Дети, сотканные ветром. 2

Глава 11. Сточные воды.

Златолужье приняло ребят мягким стылым ветерком. Всюду по вокзалу жужжали и скрипели коренастые механизмы. Они метлой гоняли по перрону пудру инея. Морозы и вьюги остались заперты у трёхголовой башни.

На таможне знакомый Льву чиновник проверил подлинность приглашения ребят и заодно равнодушно порылся в их рюкзаках.

– Добро пожаловать в Златолужье, – для порядка приветствовал он. – По истечении срока пригласительной грамоты прошу незамедлительно подать обращение в Службу Надзора. В ином случае к вам будет определена мера наказания вплоть до принудительного переселения на Дальние Осколки.

– Так это и есть хвалёное гостеприимство царского града, – усмехнулся Вий, когда они отошли от стойки чиновника.

Серость пропитала город, но Лев не унывал. Где-то неподалёку есть улица с дивными домами, и в одном из них его ждут.

На краю площади вокзала чадила вереница самоходных повозок. В толпе подростков заметно выделялось красное пальто.

– Нам с ними не по пути, – напомнил Вий и рванул с места: их транспорт никого не ждал.

Гремя пузатыми рюкзаками, ребята запрыгнули на ходу в синий трамвай. Всю дорогу Вий без умолку болтал о заброшенных шахтах чуди, бездонной полости под городом и её каменоломнях, о знаменитых пирушках на Царском оплоте. Лев едва улавливал смысл его слов. В проносящейся в окне панораме города он углядел далёкие, укутанные смогом строения. Тёмные очертания Сточных вод порождали одновременно и страх, и надежду.

– Можно ли на таком шаре вылететь в космос?

Вий и Лев поднимались по «Носу мельника», когда заметили воздушный транспорт огнеборцев. Он низко барражировал над холмом и едва не коснулся конька обсерватории звездочёта.

– Каков Осколок в вышину? – продолжал размышлять Вий. – Словно труба, которая достанет до звёзд, или же где-то высоко есть невидимая Пелена.

– Выше воздух разряжен. Шар не поднимется и близко до космоса, – просто ответил Лев.

– Ого, нахватался, когда чистил трубы в мастерской звездочётов, – Вий по-дружески пихнул трубочиста.

Лев натянуто рассмеялся. Он всё никак не привыкнет, что в мире чаровников простейшие знания недоступны простолюдинам. На полу родного дома Льва стопка старых подростковых журналов хранила сведений о Вселенной больше, чем собралось бы у всех трубочистов на Осколках.

«Нос мельника», в отличие от остального Златолужья, пустовал. Погода не манила пожилых людей на улицу. Так ребята незамеченными подошли к саду Бабы Яры и сразу почувствовали недоброе. Если сад летом выглядел самым ухоженным во всём городе, то зимой он походил на заброшенный огород. Неубранную от вчерашнего снега дорожку топтали лишь мягкие лапки кошек.

– Как-то непривычно, – Вий озвучил общее подозрение. – Зайдём. Нас всё-таки пригласили.

Вьюн нетерпеливо подёргал за дверной колокол. С полуминуты ребята озадаченно ждали на пороге, пока изнутри не заскребли.

– Проповедник? – окрикнул Вий и навалился на дверь. Та взвыла и поддалась.

Дом Бабы Яры при том же наполнении изменился до неузнаваемости. В особенности поведение Проповедника, который нетерпеливо мяукал, зазывая гостей в гостиную.

Кот привёл к дремавшей на любимом кресле хозяйке. Она будто укрылась всеми одеялами, что нашла в доме.

Вий робко потрогал за плечо Бабу Яру. Старушка болезненно вздохнула, она медленно приходила в сознание.

«Как скоро дорога из сна окажется для неё непосильной?», – испугался Лев.

– Срам-то какой, – слабо удивилась хозяйка. – Чаяла приготовиться к вашему приезду, но что-то… что-то…

– Вам нездоровится, госпожа? – Вий выглядел напуганным.

– Ох, не переживайте, мальчишки, – голос Бабы Яры звучал измотанным. Похоже, в таком состоянии она провела не один день. – Вы голодны с дороги, а я сил не нашла к печи подойти.

– Не переживайте, госпожа. Я приготовлю нам поесть.

– Будь добр, дорогой. Кладовая в твоём распоряжении.

Вий умчался на кухню, и оттого Лев сильнее растерялся. Стол перед креслом хозяйки покрывал слой пыли. Затхлость и сумрак в комнате наводили мысли о покинутом наспех доме.

– Ты, милый, окреп, – Баба Яра пыталась сосредоточить взгляд на трубочисте.

– Как мне помочь, бабушка? – заговорил Лев.

– Не тревожься за меня. Солнышко уж полмесяца не совало нос в наш край. Вот только оно явится, тут же задам взбучку беспорядку, который развели безнадзорные кошки. Обычно Флора докучает каждый день. Справляется: не померла ли, дабы ухватить моё любимое кресло, – старушка вяло усмехнулась. – На новогоднюю седмицу к ним внук наведался, оттого я и отвадила её от своего порога. Не нужно в светлый праздник докучать старухе, полюбившей потёмки.

Лев, сам не ожидая от себя, вдруг достал янтарь, и мягкий свет заструился по комнате.

– Теперь ты им умело пользуешься.

– Да, бабушка, – Лев нервно мял тесёмку камня. – Стряслось кое-что плохое.

– Слышала. Не печалься, в том твоей вины нет. Мастер Арника описала то происшествие. Несчастный мальчик поправится. Нескоро, но поправится. Те, кто проявляет насилие к другим, зачастую теряют осторожность. Тяжко вам пришлось… Прости меня, милый.

