Черная смерть (СИ)

Глава 8 «Простые истины»

Путь до города прошёл на удивление спокойно. Людей на тракте почти не было. Твари тоже не маячили на горизонте. Лишь один раз нам навстречу попался крупный конный разъезд. Три десятка всадников спешили в сторону туманного перевала. Как раз туда, откуда мы спустились около часа назад. Должно быть до девяти башен уже дошли вести о заварушке в малых рифах.

Их командир заявил нам, чтобы мы немедленно дали дорогу его людям. Приказ на первый взгляд был абсолютно бессмысленным, ведь еслиб солдаты ехали в одну колонну, они могли бы спокойно разминуться с нашими повозками. Впрочем, несмотря на всю бессмысленность этого требования спорить с ним я не стал. Командиру похоже хотелось самоутвердиться, показав кто здесь главный, а нам не нужны были лишние неприятности. Тем более, в двух шагах от цели нашего путешествия.

Пришлось остановиться и отогнать телеги на обочину тракта. Конники тут же промчались мимо, через минуту скрывшись за ближайшим холмом, а мы двинулись дальше. Больше, до самых городских ворот нам никто не встретился, если не считать парочки кметов, бредших обратно к своим хуторам.

— Крамантин, — громко возмущался один. Рослый черноволосый мужик, на лице которого красовались несколько крупных красных волдырей, — Да пусть в гузно себе свой крамантин засунут. Что мне теперь с мёдом и воском делать, ежель меня на городскую ярмарку не пущают? Детей им кормить? Или продать этим засратым челночникам себе в убыток?

— И не говори, — добавил второй. Русый, низенький, широкоплечий, с густыми усами, — Ну да ничего, вот как понадобятся им мёд или кожа — сами к нам приползут.

— Держи карман шире, — рубанул рукой воздух первый, — Выпустят какой-нибудь хердикт, пришлют стражников и «изымут излишки» на благо королевства. И хорошо, ежели красного петуха потом не подпустят, раз…

— Тише ты, — шикнул усатый кивая в нашу сторону.

Второй замолк, тоже уставившись на нас, долгим изучающим взглядом. Как бы прикидывая, стоит подпускать нас ближе или лучше драпануть в кусты прямо сейчас. До кметов было ещё метров двадцать, так что небольшая фора у него была. Впрочем, немного подумав он выждал, когда мы с ними поравняемся, снял с головы шапку, едва заметно кивнул и бросил.

— Доброй дороги вам, господа хорошие. Куда путь держите и откуда?

— Известно куда, — улыбнулся я. Увидев эту улыбку, кмет едва заметно попятился, и явно пожалел, что не убежал в кусты полминуты назад, — В девять башен. А путь держим с севера.

— Из вольной марки? — удивлённо поинтересовался второй, — Давненько оттуда путники не хаживали.

— С севера, — равнодушно пожал плечами я, — Вы лучше вот что скажите, добрые люди. Что там с проходом в город?

— Да не пущают никого, — махнул рукой второй, — Окромя городских да знатных. Крамантин у них там какой-то. Говорят после этой… Епидемии его выждать надо, чтоб снова зараза не поползла.

— Дак ведь у них в городе то вся зараза и осела, — сплюнул первый, — У нас почитай только хутор Зденека зацепило. Ух и страху тогда натерпеться пришлось. Несколько дней стоял вой на всю округу. А потом тихо как в могиле стало. Ну мы с Боголем, — он покосился на своего спутника, — решили сходить посмотреть, что там деется.

— И посмотрели, на свою блядь, голову, — выругался усатый, — Кто нас тогда дёрнул вообще туда тащится.

— Ты же и дёрнул, — кивнул ему русый, — Я тебе говорил, не надо, Боголь. Зачем оно тебе? А ты, мол, пойдем, посмотрим, вдруг жив кто и им подмога какая нужна.

— Затем Алеш, что не по людски это как-то соседей наедине с бедой оставлять.

— Ну да. Надо её ещё и в свой дом притащить, — перебил его первый, — Чтоб ентим не так обидно было. Ну да ладно. Кто старое помянет — тому глаз вон. Так бишь, о чём мы, милсдарь…

— Генри, — поправил его я, — и можно без «милсдарь».

