Черная смерть (СИ)

Глава 14 «Право сильного»

— Блоха загрызла льва, — ухмыльнулся пацан, — У тебя перерезана бедренная артерия. Если ничего не сделать, ты истечёшь кровью за несколько минут. Как иронично. Свинопас сдохнет прямо на куче свиного дерьма. Достойный конец для тебя, не находишь? Хотя знаешь… — он опустил меч, — я даже не буду тебя убивать, пожалуй. Дам возможность сохранить жизнь. Если ты упадёшь на колени и начнёшь у меня её вымаливать.

— Ты много пиздишь, — сплюнул я поднимая меч. Пацан был прав. У меня осталось минуты четыре, не больше. Потом потеряю сознание. Однако даже это время можно было потратить с пользой. Если уж и помирать, то не с обосранными портками.

Рывок вперёд. Шаг. Другой. Третий. Штанина липнет к ноге. Кровь начинает капать в ботинок. Удар. Косой, снизу справа. Лязг металла о металл. Шаг назад. Руку отвести. Удар снизу слева. В корпус. В последний момент изменить направление. В ногу. В бедро. Мечи скрежещут, входя в клинч возле гард. Рывок. Оттолкнуть. Вывести из равновесия. Ударить снова, пока противник в замешательстве. Быстрый колющий, прямо в грудную клетку. Лязг. Клинок отшвыривает в бок. Шаг назад. Над самым ухом свистит металл. Кожу на виске обдает потоком холодного воздуха. Со лба падает прядь срезанных волос.

Парень ухмыляется. Бьёт. Наискось сверху, пытаясь раскроить мне грудную клетку. Вольтом (уклонение от удара телом. Буквально — уворот в фехтовании) ухожу назад и в сторону. В глазах понемногу начинает темнеть. Воздух липким комом застревает в пересохшей глотке. По телу расползается липкая слабость.

Где-то возле входа слышны крики. Несколько моих парней преградили дорогу каким-то другим бойцам в цветах дворянина и о чем-то яростно с ними спорят. Походе к засранцу подоспела подмога. Или его нашли телохранители его папашки от которых он успешно улизнул.

Времени всё меньше. А я даже подойти к этому засранцу не могу. Он просто мне этого не даёт, используя на полную катушку длину своего меча. Дерьмо. Ёбаное сраное дерьмо. Надо что-то делать. Что-то решать. Сдохнуть вот так после всего пройденного пути будет неимоверно глупо. Зараза. Убит малолетним пиздюком. Да, этот пиздюк меч держал с восьми лет, а я всего-навсего полгода. Но всё равно…

Пацан начинает наступать, раскручивая меч. Пытается запутать. Обмануть и красиво добить, не дожидаясь, пока я сам истеку кровью и упаду на землю. Металл гудит в воздухе. Всё ближе. Зрение уже сужается до крохотной полоски прямо передо мной. В голове нарастает противный, тяжелый гул, заглушающий мысли. Надо что-то делать и быстро. Нельзя же так просто…

Я сделал неуверенный шаг назад, выигрывая себе несколько секунд времени. Вытянул из левой руки тонкие энергетические нити. Сплёл их в крохотный шарик, прямо под правой ногой дворянина. Отпустил. Шарик тут же лопнул, выбросив энергию во все стороны. Он был слишком слаб, чтобы дворяшка упал. Лишь на несколько мгновений вывел его из равновесия. Со стороны это выглядело будто он сам поскользнулся на размокшей от ночного дождя грязи. Нога поехала чуть вперёд. Он попробовал перенести на неё вес, чтобы удержать равновесие.

Рывок вперёд. Шаг. Другой. Удар. Справа сверху, наотмашь. Лязг металла о металл. Мечи входят в клинч. Враг с трудом, но отражает удар, всё ещё пытаясь сохранить равновесие. Чуть довернуть руку. Повернуть клинок плашмя. Упереться в него свободной ладонью со стороны лезвия. Со всей силы толкнуть от себя. Толкнуть прямо в расширившиеся от удивления глаза пиздюка. Удар.

На несколько мгновений над двором стояла тяжелая, липкая тишина. Затем парень медленно, неуверенно пошатнулся. Выпустил из рук меч. Схватился за лицо. Упал на землю и пронзительно завыл. Из между его пальцев струйками потекла кровь.