– Прошу, не извиняйтесь. Хорошо, что вы отправили меня и ребят в Собор. Там полно тех, кто презирает нас, но есть и те, кто учит.

Баба Яра через оковы изнеможения улыбнулась:

– Благо Праматерям, ты не сдаёшься. Не тяжко справляться с работой и учёбой за раз?

– Бывали нелёгкие дни, но я стал полезен Собору. Хотя ключник другого мнения. Точно! – Лев чуть не хлопнул себя по лбу. – Я затоплю камин. Сырость не идёт вам на пользу.

– Помощники мои ненаглядные. А я… – Баба Яра вжалась в кресло.

– Поспите, бабушка. Мы сами справимся.

Хозяйка, прихватив с собой улыбку, вновь отправилась по дороге сновидений. Лев и Вий же занялись делами по дому. Пусть их желание о тёплой встрече и груде вкусностей не воплотилось, зато они нашли способ, как отплатить Бабе Яре за ту поддержку, что она оказала им в самые тёмные часы их жизни. На кухне Вий затопил печь, а Лев – камин в гостиной. Тепло расходилось по первому этажу, пока мальчики занимались уборкой и едой. На лице спящей Бабы Яры не сходило умиротворение, и разбудили её только затем, чтобы накормить мясным бульоном.

Вечером за окном повалил снег, словно напоминание о Трезубце. Бабе Яре приготовили грелку на ночь и у её кресла выставили на страже Проповедника. Хозяйка пообещала, что завтра ей станет лучше, и ребята разошлись по своим комнатам.

Тишина дома на «Носу мельника» не давала спать Льву. Он почти скучал по безумолчному рокоту котельной. В полутьме в его комнату постучали, это был Вий. К его ногам пристроилась троица котят. Они совсем не подросли с лета и продолжали с опаской относиться ко Льву.

– Прилипли же, – пожаловался Вий на удиравших по коридору котят. – Пустишь меня?

– Конечно.

Вий пристроился к окну, отнюдь не для вида на заснеженный город. Он боязливо вглядывался в мерцавший на спинке кровати янтарь.

– Страшная штука, – сказал он.

– Совсем нет, – поспешил оправдаться Лев и осёкся. – Хотя для других возможно. Сам же видел.

– Угу. Так что ты спросил у княжны на станции? Что-то связанное с твоим камнем?

В вечернем безмолвии Лев почувствовал нежелание отмалчиваться или врать. Как же ему надоело нести своё бремя в одиночестве.

– Узнал, где находиться мастер, который расскажет правду о янтаре.

– И где он живёт?

– В Сточных водах.

– Где именно?

После неловкого молчания Вий прыснул в кулак.

– Подожди-ка! Ты не уточнил, на какой улице живёт человек в самом запутанном и многолюдном районе на Осколках? Знаешь ли, в кое-какие его переулки без спросу лучше не забредать. Тем более узнавать про местных знаменитостей. Вдруг подумают, что ты сыскной шпик. По слухам, за такое людей уводят в шахты чуди, откуда они не возвращаются.

– Прошу, не нагоняй жути, мне без того стыдно, – признался Лев.

Вий почесал шевелюру и тяжело вздохнул:

– Надобно выйти спозаранок. Бабе Яре скажем, что пойдём повидать друга.

– Погоди! Ты ведь тоже незнаком со Сточными водами.

– Потому мы и повидаем кое-кого.

Лев недоумевал, зачем Вию влезать в его проблемы.

– У нас есть друг в Сточных водах? – уточнил он.

– Конечно. Ты разве забыл старосту? Сорока выведал название мастерской, где подрабатывает Игнат. Попросим его отвести нас к мастеру по блюсам.

Настроенный по-боевому, Вий направился к себе в комнату.

– Жду не дождусь увидеть рожу Игната, когда он узнает про нашу победу в жаролёд.

– Спасибо, – обронил Лев.

Вьюн замер у открытой двери:

– Ага. Не проспи.

Утром Вию каким-то образом удалось состряпать из чёрствого хлеба ароматные тосты с вареньем. Рассказав Бабе Яре о прогулке по Златолужью, ребята получили от неё благословение.

– Ступайте, родные, – голос хозяйки поутру звучал бодрее. – Нечего вам бдеть над затхлой старухой. К вечеру будет вам праздничный стол… Или худо-бедно лёгкий перекус.

«Сегодня же празднуют Новый год», – вспомнил Лев.

Ни Вий, ни Баба Яра даже не подумали напоминать друг другу о нём. Только выходец из другого народа мог забыть о грядущем событии. Первое число наступившего года было для чаровников печальным торжеством.

«Праздником со вкусом пепла на губах». Лев неоднократно слышал это выражение, и вскоре он поймёт его смысл.

Уже на «Носу мельника» он заметил, как соседи Бабы Яры выносят на улицу прокопчённые котлы и старые вещи.

– Бессонное бдение для огнеборцев обеспечено, – убедился Вий, когда они ушли с улицы. – Слыхал, на Царском оплоте сжигают целую гору барахла.

Ночь навалила слой недолговечного снега. Под ногами хлюпала слякоть, но ничто не способно было испортить весёлый настрой Вия. День сулил ему новые приключения. Лев завидовал его лёгкости. Кучерявый вьюн отринул всё то, что его отяжеляло. Семью, от которой он сбежал с синяком под глазом. Невзгоды Собора, от которых случился двухнедельный перерыв.

Лев же считал, что стоит ему пустить дела на самотёк, то его жизнь посыпается в тартарары.

