Дедушки с гитарой 2

Глава 14

В дом отдыха нас привезли и помогли с аппаратурой.

Честно говоря, я ждал чего-то экзотического, но там нашелся комплект отечественных усилителей и обычных электрогитар. Выручило то, что мы приехали со своими эффектами. Это смогло как-то обогатить звук. Ну, а репертуар…

Мы играли то, что хотели играть. И свое, и чужое… Запретов не было — какие уж тут запреты в таком месте.

Что приятно с «Пуговкой» мы угадали. Когда мы её запели люди принялись подпевать. Знали песню в народе! К нам даже пошли несколько человек с пожеланием поправить наш текст, но мы сослались на канонические стихи известного поэта и от нас отстали.

Где-то через час приставленный к нам молодой человек попросил нам остановиться и обратился к залу:

— Товарищи! Ансамблю надо немного отдохнуть… Если вы не устали — потанцуйте под магнитофон…

Из колонок снова зазвучала музыка, а тот повел нас в глубину здания. Перед очередными дверями он остановился.

— Вам туда. Отдохните немного и мы продолжим…

Мы все ждали этого, но все-таки это оказалось неожиданностью. За дверью нас ждали знакомые. Первый комсомолец страны и первый чекист. Обстановка была не казенная. Оба сидели на диване около окна и нам предложили усесться напротив. В углу на столике стояли чашки, ваза с чем-то к чаю.

— Может быть чаю или кофе? — предложил Андропов, разглядывая нас.

— Благодарю, — за всех ответил Никита. — Нас, наверное, не для этого сюда позвали?

— Да уж… Чаю можно было попить и в другом месте, — сказал Тяжельников. Он немного нервничал. Молчание затягивалось.

— Какие же вы все молодые… — сказал Андропов.

— Это мы только выглядим молодо, — отозвался Сергей, а я подтвердил.

— Это иллюзия. Учитывая то время, что я провел в этом теле.

Я похлопал себя по коленям.

— Мне уже 66 лет. Я, наверное, и вас постарше. Вы с какого года, Юрий Владимирович?

— С 14-го…

Я прикинул.

— Ну вот. Точно я постарше буду. Так что на наш внешний вид внимание не обращайте. Считайте, что это маскировка такая.

С несколько отстранённым видом он покачал головой. Фраза про маскировку ему была понятна. Выбор был невелик. Наверное, мы для него в этот момент представлялись либо аферистами, либо сказочными персонажами. Как человек с жизненным опытом, в сказки он определенно не верил, так что позиция его была мне понятна.

— Вот и хотелось бы понять от чего вы маскируетесь.

— От врагов Советской власти, разумеется. Как же иначе?

— У неё есть враги?

— Да сколько угодно! И не только за Западе.

— И вы их знаете? Поименно?

Тон вопроса был какой-то… Неправильный. Едкий. С подковыркой.

— Нет. Не всех, — серьезно ответил Никита. — Может быть даже не самых главных… Только тех, кто на виду были. Кто выступал, призывал, каялся, сдавал партбилеты…

Разумеется, он нам не верил. Впрочем, никто из нас иного и не ожидал. Не тот этот человек, чтоб поверить на слово.

— Вы ведь знаете кто я?

Ничего не оставлялось как кивнуть.

— Да.

— Значит представляете все возможности возглавляемой мной организации…

Тут мы промолчали и даже кивать не стали.

— Тогда давайте прекращайте ломать эту комедию, соглашусь талантливо придуманную, но всё-таки комедию и расскажите каким образом к вам попали сведения о деятельности Комитета.

Скаженно это было вроде бы в шутку, но шутка в устах такого человека могла обернуться неприятностями. А может быть и приговором.

— По-хорошему? — спокойно уточнил Никита. — По-хорошему рассказать?

Слово это Андропов не произнёс, но каждый их нас его почувствовал. Холодком потянуло…

Ответ у нас уже был заготовлен. Но вовсе не такой, на который он рассчитывал.

— Тут есть два ответа. Выбирать вам… Первый — мы действительно непонятно как провалились во времени на сорок лет назад и можем кое-что рассказать о вероятном будущем. И второй — вам, взрослому человеку, просто стыдно верить во все эти путешествия во времени. Вы же взрослый человек? С высшим образованием и точно знаете, что путешествий во времени не бывает. Ведь так?

