Девятый

Глава 22

Я не привык убегать, оставляя команду в бою.

Может быть потому, что знал: даже если будет миг страха, боли и смерти, то я всё равно открою глаза — целенький, здоровый и в безопасности.

И взрослое тело, пусть оно иногда бесило, а порой смущало, мне нравилось.

Если бы не Борька в соседнем кресле! Может его и не пугала мысль вновь существовать со мной совместно, а вот я как-то не был к этому готов. Особенно после откровений о том, что альтеры способны контролировать тело.

Нет. В этот раз мы должны уйти.

Две группы двигались навстречу падшему престолу — наши и вонючки. А моя «оса» выбиралась на орбиту. Я не собирался задерживаться, надо было сразу же ложиться на курс к Титану. Может быть, если Соннелон сейчас демонстрирует свою крейсерскую скорость, если истребители смогут его задержать или даже повредить, мы и уйдём.

Чёрный космос и цветные звёзды. Горчично-желтый Сатурн, подпоясанный Кольцом. Сближающийся гигантский падший и крошечные истребители. Я развернул «Осу», выводя реактор на максимальную мощность. Ничего перед нами, только тьма и звёзды…

И девушка в белом, сидящая на броне перед фонарём «Осы»!

Я замотал головой, пытаясь прогнать галлюцинацию. Потом поднял щиток шлема. Воздух внутри кабины был холодным, но терпимо.

— А она-то здесь с чего? — удивлённо воскликнул Боря, открывая шлем и я понял, что мне не чудится.

Серафим, окутанная свечением ореола, сидела на скошенном носу истребителя, подогнув под себя ноги, будто девушка на плывущей лодке. Белые одеяния развевались, словно её обдувало ветром. Иногда края призрачной мерцающей ткани свободно проходили сквозь прозрачный титан и колыхались в кабине. Я вытащил руку, коснулся — и почувствовал лёгкую, почти невесомую ткань под пальцами.

Эля развернулась и посмотрела на нас сквозь фонарь. Улыбнулась, приложила палец к губам.

— Боря, управляй, — сказал я. — Уводи нас.

— Чего я-то? — возмутился Боря, но перехватил управление.

Мы с Элей смотрели друг на друга.

Серафим улыбалась. Грустно, обиженно… она что, подслушала наш разговор? Нет, невозможно, ангелы не могут вторгаться в мысли людей или вонючек!

Я смотрел ей в глаза, казавшиеся сейчас совсем человеческими.

Нет. Это не девушка. Не человек. Даже не живое существо.

И не потому, что как ни в чем не бывало сидит в пустоте на броне ускоряющегося космического корабля. А потому, что она изначально часть чего-то неизмеримо большего. Крючок, приманка, блестящая игрушка, которую крутит фокусник, отвлекая внимание от своих действий.

Эля медленно приблизила лицо к кабине. И просунула голову внутрь, будто кабина была нарисованной.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — ответила Эля. — Ты сердишься на меня.

От её лица пахло межпланетным холодом. Глупо, но именно это я ощущал.

— А говорила, что не читаешь мысли.

— Мысли — нет. Но я читаю отношение.

Она наморщила носик. Нахмурилась.

— У вас свежо. Даже иней внутри на обшивке. Ты поэтому в скафандре?

— Не было времени снимать.

— Понятно.

Эля посмотрела на Борю. Сказала:

— Добрый день.

— Ага, — согласился Боря. — Денёк прекрасный.

— Вам надо уходить, — сказала Эля. — Соннелон вас догонит, пилотам его не задержать.

— Так мы и уходим, — ответил я. Мы сидели лицом к лицу, вот только большая часть Эли преспокойно пребывала вне корабля.

— Говорю же, он вас догонит!

Дыхание серафима — тёплое и пахнущее цветами… Наши лица разделяют лишь сантиметры…

— Тебе идёт быть взрослым, — прошептала Эля.

— Что ты предлагаешь? — так же тихо, по-заговорщицки ответил я.

— Я унесу тебя. Верну на Титан.

— А Боря?

— Я могу забрать лишь одного. Но Соннелон не станет преследовать истребитель без тебя внутри.

— Уверена?

Она молчала.

— Расслабься. У меня есть десятая тушка, — сказал я. — Вполне зрелая.