Лёгкость Вия к тому же обременяла его кошелёк.

– Я куплю нам билеты, – поспешил сказать Лев, когда его друг чересчур долго копался в пустом кошельке, как будто если перемешивать гроши, то они сольются в златый. – Ведь ты мне помогаешь.

– Друзьям не нужна плата.

Вий немного надулся, хотя больше его коробило своё врождённое безденежье. В Соборе первогодкам трудно заработать, в особенности вьюнам. Лев же ни монеты не потратил из жалования трубочиста. Он даже не знал, где оно хранилось. Лишь перед отъездом Каспар выдал ему месячный заработок. В Сточные воды трубочист взял с собой малую часть, которой хватило бы им на день трамвайных прогулок.

На пересадочной станции он купил два запечённых в мёде яблока. Вий на угощение даже не подумал обидеться.

– Запрыгнем на трамвай, который довезёт нас только до границы Сточных вод, – сообщил он, жадно уплетая сладость. – Глубже блага прогресса не дошли.

Трамвай, идущий в Сточные воды, выглядел потрёпанным, да и пахло внутри скверно. Вагон наполнился до отказа. Многие пассажиры несли с собой уйму багажа. Девочка, сидевшая напротив ребят, испуганно озиралась. На коленях у неё лежали все её пожитки.

– Бедолаги, – прошептал Вий. – Думают, что жизнь в Сточных водах слаще, чем та, от которой сбежали. Навряд ли.

Трамвай перебрался через реку по огромному мосту, застроенному зданиями. И вскоре Лев понял мысли друга. Чем ближе их место назначения – тем грязнее становились улочки Златолужья. Архитектура беднее, люди угрюмее.

На конечной станции дежурила парочка городовых. По прибытии трамвая у дозорных появились неотложные дела за углом соседнего здания. Мама девочки не стала дожидаться их возвращения: ухватив дочь, она ринулась из вагона, как только открылась дверь. Так же поступили остальные пассажиры, какие ехали со своим скарбом.

– Занятно, – прокомментировал Вий.

Как только трамвай отправился восвояси, городовые вернулись на платформу и обнаружили растерянных Льва и Вия.

– Часом не заплутали? – осведомился один из них.

– И вправду, ваша честь, – отозвался Вий. – Мы ищем цех мастера Сульды.

Городовые нахмурились, ответ их не устроил. Один из них ткнул в плечо Вия дубинкой с медным наконечником. Такой колотушкой мастер Скобель успокаивала взбалмошных от неправильных чар автоматонов.

– Грамоты какие-либо сыщутся? – начал допрос второй городовой. У него на поясе висела дубинка с катушкой, как у Каспара. Стоит взвести её за шнур и застрекочет электроток.

– Как иначе, ваша честь, – ответил Вий, потирая плечо.

Ребята вручили стражам документы, выписанные в Соборе. Городовые излишне долго проверяли их содержание, отчего ладони Льва вспотели.

– Чего же соборные детишки забыли в низах?

– Мы сами того, ваша честь, – Вий приторно улыбнулся. Похоже, ему не привыкать иметь дело с законниками. – Наша страта Ветра. И приехали мы затем, чтобы навестить бывшего подмастерья.

Городовые смягчились, и один из них указал в узкий проход:

– Держитесь левой стороны и вскоре доберётесь до нужного заулка. Дальше не суйтесь подобру-поздорову.

– Ни ногой, ваша честь, – солгал Вий.

Ребята поспешили в указанном направлении. Вий, не сдерживаясь, чесал ушиб и отборно ругал местных представителей порядка.

Через пару сотен шагов ребята упёрлись в тупик с крохотной площадью. Большинство витрин местных лавок забиты прогнившими щитами. У заросшего фонтанчика под солнечным зонтом громко храпел мужчина. На его столе торчала механическая рука с бачком сервомасла. Она в нерешительности зависла над перевёрнутой пирамидой из каменных плиток.

– Наконец-то! – указал Вий.

Вывеской их цели служил остов автоматона. Всё ценное с механизма давно сняли, и он только скрипел, покачиваясь на заплутавшем ветру.

– «Цех починки мастера Сульды», – Лев с трудом осилил надпись на двери.

Внутри небольшое помещение захламляли запчасти и корпуса разных механизмов. Нос щипал запах масла и кислот.

– Мастер Сульда?! – окрикнул Вий.

Никто не отозвался в крошечной мастерской.

– Ни Игната, ни других помощников, – Вий приблизился к заваленному прилавку. Дунешь в его сторону, и металлический утиль лавиной обрушится на пол.

– Давай подождём снаружи? – предложил Лев.

– Ух ты, тут даже есть запчасти от летунов законников, – Вий, не слушая, захапал ось с пропеллерами.

– Положи на место, паренёк, – приказали за спиной Льва.

Храпящий секунду назад мужчина без примет сонности загораживал проход в лавку.

– Извините. Мы не хотели ничего красть, – оправдывался Вий.

– Ага, – согласился мужчина. – Я-то доверчивый дядя. Ты вон железке попробуй объясни.

Он указал на потолок. Вий рухнул на пол – в тени с одной из балок свисал механический паук. Крючковатыми конечностями жуткий автоматон плёл сеть для неосторожного вьюна.

– Простите нас за вторжение, – заклинал Лев. – Мы всего-то ищем нашего друга.

– Подельничка моего?

Мастер Сульда дотошно рассмотрел гостей. Он резко свистнул, и паук скрылся между стропил.

– Ты тот трубочист, – мужчина отогнул воротник на рубашке Льва. – Не так-то просто смыть сажу. А тебя, проказник, как зовут?

