Девятый

Глава 13

Конечно же я наврал.

Не могу я убить Габриэля. И вовсе не потому, что он душевнобольной человек, не осознающий, что делает. А потому, что у меня нет никакого оружия, я в слабом теле ребёнка, а Габриэль — здоровенный тренированный мужик, стреляющий без единого промаха и способный сломать мне шею двумя пальцами.

Я совершенно не понимал, что мне делать, когда я доберусь до рубки.

Если доберусь.

Лестница шла вдоль поверхности баржи. Утопленные в углублениях корпуса штанги, одинаково удобные и как ступеньки, и как опора для рук. Тот, кто их проектировал был, конечно, оптимистом, но подниматься было удобно.

Рядом с лестницей проходил один из тросов, на которых были подвешены буксиры. Он вовсе не такой тонкий, как чудесные мономолекулярные нити из фантастических книжек, толщиной в полсантиметра, и порезаться им при касании невозможно. К тросу я пристегнул страховочный фал скафандра и был очень, очень благодарен инженерам, которые это придумали.

Те три двигателя буксира, что я видел, работали в экономичном режиме. И судя по положению Сатурна — корабль не тормозил, он ускорялся. Мы были уже близко, значит радиация нарастала, да и двигатели прибавляли фон…

Лучше об этом не думать.

Двадцать метров вверх, вдоль боковой стенки баржи. А как дальше?

Равномерно перебирая руками и ногами, я добрался до верхней части баржи. Выбрался на поверхность. Надо мной нависала огромная пирамида «Гаргантюа», торчали вниз решетчатые опоры. И буксир, и баржи приспособлены для вертикальной посадки, хотя «Гаргантюа» обычно не приходится этого делать.

Что ж, если вдруг буксир начнёт тормозить, меня не раздавит, опоры упрутся в баржу.

Я перецепил фал на прут, ведущий по носу баржи к прозрачной трубе переходника. Внутри горел слабый свет, но забираться туда было безыдейно — нарушу герметичность трубы, а люк в корабль всё равно закрыт.

И что мне предлагается делать?

Оказалось, что на туго надутой пластиковой трубе тоже имеются скобы. И даже тросик для фала.

Вновь перецепившись я принялся подниматься к «Гаргантюа». Меня терзали нехорошие предчувствия, и они оправдались.

Видимо проектировщики предполагали, что ползать по обшивке буксиров и корабля будут только в свободном полёте. Так что над головой я обнаружил те же самые скобы-опоры и тросик, ведущий к одной из боковых граней.

Значит, мне предстоит преодолеть почти двадцать метров либо на руках, либо цепляясь руками-ногами и повиснув, будто муха на потолке. На самом деле, посильная задача, будь тут сила тяжести как на Каллисто или Титане. Но корабль шёл с ускорением четыре-пять метров в секунду, да и скафандр с ранцем жизнеобеспечения был массой килограммов двадцать.

Я подтянулся на руках. Четыре с половиной, скорее всего. Непривычно. Никакие тренировки в центрифугах и с нагрузками этого факта не отменят.

Но выхода не было.

Я вновь перецепил фал.

Схватился за одну скобу. За другую. Забросил ногу.

Дурацкая сила тяжести, как неудобно!

Я пополз.

Это заняло всего одиннадцать минут, но мне показалось, что гораздо дольше. Один раз я сорвался, когда слишком увлёкся движением, пришлось подтягиваться вверх и цепляться за скобы заново. Один раз корабль провёл манёвр, мир закружился, я замер в ужасе, но манёвр закончился.

Как бы там ни было, я добрался до края, перелез через ребро и оказался на одной из граней пирамиды. Двигатели работали справа и слева от меня, всё-таки мозги у проектировщиков были, но медлить я не рискнул, пополз вверх. Это уже было проще.

Через двадцать четыре минуты с момента выхода из шлюза на барже, я потянул на себя рычаг аварийного открытия корабельного шлюза. Он никак не блокируется изнутри, о том, что шлюз открыт просигнализируют огонёк на пульте, но вполне возможно, что Габриэль его не заметит. А нейросеть либо на моей стороне, либо уничтожена окончательно.

Шлюз был маленький, словно туалетная кабинка в спортзале, здесь с трудом поместились бы двое взрослых в скафандре. Я закрыл внешний люк, дёрнул очередной рычаг (всё управление надёжное, механическое). Услышал шум входящего воздуха, скафандр на мне обмяк, стал свободнее.

Ну хорошо. Я вернулся в «Гаргантюа».

И как мне теперь нейтрализовать Габриэля? Единственный реальный способ — это если он решит меня проглотить целиком и подавится.