— Так вот, значица, милсдарь Генри, — продолжил кмет, начисто проигнорировав мою просьбу, — Подобрались мы тогда к хутору Ольрика. Легли в кустах, смотрим.

— А там на подворье… всё семейство! — перебил товарища Боголь, — На карачиках стоит над трупом собаки склонившись.

— Руками рвут из неё куски мяса и в пасти свои пихают, — полушепотом добавил Алеш, — А потом одна из этих… Дочка мельникова. Ей восемь лет от роду было. Встаёт. Бредёт к плетню. И смотрит прямо на нас. Невидящим взглядом.

— У неё по лицу кровь течёт, между зубов кусок мяса торчит, она смотрит на нас своими бельмами. А потом как завоет. У меня ажно юшка в жилах застыла, — продолжил Боголь, — Рванули мы тогда с ним оттуда так, что только пятки сверкали. Не знаю уж, почему эти вомперы за нами не погнались. Должно быть боги уберегли.

— А на следующий день их хутор солдаты ордена пожгли, да и тварей всех перебили, — развёл руками Алеш, — На этом всё и закончилось. Но то у нас тут. Что творилось внутри городских стен — страшно подумать. Еслиб не солдаты ордена, так перемёрлиб все наверное. Но слава богам, его бойцы защитили нас от этой напасти.

— Выходит проблему чумы решил орден? — поинтересовался я, мысленно пытаясь прикинуть масштабы влияния этих засранцев в столицы. Складывалось впечатление, что они весьма и весьма немаленькие.

— И не только её, милсдарь Генри, — кивнул русой головой Алеш, — Они огнём и мечом вымели эту заразу из нашего дома. А потом, когда в городе разразился голод — растрясли церковную мошну, закупили зерно и начали раздавать его людям. Много душ они тогда спасли.

— Святые люди, — поддакнул Боголь, — У меня сын к ним пошёл. В послушниках сейчас ходит. Говорит, скоро его в воители веры посвятят. А там, глядишь, может и в рыцари ордена.

— Чтож, благодарю за беседу, — кивнул я, фальшиво улыбнувшись. Было желание плюнуть, причём прямо им в рожу. Приходилось себя сдерживать, — Так стало быть в город не пускают?

— Токмо, если вы не благородный или не гражданин, — поддакнул Алеш, — Так что вертайтесь ка вы взад, туда откуда прибыли. Ничего вам там не светит.

— Там посмотрим, — покачал головой я, — Ещё раз спасибо за добрый совет. Теперь мы вам должны. Ну а долг, как известно — красен платежом. Так вот, на вашем месте я бы в ближайшее время поменьше шастал по окресным полям и на ночь запирал двери со ставнями на крепкие и надёжные засовы.

— Это ещё зачем, — удивлённо посмотрел на меня Боголь.

— Затем, что ваших вомперов мы видели возле малых рифов. Целый отряд, голов в пятьдесят, перебили. Но кто знает, сколько таких ещё шастает по округе, — Я тронул пятками коня и ни говоря больше ни слова поехал дальше. Крестьяне молча смотрели нам вслед.

Копыта лошадей вновь застучали по доскам очередного моста. Где-то позади поскрипывали телеги. Изредка ржали лошади. Звучали окрики караванщиков, которые, похоже, опять не смогли поделить дорогу.

— Мда уж… — многозначительно бросила Айлин, когда мы отъехали от кметов на почтительное расстояние, — Спасителей блин нашли.

— А чему ты удивляешься? — я равнодушно пожал плечами, — Для местных орден — действительно спасители. Победили заразу. Накормили голодных. Большинству и в голову не придёт, что не убей эти засранцы большую часть магов и лекарей, эпидемию скорее всего подавили бы в зародыше, а голода и вовсе бы не случилось. Ну, а тех, кого всё же такая мысль посетит, можно заткнуть. Теми или иными способами.

— Да ну, — хмыкнула девушка, — Не могут же быть все такими тупыми.

— Ты знаешь, как правильно организовать севооборот? — покосился на неё я, — В какое время чистить скотину? Чем её комрить? Как лечить, если вдруг заболела? Что такое троеполье?

— Ну… Нет.

— Вот и я не знаю, — я слегка натянул поводья коня, который снова начал убегать вперёд, — А для них это элементарщина, не знать которую может только идиот. Мы просто получили разное образование, и у нас разный масштаб кругозора. А ведь именно он и определяет структуру мышления.

