Девятый

Глава 10

Рубка, конечно, не на носу корабля. Там вообще нет жилых помещений, одни приборы, механизмы и запас воды, выполняющий роль противометеоритного и антирадиационного щита.

Мы с Клэр поднялись ещё на три палубы, прежде чем оказались в тамбуре перед рубкой. Я шёл следом и глаза невольно скользили по её фигуре. Болваны следовали на пролёт ниже, совершенно беззвучно ступая по лестнице. На них я даже не оглядывался, смотрел на Клэр.

Блин, с чего вдруг она мне так нравится? Старая ведь, ей сорок! А сейчас Клэр управляет чужая нейросеть, так что передо мной инопланетная кукла!

Это от нервов? Все парни, кто физически постарше, после схватки на адреналине и тестостероне. С девчонками заигрывают, шуточки всякие…

Или мне-настоящему нравились именно такие женщины?

Клэр ввела код на пульте. Рубка закрыта даже в нормальной ситуации, сейчас тем более.

— Люк, это Клэр. Святослав Морозов со мной. Мы можем войти.

В динамике что-то зашуршало, я услышал неразборчивый шепот.

— Там дежурит Марсо и два болвана. Габриэль заблокирован.

Снова торопливый негромкий голос, на этот раз я услышал «…не отвечает».

Клэр повернулась ко мне, резким движением взяла за руку, подтащила к себе. Шедшие за мной болваны вдруг ускорились, быстро и так же беззвучно пробежали по лестнице мимо нас. Клэр проводила их взглядом, сказала ровно и спокойно:

— Придется подождать. У нас потенциально опасная ситу…

Выстрелы в узкой шахте громом ударили по ушам. Один, второй, третий!

Вверху что-то с грохотом упало. По лестнице скатился болван — пустое лицо было разворочено, в дыре блестел металл, при каждом повороте головы оттуда высыпались какие-то мелкие осколки.

— Это ваш офицер безопасности? — крикнул я. Дёрнулся — пальцы Клэр сжались на моём запястье совсем уж жёстко. — Отпустите!

Она не отпускала.

Я повернулся к ней.

Правого глаза у Клэр больше не было. Вместо него зияла такая же дыра, как у болвана, только вместо металла и крошева микросхем там белели осколки костей и пузырилась кроваво-серая масса.

Меня скрючило, я вырвался из рук Клэр, уперся руками в ступеньки. Желудок был пуст, но меня стошнило какими-то едкими и кислыми струйками.

Грянул ещё один выстрел. Клэр, продолжавшая стоять, сложилась напополам и упала рядом со мной.

— Выпрямись и покажись! — донеслось сверху с лестницы.

Я поднялся, что мне ещё оставалось. Глянул на Клэр. Непохоже было, что доктор встанет, пусть даже ожившим трупом, как Лоран. Вторая пуля раздробила ей лоб, стрелок старался разрушить мозг полностью.

— Лицо не прячь!

Задрав голову, я посмотрел вверх.

Там стоял человек, прикрываясь обвисшим телом второго болвана, тоже с простреленной головой. Крепкий чернокожий дядька лет тридцати, лицо мужественное, суровое. Он был в белом бронежилете на голое тело, в свободной руке держал здоровенный пистолет, направленный в мою сторону. Глаза поблескивали, цепкий взгляд перебегал с меня на труп Клэр, на неподвижного болвана, вниз, вверх… он словно пытался контролировать одновременно всё вокруг.

Готовый персонаж для писателя Снегиря, хоть в текст, хоть на обложку!

— Так. Ты не болван писаки, — сказал человек жёстко. — А я-то подумал… Лицо, наверное, можно поменять. Но болваны не блюют!

— Вы Габриэль? — спросил я. — Офицер безопасности Габриэль Ренар?

— Верно, — подтвердил тот, нахмурился. — А ты-то кто такой?

— Святослав Морозов! Пилот с Юп… с Сатурна.

— Откуда ты тут взялся? — поразился Габриэль.

— Прилетел! Вы не в курсе? Капитан потребовал, чтобы я прибыл на борт…

— Поднимайся! И без фокусов. Я хорошо стреляю.

— Вижу, — сглотнув признал я. — Всех в голову…

Я начал подниматься, а Габриэль отступал, всё так же прикрываясь обмякшим болваном. На следующей палубе он отступил вглубь, а я, повинуясь его жесту, тоже сошёл с лестницы.

