Что-то новое

Глава 11, в которой много разговоров по душам

— Здесь… Необыкновенно! — сказала Эбигайль. — Такие краски!

Гай высмотрел озеро пару месяцев назад. Оно было соединено с другими водоемами парой проток и при этом обладало своей уникальной экосистемой, почти замкнутым биоценозом. А ещё пейзажи здесь и вправду были просто фантастическими.

Обитатели этого водного мирка — мелкая рыбешка, причудливые моллюски, крошечные рачки, подводные растения — прихотью природы меняли свой цвет в зависимости от спектра солнечных лучей. А ночью водоросли начинали фосфоресцировать.

Облюбовав небольшой островок для временных стоянок, Гай оборудовал здесь под раскидистым деревом навес, под которым можно было поставить палатку и складировать дрова, спрятать от непогоды скутер. Имелась тут и сборная лодка типа каяка с двусторонним веслом, и, конечно, пара схронов с оружием и другими полезностями.

— Заночуем на острове, а утром соберем каяк и устроим экскурсию по местным рекам и озерам. Здесь целая система, целая страна! Озерный Край!

— Ты так говоришь об этом… Я теперь начинаю понимать, почему ты сказал, что тебя не нужно спасать! А тебе… — девушка вдруг оборвала себя на полуслове. — Здесь можно плавать?

— Э-э-э что? А-хм… Это нужно у Мича спрашивать. Мич, тут купаться можно?

Мич пушистым шариком скатился откуда-то с кроны дерева и потрусил к воде. Он с видимой неохотой вывалил свой неимоверно длинный язык и сунул его в озеро.

— Тьфу, тьфу, беее… — Отплевавшись, он авторитетно заявил: — Купаться можно!

И, цепляясь когтями и ворча, стремительно взобрался куда-то на самый верх дерева: бдить.

— Непростые вы ребятки, сдаётся мне… — покачала головой Эби. — Ну, тогда я пошла купаться, раз можно. Ты как?

— Я тут костер, ужин, то-сё… Картошечка опять же… — засуетился парень.

— Ну, как знаешь!

Раскладывая костёр, Гай краем глаза увидел, как она рыбкой нырнула с обрыва в мерцающие воды озера. Он успел понять, что на Эби практически не было одежды. Фантазия у него была в порядке, и парень периодически представлял себе всякое, но реальность превзошла все даже самые смелые ожидания. Куда там однокурсницам и бывшей…

— Она или издевается, или тупая, или одно из двух, — пробормотал Гай и принялся ожесточенно готовить ужин.

Вяленое мясо поджаривалось на деревянных шампурах, картошка, чисто вымытая и завернутая в фольгу, ждала своего часа под толстым слоем углей. Булькал котелок, над которым витали сладковато-пряные ароматы. Гай ковырял кусок деревяшки ножом, бездумно придавая ему очертания корпуса корабля.

— Пахнет потрясающе! — она уже вытерлась и даже успела надеть штаны и обтягивающую майку. — Я миллион лет так не сидела, с тех пор, как Крюгер возил нас к своей маме на Кармарен.

— У Крюгера есть мама? — хмыкнул Гай.

— Не вяжется с его образом, да? Милая женщина, вполне себе в здравом рассудке и с отличным чувством юмора. У нее домик в глуши. Лес, речушка, и никаких признаков цивилизации. Тебе бы понравилось!

— Мне бы понравилось… Мне бы понравилось, если бы ты села рядом со мной и попробовала вот это и вот это, — он дал ей в одну руку шампур с мясом, в другую — полную кружку. — У пиратов тут была неплохая коллекция вин, правда, я ее здорово опустошил в свое время.

— Это что, глинтвейн?

— Ну да, тебе после купания стоит согреться, — он снял куртку и накинул ей на плечи.

Это был довольно дурацкий жест: ее верхняя одежда висела тут же, на руле скутера, но…

Они молча сидели у костра рядом и пили пряный глинтвейн и ели пышущую жаром картошку и мясо с румяной корочкой. Эби придвинулась поближе, и парень не стал отстраняться: какого черта?

— Ты твердый, как камень, Гай, — сказала она и потыкала ему пальчиком в плечо. — Напряжен, как готовая к удару пружина. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— Просто массаж? — глянул ей в глаза парень.

Девушка поправила непослушную прядь волос:

— Просто массаж, — опустила глаза, нещадно покраснела и добавила: — Пока.

— Мне миллион лет никто не делал массаж, — сказал Гай.