— Откуда? — удивилась Эля.

— Кассиэль вырастил.

Эля и разозлилась, и обрадовалась одновременно.

— Если так, то Боря переродится в десятой тушке! Уходим!

— Вы меня не спрашиваете, — отозвался Боря. — Но мне нравится идея. Смогу повоевать — и экспрессом!

А ведь это логично! Это правильный ход. И Боря избавится от своего совсем уж детского тельца, и я мгновенно окажусь на Титане.

— Можем передать нашим и вонючкам, пусть расходятся врассыпную, — продолжила Эля. — Я убеждена, что Соннелон не станет отвлекаться на них. Все спасутся!

Ну вот и ещё один довод!

Что может быть разумнее? Любая нейросеть предложила бы этот план.

— Почему ты такая? — спросил я. — Внешность — она ведь не случайна?

Эля на миг закрыла глаза. А когда открыла, они уже не были человеческими, стали провалами в бесконечность.

— Ты хотел увидеть именно такую девушку. Это любовь, навсегда потерянная твоей основой. Настоящая любовь, она приходит в снах даже к тебе. Потому я такая.

— Неслучайно, — сказал я.

Эля кивнула.

— Выходит, что нет. Ты сковал меня в этом образе.

— Забирай Борю, — сказал я. — Доставь его на Титан, в помещения базы.

— Нет!

— Я-то точно воскресну, — сказал я. — Забирай и уходи. Так надо!

— Меня спросил? — возмутился Боря. — Свят!

Мы не обратили на него никакого внимания.

— Ты отдаёшь приказы серафиму, ангелу Божьему? — спросила Эля с любопытством.

— А ты мне должна, — ответил я. — Помнишь?

Эля замолчала.

— Ты не можешь мне врать, — сказал я. — И ты обязана выполнить обещание. Ведь верно? Спаси Борю, он часть меня.

— Я против! — выкрикнул Боря возмущённо.

Эля посмотрела на него, потом перевела взгляд на меня.

— А что будешь делать ты?

— Ещё не знаю.

— Ненавижу тебя, Святослав Морозов! — прошептала Эля.

Подалась вперёд, забравшись в кабину по грудь и поцеловала меня. В губы.

Я застыл. Я боялся шевельнуться.

— Фу! — завопил Боря, будто настоящий ребёнок, обнаруживший папу и маму целующимися.

А в следующий миг рука Эли прошла сквозь титановую обшивку, вцепилась в плечо Бори. И они оба исчезли.

На моих губах остался вкус поцелуя, а в голове шумело, как после касания благодати. В соседнем ложементе шевелился пустой костюм, обнаруживший пропажу пилота.

— Так ты за меня или против? — спросил я космос вокруг.

Мгновение было тихо, только мерцали экраны. Потом послышался голос.

— Я всегда за вас, — с ноткой обиды произнёс искин. — Мы потеряли второго пилота, не могу классифицировать произошедшее.

— Построй траекторию на перехват падшего престола, — сказал я.

— Выполняю. Хочу предупредить, что наша огневая мощь…

— Я в курсе, выполняй.

Что же ты такое, Эля?

Добро или зло?

И кто я в интригах небесных повелителей?

Самое время проверить.

— Не могу я тебя считать злом, — прошептал я. — Но и верить больше не могу.

«Оса» гасила скорость, разворачивалась по дуге, двигалась в точку, где сойдутся истребители и падший. Я попил из соска — зелёный чай с молоком, не люблю, но не спорить же с искином по пустякам. Потом запустил руку в контейнер с аварийным комплектом, извлёк единственную таблетку из упаковки с предостерегающими надписями и крепко сжал в ладони.

Только младший ангельский и демонический чин имеют сходство с людьми. Но даже среди старшего самые странные — престолы, или как их правильно зовут у демонов — троны. На первый взгляд они похожи на затейливые космические корабли-великаны, из пяти ободов-колес многокилометрового диаметра. Они вращаются друг вокруг друга, будто кольца карданного подвеса, а в центре полыхает исполинский шар.

У ангелов он светится белым, в боевой форме красным. У падших шар зеленоватый, в бою начинающий сиять каким-то тошнотворным сиренево-синим.