— Значит, Святослав Морозов, — пробормотал Габриэль. — Ну, допустим. То есть ты человек, из мяса и крови, без железок внутри?

Я кивнул.

— Покажи голову!

Сняв берет я покрутил головой, даже затылком по его приказу повернулся.

— Красавчик, — сказал Габриэль. — А теперь аккуратно достань кортик и царапни себя по руке.

— Блин, я уже это делал! — воскликнул я. — Писателю доказывал, что настоящий!

— Умница. Тогда и мне докажи.

Я поднёс лезвие к засохшей царапине.

— Давай на другой руке, — решил Габриэль.

Мне хотелось сказать, что он псих. Но в руках у офицера был пистолет, к тому же я догадывался, что он сутки просидел где-то взаперти, не спал, наверняка на стимуляторах и немного не в себе.

Так что я украсил себя ещё одной царапиной. Показал руку, а потом лизнул ранку.

— Допустим, — решил Габриэль. — Брось свой кортик в сторону.

Было обидно, всё-таки кортик — это не столько оружие, сколько символ. Но я его отбросил. Этот этаж тоже оказался грузовым, всё пространство заполняли стеллажи с закрытыми коробками и термоконтейнерами, кортик скользнул по полу и исчез под стеллажом.

— Подойди, — велел Габриэль и, наконец-то, легко и непринужденно отшвырнул болвана, которым прикрывался будто куклой. Офицер был такой здоровенный и мускулистый, что, наверное, и при земной силе тяжести мог все это проделать.

Я подошел, Габриэль быстро и умело ощупал мою одежду. Даже перчатки потрогал. Я почти уверился, что он их стащит, но похоже, про замаскированные разрядники офицер не знал.

— Вроде чисто, — решил Габриэль задумчиво.

— Раздеваться не стану, — мрачно сказал я.

Офицер заржал.

— И не надо. Ты слишком мелкий, чтобы спрятать оружие в заднице. Так что, ты пилот? Реально?

— Святослав Морозов, пилот, база Титан!

— Зачем они затребовали тебя?

— Не знаю я! Поговорить о чём-то!

Габриэль выдохнул и вроде как немного расслабился.

— Ладно. Не злись. Можешь спасибо сказать. Тебя бы сейчас затащили в рубку и…

Он ткнул пальцем в висок.

— Они обещали не трогать и не ставить шунт, — возразил я.

— Шунт, значит?

— Да! Они сказали, что после разговора со мной всех отпустят! Вынут шунты и те станут нормальными!

На лице Габриэля заиграли желваки.

— А вот хрен там они отпустят…

— Мне кажется, не врали, — сказал я осторожно. — Зря вы её… Клэр…

— Ты меня моей работе не учи! — рявкнул Габриэль. — Я же тебя летать не учу?

— Она поклялась!

— С чего бы этому доверять? Она уже не Клэр! Клэр я уважал, она хороший человек, но это уже не Клэр! Не Клэр!

Он уставился на меня и я на всякий случай кивнул. Габриэль пугал меня больше, чем взбесившиеся писательские болваны.

— Кто они? Как взломали компьютеры?

— Это вонючки. Они поменяли нашу нейросеть на свою!

— Как? — спросил Габриэль недоверчиво.

Я пожал плечами.

— Не верь им, парень, — Габриэль погладил меня по голове. — Это все демонские штучки, бесовское искушение… Повезло тебе, что я как раз из каюты выбрался!

Мне хотелось сказать, что если даже мне и повезло, то Клэр — совсем наоборот. И что она явно хорошая женщина. Была. И теперь уже не проверить, стала бы нормальной или нет.

Но я удержался. Иногда я даже без Бори вначале думаю, потом говорю.

— Спасибо, что спасли, — сказал я. — Так что тут произошло? Я видел только музыкантов и писателя. Они нормальные. Им велели сидеть на первой пассажирской.

— А болваны писательские?

— Мы их выключили. Всей толпой. Они тоже сбрендили.

— Вот-вот! — Габриэль поднял указательный палец, словно мои слова доказывали ложь Клэр. — Вонючки, значит…

Он спрятал пистолет в кобуру, достал из кармашка на бронежилете пузырек, открыл, забросил в рот таблетку, разжевал. Отстегнул с пояса фляжку, напился. Протянул мне.

Я не стал спорить, сделал глоток воды. Во рту еще стояла кислятина и горло жгло, так меня вывернуло.

