Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

I

Устало передвигая ноги, двое измученных путников плелись по выжженной степи. Лето перевалило за середину, вода весенних ливней давно уже испарилась из иссушённой зноем земли, а до первых дождей, знаменующих приближение осени, оставалось ещё почти двадцать дней. Ужасно хотелось пить. Но воды в кувшине осталось совсем немного. А когда найдут очередной источник, было неизвестно.

Неожиданно Даргед остановился. Дандальви, которая шла за ним, совершенно не соображая, сходу наткнулась на него.

-Что? – коротко спросила она, с трудом ворочая распухшим языком.

-Впереди люди – прохрипел гиалиец – Много людей: мужчины, женщины, дети. И куча скота.

-Луны – предположила дочь ард-дина.

-Наверное – кивнул Даргед – Ни аганов, ни тем более агэнаяров здесь быть не может. В любом случае надо идти. Луны враждуют с аганами, но из обоих народов изгои нередко переходят от одного к другому.

Дандальви безучастно смотрела в марево, где двигались какие-то неясные тени. Даргед возобновил движение, девушка поплелась за ним.

Медленно приближались шатры с суетящимися возле них людьми. Вот их заметили: кочевники замерли, глядя на приближающихся чужаков, осмелившихся пуститься в дорогу по степи пешком. Тощие лунские овцы, валяющиеся в пыли, равнодушно косили на путников, собаки беззвучно скалили зубы на незнакомых людей и волчонка.

Луны стояли толпой, разглядывая пришельцев: женщины, закутанные с головы до ног в куски грубой ткани, полуголые мужчины с диковинными причёсками – волосы были чересполосно выбриты и заплетены в тонкие и длинные косички. Дандальви вспомнилось переселение: такая же выжженная степь, пыль до небес, поднятая сотнями аганских телег. И мрачные лунские мужчины, провожающие чужаков недобрыми взглядами. И оружие в руках хозяев степи и пришельцев. И детишки, вьющиеся чуть ли не под колёсами, выкрикивают непонятные слова. Девушка машинально произнесла четыре коротких слова, что кричали тогда голопузые ребятишки.

На лунов это произвело необычайно сильное впечатление: кто в сердцах плюнул, кто начал в ответ кричать, используя те же слова. Мимо плеча дочери Бардэдаса просвистел камень. Даргед быстро задвинул её за спину, приняв на себя несколько камней. И начал примирительно говорить то на аганском, то на агэнаярских диалектах. Кочевники стали успокаиваться. Из толпы выдвинулся один: широкоплечий седоволосый мужик в полотняной рубашке с медным кольцом в левом ухе.

Гиалиец о чём-то долго с ним разговаривал, как поняла Дандальви, на агэнаярском. Потом обернулся к ней и сказал: “Кивни этому седому, и улыбнись”. Девушка, неискренне улыбаясь, кивнула луну. Тот в ответ улыбнулся плотоядной улыбкой людоеда из старых сказок, что рассказывала дочери ард-дина няня в далёком детстве, и что-то весело крикнул своим соплеменникам. Те сразу же перестали враждебно пялиться на неё и наперебой загалдели. Седоволосый сердито прикрикнул на расшумевшихся сородичей. В воцарившейся тишине он произнёс длинную фразу, сопроводив ей приглашающим жестом.

“Нас приглашают в гости” – сказал гиалиец. И мужчина с женщиной в окружении любопытной толпы обитателей стойбища направились в шатёр лунского старейшины.