Он млел и плавился от нежных и одновременно сильных движений девичьих рук, лежа на туристическом коврике. Это было прекрасно, черт возьми! Внутри парня боролись два противоречивых желания: закрыть глаза и расслабиться, поддаться сладкой истоме или перевернуться на спину и прижать девушку к себе, несмотря ни на что.

Эбигайль отстранилась раньше, чем он решился действовать.

— Пожалуй, достаточно… Я ведь не железная, могу и…

— Что — могу? — он резко сел.

— Ну…

Он не дал ей договорить и обнял. Поцелуй был долгим, и отпускать ее совершенно не хотелось, но вдруг он пальцами левой руки ощутил нечто чужеродное: под копной волос на затылке девушки, в той самой трогательной ложбинке. Гай даже дернулся от неожиданности.

— У тебя там…

— Что? Что? — она завертелась, пытаясь скинуть со спины несуществующее насекомое.

— Да нет! Вот эта хреновина! Это пираты тебе поставили? Может, меддроид снимет?

Это выглядело, как небольшая матовая черная коробочка величиной с фалангу пальца. Штуковина была закреплена прямо на позвоночнике Эбигайль и, судя по всему, не доставляла ей какого-либо неудобства.

— Тьфу на тебя, Гай! Это модуль! Погоди… Ты что… У тебя что…

— Что — что?

— У тебя нет модуля? Как ты тогда вообще тут существуешь? Ты модификант? Киборг?

— Так, стоп, стоп, полегче… Сама ты киборг! Вон у тебя хреновина на затылке! И вообще, с чего бы это мне тут не существовать?

За грубоватым тоном Гай скрывал глубинный страх. Его отец был с Атенрай, а тамошние клирики очень сурово относились к вживлению в тело инородных предметов, особенно высокотехнологичных. На это существовали веские причины, каждая из которых была основана на крови тысяч и десятков тысяч людей. Так что ксенофобия по отношению к киборгам была, можно сказать, у Гая заложена в генах. Ему приходилось общаться с такими людьми на станции и на борту лайнера, и в общем-то среди них были неплохие ребята, но… Одно дело общаться. Иметь отношения с киборгом — вот это вообще выходило за рамки его мировоззрения.

Теперь он испытывал жгучее чувство досады вперемешку со злостью: на себя, на Эбигайль и на весь мир.

Но девушка, кажется, этого не замечала, ее глаза горели неподдельным интересом.

— Погоди, погоди! Гай, скажи мне честно: ты вообще представляешь, где оказался? Понимаешь, что это за планета?

— Ну, планета земного типа… На отрезке пространства между Абеляром и станцией Тильда Бэ 36. Пиратское тайное убежище.

— Это Ярр! — она сказала так, будто это название должно было сразу всё прояснить.

Наткнувшись на его непонимающий взгляд, сержант Махони покачала головой, а потом нервно хохотнула:

— Гай, ты точно не киборг и не модификант? Может, ты препараты какие-то специальные употреблял? Ну там, боевые коктейли, стимуляторы…

— Да к чему эти вопросы, объясни толком? Нет, не киборг, не модификант — у меня есть мама и папа, никто меня в пробирке не выращивал и гены скальпелем не потрошил! Из препаратов — только стандартные из спасательной капсулы, ну и дроид мне какие-то инъекции делал для экстремальных условий… Погоди, ты про это спрашиваешь?

— Хм! Дроид военный, из сектора Рашен… Может быть, в этом всё и дело… А ты когда его нашел?

— Да Бог его знает, ну месяца три после приземления прошло, это точно.

— Ох-ре-неть! — она оперлась на ствол дерева. — Ты реально железный!

— Сержант Махони, хватит вот этого вот всего. Расскажи, как есть!

— Фууу… Ну ладно. Ярр — это легенда у астронавтов. Любой конфедерат или другой пилот дальнего космоса расскажет тебе о системе желтого карлика G177V, которая убила не один десяток астронавтов. По неведомой прихоти Вселенной все спутники этой несчастной планетки превратились в обломки: кто-то грешит на гигантский поток астероидов, кто-то — на применение сверхмощного оружия. Черта с два мы об этом узнаем, это произошло миллионы лет назад. А вот планета уцелела. На искусственный характер катастрофы косвенно указывает тот факт, что именно Ярр оказался пригоден для жизни, пусть и с некоторыми оговорками.

— Какими еще оговорками? Посмотри вокруг, тут сплошная жизнь!

