Девятый

Глава 20

На самом деле я не знаю, как рождаются альтеры.

Может и никто из людей не знает.

С одной стороны альтер — это как выдуманный друг. Но я ни разу не встречал кого-то, ребенка или взрослого, кто всерьез бы верил в выдуманного друга. Даже самые маленькие всегда понимают разницу, просто дети умеют играть всерьёз, а взрослые разучились.

Можно ещё сказать, что альтер — это как разные личности при диссоциативном расстройстве идентичности. Нам так объясняли психологи, когда мы немного подросли. Но, во-первых, я узнавал, многие считают такие расстройства выдумкой, вроде как игрой взрослого человека во «второе я». Все любят сказать «это не я, это он», если чего-то натворили. А во-вторых, при этом самом расстройстве идентичности разные личности друг про друга не знают, и уж точно не общаются с голосом второго «я» в своей голове. Ну и в-третьих, были какие-то ангельские технологии, которые применялись, когда у нас появились альтеры. Про это я ничего не знаю, помню только кушетку, на которой лежал, большую серую дугу над головой, к ней шли провода, дуга слабо гудела, пахла озоном и от неё шёл свет, тоже серый, тревожный. А рядом сидел психолог, держал за руку и говорил ласково: «Думай о своём будущем друге, какой он, как будет тебе помогать, как вы будете играть и болтать с ним…»

Наверное, это всё вместе работает. Придуманный нами образ альтера, и свойство человеческого мозга, и какие-то волновые технологии, которые дала Ангельская Иерархия. Древние греки верили, что богиня Афина родилась прямо из головы главного древнегреческого бога, Зевса. А она, между прочим, как раз занималась мудростью и военной стратегией, ну чем не альтер?

Так что все мы как Зевс, родили себе из головы товарища.

Альтер — это не секрет, но это очень-очень личное. И мы, даже когда были маленькими, между собой про них не разговаривали. Даже имя альтера назвать другому человеку — это как знак дружбы, особого доверия.

А самому альтеру ты доверяешь во всём. Ничего от него не скрываешь. И, конечно, думаешь, что он тоже твой друг навсегда и во всём честен.

Ведь альтер не может говорить за тебя. И управлять твоим телом не может.

Мы все в этом уверены. И пилоты, и наши психологи.

Были уверены.

Я повернул голову и уставился на Борю. Тот, закусив губу, смотрел на меня.

— Не врёшь? — спросил я с надеждой.

— Нет.

— Ты мог контролировать моё тело? Говорить, двигаться?

— Да.

— И все альтеры…

— Все.

— Так почему же… — я замолчал.

— Чтобы вас не пугать, — Борька смотрел на меня со страхом и стыдом. — Извини! Мы решили никогда этого не говорить.

Шумела вентиляция, побулькивал временами за спиной теплообменник реактора. Надо технику сказать, воздух попал в систему…

— Я другое хотел спросить, — сказал я. — Почему вы не стали этого делать? Не отобрали… пульт управления?

— Мы же друзья!

— Да это неправильно, это нечестно! — закричал я. — Ты же всегда хотел быть настоящим, иметь тело! Мы бы договорились! Я пускал бы тебя, каждый день!

Боря покачал головой.

— Нет. После этого мы не смогли бы остаться друзьями. Ну сам подумай! Если бы ты знал, что я это могу сделать, в любой момент? А если бы я не захотел уходить? Мы бы стали врагами, стали бы драться!

Он хмыкнул и добавил.

— А если бы ты победил?

— Вот же ты мелкий… — я не выдержал и засмеялся. — Так ты что, двигался за меня? Говорил?

— Чуть-чуть. Иногда, — Боря помедлил. — Мы говорим, когда вы в патруле. Спите. Тихонечко. У нас есть свои слова, намеки… мы понимаем, кто говорит. Но осторожно. Даже если другие пилоты услышат, или на базе прокрутят запись — не поймут.

Я представил себе, как в каком-то полёте, когда я мирно сплю, сознание Бори вылезало на передний край… моё тело открывало глаза… включало связь… и произносило какую-то кодовую фразу. И другие альтеры, вылезшие на поверхность, отвечали…

— Какая гадость, — прошептал я.

— Мы только говорили, — сказал Боря. Он смотрел на меня с грустью. — Теперь ты понимаешь, почему другим не надо говорить?

Я кивнул.

Да. Не надо. Мы все любим наших альтеров. Они наша часть, но всё же отдельная. И не надо пилотам знать, на что они способны.

— Проверь курс, — попросил я. — И давай больше никогда не будем про это говорить. Договор?

— Договор, — согласился Борька и протянул мне руку. — Вообще я рад, что теперь самостоятельный. Тушка новая, не побитая, ни царапинки, муха не сидела.