Я стоял и тяжело дышал, глядя на то как его телохранители всё-таки расталкивают моих ребят в стороны и бросаются внутрь двора на выручку к сынку своего господина. Стоял, пытаясь хоть немного успокоить кровяные молоточки, всё сильнее колотившееся в виски.

— Не вижу! Я ничего не вижу, — выл пацан, лёжа на земле и корчась от боли. Рядом с ним в грязи валялся цвайхендер с богато украшенной резной рукоятью. Красивый клинок. Я бы даже сказал, слишком красивый для такого малолетнего олуха, который на кой то хер припёр его в бордель.

— Уберите это дерьмо отсюда, — бросил я подбежавшим телохранителям, — И чтобы я его тут больше не видел.

Двое солдат взяли дворянина за плечи. Подняли. Один наклонился за мечом. Я наступил на лезвие. Не дал его забрать.

— Это останется у нас, — отрезал я, хриплым, слабеющим голосом.

— Но господин, — в голосе слуги послышались жалобные нотки, — Это же фамильная реликвия. Да барон с нас шкуру спустит, если мы не…

— Это пока останется у нас, — отрезал я, — Если барон захочет его получить, пусть приходит к нам сам. С радостью отдадим ему фамильную реликвию лично в руки. Но ни вы, ни этот кусок дерьма её не получите. А теперь взяли ноги в руки и свалили отсюда, пока мои ребята не показали вам в какой стороне выход!

Рядом со мной в этот момент встал Освальд. За ним расположились четверо бойцов с арбалетами в руках. Наконечники болтов недвусмысленно были направлены в сторону малолетних дебоширов и их телохранителей. Остальные бойцы хищно ухмылялись, поглаживая пальцами острия фальшионов и небольших топориков. Перевес сил был явно на нашей стороне.

Слуги больше ничего не сказали. Подняли с земли воющего пацана и поволокли его к выходу. Я стоял неподвижно. Стиснув зубы. С трудом сопротивляясь слабости, холодным, липким ядом разливавшейся по всему телу. Стоял и ждал, когда они наконец уберутся. И только когда они вышли из ворот и скрылись за высоким каменным забором, я позволил себе упасть.

— Заносите его живо. Да осторожнее, не мешок с дерьмом несете. Освальд. За медицинской сумкой бегом. Брег. Открой окно. Мне нужен свет. Вим, отойди не загораживай, — резкий, едва заметно срывающийся голос Айлин с трудом пробивался сквозь вязкую вату, которой заложило уши. Заглушался тяжелыми ударами кровяных молоточков, колотивших в виски. Мир вокруг перестал существовать. Превратился в блеклое, размытое пятно. Игру света и тени, — Жгут. Жгут, живее! Освальд, подержи его. Вим, снимай портки. Да не стой столбом, живо давай!

Стало холодно. Холод проник под кожу. Впился тысячами острых иголочек в мясо. Начал проникать внутрь. Тело начало трясти. Мелко. Едва заметно. Светлое пятно начало тускнеть. Расплываться.

— Твою мать, где сумка, — голос Айлин начал срываться, — Он же сейчас прямо здесь… Давай сюда. Так, придержите его. Брег, ногу приподними. Да не свою, идиот. Жгут, — щеки коснулось что-то мягкое и тёплое. Приятное. Я попробовал поднять руку. Нащупать. Не получилось. Не было сил.

Кто-то взял меня за подбородок. Открыл рот. В горло потёк какой-то отвратительный, вязкий раствор. Я попробовал откашляться. Выплюнуть мерзость. Но мне между зубов уже запихнули что-то твёрдое. На вкус напоминавшее старый, свёрнутый в трубочку носок. Смутно знакомый голос прошептал на ухо.

— Только попробуй сейчас сдохнуть. Только попробуй. Если умрёшь, я сама тебя прикончу, понял? — злость сменилась плачущими нотками, которые то и дело перемежались всхлипами, — Давай. Продержись ещё немного. Ради меня. Ради нас.

Голос становился всё тише и тише. Он медленно отдалялся. Тонул во всё нарастающем гуле, начинавшем заполнять мою черепную коробку.