– Вий, сударь, – вьюн осторожно встал на ноги.

– Ну, да. Игнатушка упоминал о вас.

На улице рухнула каменная пирамида – механическая рука вытащила не ту плитку.

– Ах ты, бесполезная лапа! – вспылил мастер Сульда. – Верну тебя на плавильни, если ещё раз проиграешь мне первым ходом.

Рука, заряженная мотивацией, заторопилась возводить каменную фигуру.

Мужчина жестом позвал ребят на улицу. Там он напялил тулуп и сел под зонт.

– Видать, вы свеженькие у нас. Чужаков на Водах не жалуют.

Ребята начали наперебой оправдываться. Мастер Сульда выслушивал их дольше, чем подростки чувствовали себя виноватыми.

– Мы больше так не будем, – неловко закончил Лев под выжидающим взглядом владельца мастерской.

– Ну, простим заплутавших бродяг? – громко вопросил Сульда.

– Чего с них взять, – раздалось с выхода из тупика. Там улыбался Игнат. – В Соборе с правилами приличия туго.

Бывший староста подскочил к ошеломлённым ребятам и каждому крепко пожал руку. Выглядел он иначе, чем когда учился. Расслабленный до малой степени позёрства. На шее царапина, на щеке давний синяк.

– Хоть бы послание отправили, – Игнат не переставал с улыбкой осматривать вьюнов. – Бывает, сюда днями не суюсь.

– Есть грешок за моим подручным, – вставил мастер Сульда.

– Лишь исполняя твой наказ.

– Да-да. Я-то дядя доверчивый. Всякая мелюзга норовит меня облапошить. Чего ты раненько вернулся?

Игнат кинул в руки мастеру небольшой кошель. Тот взвесил его на ладони и отправил за пазуху.

– Дело сделано. Отлучусь на пару часов? – спросил у него Игнат.

– Валите. Видок у вас вороватый, нечего покупателей отпугивать.

Уже выйдя к трамвайной станции, бывший староста спросил:

– За каким бесом вы притащились в Сточные воды?

– Мы в жаролёд продолжаем побеждать, – на удивление скромно признался Вий. – Лев заместо тебя катает.

Игнат в восторге обнял трубочиста.

– Всё же ты решился! Так кто следующий падёт под напором вьюнов?

– Команда Леля Миронова. Если пройдём их, то финал с его братом обеспечен.

– Доходили вести, будто Аскольда нарекли лучшим молодым игроком на Осколках. Князь Миронов же явно не позволит сыну растрачиваться на покатушки за кометой. Наследник Великого рода как никак. Мне даже чуток жаль его, ведь мы оба не можем жить любимым делом.

Игнат на миг задумался, и Лев машинально глянул на его руки.

– Отметина Распутина при мне, – тот поднял ладони, укрытые перчатками. – Не так легко оказалось от них избавиться. Так вы расскажете, зачем на самом деле забрели сюда? Часть города, где живёт Баба Яра, больше подходит для прогулки.

Вий в ожидании уставился на Льва. Трубочист медлил, он засунул руку за пазуху.

– Эй, – Игнат остановил его, прижав янтарь к груди. – Ни здесь и нигде более. Сорока на хвосте принесла мне весть, будто у тебя есть то, что слишком ярко блестит.

– Вот же трепло, – процедил Вий.

– Никто так не знает цену словам, как Пимен. Полагаю, он думал, что при случае я помогу вам. Ну, так чем полезен?

Лев выдохнул, присутствие рядом Игната успокаивало. Забытое чувство, которое выручало его в первые месяцы в Соборе.

– Есть мастер блюсов в Сточных водах, – изложил трубочист. – Говорят, князья пользуются его услугами.

– Кто же не знает его, – просто сказал Игнат. – Хорошо, что нас не слышит Сульда. Того затворника мало кто любит. Обычно подобные ему не задерживаются в Водах. Однако чудак имеет покровителей и на Царском оплоте, и на верхних крышах Улья.

– Ты проведёшь нас к нему?

Игнат сделался не в меру задумчивым:

– Уверен, что тебе так надобно его навестить?

– Он моя единственная зацепка, – Лев даже друзьям не мог поведать о собственных снах. – Дело в нас?

– Во мне, – грустно улыбнулся Игнат. – Просто… после оплошности в Соборе не все пути для меня открыты в Водах.

– Ты и вправду вор, – спокойно выговорил Вий. – Неспроста так ловко вскрыл замок Распутин.

Игнат поднял ладони и поиграл пальцами:

– Замок-то ерундовый, а ловушка сработала на славу.

Лев не знал, что сказать. Игнат выжидающе смотрел на него. Тот добрый староста, самый прилежный среди вьюнов, отпрыск Нового, хоть и угасшего, рода.

– Наверное, у тебя были причины стать тем… – Лев замялся. – Кем ты был?

Игнат, рассмеявшись, обвёл руками окружавшую их улицу:

– Вот она, главная причина. Сточные воды – мой дом. И ты прав, Лев. Теперь я подмастерье ленивейшего из мастеров – Сульды Чернорыба. Рискнёте прогуляться со мной?

Вий пожал плечами и пошёл за Игнатом. Лев, понимая, что сам заварил всю кашу, двинулся следом.

– Жаль, вы не прихватили с собой коньки, – говорил по пути Игнат. – Зимой по Златолужью быстрее передвигаться по замёрзшим каналам. И заодно показал бы вам, как режут лёд в Сточных водах.

Чем дальше отдалялись ребята от трамвайной станции, тем выше рос город. Дороги сужались, а крыши нависали над головой, стянутые подвесными переходами и канатными подъёмниками.

