху в каком-то крошечном городке, откуда Уотс был родом. На стене висела картина: синее море, красный закат, белая яхта. И вроде никаких флагов или надписей на яхте не было, но при взгляде на картину в голову лез американский флаг. Даже кружка на столе у генерала была хоть простая, землистого цвета с простеньким орнаментом, но наверняка из какой-то местной американской керамики. А уж напоминаний о морской службе Уотса было полным-полно: старинный хронометр под стеклянным колпаком, целая полка настоящих бумажных книг про море, а сама полка была подвешена на толстых такелажных шнурах, завязанных какими-то причудливыми узлами.

— Вольно, — сказал Уотс, едва мы вошли. Голос у него был какой-то странный. — Мы неформально. Правильно, Илай?

— Садитесь, молодые люди, — кивнул священник и похлопал рукой по дивану. — Позвольте помолиться вместе с вами.

Мы уселись. Я поймал на себе взгляд Уотса, но он тут же отвёл глаза. Диван был длиннющий, мы влезли все впятером между Илаем и Гиором. Борька оказался зажат между мной и Илаем, священник замялся, явно пытаясь понять, как реагировать. То, что все мы, даже двенадцатилетние на вид, взрослые люди — это всем было понятно. А вот пятилетний пилот? Как себя с ним вести?

Борька еще и задумчиво раскачивал пальцем молочный зуб, таращась на хронометр. Выглядел он дитё-дитём. Илай поколебался и погладил Борю по голове. Тот отнесся благодушно, и священник успокоился, возложил ладонь на голову моего альтера и произнёс:

— Друзья мои, юные защитники Земли и веры! Давайте возьмемся за руки и поблагодарим ангелов небесных за этот тёплый и уютный дом среди мрака и холода космоса. Обратим наши сердца и взгляды в едином порыве к далёкой Земле, откуда все мы вышли и куда мечтаем вернуться, исполнив своё служение…

Я закрыл глаза и мрачно подумал, что отец Илай-то, конечно, вернётся. А вот мы — неизвестно. Да и вышли мы, если уж честно, из клеточного материала наших основ и маточных репликаторов клонарей.

Но говорить этого не стал. Зачем обижать человека, он вроде неплохой.

С полминуты мы посидели тихо. Анна и Хелен наверняка всерьёз молились. За Эриха не скажу, а вот мы с Борькой точно нет. Мой альтер ёрзал, пару раз вздохнул и палец изо рта так и не вынул.

— Аминь, — сказал Илай, и все зашевелились, расслабившись.

— Теперь к делу, — Уотс открыл какой-то ящик в столе, достал несколько банок колы. — Будете?

Отказываться мы не стали, конечно. Уотс взял какую-то другую емкость, спрятанную в бумажный пакет, глотнул, встал напротив, прислонившись к столу, изучающе посмотрел на нас. Опять чуть дольше задержал взгляд на мне.

— Я имел беседу с серафимом Иоэлем. Он… она…

— Ангел, — мягко предложил Илай.

— Спасибо, преподобный. Ангел очень положительно отозвался о вас. Просил сделать всё возможное, чтобы вы чувствовали себя как дома. Я уже несколько раз говорил с Хуэй Фаном и Реджи о вас, они также отзываются самым наилучшим образом. Хотя, — Уотс принужденно рассмеялся, — ваш неожиданный отлёт на штабном корабле можно рассматривать как… э… серьёзное нарушение субординации. Но серафим уверила меня, что это было сделано в высших интересах Небесного воинства. Просила беречь и уважать вас.

Он помолчал, будто ожидая, что мы завопим: «Да нет, нет! Мы просто обделались от страха, мы не верили ни командованию, ни Земле, ни ангелам — вот и ломанулись в пространство!»

Но мы не закричали и Роберт, вздохнув, продолжил:

— Я заслушал доклад Гиораа, мы разработали план ускоренного доращивания ваших клонов, тренировок. Пожалуй, через три месяца вы могли бы начать первые патрульные вылеты. Вначале в ближней зоне, потом…

Уотс замолчал.

Так. Что-то случилось. Я бросил взгляд на Гиораа и вдруг понял, что его улыбка при нашем появлении была вымученной и он ни слова не произнёс. И сам Уотс сейчас держит покерфейс, он всё же человек опытный, но загружен по полной программе.

— Разрешите обратиться? — спросил я. — Неофициально.

— Валяйте, пилот, — будто бы с облегчением сказал Уотс.

— Что случилось, генерал?

Уотс ещё миг колебался.

— Генерал, дерьмо случается, — сказал я. — И если мы его не видим, то запах-то чуем.

— Случилось, — Уотс едва заметно расслабился. — Да. Незадолго до вашего отбытия с Каллисто, к вам прилетал грузовой буксир «Гаргантюа». Европейский экипаж, российская культурная бригада.

Мы закивали. Ну да, мы ведь даже побывали на представлении, пусть и покинули его чуть раньше, отправившись на Юпитер.

— Как вы, полагаю, знаете, буксиры, как и штабные «жуки», используют импульсные термоядерные двигатели. Это даёт им меньшую скорость чем истребителям в боевой обстановке, но за счёт низкого расхода рабочего тела и возможности непрерывной работы позволяют достигать куда более высоких скоростей на дальней дистанции…

— Мы знаем, — прервал его Эрих. Вовремя, как мне кажется, а то Уотс готов был нам целую лекцию прочесть. — На «жуке» стоит один двигатель, на буксире четыре точно таких же. Мы преодолели расстояние до Сатурна за месяц, а «Гаргантюа» тратит на этот путь сорок два дня. Буксир должен прийти… через трое суток?