— Даже мы знаем, что такого не бывает… — вставил свое слово Сергей. — А прожили побольше вашего.

— Я спрашиваю вас не об этом. Мне нужно знать откуда вы настолько хорошо информированы о работе Комитета.

— Из газет, — спокойно сказал Никита. — Из Интернета… Из популярных книжек…

— О таком в газетах не пишут. То, о чем вы мне сообщили…

— Мы сообщили? — перебил его я. — Мы вам ничего не сообщали.

Он усмехнулся.

— Ну, не вы, а Евгений Михайлович.

— Тогда с него и спрашивайте… А мы — просто музыканты. Приехали поиграть для вас и не более того.

— Но он-то говорил со мной с ваших слов. Не так ли?

— Да, — признался Никита. — С наших. Так ведь в каких обстоятельствах все было! Страшно! Люди с автоматами… Со страху чего только не придумаешь чтоб от тяжких дум избавиться…

Я подумал, что если разговор и дальше пойдет в этом тоне, то он попросту зайдет в тупик. Тяжельников это тоже понял.

— Да хватит вам Ваньку валять, — сказал он. — Давайте серьезно поговорим.

— Серьезно не получится.

Я посмотрел ему в глаза.

— Вы, товарищи, для себя как-то определитесь — кто мы в ваших глазах? Жулики, которые хотят чего-то непонятного, или игра сил Природы, подарок Судьбы. До тех пор, пока вы этого не сделайте, мы будем топтаться на месте и играть в «верю-не верю».

— Сложная задача, — задумчиво сказал Андропов. — Поверить вам — страшно. Точнее даже так. Лично мне на этом этапе это сделать пока просто невозможно.

— Зато на другом этапе верить может быть уже поздно…

Андропов вроде бы не услышал, что ему сказали и продолжил:

— А с другой стороны если этому не поверить, то можно упустить возможность что-то исправить.

— Исправить то, что еще не произошло, невозможно. Это можно только предупредить, — поправил его я. — Вы, кстати, не забыли, что станете Генеральным секретарем КПСС? Правда мы не помним, после чьей смерти Брежнева или Черненко.

Он напрягся, но опережая его вопрос Никита добавил:

— Но это будет еще не скоро. В 80-м году в Москве будет Олимпиада и приветствовать участников будет еще Леонид Ильич, но иных точных дат мы, увы не помним… Сами понимаете — специально попасть сюда мы не рассчитывали и из-за этого прошлое помним весьма фрагментарно.

— Так что у вас есть время заняться вашим здоровьем. Насколько у меня отложилось в памяти, ваша смерть наступила в результате заболевания почек. А потом придет Горбачев и начнется Перестройка, которая кончится для страны катастрофой…

— Перестрелкой, — усугубил Никита мои слова.

Упоминание о кончине СССР задело его сильнее сведений о собственный смерти и сильнее чем наше прикосновение к тайнам КГБ.

— То есть вы предлагаете нам просто поверить вам? Поверить в то, что несколько человек, о которых вы говорите, легко развалили такую мощную державу как СССР? Без доказательств?

— Мы пришли не для того, что б вы поверили. А для того, чтоб предупредить. У нас это уже произошло. У вас — нет. Но может произойти.

— Мы не хотим давать советы как все справить. Мы как почтовые голуби. Мы принести вести, а вот верить им или нет, предпринимать что-то или нет — решайте сами. Более того, что мы знаем, мы сказать не сможем… Решать и делать вам. А мы только и можем, что говорить вам неприятные вещи. Верить им или не верить…

— Точнее использовать это знание или нет — это ваше дело, ваша ответственность.

— Без доказательств, — медленно сказал Андропов. — Очень это похоже на провокацию….

— Да…

Я подавил раздражение, покорно склонил голову.

— Нет у нас доказательств. А вот вы от наших разведчики, которые приносят вам разведданные, тоже требуете, чтоб на их бумагах были печати и подписи тех, у кого они эти секреты сперли? Чтоб где-то в Пентагоне их подтвердили, что все это — истинная правда?