— Зажим. Спирт. Кровоцвет, — продолжала командовать девушка, — Держите его. Потерпи. Сейчас будет больно.

Боли не было. Как и других чувств. Они все растворились в холодной и липкой тьме, накрывшей меня с головой. Окутавшей со всех сторон своим мягким, тяжелым саваном.

Первое, что я увидел: ярко оранжевые буквы, возникшие посреди кромешного мрака. Буквы сложились в слова. Слова в предложения. Предложения в лог прокачки. Похоже я всё ещё был жив.

Навык «Одноручные мечи» достиг 29го уровня. Получено 30 опыта.

Навык «Телекинез» достиг 8го уровня. Получено 10 опыта.

Навык «Рукопашный бой» достиг 13го уровня. Получено 15 опыта.

Навык «Дипломатия» достиг 37го уровня. Получено 40 опыта.

Навык «Атлетика» достиг 23го уровня. Получено 25 опыта.

До следующего уровня персонажа осталось 410 опыта.

Авторитет командира +2 (Защита своих)

Авторитет командира +1 (Победа в показательном поединке)

Текущий авторитет командира составляет 8 единиц.

Я попробовал открыть глаза. Яркий дневной свет тут же больно резанул по ним, заставив меня сощурится. Попробовал пошевелиться. Не получилось. Всё тело сковала тяжелая, липкая слабость. Было холодно. Очень холодно. Что-то давило на грудь. Мешало дышать. Я скосил взгляд. Посмотрел. Кто-то меня накрыл тяжелым, набитым овечьей шерстью одеялом. Сверху положил ещё одно. Потоньше.

Мир всё ещё был мутным, размытым пятном. Игрой света и тени. Я попробовал обвести комнату взглядом. Понять где нахожусь и есть ли кто-нибудь рядом. Глазные яблоки заболели. Стрельнуло в затылке. Зараза. Обязательно было делать всю эту херню настолько реалистичной?

Послышались шаги. Тихий стук каблуков по старым доскам пола. К кровати кто-то подошёл. Остановился. Несколько секунд в комнате висела густая, пыльная тишина.

Тишину разорвал звонкий шлепок. Моя голова мотнулось вправо. Щёку обожгло. Ошпарило. Однако ожог начал тут же проходить. Растворяться приятным покалывающим теплом. Фигура склонилась надо мной. Лицо защекотали волнистые каштановые волосы. В носу зачесалось от лёгкого запаха полевых цветов. Полуоткрытых губ коснулось что-то влажное и тёплое. Долго не отпускало. Целую вечность. Затем отстранилось.

— Ты уж определись… — попробовал сказать я, но слова тут же начали давиться в приступах сухого кашля.

— Не хочу и не буду, — заявила девушка устало опускаясь на стул возле кровати, — Потому что ты придурок, но в то же время я тебе благодарна.

— Интересно, — я всё-таки сумел приподняться на локтях и посмотрел на неё. Зрение постепенно возвращалось. Становилось чётким и ясным.

Измождённое бледное, даже немного осунувшееся лицо, на котором отчётливо выделялись ярко-алые чуть распухшие губы. В ушах поблёскивали те самые фальшивые серёжки. В глубоком декольте, образованным несколькими расстёгнутыми пуговицами дублета, покоилась прозрачно-зелёная стекляшка, изображавшая изумруд. Веки были подведены углём. Правда «макияж» если это можно было так назвать слегка смазался, оставив на бледных щеках две серые дорожки. Похоже девушка плакала.

— И почему же это я идиот?

— А сам как думаешь? — зло бросила она уколов меня взглядом.

— Пока никак, — я покачал головой, — Мозги ещё плохо соображают.

— Ну тогда давай я им помогу, — раздражённо бросила Айлин, — Я что сказала перед тем как вы начали друг друга калечить.

— Не помню…

— Ты даже меня не услышал, — раздражение в голосе нарастало, — Я сказала «Не надо. Он того не стоит». А ты что сделал? Решил поиграть в благородного рыцаря? Защитить честь своей дамы? Совсем больной?

— А что надо было дать им тебя изнасиловать?