— Я в тебя верю, ты её быстро загоняешь, — ответил я, сдавив Борину ручонку. — Признавайся, есть ещё что-то, о чём ты молчишь?

— Нет, — ответил Боря после короткой паузы.

— С тобой хуже, чем с ангелами, — вздохнул я. — Работай.

Мы шли к Япету. Приближались к нему «с тыла», нагоняя и медленно сбрасывая скорость. Тормозить искин предложил, приблизившись: погасить оставшиеся тридцать километров в секунду в щадящем режиме, при одном «жэ» и выйти на орбиту.

До спутника оставалось почти сорок шесть тысяч километров, когда мы сориентировали истребители и начали торможение.

Япет был прекрасен. Я вдруг понял, почему Снегирь использовал этот спутник как место действия своей книжки. Будь я писателем, сам бы не удержался.

Он был снежно-белым. Он сверкал ярче любого спутника, который я видел, да и, наверное, ярче любого спутника или планеты в Солнечной Системе. Даже в слабом свете далекого Солнца Япет был ослепительным.

Но по краешку белого диска шла неровная черная полоска, то заползающая на «белую» сторону, то прячущаяся. Это проглядывало антрацитово-чёрное «ведущее» полушарие, миллионы лет собирающая на себя всю грязь с орбиты, частицы Кольца и вылетающим под напором космического ветра мусор с мелких соседних спутников.

Я знал, что Япет состоит из водяного льда. Обсуждались даже фантастические планы возить с него воду на Марс, хотя гораздо проще таскать туда ледяные астероиды или добывать воду на месте. Ледяной спутник, ничего необычного. Но как и почему белое и чёрное полушарие так аккуратно разделились, почему плавящийся текучий лёд давно не перемешался в одинаковую серую грязь — умники так и не выяснили.

Ещё Япет казался склеенным из двух половинок, будто взяли когда-то две полусферы и с силой сжали — по экватору, пересекая белую зону и уходя на черную высился горный хребет: Стена Япета. На белой половине хребет был так себе, разрушенный, состоящий из отдельных гор, хотя всё равно заметный. А вот на черной Стена реально поднимается на пятнадцать километров.

Про Стену Япета умники тоже сочинили массу теорий, а когда теорий много, это означает, что никто ничего не понимает. Где-то там, у хребта, я и должен встретиться с Харгунтом.

Ещё Япет был большим. Может по сравнению с Луной не очень, но рядом с Луной все спутники мелкие. Почти полторы тысячи километров в диаметре, это очень много для ледышки.

Я даже протянул к фонарю руку и свёл пальцы, чтобы оценить размеры. Ну, словно держу в руках медальку «Крыло истребителя». Впечатляюще.

Мы тормозили. Тормозили комфортно, «лёжа». Один «жэ» это земная сила тяжести, но мы-то её ощущаем как повышенную, а это лучше всего переносить в направлении грудь-спина. Любой, кому доводилось спать, с этим согласится.

— Пятьдесят минут, — сказал Эрих. Не по лазерной, по радиосвязи.

Мы договорились, что команды будет отдавать он. «Пчела» Хелен, притворяющейся мной, шла впереди, а все мы изображали группу охранения.

— Расслабьтесь пока, перекусите, — продолжал Эрих. — Мы вроде ничего плохого не ждём, но будем начеку. Так, Святослав?

Боря строго посмотрел на меня, я демонстративно прикрыл рот ладонью.

— Так! — моим голосом отозвалась Хелен. — Всё будет хорошо… уверен!

Я прям почувствовал, как она смяла фразу, в последнюю секунду заговорив о себе в мужском лице.

— Тогда сближаемся, — сказал Эрих.

Глянув на индикаторы — передатчик отключен, я сказал Боре.

— Чуть не прокололась.

— Она говорит твоим детским голосом, — заметил Боря.

— А откуда вонючкам знать, что у меня взрослое тело?

— Кто их знает? Может они взломали сеть базы? Или перехватили передачи?

Я пожал плечами.

— Может. А если нет? Тогда взрослый голос их еще больше удивит. Пусть думают, что я опять тушку сменил.

— Ты ждёшь подвоха? Честно?

— Не знаю.

Я и впрямь не знал. В разговоре переводчик вонючек казался дружелюбным, если к ним вообще применимо это слово. А убить меня на «Гаргантюа» было множество способов, зачем тащить на Япет.

С другой стороны — логика-то у них немного иная. Нечеловеческая.