Но вообще-то, я склонен был допустить, что даже при таких радикальных действиях Габриэль не поперхнется, а сыто рыгнет и продолжит гнать корабль к Кольцу. Мой страх и воображение придавало и без того здоровенному астронавту совершенно фантастические размеры и свойства.

Загорелся зелёный сигнал. Я торопливо расстегнул скафандр, выбрался из него. Рядом с зелёным помаргивал красный сигнал — детекторы шлюза зафиксировали вторичку.

Надо спешить.

Оставив скафандр валяться в шлюзе (хорошо, что среди трёх скафандров нашёлся один женский, маленького размера) я открыл внутренний люк. А ну как Габриэль уже ждёт?

Нет. Тишина, слабо освещённый коридор. Я выше причальной палубы, но ниже пассажирских, где-то в районе силовых блоков, баков с водой, грузовых контейнеров. Отсюда нет выхода на центральную лестницу, но должны быть проходы вверх, куда-то в район кают экипажа и технических палуб.

Я был затерян в недрах корабля, несущегося к неминуемой гибели. Маленький мёртвый пилот, в одних трусах и тельняшке, сжимающий в руках иконку со спрятанным внутри пропуском. Великолепный кандидат для всеобщего спасения.

Почему-то я вспомнил, как выбирался из «пчелы» на парящее в атмосфере Юпитера тело серафима Иоэля.

Главная моя проблема состояла в том, что я не имел ни одного преимущества перед Габриэлем.

Он куда сильнее и крупнее.

Он вооружен и прекрасно стреляет.

Он тренирован и владеет всеми навыками рукопашного боя.

Он хладнокровен и не станет меня жалеть.

Он умеет драться при низкой силе тяжести.

Он идеально мотивирован, сражается за веру и человечества (в том, что он не прав, мне его не убедить).

В драке с болваном-Мишкой у меня было хотя бы одно преимущество — он изначально предназначался для работы в условиях земного притяжения. И я это использовал.

А что мне противопоставить Габриэлю?

Я пробирался по узким служебным проходам, поднимаясь с палубы на палубу. Да, можно найти ножик, но он мне никак не поможет. Музыканты, если их уговорить помочь, станут лишь ещё одной мишенью. Боты, скорее всего, без контроля чужой сети стали работать в базовых протоколах и против офицера безопасности не пойдут.

Что есть у меня такого, чего нет у Габриэля?

Бессмертия, к примеру, нет.

Попытаться призвать Элю? Использовать последний козырь?

Я не знаю, как быстро это получится. А ещё, почему-то, чувствую — не стоит.

Итак, Габриэль больше и сильнее меня. Он гонит корабль на Кольцо, значит, нейросеть полностью уничтожена и работает лишь ручное управление и самые примитивные цепи…

Больше меня.

Ручное управление.

Так, мне нужна схема рубки!

Я выбрался в навигационный отсек и нашёл ближайший терминал. Нейросеть не работала, но в простом режиме я вывел на экран общедоступные схемы. Вот рубка, круглое помещение диаметром около десяти метров. В центре лифтовый ствол, выход из него в сторону главного пульта, перед пультом кресла капитана и пилота. Справа от лифта и лестницы — пульт навигатора, слева пульт бортинженера. Позади — вспомогательные пульты прямого управления отдельными системами.

Габриэль, наверняка, у главного пульта. У него допуск офицера безопасности, выше только капитанский. Но капитан мёртв.

Сможет допуск Маши перебить доступ Габриэля?

Скорее всего да. Но он мне этого не позволит.

Я поймал себя на том, что грызу ноготь на пальце. Совсем с нервами беда! Спрятал руки за спину.

А что может позволить этот терминал и особый допуск?

Я приложил иконку к датчику у клавиатуры. На экране возникло новое меню — бросилось в глаза досье на всех членах экипажа и пассажиров. Ладно, не нужны мне их глупые секреты, накопившиеся за взрослую жизнь… а это что? Меню тренировок экипажа, логи уже прошедших — тренировка на разгерметизацию, тренировка на пожар, тренировка на метеоритную атаку…

И самое главное — меню выбора тренировки и времени её начала!

Маша, оказывается, могла запустить проверку в любой момент, без ведома экипажа. Хорошие же у неё полномочия!

Габриэль держит курс на Кольцо. Работают ли системы уклонения? Скорее всего, да. Ему не нужно столкновение с мелким метеоритом, ему нужно полное и гарантированное уничтожение корабля.