— К тому моменту они уже не могли это сделать, — девушка чуть смягчилась, — И я тебе правда благодарна, что ты меня выручил. Сама бы я… Не справилась. Без магии по крайней мере. Но…

— На то были иные причины.

— Ну так будь добр, посвяти меня в них, — в её голосе прорезались нотки злого сарказма.

Я помолчал. Обвёл взглядом комнату. Увидел кружку, стоящую на тумбе возле кровати. Протянул к ней руку. Попробовал схватить, но пальцы всё ещё плохо слушались. Кружка наклонилась. Начала опрокидываться. На крышку тумбы упали первые капли. Айлин спохватилась. Поддержала её. Помогла мне донести кружку до рта. Сделать пару глотков.

Это была простая холодная вода, чуть подкислённая вином. Она скатилась по пересохшей глотке. Скатилась не в то горло. Я закашлялся. Закрыл глаза. Затем сделал ещё глоток. Пил, пока кружка не опустела.

— Благодарю, — кивнул я, отдавая кружку обратно девушке. Она раздражённо фыркнула и тут же напомнила мне.

— Причины.

Я ещё немного помолчал, пытаясь собраться с мыслями. Раньше у меня в голове жужжал целый рой, постоянно устраивавший чехарду или перекрывавший друг друга. Однако сейчас «пчёлы» куда-то разлетелись оставив после себя звенящую пустоту, да тошноту то и дело подкатывавшую к горлу. Похоже я потерял слишком много крови.

— Право сильного, — с трудом выдавил из себя я, откинувшись обратно на подушки и прикрыв глаза.

— Не поняла, — настороженно поинтересовалась Айлин.

— Мы оказались в обществе где ценится только одно право. Право сильного, — я немного помолчал. Сил не хватало даже на то, чтобы просто долго говорить, — Этот хер нас оскорбил, понимаешь? Сначала тебя, потом меня. Просто вытер о нас ноги у всех на глазах. Такое прощать нельзя. По крайней мере в этом обществе. Дашь о себя вытереть ноги одному — завтра выстроиться очередь из желающих повторить его «подвиг». Лучше уж сразу всем показать, что с нами нужно считаться. И если не уважать, то хотя-бы бояться.

— И поэтому ты полез с ним в драку? Рискуя собственной жизнью? — Айлин смерила меня подозрительным взглядом, — Не проще было приказать ребятам его отмудохать и выкинуть на улицу.

— Проще, — кивнул я — Намного проще. Но есть одно маленькое но.

— Какое?

— Они перестали бы меня после этого уважать, — криво ухмыльнулся я, — Посчитали бы трусом и скорее всего усомнились бы в том, что я вообще могу вести этот отряд. Сама понимаешь, чем для нас это грозит.

— Это всё похоже на какое-то мальчишество, — раздражённо фыркнула Айлин, — Подколы уровня: «А тебе что, слабо? Ну ты и ссыкло.» Примитив, да и только.

— Так мы и попали в куда более примитивное общество, чем наше родное, — я пожал плечами, — Чего удивляться? Будь мы в нашем мире, я быть может и не обратил бы на его болтовню внимания. Или вообще — вызвал бы полицию. Но мы не в нашем мире, а в… этом. И нам придётся подчиняться правилам здешнего общества, потому как переделать мы его всё равно не сможем. А если попробуем сами жить по правилам к которым привыкли, вопреки местным порядкам — оно нас просто напросто сожрёт. И даже костей не выплюнет.

— Твою мать, — скривилась девушка, — Это звучит логично. Чертовски логично. Но в то же время и чертовски глупо. Так в этом была причина?

— В том числе, — кивнул я, — А кроме того… Он меня и правда разозлил. Ему не следовало…

— Трогать меня, — устало выдохнула девушка, — Прости. Тут уже я виновата. Повелась на слова этой старой суки. Пошла «наводить марафет». И навела так, что он принял меня за местную шлюху, — она едва слышно всхлипнула, — Я виновата в том что случилось.

— Не думаю, — я покачал головой, — Мы остановились в борделе. Они молодые. Им яйца в голову стучат. К тому же, скорее всего ещё и пьяные. Стечение обстоятельств. Думаю даже еслиб ты нацепила на себя картофельный мешок они бы до тебя докопались.