— Вот только это элементарная логическая цепочка, — возразила Айлин, — Ребёнок бы догадался, что корень проблемы был именно в действиях ордена.

— Для тебя. И может быть для меня. Но не для них, — я ткнул рукой в сторону полей, — Имей они тот доступ к знаниям, который имели мы, быть может для них это тоже не составило бы труда. Впрочем даже в нашем мире при общедоступности образования и доступе к любой информации по щелчку пальцев многие люди всё равно отказываются мыслить логически и верят во всякую херню. Богов, гадалок, мировые заговоры, вред от прививок и прочее подобное дерьмо, логически вообще никак его не обосновывая. У этих то хоть причина есть. Их спасли от тварей и дали пожрать.

— Ну… — задумчиво протянула девушка, — В чём-то ты прав. Пример не шибко удачный и больно уж утрированный, но… Ладно, что уж теперь. Мы их не их ни в чём не убедим и не переделаем. Давай лучше подумаем, как в город попасть.

— А чего тут думать? — хмыкнул я, — Я — благородный. У Яноша, как у представителя гильдии, наверняка есть допуск. Да и ты вроде из дворян, причём ещё покруче меня будешь. Из старших. К слову, давно уже хотел поинтересоваться — почему ты своим титулом ни разу не пользовалась.

— Это долгая история, — уклончиво ответила Айлин.

— У нас ещё полно времени, — пожал плечами я.

Над дорогой повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь тихим щебетанием птиц и шелестом ветра, перебиравшего своими холодными пальцами густое травяное море. Солнце медленно тонуло за резными зубцами городской стены, разливая по округе свой тёплый, оранжевый свет. День догорал. Из кустов и овражков начали неторопливо выползать промозглые языки серых сумерек.

— Ну ладно, — наконец нарушила молчание Айлин, — История настолько же странная, насколько и банальная. Но ты сам попросил.

— Угу, — кивнул я слегка трогая пятками Гневко. Надо было прибавить шагу, а то мы рисковали не успеть до закрытия городских ворот.

— В общем, — девушка на мгновение задумалась, — История моего появления здесь была не совсем такой, какой я её описала. Вернее всё, что было до перемещения — правда. А вот после… В общем, я и впрямь очутилась в теле дочки какого-то барона. Буквально. Это было очень странное чувство, — Айлин замялась и как-то неуверенно посмотрела на меня, — Я будто украла чью-то чужую жизнь. Со мной здоровались, мне прислуживали, ко мне обращались. А я… Я вообще не понимала что происходит. Кто все эти люди и что они от меня хотят. Потом выяснилось, что у настоящей хозяйки этого тела были периодические провалы в памяти. Вот в один из таких, меня и записали ей на подкорку.

— Вот как, — хмыкнул я, — Знакомая история. Меня тоже записали на тело, потерявшее память. Только моё тело что-то забыло на скалах возле моря.

— Не перебивай, — поморщилась девушка, — Так вот, потом выяснилось, что эту самую баронессу через пару дней готовятся выдать замуж. Туда я естественно не хотела совсем. Чёрт его знает, что там был за человек, да и вообще это дикость — решать такие вопросы против воли человека. Но, как мне объяснила одна из служанок — отказаться я не могла. Так ведь решил «папенька». Который, кстати, ко мне так ни разу и не удосужился заглянуть за последующие два дня. И вот, в день так называемой «свадьбы» один из слуг предложил мне сбежать. Мол, есть люди, которые не хотят этого брака и они мне помогут. Я согласилась, — девушка поправила растрепавшиеся волосы, — Замуж я не хотела да и вообще слабо понимала, что происходит. Так что просто плыла по течению. Тот слуга… Иакоб. Он вывел меня через тайный ход из замка. Посадил в повозку и повёз куда-то. Как выяснилось в Деммерворт. Ехали несколько дней. По пути нас настиг ещё один слуга. Как его звали, уже не помню. Он привёз весть, что в имении «папеньки» случилось крестьянское восстание. Его убили. Того хера, который приехал на свадьбу тоже. Честно признаюсь… — Айлин замялась, то ли сомневаясь, стоит ли рассказывать историю дальше, то ли просто подбирая нужные слова, — Я в тот момент испытала облегчение. Да, нехорошо. Люди погибли. Но я их, по сути, не знала. Их смерть для меня означала только одно — не будет погони, возвращения и насильственного замужества.