— Согласен, — сказал Никита. — Тем более, что даже если мы сейчас точно укажем на что-то, что произойдёт, допустим, завтра, о оно-таки случиться, то станет ли истиной наша информация о том, что произойдет послезавтра? Даже если я предскажу, что через минуту ваш телефон зазвонит и выяснится, что с вами хочет говорить товарищ Брежнев…

В этот момент и правда раздался телефонный звонок. Никита поперхнулся, умолк. В тишине Андропов поднялся, подошел к столу, где стояли несколько телефонов, медленно снял трубку, выслушал что-то и уже с совершенно обычным лицом вернулся на диван.

— Продолжайте, пожалуйста… Это не Леонид Ильич.

Никита нервно хохотнул и продолжил.

— Так вот даже если мы сможем предсказать вам такое, то не даст вам уверенности в том, что все остальное тоже правда. Оно может произойти, а может и не случиться. Как, собственно это произошло с «Союзом-11». В нашем прошлом космонавты погибли. У вас — остались живы.

Мы сказали, что хотели, но они молчали. Тяжельников поглядывал на Андропова, а тот продолжал разглядывать нас, словно ждал, что вот-вот на наших лицах проявится надпись «made in…»

Надо было что-то делать. Я предложил:

— Мне кажется, что мы не выберемся из этого тупика до тех пор, пока вы не увидите доказательства. А это может произойти только через год… В смысле после «Евровидения». Тогда давайте поступим иначе. Оставляем все как есть. Вы не верите — и не верьте. Просто присмотритесь к тем людям, о которым мы рассказали.

— Уже. Но почему вы говорить именно о них? Я присмотрелся к этим фигурам. Они ведут себя не хуже других. И слова говорят правильные.

— Было бы странно, если б они действовали иначе, — сказал я. — Они не борцы «против». Они борцы «за».

Чекист наклонился вперед.

— Не понял. Поясните.

— Они не борются против Советской власти. Они борются за свою власть, за свое место под солнцем. Но если разрушение уже сложившейся иерархии позволит им выйти из тени на свет и выстроить свою карьеру более успешно, то они это непременно сделают… Они не стране служат. Они карьеру строят. И вообще Партия к тому времени перестала быть «передовым отрядом», а стала карьерной лестницей.

Андропов молчал, как и Тяжельников. Оба они были аппаратчиками, оба понимали, что такое «строить карьеру».

Наверное, любой взрослый человек с минимумом амбиций задумывался над своим местом в жизни и пробовал как-то поудобнее устроиться в ней. Успеха в этом движении вверх достигал не каждый, но те, кто двигался, рано или поздно подходили к моменту, когда приходилось выбирать делать что-то для Дела или для Карьеры. Люди понимали, что сделанное ими, Делу повредит, но поможет им подняться на ступеньку выше. Такие люди сажали кукурузу за полярным кругом и делали многое другое, что не имело никакого смысла, противоставляя Букву Духу и Здравому Смыслу.

Кто они те, кто еще ничего не сделал и кого не за что наказывать? Кто они в нашем сознании? Враги или дураки? Назвать их дураками или врагами это слишком просто. Они не то и не другое. Один хотел славы реформатора, не имея ума и силы провести нужные реформы, идеалист… А второй — карьерист, решивший построить свою карьеру на обломках страны. Это главные. И один Бог знает сколько подобных, но калибром поменьше, крутится около Власти.

— Вы не можете наказывать людей за то, что они не сделали и, возможно, так и не сделают…

— Вы не знаете, что я могу, а что не, — мягко ответил Председатель КГБ. — И лучше вам и не знать об этом.

Он помолчал, но все-таки решил пояснить свою позицию.

— Мы строим будущее. У нас для этого есть отличный материал — советские люди, но вот с ваших слов некие бригадиры… Некоторые! Некоторые из них оказались не на своем месте. И став руководителями этого строительства они все развалили. Сейчас можно попристальнее выглядеть на эти личности и оценить степень их готовности и компетентность и преданность идеалам Октября… Вот это мы и сделаем. А уж с каким выводам мы придем…

Улыбка его была сладкой как варенье. Глядя на неё, Сергей сказал:

— Давайте все-таки чаю выпьем или кофейку.