Япет приближался. Мы замедлялись, лавируя в гравитационном поле спутника и выходя на экваториальную орбиту. Сверкающее полушарие разрослось на полнеба, поплыло над нами, промелькнула извилистая граница между ведущим и ведомым полушарием, и белизна исчезла — мы понеслись над угольно-черной поверхностью. Переход был резким, будто в значке Инь и Ян.

— Великий предел… — прошептал Боря с неожиданным трепетом. — Слушай, Свят… а это ведь не случайно, да?

— Что? — сказал я, глядя на уплывающую белую сторону.

— Ну смотри, ведь это настоящий Инь и Ян! Символ Великого предела. Начала времён и всех начал, прошлого и будущего, земного и небесного, темного и светлого…

Боря — он знает больше меня, потому что всё помнит.

— Добро и зло, — подхватил я.

— Нет, что ты! В Инь и Ян нет добра и зла, одно не существует без другого. Всё меняется и дополняет друг друга. Нет ничего окончательного, застывшего, нет конца и нет победы.

— Но есть случайности, — сказал я. — Поэтому мир и живой… Ты хочешь сказать, Япет таким сделан?

— Ну нет, конечно, — смутился Боря. — Но его выбрали для встречи. Как символ.

Пульт пискнул и на главном экране появились точки. Восемь отметок.

— Идентифицированы истребители твариков, — сообщил искин. — Падших не наблюдаю. Идентифицированы семь истребителей и тяжелый заградитель. Следуют по стабильной орбите, активности не проявляют. Фиксирую радарное облучение.

Ну вот и началось.

Вонючки пришли на встречу, как и обещал Харгунт.

— Привет! — звонко прозвучал в эфире мой голос. — Я Святослав Морозов! Прилетел на встречу со своими друзьями!

Хелен явно наслаждалась радиоигрой. Искин переделывал её голос в реальном времени и если вонючки не совсем уж параноики, то подмены они не заметят. Но вот что они собираются делать?

Истребители вонючек оставались на орбите. Мы ждали.

— Я Харгунт Муг’ур, — раздался голос переводчика. — Рад слышат Святослав Морозов! Мы чэстно говорым. Дам точку посадкы. Я с тобой. Одын корабл сопровождает. Хорошо?

— Хорошо! — откликнулась Хелен моим голосом. — Меня сопровождает «Оса». Все ждут на орбите.

— Удачи, ребята, — вклинился Джей. — Мы рядом.

На карте Япета загорелась точка — на пересечении экватора и границы светлой и тёмной зоны, между областью Кассини и землей Ронсенваля.

«Пчела» Хелен отработала на торможение и начала спуск. Искин выстроил её траекторию — она садилась на следующем витке.

— Надеюсь, там есть ровная площадка, — пробормотал я, пошевелил руками, разворачивая «Осу». — Не хочу садиться вертикально.

Истребитель мог сесть и так, тем более в крайне слабом притяжении Япета и при полном отсутствии атмосферы. И всё же не хотелось завалиться в какой-нибудь мелкий кратер или трещину во льду.

— Мне кажется, я что-то понимаю, — тихо сказал Боря. — Дурацкие детские мозги! Они плохо думают, всё время отвлекаюсь!

Я вёл «Осу» вслед за Хелен. Наши «пчёлы» и истребители вонючек остались на орбите, лишь один истребитель и тяжелый заградитель начали спуск к точке встречи.

— Нет, это не подстава, — пробормотал Боря. — Они тоже в панике. И тоже пытаются действовать за спинами падших. Но… Свят, мы с ними как Инь и Ян!

— То есть? — я наклонил «осу» и увеличил тягу. Поверхность Япета была уже в десятке километров под нами, чёрная траурная равнина.

— Мы не добро и зло, понимаешь? Но мы не можем смешаться. Мы боремся. Не доверяй им!

— Я и не доверяю, — я даже обиделся на такой совет. — Выслушаю Харгунта. Потом всё обсудим.

— Времени обсуждать не будет, — сказал Боря. — Вот поверь. Они что-то придумали, и мы недостающий компонент.

— А мы не придумали, да?

— Свят, неандертальцы были креативнее, чем кроманьонцы. Мы аутсайдеры эволюции, понимаешь? Только чудом стали главенствующим видом. Если бы не их гены в наших телах — так и бродили бы по лесам и полям, ковыряя землю палкой и охотясь. У них уже есть какой-то план, понимаешь? А мы послушно ему следуем!

— Посмотрим ещё, кто кого перехитрит, — сказал я.

Боря замолчал. Потом вздохнул:

— Взрослый… Ты стал самоуверенным взрослым! А я слишком маленький, чтобы тебя переспорить.

— Подрастёшь — поймёшь, что взрослым быть хорошо, — сказал я.