— Девяносто один час.

— Но он не придёт? — в лоб спросил Эрих то, что мы уже и сами поняли.

Уотс вздохнул.

— Час назад я получил сообщение. Бруно! Прокрути запись с буксира!

— Выполняю, генерал, — жестким мужским голосом ответил искин.

Главный экран за спиной Уотса засветился.

Видимо, это рубка буксира. Я не так хорошо знаком с их планировкой, но даже на «жуке» таких пространств не бывает. Несколько кресел, довольно основательных, буксиры почти всё время идут на тяге, невесомости там практически не бывает. От экрана пространство метров шесть-семь вглубь, в переборке две высокие овальные двери.

Да, точно рубка.

Потом в поле зрении камеры вплыл человек: в сине-белом комбинезоне и смешной круглой шапочке. Вплыл. Ха! Значит, двигатели отключены? У них что, авария?

Человек выглядел растерянным и цепляющимся за какие-то привычные слова. Он закрепился напротив камеры, медленно развернулся, заговорил:

— Капитан Люк Дюваль, грузопассажирский корабль «Гаргантюа». Двадцать первое декабря две тысячи пятьдесят первого года, четыре часа тринадцать минут по Гринвичу.

Ну да, все их называют буксирами, но формально это «грузопассажирский корабль» — там есть и собственный грузовой трюм, и пассажирские каюты.

— У нас проблемы. У нас серьёзные проблемы, — он бросил взгляд направо и его всего перекосило, дёрнувшись он вернулся взглядом к камере. — Просим прибыть на корабль Святослава Морозова, пилота с базы Каллисто.

Снова взгляд направо и короткая пауза. Француз облизнул губы.

— Для трансфера использовать не более одного истребителя! Это важно. Прошу поспешить. Есть ровно одни земные сутки. Если Святослав Морозов не прибудет на корабль, весь экипаж и пассажиры погибнут.

И экран погас. Очень резко, я не заметил, чтобы Дюваль отдал какой-то приказ или шевельнулся.

— Бруно, анализ сообщения, — сказал генерал. — Без рассуждений, заключение.

— Мятеж на борту, — сообщил искин. — Капитан Дюваль находится под принуждением. Святослава Морозова с большой вероятностью требуют на борт чтобы уничтожить, пользуясь отсутствием у него годных к возрождению тел. Угрозу уничтожения людей на борту капитан Дюваль считает абсолютно реальной.

— Бруно, рекомендации.

— Учитывая число членов экипажа — двенадцать человек, а также гражданских лиц в количестве восемнадцати артистов, было бы разумно подчиниться и отправить Святослава Морозова на корабль. Существуют определенные шансы, что цель мятежников определена ошибочно и он выживет. Однако подчинение требованиям экстремистов противоречит политике Небесного воинства и морально-этическим нормам человечества. Можно попытаться атаковать корабль и высадить десант морских пехотинцев. Можно использовать комбинированную тактику. В любом случае окончательное решение должен принимать летчик Святослав Морозов.

Искин замолчал. Уотс развёл руками.

— Вот такая ситуация, пилоты. А ещё есть слова серафима, которая просила оберегать вас. Поэтому я информирую, но не настаиваю. На принятие решения чуть больше часа.

— Может вы чего-то знаете? — впервые заговорил Гиора. — Или от нас что-то ускользнуло?

— Ух ты, круто! Ровно одни сутки — это не техническая неисправность, — сказал Боря. — Ультиматум! Мятеж! Ха-ха-ха!

Он очень невежливо заржал, и я слегка двинул его локтем.

— Полетишь? — спросил Эрих с любопытством.

— А ты бы полетел? — огрызнулся я.

— Нет, пожалуй. Никакой гарантии, что заложников пощадят. Да они уже могут быть мертвы! Но я — не ты, вот и спрашиваю.

— Никто не будет осуждать тебя за любое решение, — торжественно сказал Илай. — Я предлагаю всем помолчать и помолиться…

— Тип истребителя не указан, — неожиданно сказала Анна. — Если взять «осу»…

— «Овод», — меланхолично поправил Гиора.

— Если взять «осу», — с напором повторила Анна, — то можно лететь вдвоём. — А если «шершень»…

— «Шмель», — упрямо заметил Гиора.

— …то втроём.

Эрих пожал плечами:

— Да Слава ещё и не ответил!

— А я знаю, как он ответит, — отрезала Анна. — «Осу» или «шершень»?

— «Осу», — сказал я, подумав. — «Шершень» — это словно заорать, что летит группа. «Оса» может и проскочит.

— Кого берёшь? — продолжила Анна.

— Разумеется морпеха! — сказал Уотс. — Кстати, Фанг Ву тоже предложил «овод» и себя как кандидата. Он достаточно молод, в прекрасной форме и не слишком крупный физически, тесно не будет. Вы действительно готовы лететь, Святослав? Это ваше осознанное решение?

Ну что тут скажешь?

— Я не в восторге, — сказал я. — Но да, я лечу. Один. Возьму «пчелу».

Эрих вытаращил глаза.