— Да уж, весёленькое начало, — хмыкнул я, слегка одёргивая Гневко. Конь вновь начал забирать вправо, так и норовя сойти в придорожную канаву.

— Мне тогда было совсем не весело, — покачала головой девушка, — А ещё я попросила не переживать.

— Молчу-молчу, — я примирительно поднял руку. Во-второй были поводья.

Айлин тяжело вздохнула, снова покачала головой и продолжила.

— В общем, через пару дней мы добрались до Деммерворта. Там два этих хрена отвели меня на постоялый двор. А затем сказали, что им мол надо найти моих друзей и доказать им, что они привезли баронову дочку. Ну и для этого им нужна фамильная печатка.

— А ты?

— Ну а что я? Естественно я им её отдала, — недовольно фыркнула девушка, — Какой у меня ещё оставался выбор? Одна, посреди незнакомого города, без копейки денег и даже без нормальной дорожной одежды. Удивляюсь, что эти двое меня просто не придушили. Хотя могли запросто. Может, постеснялись?

— Поднять руку на благородного не так просто, — подметил я, — У него наверняка могут найтись дальние родственники, которые захотят отомстить. Тем более, вы тогда не знали точно, выжил ли кто из ближнего круга во время восстания.

— Может быть, — согласилась Айлин, — Ну, а что было дальше догадаться нетрудно. Они взяли печатку и пропали. То ли просто продали её и слиняли, то ли их убили их «друзья». Не знаю, да и не хочу знать, если честно, — Айлин вздохнула и ненадолго замолчала, — Пару дней хозяин постоялого двора терпел моё присутствие. Как-никак персона дворянских кровей. А потом ему, видимо, надоело. Или он решил, что его самым наглым образом развели, спихнув безхозную девку. Так или иначе, он сказал мне, мол или плати вперёд, или выметайся. Я предложила отработать. Официанткой или кухонной служанкой. Но держатель корчмы сказал, что отработаю я по-другому. И гаденько так ухмыльнулся. Мне надо было ещё тогда догадаться, чем это может закончится. Но я не сообразила. Думала, он мне даст какую-нибудь особо чёрную и тяжелую работу. А когда в корчму ввалилась та кампашка, бежать уже было поздно.

— Твоюж мать, — я не удержался и рубанул ладонью воздух, — Вот ведь сраный ублюдок. Надо было эту хуилу прирезать прямо на месте. Вскрыть ему горло и посмотреть, как он захлёбывается своими же словами. Слушай, а почему ты это прямо там не рассказала?

— Испугалась, — покачала головой девушка, — Вы для меня выглядели такими же головорезами. Ну сам посуди. Ввалились в корчму трое. У одного рожа располосована, другой в крови перепачкан. Все с оружием наголо. Я не понимала, почему вы за меня вступились, что вам было надо и вообще, плохо соображала тогда. Что же до титула… У меня не осталось ни грамоты, ни кольца-печатки, ни родственников, которые могли бы его подтвердить. Так что его считай, что и нет. Сомневаюсь, что мне кто-то поверит на слово.

— Дела… — я задумчиво поскрёб затылок, пытаясь осмыслить только что услышанное, — Почему ты раньше не рассказывала?

— Не знала, можно ли вам доверять, — пожала плечами Айлин, — А потом… Потом ты просто не спрашивал. Да и мне не казалось важным.

— Мда уж, — я замолчал. В голове крутился целый ворох мыслей. И, похоже, именно в этот момент самая глупая из них решила из головы перебраться ко мне на язык, — А ты правда готова была работать кухонной девкой? Чистить картошку, драить тарелки, убирать блевотину и ссанину за посетителями?

— Ну, — Айлин немного замялась, — Надо ж было с чего-то начинать. Вообще-то потом я планировала встретить какую-нибудь труппу бродячих артистов и прибиться к ней. Вполне неплохой вариант. И кампания интересная, и блевотину убирать не нужно, и мир можно посмотреть.

— Артистов? — я смерил её удивлённым взглядом, — Ты?

— А что такого? — пожала плечами Айлин, — Чтоб ты знал — я вполне неплохо пою, да и на кое-каких инструментах играть умею. Думаю, я бы вписалась.