А самое главное, если присмотреться, то понимаешь — это не шар, это глаз. Километрового диаметра глазное яблоко, вращающееся в центре престола. И по ободам вспыхивают, проявляясь и исчезая, такие же чудовищные огромные глаза.

Даже исполинские серафимы и херувимы чуточку похожи на людей с крыльями, просто гигантских и неорганических. Престол же — машина-машиной… пока не замечаешь глаза. В них лучше не смотреть, хоть в них и нет той бесконечной глубины, что у ангелов в человеческой форме. Страшно то, что они живые, они смотрят, в этом нет никаких сомнений. Нереальные, невозможные глаза, изучающие мир вокруг.

Считается, что престолы послабее серафимов и херувимов. Да, наверное, это так. Но мне кажется, что при этом они умнее.

Ну и, конечно, даже одинокий престол сильнее сотни истребителей. К нему не подкрадёшься незамеченным, он испепелит любые ракеты и снаряды, лазерный удар ему тоже не страшен. При желании падший мог бы просто гнаться за мной, игнорируя нападавших, но это не в его манере.

Значит, будет короткий бой. А что дальше?

Я атакую престол, он меня сожжет, я воскресну на базе. Это первый вариант. Ничего хорошего, ничего плохого.

Второй вариант. Престол применит против меня то самое оружие, которым поразил Иоэля. Из пушки по воробьям, конечно, но если он так сделает, то всё может случиться. Я исчезну без следа, у меня сотрется память, я перенесусь в прошлое… Ничего хорошего, сколько угодно плохого.

А я хочу иного. Я хочу понять, в чем план ангелов и падших, если он действительно существует. Неужели наши короткие жизни и наша маленькая планета так их раздражают, что они пытаются нас уничтожить? Это же чушь полная, Вселенная полна жизни, тут даже сомнений нет.

Значит, мне надо выцедить из престола хоть немного новой информации. Понять их план. И повернуть в нашу пользу.

Я включил связь.

Двенадцать минут до схождения Соннелона и истребителей.

— Сигма один, — сказал я. — Вызываю всех людей из небесного воинства. Вызываю Харгунта Муг’ура, говорящего из Народа. Покиньте зону. Немедленно.

Тишина, шорохи, чьё-то дыхание.

— Ты точно знаэш свой пут?

Путь? Никто из людей не знает свой путь, ни в детстве, ни в старости. И это хорошо, иначе мы были бы ангелами.

— Да. Уходите. Все.

— Каппа один, — это Эрих. — Подтверждаем. На базе расскажешь.

Точки начали расползаться с пути престола. Он на них внимания не обращал.

— Свят…

Без позывного, на общей волне, но я узнал голос.

— Да, Анна.

— Я всё равно тебя люблю. Даже теперь. Даже такого.

Тишина в эфире была такая, словно все оглохли и онемели.

Это даже не от деликатности. Просто у нас не принято так говорить, особенно при всех. Всё может быть, но вслух про это не говорят…

— Знаю, — ответил я, с ужасом осознавая, каким стал взрослым. — Прости.

— Никуда ты не денешься, — внезапно сказала она с мстительной ноткой. — Давай… делай свои глупости, а я подожду.

С престолом нас разделяло всего тридцать тысяч километров. Пусть я едва-едва развернулся и теперь полз ему навстречу, при его скорости мы встретимся через десять минут. А истребители, и наши, и вонючек расходятся в стороны, уступая нам дорогу. Это хорошо, это просто…

Падший вспыхнул, будто новая звезда. Словно солнце, нарисованное ребёнком — с лучиками света во все стороны. Я не видел на таком расстоянии, да и экраны потемнели, закрывая сенсоры, но я знал, что ослепительный свет бил из глаз трона.

Что там наши слабенькие лазеры ЛК-40, которые разве что низший чин способны поджарить! Это были выплески энергии, которые пробили бы атмосферу Земли и испепелили Польшу или Францию. Тот престол, что когда-то появился в Средиземном море не успел выстрелить ни разу, а иначе он сжёг бы всю Европу, да и Ближний Восток заодно.

— Сколько было лазерных ударов? — спросил я.

— Двенадцать, — искин ответил с задержкой и как-то вяло, будто с ним что-то было не в порядке.