— Вот именно… Остальные планеты для жизни не пригодны, а то, что осталось от спутников Ярра, превратилось в сплошную сферу астероидов, которые движутся по совершенно причудливым орбитам, создавая адские условия для навигации. Ярр был лакомым кусочком долгое время, и десятки лет назад сюда отправили пару транспортов. И колонисты погибли: или на подлете от встреч с гравитационными аномалиями и столкновений с астероидами, или уже на поверхности планеты… Уж больно условия тут были сложные для неподготовленного человека.

Пока что Гай не понимал всего этого ажиотажа. Ну, астероиды. Ну, планета. Чего тут сложного? Вон, транспортник пролетел же как-то? И пираты летали периодически. А на поверхности ему, конечно, пришлось несладко, но будь у него хотя бы винтовка с самого начала, то большая часть проблем снималась сама собой.

— Здесь гравитация 2,04 g, понимаешь? — наконец сказала она.

— Что-о?

— То-о! — передразнила девушка. — Тяжелые металлы в ядре, мантии, коре — повсюду! Это не планета, это магнит, Гай! Очень мощный магнит.

— То-то мне так хреново было! А я всё никак понять не мог, какого черта я себя стариком чувствую? Думал, крыша едет, на алкоголь с сигаретами грешил… Вот же блин! А сейчас тогда почему я в порядке?

— Вот и я тебя о том спрашиваю! Никаких следов истощения, вон какие ручищи! И сколиоза не наблюдается, а 2g должны были тебя конкретно скрючить! Еще и усадьбу себе построил, и железяки свои тягать умудрялся. Ты человек вообще, мистер Кормак, или этот: полуконь-полукрокодил?

— От такой же слышу. У тебя так-то кровь из глаз тоже не течет!

— Пф-ф-ф! Я конфедерат, мне по контракту положено!

— Что — положено? Этот твой модуль?

— Ну да… — Эбигайль явно не хотела распространяться на эту тему.

В конце концов сержант Махони была на службе, пусть даже охотники за головами и являлись неким иррегулярным формированием. Так или иначе Конфедерация вмешивалась в организмы своих солдат, для улучшения их боеспособности, конечно.

— На Абеляре, где я вырос, — 1,3g, то есть в целом я чуть более подготовлен к перегрузкам, — начал рассуждать Гай. — Плюс Атенрай, наша историческая родина, не простая планета и гэлы — не простой народ. Мой папаша всегда говорил, что мы покрепче обычных людей, что бы это ни значило. И этот меддроид: после его инъекций мне действительно стало полегче. Могли эти факторы сойтись?

— Теоретически да, — кивнула девушка. — Я думаю, это и есть ответ. Я почти ни черта не знаю про Атенрай, только о тамошних религиозных фанатиках, которые с обеих рук стреляют. Конфедерации довелось с ними схлестнуться когда-то. Говорят, очень эффективные бойцы.

— Божественно эффективные, я бы даже сказал… Ну, причины того, что мне не пришлось тут сдохнуть, сейчас имеют вторичное значение. Я вот что еще спросить хотел: ты говорила, сюда уже прибывали колонисты…

— Никто из них так и не начал тут хозяйственной деятельности. Не вырастил урожай. Не выжил. Осознав, что не смогут жить тут без экзоскелетов, они пытались убраться с Ярра как можно быстрее.

— Та-а-ак! Значит, планета… Значит, Ярр — мой?

— Архаичное морское право работает до сих пор. Земля, до этого не имевшая населения, принадлежит тому, кто выжил на ней и освоил ее. Пираты — вне закона, да и склад — это не освоение. А вот твоя оранжерея… Юридически — это твоя планета, Гай.

Настало время парню опереться на ствол дерева. Когда он делал свое громкое заявление полковнику, в этом было больше бравады и наглости, чем реальной претензии на обладание планетой. А теперь — он владелец целого мира! Правда, мира, который с самого первого знакомства пытался его убить, медленно и методично.

Неловкость осталась: Гай не мог простить себе своего поведения. Что за ребячество, подумаешь, какой-то модуль на затылке? Мало ли… Или не мало ли? Упустить такой шанс, с такой девушкой… Но ведь были причины для такого отношения у многих поколений его предков? В любом случае момент был потерян. Оставалось давить досаду глубоко внутри.

Они разговаривали, пили глинтвейн и ели печеную картошку с жареным мясом, ночь была теплая и безветренная, и завтрашний день обещал быть тоже ясным и погожим.

Мич жевал картофелину прямо в фольге и задумчиво смотрел на огонь. Уши его шевелились, как маленькие мохнатые локаторы. В какой-то момент он повернул голову и выстрелил языком: крупное насекомое ядовито-желтого оттенка скрылось в его пасти, перемолотое мелкими острыми зубами.