Как будут отрабатывать автоматические цепи при появлении препятствия вперед по курсу? Буксир тащит за собой баржи, это сложная для маневра конструкция. Скорее всего — выключается двигатель корабля со стороны нового вектора движения, противоположный двигатель даёт полную тягу, буксир неуклюже разворачивается, за ним тянутся дугой баржи, возможно подрабатывая своими движками, потом все четыре двигателя дают полную тягу. На форсаже «Гаргантюа» может развить ускорение до двадцати с небольшим метров в секунду…

Я вошёл в пункт «тренировка метеоритной атаки». Появилась простенькая схема — я выбрал направление потока, интенсивность и неожиданность (задрав всё на максимум и дважды подтвердив), время.

Ну что ж, можно попробовать.

— Эля, если что, надеюсь, ты разберёшься почему я так сделал, — сказал я.

И запустил протокол.

Теперь у меня было ровно десять минут.

Дверь в рубку оказалась закрытой, но глупо было рассчитывать на иное.

Я приложил Машин пропуск, мигнул зелёный огонёк, дверь мягко уехала в стену. Я шагнул на порог.

У главного пульта, подковой выгнувшегося под огромным экраном, никого не было. А на экране дымным жёлто-серым шаром сиял Сатурн. Кольцо было развёрнуто к нам почти в плоскость, так что гигантский газовый шар казался яблочком в центре мишени.

Как мы близко. Я сглотнул, невольно пытаясь прикинуть скорость «Гаргантюа» и расстояние.

Мы успеем затормозить?

Может быть. Но тогда поймаем такую дозу вторички, что никакая обшивка корабля не спасёт. А изменить курс и пройти мимо Кольца?

Не знаю. Считать надо.

— Я был уверен, что ты прийдёшь, fils de pute[1], — донесся голос Габриэля из-за спины.

К моему удивлению, офицер безопасности сидел у вспомогательных пультов. Пистолет лежал перед ним на пульте. Может он что-то настраивал, боролся с остатками защитных систем, а может и просто давал волю своей паранойе.

— Габриэль, я безоружен, я ничего не могу вам сделать! — быстро сказал я.

— Да-да, — усмехнулся Габриэль. — Petit enfoiré[2]. Перчатки потерял, как я вижу?

Хорошо, что в рубке повсюду часы. На каждом экране. Мне почти не приходилось всматриваться, как убегают секунды.

— Габриэль, не надо никого убивать и гробить корабль, — сказал я. — Возьмите нас всех в плен, на базе разберутся.

Мой взгляд испуганно бегал по рубке, я ожидал увидеть повсюду мёртвые тела. Но, похоже, Габриэль их куда-то перенёс.

— Я понял ваш план, — ответил Габриэль и с улыбкой погрозил мне толстым черным пальцем. — Хотите всех заразить? Превратить в демонов, в зомби?

Как у него в голове одновременно уживаются зомби и демоны?

Хотя летаем же мы среди ангелов, и ничего…

Главное, что он не стреляет.

Может боится попасть в пульт или экран?

— Ты ничего не понял! — сказал я.

И в этот момент Габриэль схватил и бросил в меня пистолет!

Я чуть-чуть успел сместится, и массивный пистолет не ударил меня в лоб, чтобы гарантированно вырубить, а скользнул по виску.

Мало все равно не показалось. Меня повело, перед глазами все закружилось, я по инерции сделал еще несколько шагов и схватился за спинку кресла.

Габриэль уже вскочил и бежал ко мне, огибая лифтовый ствол.

У него просто кончились патроны!

Перед глазами двоилось, к горлу подступал ком, ноги тряслись, но я всё же побежал от него.

В нормальной ситуации шансов бы не было.

Но масса у Габриэля раза в три больше моей, а второй закон Ньютона неумолим.

Он не смог вовремя остановиться, с силой врезался в стену. Но ничего, смягчил удар вытянутыми руками, развернулся, уставился на меня. Я уже стоял у задних пультов — и щупал висок.

Текла кровь. Хуже того, свисал длинный лоскут оторванной кожи. Стволом сорвало, что ли? Когда я понял, что на коже осталась часть волос, меня замутило ещё сильнее.

— Не бегай, не поможет, — сказал Габриэль, стоя у стены. — Ты паренёк крепкий, но тебе конец. Вёл бы себя тихо — дожил бы до конца путешествия.

Сквозь плывущую в глазах муть я посмотрел на экран.

Вроде бы неплохо рассчитал. «52…53…»

Я вспомнил как однажды Михаэль опрокинул на Рене кружку с горячей лапшой и всё, что Рене при этом сказал.

И крикнул, стараясь чтобы голос дрожал и срывался, что оказалось совсем несложно:

— Espèce de petit fils de pute des docks, de merde de chien, connard aveugle![3]

Конечно, Габриэль мог бы сообразить, что я его провоцирую. Но мой голос сорвался на писк, я был весь в крови, а он меня искренне презирал.