— Ну, в каком-то смысле ты и впрямь вписалась. В группу тех ещё артистов. С весьма… специфическими гастролями.

— Да уж, — ухмыльнулась Айлин, — О том, чтобы стать боевым магом в отряде наёмников, я тогда точно не думала.

— Слушай, раз уж такое дело. Может, ты как-нибудь споёшь нам? А то репертуар Роберта конечно, хорош, но очень уж сильно он утомляет своей похабной однообразностью.

— Если мальчики обещают хорошо себя вести, то может и спою, — улыбнулась девушка.

— Мальчики обещают, — подмигнул ей я, немного помолчал и добавил, — А вообще, как бы там ни было, я рад что ты с нами.

— Ну… Должен же хоть кто-то подлечить тебя после очередного серьёзного боя, — улыбнулась Айлин в ответ.

К воротам подъехали уже в сумерках. Пришлось ещё раз остановиться прямо посреди тракта. У одной из телег под конец пути всё-таки слетела ось.

Вблизи стены города выглядели ещё более величественно и монументально. Кладка из крупного тёсаного камня правильной формы, высота в шесть человеческих ростов, глубокий ров, заполненный водой и утыканный острыми кольями по краю. Над ним то тут, то там нависали массивные смоляные носы. Виднелись черепичные крыши крытых галлерей. Помимо больших башен в стену были встроены ещё и множество мелких бастиончиков, позволяющих защитникам вести фланкирующий обстрел по бойцам, которым каким-то чудом удалось преодолеть водную преграду.

Дорога тянулась вдоль края рва, то и дело петляя и огибая мелкие рощицы и камни. Чуть вдалеке виднелся массивный бастион ворот. Добрались.

Я остановил коня, натянул поводья и не без труда развернул его мордой к ползущему за нами каравану. Набрал воздуха в грудь и рявкнул:

— Бойцы, с телег! Построиться! Живо!

Караван на мгновение встал. Затем с повозок на землю неохотно начали спрыгивать солдаты. Парни устали и не особо хотели преодолевать маршем последний отрезок пути, но по-другому было никак. Следовало сразу произвести правильное впечатление на местных, чтобы к нам было меньше вопросов. Да и если по городу разлетится весть, что де прибыл отряд наёмников, может нам кто работу подкинет.

— Стройся! Стройся мать вашу! — прикрикнул Бернард, проходя мимо двух шеренг солдат, — Давайте парни, покажем местным изнеженным содомитам, как выглядят настоящие мужики!

— Знамя поднять! — скомандовал я, выждав, когда наёмники наконец выстроятся в походный порядок, — Тур…

Здоровяка долго уговаривать не пришлось. В следующую секунду тяжелую вечернюю тишину, нарушаемую лишь едва слышным треском сверчков, разорвал на части тяжелый, оглушающий вой боевого рога. Стража у городских ворот начала суетится.

— Вперёд шагом марш! — рявкнул я, — Нашу наёмничью запевай!

На мгновение над лугами и рощицами окружавшими город вновь повисла глухая тишина серых сумерек. Лишь на миг. Затем в ней послышался мелодичный голос Роберта, который тут же был подхвачен и перебит хриплыми выкриками остальных.

В пыли дорог ботинки наши,

Потёки крови на клинке.

Да, мы не пашем и не пляшем:

Иная власть у нас в руке.

Над нами нет законов знати.

Нам нипочём глас королей.

Коль хочешь верности ты нашей:

Неси нам злато поскорей.

Оно одно над нами властно.

Оно одно — для нас указ.

И лишь за звон монет в атласе,

Наши клинки споют для вас.

Да, век наёмника недолог,

Но мы всегда верны себе.

Пускай над нами смерти полог,

Не покоримся мы судьбе.

Текст гимна и музыку под него нам сочинил Роберт. Приходилось признать, что у парня к этому делу был самый настоящий талант. Да и ребятам песня пришлась по душе. Особенно та её часть, в которой поётся, что клали мы здоровенный болт на титулы, дворян и монархов. Для людей, которые с детства привыкли гнуть спины перед каким-нибудь благородным выскочкой, даже думать так было в новинку. Не то, что открыто заявлять.

— Стой, кто идёт! — окрикнул нас хриплый голос стражника с одной из надвратных башен, стоило только копытам коня ударить по доскам подъёмного моста, — Назовитесь!