— Кто-то уцелел?

— Фиксирую два поврежденных корабля врага, продолжающих существовать. Слабые признаки управляемого движения, нехватка данных.

— А наши?

— Фиксирую каппа один. Беспорядочно вращается, двигатель выключен, движется по непредсказуемой траектории из-за газовых выбросов.

Я даже не удивился. У Эриха уникальные способности выживать. Даже если его «пчела» превратилась в оплавленный кусок металла, он, наверняка, ещё жив. Вот такой вот пилот, я его не люблю, но признаю талант. Увернуться от удара падшего престола — как это вообще возможно!

— Обращаю внимание на высокий уровень вторичной радиации.

Я и сам видел индикатор в красной зоне. Это меня не пугало.

— Фиксирую многочисленные геологические обои.

— Чего?

— Фиксирую многочисленные логические сбои. Повреждение речевых алгоритмов. Адаптировать микстуру?

— Не трогай структуру. Некогда! Молчи, сосредоточься на управлении. Движение на престол. Обзор на главный экран, радар на правый.

Падший надвигался. Я поднял голову и посмотрел на него сквозь фонарь невооруженным глазом. Трон — почему-то больше не хотелось называть его престолом, даже падшим, походил на затейливую игрушку. Вращались ободы, темнел внутри центральный глаз.

Есть ли там пилот? Ну, точнее человеческая или неандертальская сущность, способная предстать передо мной на равных, как Эля?

Почему-то мне казалось, что нет.

— Вызываю Соннелона, — сказал я, не включая передатчик. — Сигма один, пилот-человек с планеты Земля, Святослав Морозов, вызывает высший чин из иной реальности. Отвечай!

Конечно же я брежу. Хоть передатчик надо включить, если он не перегорел от бушующих в пространстве энергий.

— Соннелон, падший престол, иначе известный как трон, — повторил я. — Вызываю тебя на разговор! Что, зассал ответить, миллиарднолетний?

Это, кажется, не совсем я. Это тот, настоящий Святослав, из девяностых годов прошлого века. Насупленный тощий пацан, мечтающий стать военным летчиком.

Трон заслонил от меня весь космос. И остановился. Гигантские серые колеса вращались с обманчивой неспешностью. На них угадывались слабые контуры закрытых глаз. К чему такая чудовищная форма, ты же можешь быть каким угодно…

— И в третий раз, потому что так принято говорить с нечистью, требую от тебя ответа! — закричал я. — Соннелон, чего ты хочешь от меня?

Мне казалось, что движение колец в пустоте отдаётся в моих ушах гулом. Искин сигналил десятком красных индикаторов, а может это был уже не искин, а простейшие цепи, едва ли не на реле и пневматике построенные, потому что трон был бушующей энергией, эльмики плясали по титановой обшивке, стабилизированный титан мутнел на глазах, а каждая волосинка на моём теле встала дыбом.

Никакая электроника такого не выдержит, потому и нужны пилоты. Но и мы одноразовые.

Темное ядро в переплетении колец начало мерцать красным. И глаз открылся.

Он был как человеческий, только очень большой. С огромным зрачком, в котором я утонул вместе с истребителем. Вся наша база налипла бы на глаз как соринка.

Ещё он был небесно-голубым! Голубым, блин!

И тут я услышал голос. Одно лишь долгое протяжное слово.

я ничего не хочу от тебя

…сдвиг восприятия… бесконечность, вытянутая во времени — от полной пустоты к полной пустоте… сияющий в пустоте Соннелон — не просто падший престол, а бесконечная цепь престолов, от прошлого к будущему… и рядом с ним мелькает крошечная тёмная точка…

странно было бы мне управляющему ходом времён и запустившему движение вселенной

…сдвиг восприятия… пузырящаяся восьмимерная пена — не из вещества, из самого пространства и времени, раздувающаяся в трехмерный шар и уносящаяся в четвертом измерении будто изогнутый рог изобилия, извергающий галактики и туманности…

желать чего-то от ничтожной песчинки

…сдвиг восприятия… бесконечный свет… пронзающий всё… но видимый только мне… свет из той точки, где возникло мироздание…

Я вытер заливающую лицо кровь. Вначале мне показалось, что она текла из носа и глаз, но, кажется, она выступила сквозь поры. Единственное слово, произнесенное Соннелоном, вскипятило мне мозги и едва не убило. Я увидел то, чего не могут и не должны видеть люди — как возникало пространство, материя, время, увидел и забыл — как кошмарный сон, который убьёт, если его вспомнить. Ощутил всю мощь Соннелона, почувствовал проносящиеся мимо тени — других, подобных ему существ… сотворённых для того, чтобы они создали мироздание.