— Это что было? — спросила Эби.

— Что — было? — невинно уточнил Мич.

— Ну, насекомое какое-то… Может, опасное?

— Может, — пожал плечами звереныш.

— Это ведь пангейское чудо техники? — Эбигайль повернулась к Гаю.

— Ну да. Робот-нянька или типа того. Для детей от пяти лет. Кажется, если бы я его не нашел в свое время, точно сбрендил бы. В какой-то момент мне пришлось туго, да… Я, знаешь ли, хороший домашний мальчик, и к таким стрессам не привык: крушения все эти, дикие звери, мертвые пираты…

— Иди, пожалею, — сказала девушка и похлопала себя ладонью по коленкам.

Не веря своему счастью, Гай вытянул ноги к костру, а голову положил на колени Эби, которая принялась гладить его по голове.

— Ты не подумай, я не… Хм, с другой стороны, что ты можешь обо мне подумать? Я пару лет мотаюсь по космосу в одной консервной банке с несколькими мужиками! Справедливости ради: двое из них мои двоюродные дяди, и еще один — жених…

— М? — напрягся Гай.

— Бывший. Лежи, лежи, бедный хороший мальчик, — она почесала его за ухом. — Я отказала лейтенанту за десять дней до этой истории с Куртом Волосаном. Вообще хотела переводиться в истребители, но там контракт минимум на пять стандартных лет, а у Крюгера мне всего-то восемь месяцев осталось! А потом — свобода и всё такое… Стану пилотом гражданских лайнеров и буду в белом костюме ходить по обзорной палубе, здороваться с почтенной публикой и попивать шампанское, а?

— Неплохой план! — сказал парень и не удержался: — А хреновину эту тебе снимут?

— А надо? — подняла бровь девушка. — Полезная штука!

— Ну, не знаю… Просто у меня есть один знакомый парень, которому религия не позволяет приударять за девушками, у которых в голове имеются высокотехнологичные хреновины… А девушка ему очень нравится.

— Прям очень-очень? Или ему бы понравилась любая девушка после года… — это было жестковато, и Эбигайль одернула себя. — Прости, бедный хороший мальчик, это я зря.

— Да ладно, что там… Если у нас тут сеанс психологической поддержки, признаюсь сразу: меня самого достают эти мысли. Уж больно давно этот парень тут торчит. Да и Зборовски пишет то же самое.

— Погоди, ты знаешь Юджина Зборовски?

— Ну, читал тут…

— «Деятельный пессимизм» — это бомба, да? «Если ничего не делать — всё будет только хуже. Если не убирать бардак — ваша комната превратится в пыльную вонючую свалку. Если перестать заниматься спортом — вы не останетесь на том же уровне, а превратитесь в обрюзгшее чудовище. Если не преследовать преступников — в государстве воцарится хаос. Энтропия замкнутых систем не может уменьшаться!» — процитировала она, закатив глаза.

Гай оторопело смотрел на нее.

— Э-э-э… Я думал, если это бумажная книга, значит, она очень старая… Или с такой дальней планеты, что… В общем, мне казалось, что кроме меня никто и знать не знает никакого Зборовски. Тем более такая девушка, как ты!

— Какая? Почему это я не должна его знать? И вообще, он еще живой. Из университета Паллады его выгнали за радикализм, и сейчас он обитает, кажется, в Универсальной Академии открытого космоса. А еще вещает в Сети: у него подкасты или вроде того каждую неделю выходят. Так что этот Зборовски широко известен в узких кругах!

— Я бы с ним пообщался! Интересный, наверное, дядька…

— Наверное… Ты, кстати, не договорил про твоего знакомого парня, у которого проблемы с киборгами. Что он думает делать?

— Он думает прикончить пиратов, разобраться с их делишками, содрать с компании «Центавр» невероятных размеров компенсацию за сорванное путешествие, легализовать свои претензии на планету, а дальше… А дальше ему бы хотелось продолжить общение с замечательной девушкой, которая ему очень-очень нравится.

— А сейчас ему мешает модуль у нее на затылке? — нахмурилась замечательная девушка.

— Больше всего ему мешает осознание того, что звездная девушка улетит к звездам… И мысли о том, что для нее это не осознанный выбор, а просто стечение обстоятельств. Экзотическая планета, местный Робинзон, и всё такое. А потом прилетит корабль, и пф-ф-ф — наваждение окончится. А этот мой знакомый, он слишком серьезно относится к таким вещам. А?

— Хм!.. — сказала Эби.

Что значило это «хм!..», одному Богу известно.