Внизу, возле решётки подъёмных ворот выстроился целый отряд городских стражников. Десяток кирасиров с длинными двуручными алебардами, за спинами которых маячила дюжина капеллин арбалетчиков. Похоже, наше небольшое представление и впрямь произвело нужное впечатление.

Я осадил Гневко, слегка привстал на стременах, набрал воздуха в грудь и крикнул:

— Сир Генри Отважный. С дружиной.

— Янош. Представитель торговой гильдии «Северные ветра». С сопровождением.

— Вы двое — выйдите вперёд, — скомандовал стражник с башни, — Подготовьте подорожные грамоты, титулованные бумаги, печатки, цеховые знаки или иные подтверждения вашего происхождения, ежели у вас таковые найдутся. Остальным — стоять на месте. Кто дёрнется — всажу стрелу между глаз.

Я слегка тронул пятками Гневко, на ходу извлекая из дорожной сумки небольшой деревянный футляр. Открутил крышку и достал оттуда свёрток, врученный мне лордом Вестгарда. Печатку с пальца снимать не стал. И так посмотрят, если приспичит.

Янош из под шёлкового чёрного кафтана извлёк массивный цеховой знак, блеснувший серебром и золотом в лучах заходящего солнца. Строй стражников, перегородивших мост, расступился. Между бойцами по доскам прошаркал какой-то сгорбленный старик, лысина которого, обрамлённая полоской седых волос, блестела не хуже цехового знака торговца. В руках он нёс небольшую дощечку, на которой был закреплён кусок пергамента, небольшая чернильница. В одной из глазниц поблёскивал окуляр монокля. Его сопровождали двое солдат.

— Так, что тут у нас, — деловито бросил он, ловко выхватив у меня из рук пергамент из свиной кожи, — Сир Генри отважный, помазан в рыцари грандлордом Вестгардским за отвагу проявленную в бою при Вестгарде, десятого числа, месяца первого ростка, 1349го года второй эры. Подпись: Граф Эдмонд из дома Аберлин. Что ж. Похоже, подлинная. А фамильная печать, у вас, сир, надеюсь при себе.

— При себе, при себе, — я показал ему кольцо с печаткой.

Старик поправил монокль, внимательно осмотрел кольцо, многозначительно хмыкнул.

— С какой целью в город?

— Визит по личным делам. И в поисках работы.

— Так и запишем — рабочий визит, — кивнул старик, — Где планируете остановиться?

— Честно признаться, мы ещё об этом не думали, — покачал головой я, — В городе впервые, что и как тут устроено — понятия не имеем.

— Тогда порекомендую вам постоялый двор «Алые врата», — старик хитро улыбнулся, — Им заправляет моя кузина Брегга. Если скажете ей, что вас прислал Виллем, она сделает вам скидку.

— Алые врата, это навроде как пизда? — гоготнул с одной из повозок Тур.

— Я бы попросил вашего спутника не выражаться, — нахмурился Виллем

— Тур, — крикнул я, не поворачиваясь лицом к каравану, — Будь другом, заткнись. Не то будешь ночевать на улицы.

— Доля правды в словах вашего товарища есть, — покачал головой старик, — Когда-то на месте постоялого двора и впрямь был бордель. Ещё до того, как он перешёл к моей кузине. С тех пор много воды утекло, однако название оставили прежним. Тем более, что он находится совсем недалеко от городских ворот, в народе именуемых красными.

— Понятно, — кивнул я.

— Тогда, сир, к вам я вопросов больше не имею. Олрейк и Маташ, — старик кивнул на сопровождавших его стражников, — Проводят вас до постоялого двора. Вашим людям придётся обождать снаружи города.

— Это по какой такой причине? — поинтересовался я.

— Крамантин! — выпятив грудь рявкнул один из сопровождавших писаря стражников, — Не положено. Королевский указ.

— Карантин, — поправил его Виллем, — Сколько я тебе дурья башка говорил, выучи ты уже наконец это слово. Только людей путаешь, — старик повернулся ко мне, — Но кое в чём он прав. Королевский указ разрешает въезжать в город только дворянам, представителям купеческих гильдий и гражданам. Сопровождающие дворян слуги должны остаться за городскими стенами до тех пор, пока их не осмотрят лекари из городской аптекарской службы. Обычно это происходило сразу, но сейчас придётся обождать несколько дней. Дело в том, что почти все они были отправлены в Стаммельфолд. Там похоже, обнаружилась новая вспышка пепельной хвори. А тем, которые остались, просто не хватит компетенций, чтобы подписать разрешение.