— Сутки я ещё на стимуляторах продержусь, — сообщил Габриэль. — Кроме тебя кто-нибудь… нет, молчи! Тут всё прослушивается и просматривается.

— Понимаю, — сказал я. — Как они вас не заметили?

— Маленькие хитрости с вторичным искином палубы, — ухмыльнулся офицер. — Второй раз не пройдёт. Зачем же ты им нужен…

Не очень мне нравилось, как он на меня смотрел.

Словно не на человека, а на ребус.

— Давайте я с ними поговорю? — предложил я. — Они ко мне агрессии не проявляли. Кроме Лорана.

— Лорана? — Габриэль нахмурился.

— Да. Он был в лифте. Мёртвый, но всё равно пытался схватить.

Габриэль молчал.

— Это ведь вы его убили? — спросил я.

— Лоран был моим другом, — ответил он. — Понимаешь? Они забрали его душу, осквернили тело. И даже труп не оставили в покое!

— Но вы ведь в него не стреляли?

Габриэль посмотрел на свои ладони.

— Нет. Не мог. Задушил, потом ударил по голове. Сломал руки и ноги. И перерезал артерию.

Он перечислял свои действия так спокойно, словно речь шла о какой-то лёгкой ссоре с приятелем.

— Но не стрелял. Не мог.

Габриэль глубоко вздохнул.

— Видишь, парень? Они стали одержимыми. Бесноватыми. Лоран пытался меня обмануть. Убеждал сидеть в каюте и не высовываться. Даже принёс пистолет, только взял слово, что я в него не выстрелю. Я всегда держу слово, он знал…

— Давайте я поговорю с капитаном! — предложил я. — А потом вернусь и всё вам доложу.

— Им нельзя давать того, что они хотят, — убеждённо произнес Габриэль. — Стоит только разок уступить бесу и всё! Ты сам не заметишь, как скатишься в пропасть.

— Тогда я не буду говорить, — пообещал я. Мне стало совсем жутко.

— Это полумеры, — Габриэль покачал головой. — Лучше мы сделаем иначе. Ты вернёшься на базу и сообщишь, что «Гаргантюа» надо уничтожить. Это жертва, но она необходима!

Я кивнул:

— Хорошо! Мой истребитель в ангаре…

Габриэль замотал головой и закрыл мне рот ладонью. От неё кисло-сладко пахло порохом и кровью, меня опять стало подташнивать.

— Нет-нет. Иначе. Надо быстрее, понимаешь? Как вы, пилоты, это называете? Экспрессом?

Дёрнув головой, я высвободился и торопливо сказал:

— У меня нет тушек! Я не могу экспрессом, я умру!

Габриэль болезненно сморщился.

— Сволочи… они всё учли, да? Всё! Кроме одного!

Он почти ласково взял меня за плечи.

— Мы же с тобой люди, паренёк! И не просто люди, мы офицеры! Мы знаем свой долг. Да?

— Но я не смогу никому ничего передать! — закричал я.

Мне уже было понятно, к чему он ведёт.

— Неважно. Я уничтожу корабль сам. Я знаю, как.

Габриэль рассмеялся.

— Но ты им для чего-то нужен. Нельзя давать того, что хотят, понимаешь?

Ладони скользнули и обхватили мою шею. Мне показалось, что он даже одной рукой мог бы меня придушить.

— Не дёргайся, — попросил он. — Я не буду ломать позвонки, я зажму артерии, и ты просто уснёшь. Понимаешь? Скажи, что не сердишься!

Он был совершенно поехавший!

Может изначально, может от того, что случилось на корабле. А может у него крышу снесло после того, как он убил своего друга.

— Дайте помолиться? — быстро сказал я. — И помолитесь со мной, пожалуйста!

Вот это он принял очень благосклонно! Дёрнул головой, глаза радостно блеснули.

— Правильно, парень… правильно! Так и надо! Notre Père, qui es aux cieux…

Однако ладоней с моего горла он не убрал.

— Нотр Пэр, ки э о сьё… — подхватил я с энтузиазмом, которого вовсе не испытывал. — Отче наш, сущий на небесах!

И, едва дотянувшись до его могучих бицепсов, на что Габриэль даже внимания не обратил, сжал пальцы.

Шокеры сработали. Нас тряхнуло обоих, его сильнее, конечно, но и меня долбануло жёстко. Пальцы Габриэля конвульсивно сжались и в ушах зазвенело, но через мгновение он закатил глаза и тяжело рухнул, волоча меня за собой. Я задёргался, из последних сил выдираясь из его хватки. Ещё бы мгновение и отключился сам, но я всё же вырвался и пополз по полу на четвереньках, к спасительной лестничной шахте.