Местных жителей на улице легко было перечесть, однако каждый уделял трём юношам взгляд. Кто-то краткий и безразличный, кто-то долгий и хмурый. Одежда на обитателях Вод лишена щегольских шляп и пышных юбок. Мимолётно Лев разглядел в проулке босых детишек. Каждый чаровник сегодня надел чёрный траурный платок.

– Не сказать, что в обычный день тут веселее, – шептал на ходу Игнат. – Где проведёте праздничный ужин?

– У Бабы Яры, – ответил Вий. – Более нигде мы не ко двору.

– Я же с родными. Сульда урвал приличную ногу моа и поделился с нами. Мелкие будут рады.

«Так у него есть младшие братья и сестры, – смекнул Лев. – Наверное, после смерти отца, благополучие семьи легло на его плечи».

– Кстати, о еде. Вы голодны? Полдень настал.

– По пути сюда проглотили по яблоку.

Игнат потянул ребят к первому попавшемуся прилавку с уличной едой. За десяток грошей стряпуха в грязном переднике навалила три порции чего-то неоднородного.

– Побыть в Водах и не отведать «трухи» – преступление, – Игнат передал Льву тарелку из бересты.

Трубочист попробовал принюхаться.

– Ошибка новичка, – предостерёг его Вий. – Лучше представь себе готовку Проши и, не глядя, закидывай труху на язык.

– М-м-м, её наваристое рагу, – жуя, Игнат мечтательно прикрыл глаза.

Если бы во рту Льва осталась сладость запечённого яблока, то смесь перебила бы её мгновенно. «Труха» походила на недоваренные злаки, перемешанные в безвкусном креме.

Стряпуха фыркнула от вида трубочиста, боровшегося с позывами рвоты.

– Вполне, знаете ли, – наигранно похвалил Вий.

– Лучшее заведение на этом берегу, – подыграл ему Игнат.

Лев себя не превозмог, и друзья пришли на выручку ему с «трухой». Даже половина порции раздулась в желудке, и чувство голода ушло.

«Сытно и крайне дёшево, такое едят не от хорошей жизни».

С набитыми животами ребята отправились дальше. Между крыш виднелась лишь узкая полоса серо-бледного неба. Они будто шли по дну расщелины, и вместо слоёного пирога горных пород тут нагромождённые друг на друга постройки. И чем выше они, тем моложе и рыхлее.

– Златолужье – град царя, град – солнца, – Игнат обвёл сумрак первых этажей. – Поблагодарите Бабу Яру от имени всех жителей Вод. После чумы её муж соорудил канализацию и печи в брошенных шахтах, где сжигаются нечистоты. Как подсказывает вам нос, ныне из-за перенаселения его изобретения не справляются.

– Ай! – подпрыгнул Вий. Он размазал по лицу сажу. – Скажи мне, что пепел не долетел от тех шахт.

Игнат рассмеялся, подставляя ладони под хлопья золы:

– Началось. Посыпая пеплом улицы, жители Златолужья чтят не только Праотцов, но и жертв давнейшей чумы. У вас так не принято?

– Нигде не позволено пачкать прохожих, – пробурчал Вий, поднимая воротник кителя.

– А вы думали, отчего так мало народа на улицах? – удивился Игнат. – Зато узнаёшь, каково Льву ходить в саже целый год.

Пепел усиливался. Он падал в прореху крыш и на земле смешивался с подтаявшим снегом. Несмотря на золу в носу, глазах и ушах, Льва зачаровал мрачный вид улиц. Его настроение легло на сказ Игната:

– Как говорит моя матушка: в душах людей свербит боль об утраченном могуществе предков. После Раскола чаровники остались разобщены, непроходимая тогда Пелена разделяла их от семей, от любимых. Никто не знал, что стряслось с близкими. Быть может, они погибли или также ютятся на возникших Осколках. Чаровникам было доступно единственное прощание с любимыми – жечь имя на бумажке и вещи, какие напоминают о потере. Так они поступали каждую годовщину Раскола и продолжали выживать.

«Когда-нибудь и я сожгу листок с её именем, – пообещал себе Лев. – Когда-нибудь...».

Вскоре троицу подростков встретил свежий поток воздуха. Строения разбежались по сторонам, чтобы окружить рыночную площадь. Сердцем рынка сегодня служила печная установка, такие же устанавливали на крышах. Оказалось, любой желающий мог кинуть в её топку ненужные вещи, которые через мгновение печь выплюнет пеплом.

Под чистым небом собралась толпа, и Лев почувствовал себя неуютно.

– Не надо тут задерживать, – шепнул Игнат.

– Эй, Мора!

Неподалёку из-за скудного прилавка вывалился подросток в громадной фуражке. Незаметно ребят окружили его одногодки. Все грязные на вид и одетые как попало.

– Недалече ли ты ушёл от будки покровителя?

– Чернорыб отправляет меня по делам даже к твоим хозяевам? Как только увидишь их, спроси: стоит ли мешаться у меня под ногами.

– Чего ты яришься понапрасну. Тебя не тронем. А это кто с тобой?

Ко Льву почти вплотную подступился обритый подросток в бесформенном пальто.

– Чегось ты такой слащавый? – нахальный девчоночий голос огорошил трубочиста. – Явно не с наших улиц.

– Вы правда задумали нас пугнуть? – твёрдо произнёс Игнат.

Вожак шпаны глянул через его плечо. Туда, где, сидя на пеньке, что-то напевал отдыхающий торговец.