Я покосился на Яноша. Торговец лишь равнодушно пожал плечами. Похоже, в этом деле нам помогать он уже не собирался. Ну, оно и понятно. Мы со своей задачей справились. Довели его караван до городских стен, не потеряв по пути ни единого торгаша и ни единой повозки. Теперь же, когда в охране отпала необходимость, наши проблемы ему стали неинтересны.

— Хреново, — я сплюнул, — Мы в пути уже довольно давно. Кони устали, люди измотаны. Не хотелось бы их оставлять ночевать под открытым небом.

— Приказ есть приказ, — покачал головой старик.

— Знаете, — широко улыбнулся я, — Там откуда я родом, есть такая поговорка: «Строгость государственных законов компенсируется необязательностью их исполнения».

— Не понял… — нахмурился старик.

— Я к тому, что может быть мы как-нибудь договоримся, — ухмыльнулся я, отстёгивая от пояса кошель и слега подбрасывая его в руке. Так, чтоб все присутствующие отчётливо услышали звон монет, — Скажем, мы внесём щедрое пожертвование в фонд городской стражи. А вы закроете глаза на это маленькое недоразумение до тех пор, пока в город не вернутся лекари. Мы всё равно остановимся на постоялом дворе вашей кузины, так что им не составит труда найти нас и провести необходимый осмотр, чтобы подписать нужные бумаги задним числом.

— Нарушение королевских указов сурово карается, — покачал головой Виллем.

— Ну так и взнос мы сделаем немаленький, — подмигнул ему я, вытаскивая из кошелька серебрянную монету и бросая её в ладонь старика, которую тот предусмотрительно протянул. Писарь повертел её в руках, посмотрел на меня и снова покачал головой. На этот раз молча.

Намёк был понятен. Я достал вторую монету и бросил следом. Старик ловко поймал её и тут же спрятал обе в мешочек на поясе. Обмакнул перо в чернила, что-то черканул на пергаменте, и снова посмотрел на меня. Пожевал кончик пера и сказал.

— Всё в порядке Сир. Ваши люди могут въезжать в город. На ближайшую неделю попрошу вас остановиться в алых вратах, чтобы лекарям было проще вас найти. На этом всё. Больше не смею вас задерживать, — старик едва заметно кивнул и шаркающей походкой направился к яношу.

— Парни. Заходим. Трогай! — рявкнул я, махая рукой своим людям. Послышался окрик Бернарда. По деревянному полотну подъёмного моста зацокали копыта коней. Загрохотали колёса телег. Над головой проплыла массивная каменная арка, в которой виднелась широкая, в добрый локоть, выемка для подъёмной решётки. Караван вышел на небольшую привратную площадь, окруженную двухэтажными каменными домами. Резные балконы, настоящая черепица, в некоторых окнах виднеются витражные стёкла.

— Так, парни, подождите, — бросил я двум стражникам сопровождавшим нас, — Нам надо рассчитаться с нанимателем.

Те поглядели на меня, молча пожали плечами и отошли чуть в сторонку, чтоб не мешать заезжающим на площадь телегам.

На бюрократическую возню у Яноша ушло куда меньше времени чем у нас. Впрочем, оно и неудивительно. Судя по разговорам караванщиков да и по отношению местных, гильдию в городе знали, уважали и старались считаться с её мнением.

— Ну, чтож, вот и конец нашему путешествию, — бросил торгаш, подъехав к нам, — Не скрою, работать с вами было крайне приятно. Успели почти в срок, никого по дороге не потеряли, сохранили товар. Я впечатлён. Буду рекомендовать ваши услуги своим коллегам по цеху. Но, полагаю, вы ждете от меня нечто большего, чем слов благодарности, — он отстегнул от пояса увесистый кошель и протянул мне, — Можете пересчитать. Пятнадцать серебрянных монет, как и уговаривались. Это уже с вычетом всех расходов на оплату содержания ваших солдат, взятки и прочие расходы. Кроме того, — он подошёл к одной из своих телег, открыл небольшой сундучок, достал оттуда пузатую бутылку в тканевой оплётке и протянул её Айлин, — До меня дошли слухи, что вашей даме пришлось по вкусу моё вино. Примите его в знак моей личной признательности.