До конца Габриэль не вырубился, подёргивался и орал, разом забыв о молитвах. А я полз, бормоча:

— Thy kingdom come… да приидет царствие Твоё… Dein Wille geschehe, wie im Himmel so auf Erden…

В дверях я встал, обернулся.

Габриэль тоже поднимался с пола. Нет, с таким здоровяком в белых перчатках не повоюешь!

— Стой, трус… — прохрипел он. — Ты… недостоин… небесного воинства!

Я даже спорить не собирался. Полетай с моё в жёстких радиационных полях, повоюй с вонючками и демонами — там и обсудим, кто чего достоин!

На подкашивающихся ногах я вышел на лестницу. И остановился — ниже на лестнице стоял капитан Люк Дюваль (с шунтом в голове) и корабельный кок (на самом деле он совмещает множество должностей, но зовут его все коком) Жюльен Марсо. Имя ему не очень подходило, он был совсем не молод, лыс, а торчащая из головы железка придавала ему совсем инфернальный вид.

— Вниз! — скомандовал Дюваль. Несмотря на то, что в башке у него стоял шунт и он уже не был прежним капитаном, голос он сохранил командный.

— В лифт! — поддержал его Марсо.

То ли шунт ему поставили неудачно, то ли он побывал в какой-то передряге, но шунт торчал криво, а вокруг серого металла засохли красно-синие потеки. Взгляд невольно цеплялся за них, как на огромную уродливую родинку или безобразный шрам.

Впрочем, Жюльену явно было всё равно.

Я не спорил. За спиной был Габриэль, единственный член экипажа, оставшийся человеком и, к сожалению, единственный кто собирался меня убить.

Я почти скатился вниз, капитан подхватил меня и потащил вниз. Марсо остался стоять на лестнице.

— Там Габриэль! — крикнул я. — Дюваль, он его убьёт!

— Член экипажа Марсо менее ценен, — ответил капитан и я опомнился. Как бы там ни было, но они сейчас вовсе не люди.

Капитан доволок меня до площадки перед рубкой, когда наверху опять грохнуло. Я вывернулся, глянул. Марсо стоял на ступеньках раскинув руки и заслоняя нас от Габриэля. Из рубки вышла чернокожая француженка, Софи Дюбуа, я помнил, что она выполняла на корабле функцию стюарда и контролера сервисных болванов. Софи была высокая, молодая, постриженная почти налысо, так что шунт выступал за короткий ёжик волос. На нас она даже не посмотрела — встала поперек лестницы точно так же, как Марсо. Вслед за ней вышли два болвана и тоже перегородили дорогу Габриэлю.

— Быстрее! — Дюваль не собирался тащить меня в рубку, мы стали спускаться дальше. Я вдруг заметил дрожание тонких нитей, на которых двигалась кабина — лифт поднимался к нам с кормы корабля.

— Он всех убьёт! — крикнул я. — Софи, бегите!

— Ценность наших индивидуальностей ниже твоей! — рявкнул прямо в ухо капитан.

Лифт ждал нас на две палубы ниже. Капитан втолкнул меня в узкую кабину, решетчатую будто птичья клетка. Встал рядом. Лифт пошёл вниз, хотя капитан даже не прикоснулся к кнопкам.

Вверху опять загремели выстрелы, и я мысленно простился с Дюбуа.

— Куда мы? — спросил я. — В челноки? Надо забрать музыкантов!

— Нет времени на эвакуацию, — сказал капитан. — Нужна коммуникация вне контроля высших сил. Мы не оценили фактор офицера Габриэля. Простите нас.

Лифт, подрагивая, шёл вниз. Замелькали пассажирские палубы.

— Почему вы говорите «мы»?

— Все подвижные органические и механические элементы данного корабля объединены в общую сеть, контролируемую искином. Мы считаем правильным называть данную общность множественным числом.

— Да вас убивают одного за другим! — я ударил капитана в живот и даже свел пальцы на перчатках. Но разрядник не сработал, конденсаторы исчерпали заряд.

— Это печально, но не столь важно. Народ и Человечество получили уникальный шанс, ваша нейросеть приняла этот довод, и мы произвели обмен. Коммуникация обеспечена, переговоры состоятся. Мы спасём наши миры.

— Так говорите! — потребовал я.