– Не бзди, дворянчик. Мы просто поздороваться пришли, – ответил вожак и отправился обратно за прилавок.

Девчонка без стеснения сверлила взглядом трубочиста. Клочок обгоревшей бумаги угодил ему на переносицу. Девчонка щёлкнула Льва по носу и со смехом убежала прочь.

– Ловко ты находишь подружек, – натянуто поддел Вий. – Пойдём отсюда.

Однако Игнат направился к бродячему торговцу. Тот не переставал петь про себя, когда подростки подошли к нему вплотную. С украшенной побрякушками бородой торговец выглядел неопрятно. Полушубок изношен до дыр, что моль побрезгует, а вот сапоги его были как у франтов с другого берега. В переносном лотке у него валялись бусы и глиняные свистки весьма непродажного вида.

– Добрый день, почтенный, – поклонился Игнат.

Вий с открытым ртом уставился на провожатого. Торговец перестал мурлыкать себе под нос и дружелюбно улыбнулся.

– День вправду добрый, дабы гулять по Водам с приятелями, – заговорил мужчина, поёрзав на пеньке. – Сульда знает, что его именем ты прокладываешь путь чужакам.

– Мастер одобрит, – тон Игната был серьёзен как никогда. – Дело наше ничем не навредит Водам. Как только мы доберёмся до затворника со старой мельницы, чужаки отправятся домой, ничего не забрав, ничего не увидев.

Торговец задумчиво подёргал себя за вплетённые в бороду колокольчики:

– Чем же так любопытен затворник соборным детишкам?

Пришла очередь Льву удивиться, хотя Вий продолжал непонимающе озираться по сторонам. Видимо, он не расслышал про то, что об их приезде известно во всех Сточных водах. Только городовые на станции и Сульда знали, что они прибыли из Собора, припомнил Лев.

Торговец загадочно захихикал и вперился глазами в трубочиста:

– Кажется, кто-то понимает язык офени? Я прав, трубочист?

– Простите, сударь, – оцепенел Лев. Его друзья теперь во все глаза смотрели на него.

– Зная Льва, хочу сказать, что вы ошибаетесь, почтенный, – Игнат покачал головой.

Торговец же не унимался:

– Так зачем тебе, трубочист, заходить вглубь Сточных вод?

– Чтобы найти важные для меня ответы, почтенный, – Лев на половине фразы понял, что он не в ладах с собственным языком.

Торговец побеждено заулюлюкал. Игнат побелел, а Вий схватился за волосы.

– Ой-ё-ё! Не так хорошо ты знаешь друзей, Мора, – мужчина не переставал ликовать. – Потому ты не прижился в Соборе, как тебе было велено. Ступай, трубочист. Ищи свои ответы.

Торговец откашлялся и когда вновь заговорил, то придал голосу старческое кряхтение:

– Купите платочки, дитятки. Нынче скорбный день, помяните наших Праотцов и Праматерей, сгинувших в Расколе. И сжальтесь над их потомками, которым уготовано прозябать на Осколках не одну жизнь… С вас златый, дитятки.

Лев покопался в кармане и вытащил позолоченную монету. Сомнение развеял еле заметный кивок Игната. Довольный торговец раскатал рулон чёрной ткани и острейшим ножом вырезал три широких куска.

– Держите, дитятки, – протянув Льву платок, торговец добавил: – Ладный ты трубочист, раз лазишь по Трезубцу. И в Улье нужны такие пчёлки.

– Не всем по нраву мёд, почтенный, – Игнат легко положил руку на плечо трубочисту, и тот ощутил его желание уйти как можно скорее. – Благослови вас Праотцы.

Лев внезапно понял, что к торговцу он испытывал неприязнь, несмотря на его добродушный вид и уважительный тон Игната.

Забрав платки, ребята направились дальше.

– Дороговато за клочок ткани, – скривился Вий.

– Почти даром за проход до старой мельницы, – отрезал Игнат.

Ребята повязали платки на лице по примеру жителей Вод. Они уберегали дыхание от пепла.

– Так, где вы оба выучили язык офени? – возбуждённо спросил Вий. – Игнат понятно, но ты, Лев…

Игнат резко остановился:

– О таком не спрашивают. Никого и никогда.

Он ткнул пальцем в грудь Льва. Его очень насторожило то, что тот заговорил с торговцем. Лев в который раз зарёкся держать рот на замке. Незаменимая способность янтаря к пониманию любых языков впервые могла навести беду.

– Прости, Игнат, – трубочист не знал в точности, за что желал извиниться.

Игнат сдвинул брови, под маской явно пряталась пристыженная улыбка. К нему как будто вернулась прежняя ответственность перед вьюнами.

– Проехали, – махнул он рукой. – Благодаря твоей связи с офени нас пропустили дальше.

После торговой площади улочки начали петлять и водить кругами. Некоторые из них заканчивались тупиками, а другие – завалами, напоминающими баррикады. Тогда ребята поднимались выше. Верхние ярусы походили на привычные жилые кварталы. Лев замечал в окнах жилищ любопытных детишек, которых родители не выпустили порезвиться под пеплом. Видел с десяток лунси, молчаливо окруживших подобие самовара. Даже пару представителей народа чуди, те копались в грибных теплицах.

Более никто не мешал им пройти, однако Игнат сделался настороженным. Почувствовав настрой провожатого, Вий повременил с расспросами.

По хлипкому навесному мостику юноши перебрались к последнему дому, за ним раскинулся пустырь с единственным сооружением. Бесформенную старую мельницу соседние здания обступали на почтительном расстоянии. При всей нехватки земли в Сточных водах никто не желал соседства с мастером блюстителей.