— Принимаем, — Айлин взяла у него бутылку, явно с трудом удержавшись от того, чтобы откупорить её прямо здесь, — И благодарны вам. За прекрасную даму тоже.

— Сие есть не комплимент, а факт, — Янош едва заметно поклонился девушке и затем снова повернулся ко мне, — Есть ещё кое-что, что я должен вам передать, — Он открыл сумку на поясе достал оттуда небольшой кожаный футляр и протянул мне, — Это вам от Альрика Альрейна. Архиепископа Деммервортского. Полагаю, вы с ним знакомы.

— Знакомы, — кивнул я, не решаясь прикасаться к футляру, — Только когда мы с ним встречались, он был епископом. Что это?

— Много воды утекло с тех пор, — торгаш поправил свой шаперон, — И многое переменилось. Это вам личная благодарность от его преосвященства, за то, что помогли нам доставить груз в целости и сохранности. И за тот случай в Вестгарде.

— Тот случай? — мои брови сами собой поползли вверх, — Это когда мы…

— Да, именно про этот, — кивнул торговец, не дав мне закончить, — Видите ли, кардинал был вероотступником, отбившимся от лона церкви. Кардинал погнался за призраком власти, забыв о своей истинной миссии. Проблему надо было решить, но епископ Альрейн не мог самолично для этого явиться в Вестгард, и не мог послать туда своих людей, так что ваши услуги пришлись, как нельзя кстати. Тем не менее, он передаёт вам эту грамоту, чтоб в столице у вас не было неприятностей подобного рода. По крайней мере первое время.

— Погоди, — перебила его Айлин. На лице девушки тоже застыла гримаса удивления. Я бы даже сказал охренения, — Так ты работаешь на этого святошу. Как там его? Альрика?

— Госпожа, — загадочно улыбнулся торговец, — Мы — свободная торговая гильдия и работаем исключительно на самих себя. Однако его преосвящество во имя исполнения нашей благородной миссии очень настойчиво рекомендовал мне сотрудничать именно с вами. Уж поверьте мне, иначе бы мы просто не стали нанимать и снаряжать малоизвестный отряд наёмников, тем более за такую то плату. Но, — торговец выдержал многозначительную паузу, — Я искренне рад, что Альрик не ошибся в своём выборе. Да и ещё одно. Как только ему снова понадобятся ваши услуги — он с вами свяжется. Через меня или через другого члена нашей гильдии. На этом позвольте откланяться.

Он уже собирался повернуться и уйти, но я тронул пятками Гневко и перегородил ему дорогу.

— Ещё один вопрос. Что было в ящиках? Что за груз мы сопровождали?

— Друг мой, — торговец продолжал улыбаться, но в его голосе послышались нотки раздражения,— -А на вашей родине не читают книгу мудростей святого Патрика? По глазам вижу, что нет. Что ж, тогда позволю себе процитировать оттуда один небольшой отрывой, который как нельзя лучше подходит к нашей нынешней оказии. Мудрость гласит: ежели отрок знаний черпнёт слишком много, то демоны бездны его одолеют и сон его сделают беспокойным, — торговец развёл руками, — Можете считать, что я беспокоюсь за ваш сон, оберегая вас от ненужных знаний, — Янош улыбнулся, попробовал проскочить мимо коня, но я снова перегородил ему путь.

— Что ж, — раздражение в голосе торговца прорезалось ещё сильнее. Он отступил на шаг, посмотрел мне прямо в глаза и нехорошо улыбнулся, — Коль вы настаиваете, я удовлетворю ваше любопытство, — Янош выдержал паузу. Посмотрел на меня. На Айлин. На подошедшего к нам Бернарда и сказал, — В ящиках — зерно. Из Айнодала. Торговой столицы северных земель. За сим откланиваюсь.

Он бросил мне небольшой кожаный футляр, проскользнул мимо коня, и почти сразу скрылся за своими повозками оставив нас наедине с целым ворохом не самых приятных мыслей. Ворохом, который можно было свести всего до одной фразы, которая почти тут же и сорвалась с моего языка.

— И почему мне кажется, что мы снова вступили в какое-то дерьмо. Только теперь — обеими ногами сразу.