Боря не ответил. А я всё прижимал и прижимал «Осу» к поверхности, пока искин не начал тревожно сигналить об опасном сближении. Впереди неслась «Пчела» Хелен. Притяжение Януса такое слабенькое, что, по сути, мы всё ещё находились на устойчивой орбите. Чуть выше за нами шёл истребитель вонючек под эскортом заградителя.

— Боря, ты пойми, вонючки не используют воскрешения, — объяснил я. — И с враньём у них плохо. Пусть они умнее, но и мы кое-что умеем.

Он фыркнул и явно хотел что-то ответить.

Но в этот момент датчик «осы» издал до боли знакомый звук.

— Бом-бом, бом-бом-бом.

Ну вот, приехали.

— Что происходит, Харгунт! — крикнула Хелен моим голосом. — Вы предали нас?

— Нэт-нэт-нэт! — мгновенно отозвался переводчик вонючек. — Нэт плана! Нэт!

— Свят, Хелен, — донесся голос Эриха. — Фиксируем появление падшего, опознан как престол Соннелон. Возник из пустоты в сотне тысяч километров к Сатурну, движется к Япету… скорость около пятидесяти километров в секунду, мгновенно разогнался от нуля! Действуем по плану «ди».

— Надо говорыт! — выкрикнул Харгунт. — Надо!

Я поймал взгляд Бори.

План «дэ» — вся группа прикрывает нас, а мы пытаемся уйти. По большому счёту — спасаем Борю.

— План «би», — сказал я.

И включил общий канал.

— Харгунт, садись. Я сяду рядом. Скажи своим, пусть прикрывают нас, пока мы говорим. Скажи, пусть работают вместе с нашим эскортом. Ты готов?

Чтобы сесть нам надо ещё две-три минуты. Пусть три. Ещё несколько минут, чтобы выбраться из «осы». Соннелону, если он способен мгновенно погасить скорость и не будет бить издали, нужно примерно полчаса, чтобы добраться до Япета.

Значит, у нас будет минут двадцать на разговор. А потом падший Престол ударит и превратит ледяной шар в крошеный лёд. Сил ему хватит. Наши истребители ничего ему не смогут противопоставить.

— Мы будэм воэват вмэстэ, — сказал Харгунт. — Мы готовы.

Истребитель вонючек включил форсаж и ушёл в небо. Я засмеялся. Харгунт тоже подстраховался и сидел не в истребителе, а в тяжелом заградителе.

— Хелен, уходи, — попросил я. — И береги себя, девочка.

Боря удивленно глянул на меня. А я переключил управление на искина и расстегнул костюм. Запустил руку под кресло и достал аварийный скафандр, взятый с «Гаргантюа».

— Что, пора? — Боря тоже стал выбираться из костюма.

— Давно надо было, — признался я. — Ещё по пути.

Лёгкий скафандр не самый хороший выбор для прогулки в вакууме. Но на обшивке корабля он свою функцию выполнил. Другого выбора у меня нет, на базе были и нормальные скафандры, но их в истребителе не наденешь.

— Как от тебя потом несёт! — возмутился Боря. — Будто от вонючек!

— Не завидуй, мелкий! — огрызнулся я.

Мы возились на своих ложементах, втискиваясь в тонкие пластиковые доспехи. Боре было проще, он мелкий и ему места хватало. Я же проклял все на свете, пока искин сбрасывал скорость, зависал над ледяным плато и медленно опускал «осу». Рядом садился заградитель, тоже неторопливо и осторожно.

— Эрих, что там у вас? — я наконец-то просунул руки и ноги в скафандр, теперь сращивал шов на груди.

— Соннелон движется по прямой, — сказал Эрих. — На небесную механику ему плевать, по всей видимости… Выдвигаемся к нему двумя группами. Встретимся на базе, Свят.

— Непременно, — подтвердил я. Скосил взгляд на Борю. Тот закончил упаковываться в скафандр, опустил забрало шлема. Он казался неожиданно спокойным, будто у него тоже была запасная тушка.

Что произойдёт, если он погибнет?

Мы вновь будем в одном теле?

Или альтер исчезнет, будто и не было его?

«Оса» коснулась льда и слабый гул двигателя стих.

Притяжение Япета было таким слабым, что едва ощущалось.

— Ты готов? — спросил я.

Боря молча показал зелёный огонёк на груди. Скафандр загерметизирован, подача кислорода активирована.

Я опустил щиток на лицо, убедился, что и у меня вспыхнула зеленая точка. И нажал рычаг аварийного открытия кабины. Воздух со свистом вырвался из кабины, скафандр раздулся и тут же обмяк — мы перешли на дыхание чистым кислородом при низком давлении.

Ну, привет, Япет.