– Входа не видно, – заметил Вий.

– В том и загвоздка, – сообщил Игнат. – Затворник не жалует незваных гостей. Ему и без властных друзей по силам себя защитить. Надеюсь, Лев, ты знаешь, что делаешь.

– Надеюсь, – ответил трубочист. – Наверное, мне лучше идти одному.

– Само собой!

– Ага!

Ребята рассмеялись, их продолжительный смех послужил выбросом накопленного за поход напряжения. Друзья пожелали удачи, и Лев по хлипкой лестнице спустился на землю.

Вокруг старой мельницы не росли деревья, в точности, как у замков вырубали леса, чтобы заранее видеть приближение врага. Или из-за злых чар здесь всё живое вымерло. Мозг Льва предательски придумывал новые опасности.

Приблизившись к строению, заросшему мхом, мальчик вспомнил рассказ Бабы Яры о том, что на месте города когда-то золотились поля хлеба. Прошли те времена: лопасти мельницы давно сгнили, а здешний люд утоляет голод «трухой».

Мальчик обошёл основание здания два раза и не нашёл двери, в которую бы постучал. Сапоги промокли, нос забит соплями и пеплом, но Лев не думал отступать. Он различил на стене более молодую кладку и протянул к ней кулак. Янтарь кольнул жаром, и раздался скрежет. Кирпичи разошлись по сторонам, лишь бы не соприкасаться с кожей мальчика. Лев попёр напролом и образовал проход. Ещё шаг, и стена вновь срослась за спиной мальчика.

Темнота и тишина окутали гостя. Лев дрожавшими руками высвободил янтарь, но тот не откликнулся его воле.

– Нет, нет, нет, – испуг пронзил мальчика с головы до пят.

Все его приказы, словно натыкались на невидимую преграду. Лев напрасно тряс янтарь, прижимал к груди – камень не отзывался.

Залежный воздух давил, так что колени подгибались. Уже на пороге паники мальчик услышал шаги. По винтовой лестнице к нему спускался свет обычной свечи.

Шёпот стекал сверху, и чем ясней он становился, тем непонятнее его язык. Человек со свечой остановился на втором этаже. Тени укрывали его лицо, и только покачивания поблескивающих украшений выдавало то, что он сам пытался рассмотреть гостя.

– … ... …?!! – обратились ко Льву.

– Не понимаю вас, сударь, – отозвался мальчик и с опозданием догадался, что говорит на родном языке.

– …? .... … ...!

Лев долгие секунды просто хлопал ртом.

– … … ..., – задумчиво произнесли.

– Сударь, я… Даже со второй попытки мальчик не осилил речь чаровника.

– …… …! – воскликнул мужчина и хлопнул в ладоши.

Свеча потухла. На Льва опустилась звенящая волна. Внутри янтаря нерешительно загорелась искра, и постепенно свет расширился, залив первый этаж мельницы.

– С возвращением, – поприветствовал человек.

– Сударь, мы разве встречались? – спросил Лев, и к его облегчению собеседник его понял.

– Впервые вижу тебя, дитя. Но ты несёшь на себе знакомого мне путешественника по мирам и времени. Твой блюститель не раз посещал меня. Иначе бы ты не вошёл в мою обитель. Хотя отдаю должное – удивил меня и сам гость. Редко меня навещают сыновья полых.

– Вы ошибаетесь, сударь!

– Нет! Мне всё равно, откуда ты заявился. Важно лишь то, что ты несёшь на шее великую предтечу. Поднимайтесь наверх.

Лев был не готов к тому, что его так быстро разоблачат. Выбора нет, и он поднялся по винтовой лестнице. По окружности каменной стены тянулись стеллажи с маленькими ячейками. Всевозможные блюстители, как правильно сообразил мальчик. Все этажи пронизывал громадный механизм, походивший на пресс. Казалось, будто сами стены мельницы построены вокруг него.

Ритмично стуча по ступеням, мужчина снова зашептал:

– Кто за дверью? Дождь. Кто ещё? Ветер. Кто обивает порог своими ножками? Я. Кто ты?

Подъём дался Льву непросто, дрожащие ноги едва его несли.

На верхнем этаже излюбленная хозяином темень разбавилась газовыми лучинами над верстаками. Там и тут поблёскивал хитроумным инструментарием, который в Соборе держали под охраной. В дальнем углу, словно гнездом, свалялись в куче одеяла.

– Ой, – пролезая через люк, Лев едва не обрушил башню из грязных мисок, измазанных «трухой».

Для человека, живущего в сокровищнице, питался он странно. Впрочем, мастер блюсов весь состоял из причуд. Сгорбленный и худосочный под грязной мантией, он передвигался в собственном особом такте.

– Дай мне его, – потребовал мастер, резко обернувшись.

– Но…

Лев сразу и не понял, отчего потерял дар речи: от неожиданной просьбы или же от внешности мужчины. То мерцающее на лице созвездие состояло из впаянных в бледную кожу самоцветов. Будто взрыв посек тело осколками, большинство которых так и остались во плоти.

– Дитя полых, я обжигался такой мощью Праотцов, что никакой боли твоя предтеча не причинит.

Янтарь и вправду не покалечил мастера при касании. Его подушечки пальцев покрывал серебристый металл. Лев не выпускал тесёмку, и при опасности намерен был вытянуть камень. Мастера осторожность гостя не смущала.

– Трещина ни на точку не выросла, – проговаривал он, рассматривая янтарь, словно Лев продавал ему подделку. – Цвет не помутнел. Росток живее, чем тогда.