— Мы лишь обеспечиваем процесс, — сказал Дюваль. — Если кто-то из нас останется в живых, это будет радостным бонусом.

Над головой грохотали ступеньки — Габриэль бежал по лестнице. Он спасал человечество, как он это понимал.

А Дюваль, управляемый чужой нейросетью, спасал два человечества, наше и чужое.

Только я ничего не понимал, болтаясь посреди этого безумного кошмара.

Мелькнула первая пассажирская палуба, где совсем недавно мы сражались со сбрендившими болванами-компаньонами. Я вдруг представил себе, как хорошо было бы забраться в номер к писателю Снегирю, закрыть дверь и расспросить его, как он начал писать, как приходят ему в голову идеи его книжек и что он пишет сейчас. Вот было бы здорово!

И писатель бы, конечно же, порадовался такому разговору!

Но лифт тащил нас вниз, а вслед по лестнице грохотал ножищами здоровенный и совершенно непрошибаемый офицер Габриэль.

— Так куда мы? — спросил я.

— Первая грузовая баржа, — сообщил капитан. — Семь минут назад подготовка была закончена. Вам необходимо будет пройти через шлюзовый переход. Не забудьте закрыть за собой люк на быстросъемный зажим — черный Т-образный рычаг с красными полосами. Это обеспечит полную герметичность и лишит Габриэля возможности преследовать вас.

— А вы пойдете со мной?

— Вероятность этого крайне мала, — сказал Дюваль. — Но моя ценность…

— Я уже понял, — сказал я.

Дно шахты приближалось. Я уже видел красную лужу на дне. Наверное, Габриэль тоже понял, что не успевает — заорал что-то грубое и злое на французском.

Капитан Дюваль мгновенно наклонился надо мной и облапил руками. В следующий миг раздались два выстрела. Капитан вздрогнул. Грохнуло ещё дважды. Раздался какой-то неприятный шипяще-булькающий звук.

— Запомните, Святослав, чёрный рычаг с красными полосами, — спокойно повторил Дюваль. — Не менее полутора оборотов по часовой стрелке.

На губах у него запузырилась кровавая пена.

Лифт дёрнулся и замер. Дюваль выпрямился и вышел.

В спине капитана было четыре дырки — эта сволочь Габриэль совсем не умел промахиваться! Две дырки зияли прямо на позвоночнике, непонятно, как капитан вообще мог стоять и двигаться. Спина была чёрной от крови и пузырилась воздухом из пробитых лёгких.

— Поспешите, Святослав, — сказал капитан. И встал поперёк прохода.

Я не стал ничего говорить. Тот, кто был Дювалем, всё равно уже умер.

Распахнув дверь в шлюзовую, я оказался в маленькой круглой комнате. На полу был металлический люк с крошечным окошком из толстого стекла. Я заглянул — там уходила вниз гофрированная полупрозрачная труба, слабо светящаяся изнутри. Труба заканчивалась ещё одним люком.

С этой стороны люк тоже закрывался чёрным рычагом с красными полосками. Вначале я закрыл дверь в шлюзовую и заблокировал, хотя и понимал, что доступ офицера безопасности снимет блокировку.

Потом повернул черный рычаг и без колебаний откинул люк — если снаружи вакуум, я бы никак не сумел этого сделать. Из переходной трубы пахнуло холодом и застоялым воздухом. Лесенка, ведущая на пятиметровую глубину, казалось совсем хрупкой, но я понимал, что это обманчивое ощущение.

Спустившись на несколько ступенек, я захлопнул люк. Завернул рычаг на два оборота. Обнаружил, что стеклянное окошко изнутри закрывается металлической задвижкой и закрыл её.

Стал спускаться.

Искалеченный корабль с полумёртвым и взбесившимся экипажем продолжал тормозить, хотя мне показалось, что тяга стала слабее. Я добрался до шлюза баржи, откинул люк, запоздало испугавшись, что он может быть заблокирован с другой стороны. Но нет, всё открылось легко.

Спустившись в шлюзовой отсек баржи я дотянулся до люка и рванул на себя.

В этот момент корабль и дёрнулся, будто на маршевые двигатели дали полную мощность. Я соскользнул с лесенки и полетел вниз, а люк, внезапно ставший в несколько раз тяжелее, захлопнулся.

К сожалению, я падал недостаточно быстро, чтобы опередить люк. Толстая ребристая крышка догнала меня и приложилась по темечку.

Так что я полетел не просто на пол, а ещё во тьму и беспамятство.