Он кивнул на стол где стояли электрочайник и какая-то конструкция с блестящими металлом боками.

— Разберетесь? — спросил Юрий Владимирович.

— Попробую.

Сергей подошел к столу пригляделся.

— О! Кофе-машина «Бош»! Какой раритет…

Он посмотрел на хозяев кабинета.

— У меня похожий «Бош» дома стоит. Ну, в смысле стоял. Точнее будет стоять… Управление похожее… Вот умеют все-таки немцы технику делать!

— Думаешь немцы? — спросил Никита. — Там, по-моему, все производство в Китай передали…

Он посмотрел на них.

— Так технологии-то все немецкие… Вам что сделать? Чай? Кофе?

— Нет, спасибо.

Сергей, приговаривая «помнят ручки-то, помнят», быстренько сделал себе чашку кофе. Получилось это у него как-то демонстративно-ловко. Он обращался с кофеваркой как с давно знакомой вещью. Раз, раз, раз… И вот у него в руках чашках с кофе. Молодец, Серега! Еще один важный штришок в нашу биографию. Андропов с неким удивлением смотрел на него.

— Но что-то вы все-таки помните? Неужели вы не можете подтвердить свою прозорливость каким-нибудь близким фактом. Чем-то таким что не придется ждать год? Мне Евгений Михайлович объяснил, что вы точно помните сейчас про «Евровидение» в следующем году? Неужели при вашей увлеченности музыкой вы сможете припомнить ничего такого значительного, что произойдёт еще до конца этого года?

Сергей понюхал чашку и одобрительно покивал. Тут пили хороший натуральный кофе.

— Ну основное мировое музыкальное событие уже произошло — «Queen» выпустили свой первый диск, — сказал он через глоток.

Я вспомнил как пугал своих друзей допросами в КГБ и предложил:

— А может быть вы нам поможете вспомнить? В наше время писали всякое о спецслужбах. В том числе писали, что имеются у вам какие-то методики обострения памяти или какие-то методиках допроса под гипнозом? Давайте. Попробуйте… Есть у вас такое?

— Такого нет. Пока по крайней мере. Так что надеяться нужно будет только на себя.

Я развел руки.

— Тогда придется вам играть в «верю-не верю»… И дернуться как трамвай на переменном токе — туда-сюда …

— В каком смысле, «как трамвай»? — спросил Тяжельников.

— Это шутка. Однажды моего школьного товарища учитель физики спросил: «На каком токе работает трамвай? На постоянном или на переменном?» Тот ответил — «Конечно на постоянном!» Учитель поинтересовался из каких соображений тот пришел к такому выводу, а мой соученик ответил: «Если б он ездил на переменном токе, то он бы дернулся бы туда-сюда, а с места не сдвинулся бы…»

— Погодите-ка, — вдруг сказал нахмурившейся Сергей. Он отставил чашку в сторону. — Есть такое событие!

Все смолкли и посмотрели на него.

— Что вспомнил?

— Трамвай твой кстати пришелся… Там, вроде бы, в конце этого года «AC\DC» должен организоваться. В ноябре или в декабре. В Сиднее…

— Это еще кто? — повернулся к нему Андропов.

— Австралийская рок-группа. Название странное. Если переводить на русский получается «Переменный ток/Постоянный ток»… Станет со временем очень известной. Будут играть тяжелую музыку.

— Какую?

— Тяжелый рок, — поправился Сергей. — Ну, еще услышите. Там братья Янги Малькольм и Ангусом постарались.

Андропов взял карандаш и лист бумаги.

— И где их найти?

Наш барабанщик задумчиво посмотрел на блестящий полированным металлом бок кофе-машины.

— Ну… Не знаю… Лично я в Сиднее не бывал.

— Может быть в каком-нибудь гараже? — предложил я, вспомнив фильмы про знаменитые рок-группы. — Такие группы часто начинали играть в гаражах.

— Почему в гараже? — спросил Тяжельников не срывая удивления.

— Тяжелый рок — это очень громкая музыка. Если они начинали репетировать дома, то соседи не выдерживали и звали полицию.