– Простите, мастер, затем я и пришёл к вам. Когда и с кем вы видели янтарь? – напирал трубочист.

Мужчина растерянно заморгал, но его лицо оставалось с одной гримасой. Вонзённая в кожу россыпь камней лишила его подвижности.

– Тише, дитя. Ты повадками весь в того другого… Грубое отсутствие выдержки.

– Прошу вас, мастер, – взмолился мальчик. – Кто он?

– Пф-ф, – разочарованно мужчина выпустил из рук янтарь. – Ты зря явился. Людские интриги мне безынтересны.

– Вы моя последняя надежда!

Непривычный к чужим всплескам чувств мастер блюсов неуверенно отшатнулся.

– Только не слёзы. Брось, брось!

– Прошу, сударь, ответьте, и вы больше не увидите меня в жизни. Кто приносил вам янтарь?

– Полагаю, твой отец.

Дрожь пробрала Льва. Наконец-то он на правильном пути.

– Камню суждено идти Тропой крови от прародителя к потомку.

– Скажите, кто был моим отцом.

– Зачем мне имена. Ваша кость и мясо потребны лишь затем, чтобы носить предтечи. Ну-ну, говорил же без слёз. Да, он назвался. Все они называются какими-то именами.

Мастер затих, а потом снова стал проговаривать шёпотом свои бредовые слова.

– Прошу вас!

– Инстриг из рода Арских. По крайней мере, он так себя называл, – умелец камней глотал воздух с мерзким сопением, похоже, смеяться ему мешал крупный рубин, вдавленный в горло. – Да, так он себя именовал!

– Инстриг из рода Арских, – повторил Лев заветные слова. – Спасибо, сударь. Больше вас не потревожу.

– Не надо сотрясаться в пустых обетах! – отмахнулся мужчина. – Твой надоедливый предшественник не раз донимал меня.

– Вы чинили янтарь? – Лев нащупал на камне трещину. – Что с ним случалось?

– Как что, глупое дитя полых! – воскликнул мастер, подталкивая мальчика к выходу. – Янтарь творил чуждые ему чары.

– Чуждые?

– Убийство, – выплюнул слово мастер. – И судя по тому, что блюститель едва не раскололся: погубили человека.

Лев на ватных ногах спустился. Ему хотелось поскорей глотнуть свежего воздуха. Каменная кладка с противным скрежетом расступилась, и мальчик выскочил на улицу. Шёпот мастера, с которым он провожал гостя, оборвался – старая мельница захлопнула за ним вход.

Издали трубочисту махали Вий и Игнат. Они правы: нечего стоять у всех на виду.

– Так ты узнал, зачем пришёл? – ребята встретили трубочиста вопросом.

– Инстриг из рода Арских, – повторил имя Лев. На языке появился кислый привкус.

…Убийство…

– Оно явно родовое, – почесал шевелюру Вий. – Не из тех, кто на слуху.

– Не смотрите на меня, – раскинул руки Игнат. – Рода с именами не обязаны знать друг друга. Может быть, это бедная семья с Дальних Осколков, которая даже не записана в книгу Великих и Новых родов.

– Почему бы не попросить княжну, – вдруг предложил Вий. – Ей только и нужно топнуть ножкой, и десятки писарей найдут тебе точный адрес.

– Есении Коркуновой? – многозначительная ухмылка Игната растянулась до предела. – Так вы хорошо общаетесь?

– Редко, – отрешённо ответил Лев. Его мысли, будто с опозданием возвратились из древней мельницы.

– Это гораздо дольше, чем общаются между собой обыкновенная завидная наследница и трубочист.

– Ладно-ладно, – Лев выставил ладони в защите. – Есения разрешила писать её служанке в случае чего.

– О-о-о! – затянули наперебой Игнат и Вий.

Лев напялил платок на пунцовые щёки, хотя сажа перестала падать с крыш. Траурная часть Нового года иссякла. Местные начали выходить на улицу, вечер они проведут, как и принято, в семейном кругу за самым дорогим ужином, который могли себе позволить.

Обратный путь до трамвая ребята прошли в праздном разговоре. Когда пришло время прощаться с Игнатом, Лев не выдержал:

– С тобой всё будет в порядке?

Игнат грустно улыбнулся:

– Тут не хуже, чем в Соборе, если знаешь по каким тропам ходить. К тому же я рядом с родными. Плохо, что в Водах жаролёд не в почёте. Местным по нраву другие развлечения.

– Нам жаль, – произнёс Вий.

Невысказанное согласие сквозило от бывшего вьюна.

– Не переживайте. Теперь моя семья под защитой Сульды. Он хоть и выглядит неопрятным лодырем, его слово ценится в Водах. Не знаю, как мне отблагодарить Киноварного за то, что свёл нас.

– Нашего Киноварного?! – не сдержался Вий.

– Похоже, он радеет за тех, кого пригласил в Собор, – сказал Игнат, глядя на Льва. – Поверенный поможет, если обещал. Ведь он и тебя пригласил в Трезубец.

Лев понимающе кивнул, но лишь потому, что Игнат сильно желал донести до него мысль.

Вий и Лев запрыгнули в прибывший трамвай. Под вечер пассажиров на другой берег реки кроме них не нашлось. Игнат помахал им на прощание и растворился в тени проулка.

– Отменно прогулялись, – оценил день Вий, когда трамвай тронулся. – Чего хмурый? Ты узнал нужное тебе имя, и вечером нас ждёт вкусный ужин.

– Просто устал, – солгал Лев.

В кармане он нащупал янтарь. Трещина теперь царапала подушечки пальцев подобно ржавому лезвию.

…Убийство человека…