Так что ничего он не понял, пока истекали последние секунды до запуска тренировки.

«58…59…»

Взвыла сирена. Освещение тревожно мигнуло красным. На главном экране рассыпалось множеством точек изображение несущегося навстречу кораблю метеоритного роя.

Будь капитан или пилот на месте — система выждала бы несколько секунд перед маневром.

Но за пультом никого не было, и система включила простейший алгоритм ухода с траектории.

Корабль словно накренился, когда один двигатель отключился, а второй вышел на форсаж. Габриэля поволокло вдоль стены, он зашарил руками, пытаясь зацепиться, и это ему удалось. Но через пару мгновений все четыре двигателя дали максимальную тягу, уводя корабль с траектории несуществующего метеоритного роя.

Я, всё-таки, не смог встать в идеальной точке. Меня бросило на пульты, я опять сильно ударился, на этот раз локтем, молнией вспыхнула боль. Но я маленький и лёгкий, и пролетел всего метра два. Перегрузка оказалась сильной, но к ударным перегрузкам я привык…

Габриэля опрокинуло и протащило метров шесть-семь. Я-то думал, что его приложит о лифтовый ствол. Но он пролетел мимо и всей своей массой врезался в пульт бортинженера.

Прямо головой в металлическую стойку.

Инерция, беспощадная ты pute…

Или, как говорят по-русски — маленькая тумбочка далеко летит, но чем больше шкаф, тем громче падает.

Сирена закончила выть, изображение метеоритного роя исчезло. Какие-то базовые программы оценили реакцию экипажа и мягко сообщили через динамики:

— Тренировка уклонения от метеоритной угрозы завершена. Экипаж реагировал недостаточно оперативно. Рекомендую провести цикл тренировок.

Корабль начал выправлять курс, гораздо мягче. Я сидел на полу, держался за кресло левой рукой и разглядывал правую.

Кажется, я её сломал.

Прямо в локте. А можно сломать локоть? Никогда такого не видел. Да, можно, наверное, всё ломается, если постараться.

Мимо меня по полу заскользило, оставляя размазанный кровавый след, тело Габриэля. Кажется, он разбил голову. Серьёзно разбил, так что череп треснул. Я-то надеялся, что его оглушит, а потом я его свяжу. Но этого уже и не требовалось.

С усилием поднявшись я доковылял до главного пульта. Садится не стал, потому что понял — могу и не встать.

— Искин… оцени наше положение и курс корабля…

— Требуется допуск.

Я снял иконку с шеи и приложил к пульту.

— Работаю в ограниченном режиме после внештатного отключения, наблюдаются многочисленные физические повреждения конфигурации, множественные сбои программ, идёт восстановление из базовой версии, — предупредил искин.

— Как можешь, так и работай, — огрызнулся я.

— Вам срочно требуется медицинская помощь, — сообщил искин. — Фиксирую сильное радиационное облучение, травму головы, сотрясение мозга, перелом головки лучевой кости, рваная рана левой голени, значительная кровопотеря.

Ничего себе у них датчики в рубке…

Что? Рана голени?

Я обернулся и увидел, что за мной тянется кровавый след. Не такой смазанный, как от Габриэля, а тонкая красная линия.

Икра и впрямь была распорота, непонятно даже обо что.

— Хорошо, — сказал я. — Учту. Оценка траектории корабля и необходимых маневров.

— Траектория просчитана. Маневры не требуются.

— Правда? — удивился и обрадовался я.

— Любое изменение траектории приведёт к более быстрой гибели корабля и пассажиров. На данный момент разрушение корабля при прохождении сквозь Кольцо прогнозируется через девяносто две минуты. Попытка миновать Кольцо приведёт либо к падению на Сатурн, либо к прохождению через максимально опасные зоны магнитосферы и гибели от радиации.

— Никак? — зачем-то спросил я.

— Никак, — у искина явно не было нормальных ресурсов, чтобы придать тону сочувствие. — Ещё раз обращаю внимание, что вы нуждаетесь в срочной медицинской помощи.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Скажи, а офицер Габриэль мёртв?

— Офицер Габриэль находится в коме, состояние критическое, шансы на выживание минимальны. Оказание ему медицинской помощи рекомендую производить после стабилизации вашего состояния.

— Ага, — сказал я и захромал к выходу.

Полтора часа до столкновения. Нога в фарш, рука в щепки, голову будто в миксере покрутили. И вторички наглотался.

Нет, вы правда хотите, чтобы я спас этот корабль?