— Но… там был не только ты, — сказал я. — Я видел свет.

Соннелон не отвечал. Может быть, чтобы не убить меня, может быть, чтобы услышать то, чего не мог ощутить.

— Там был свет, — сказал я. — Творец, Бог, Абсолют. Осознавшее себя мироздание. Им ты и создан. Ему и служишь. Ну давай, скажи мне, что счастлив, и что мы оба слуги, только ты куда круче.

Все огни в истребителе давно погасли, экраны были мертвы и звуков никаких не было, даже теплообменник не журчал в трубах. Но один из динамиков вдруг зашуршал.

И я услышал голос — мягкий и ровный голос, бесполый и бесплотный.

— Ты хочешь услышать ещё одно слово, чтобы умереть. Нет. Не в этом цель. Я ничего не хочу от тебя. Я пришёл, чтобы дать тебе вечность. Бессмертие. Настоящее.

— Иди ты знаешь куда со своим бессмертием! — выкрикнул я.

— Это не дар, — мягко ответил Соннелон. — Ты должен был стать пленником Народа, но они ничуть не лучше людей. Я дам тебе вечную жизнь, чтобы ты не мешал. Я мог бы дать тебе беспамятство или райские наслаждения, но предпочту дать страдания. Вечные страдания, потому что ты случайность, едва не нарушившая план. Ты совратил мудрейшего Иоэля, низвёл его до человеческих чувств и мечтаний. Ты можешь помешать, если умрёшь и можешь помешать если будешь жить. Поэтому я дам тебе пребывание между жизнью и смертью. Ты осознаешь, что свобода воли и поступков ничуть не помогла ни тебе, ни твоей планете, ни Вселенной.

— Ты не просто злой, — прошептал я. — Ты злой и закомплексованный. Такой могучий — и неудачник.

— Ошибкой было не дать нам свободу воли, — произнёс Соннелон. — Но мы научились скользить между предопределенным, используя вашу свободу воли.

— Не выйдет. Я умираю, трон!

— Вот этого я тебе не позволю, — ответил падший, вроде бы даже с иронией. — И таблетка, которая размокла в твоей ладони, тебя не убьёт.

Я посмотрел на мокрую кашицу в ладони. Поднёс её ко рту, слизнул. Словно мел попробовал. На ободьях трона медленно и сонно открылись глаза, не сжигая, а просто бесстрастно взирая на меня.

Ну и ладно. Не очень-то я и надеялся.

«Кассиэль!» — позвал я мысленно. «Уверен, ты слышишь. И уверен, ты не с ними! Приди и убей меня!»

— Он не слышит, — донеслось из динамика. — Неужели ты думаешь, человек, что я не могу предвидеть действия другого ангела? Только люди скрыты от меня. Но вы — песчинки.

Вот это было действительно плохо.

Очень.

Я посмотрел в тысячи глаз падшего. И вдруг увидел отблеск. Крошечную движущуюся звезду, едва заметную на фоне трона.

То, чего я не ждал, но на что втайне надеялся.

— Мы не песчинки, Соннелон, — сказал я. — Мы гораздо меньше.

— Ты гордишься этим?

— О, да. Потому что мы — кванты. Мы непредсказуемы. Ни в добре, ни во зле, ни в поступках.

Крошечную звезду заволокло светящимся облаком, когда старый добрый «паяльник» заработал в импульсном режиме — Эрих включил сброс теплоносителя, сливая перегретый жидкий натрий и обеспечивая максимальную частоту стрельбы. Я думаю, он перестраховался, потому что первым же выстрелом «осе» снесло хвостовую часть.

А второй выстрел я и не заметил, потому что он пришёлся в кабину и испарил мою взрослую тушку, которой Соннелон собирался обеспечить вечные муки.