— Не знаю… — девушка замялась, — Может быть ты и прав… Но я всё равно чувствую себя виноватой в произошедшем. Может не полностью, но доля моей вины там точно есть. Еслиб я не повелась на слова этой суки или просто подождала тебя внутри…

Я мысленно накинул ей ещё пару плюсиков в карму. Люди способные признавать свои ошибки встречаются крайне редко. А среди женщин таких и вовсе — очень немного. Так что, похоже мне и впрямь попался исключительный кадр. Временами жутко вредный, но всё-таки исключительный.

— То скорее всего ничего бы не изменилось. Они бы всё равно докопались до нас. Или до кого-нибудь из наших. Для любого из наших я бы сделал то же самое по той же причине. Но в одном ты всё-таки права. Нам точно не помешает изучить местные обычаи и законы. И приобрести соответствующую одежду, чтобы нас принимали за тех, кем мы являемся и не задавали лишних вопросов. Ты кстати можешь у Бъянки поинтересоваться, что тут делают женщины, чтобы показать окружающим, что они не ищут новых знакомств. Может как-то одеваются по особому или волосы заплетают.

— Спрошу, — кивнула она.

— А что насчёт красится… Тебе это просто не нужно.

— Ты не понимаешь — покачала головой девушка, — Это что-то вроде соревнования. Если вы, мужчины постоянно меряетесь тем, кто круче и у кого хрен больше. А у нас другое состязание. Кто ярче и красивее. Да, я повела себя как дура, но в конце-концов я ещё и женщина. И когда мне говорят, что я мол страшная, меня это задевает. Как и тебя задевает то… Ну что у вас там было во дворе.

— Не в этом дело, — я улыбнулся. Попробовал покачать головой, но слабость снова взяла верх, — Ты… Просто и без того красивая. А для меня лично… Самая красивая.

— Брось, — щёки девушки тронул румянец. Она отвела взгляд в сторону.

— Правда-правда, — я попытался приподняться на кровати и освободиться из под одеяла, — Мы кстати собирались…

— Лежи и не двигайся, а то швы разойдутся, — Айлин подалась вперёд и мягко но настойчиво толкнула меня обратно на подушки. Я заметил, что манжеты и рукава её дублета заляпаны кровью. Моей кровью, похоже, — Куда ты собрался? Какой город? Совсем сдурел? Лежи, тебе говорят. Если сейчас из-за твоей возни порвётся шов, ей богу, я тебя стукну.

— Я вчера же обещал. Терпеть не могу невыполненных обещаний.

— Не дури, — настояла девушка, — Завтра сходим. А лучше — послезавтра. Ты потерял очень много крови и вообще. Там всё плохо.

— Насколько плохо, — напрягся я.

— Ну… — девушка ехидно улыбнулась, — У Брегги должно быть дар предсказательницы. Я теперь даже не знаю, что с ним делать. Может правда засушить да повесить на ниточку, как талисман.

— Ты должно быть шутишь, — слабо улыбнулся я, и тут же принялся судорожно себя ощупывать. Нашёл то, что искал. Нервно выдохнул. Девушка прыснула.

— Шучу, — бросила она отсмеявшись, — А ты купился.

— Шуточки у тебя… — раздражённо бросил я.

— Да и у тебя не лучше, — хмыкнула девушка, — Только только вернулся с того света, и первым делом беспокоишься на месте ли твои причиндалы? Серьёзно?

— Ну, ты же женщина. Тебе этого не понять, — я уколол её её же фразочкой, — А для нас мужчин…

— Это важно да, — ухмыльнулась девушка,— -Ты мне лучше расскажи, что я пропустила. Было у вас на совете что-нибудь важное?

— Ничего особенного. Траты, расходы, закупки. Если вкратце есть три новости. Первая — мы потратили почти всё, что заработали.

— Двадцать серебрянных альдингов? Так быстро? — удивлённо посмотрела на меня Айлин.

— Восемнадцать. Не забудь, что два мне пришлось дать как взятку, чтобы нас пустили в город, — я помолчал, глядя на тёмные доски низкого потолка, — А в остальном — новые доспехи стоят недёшево. Содержание отряда — тоже, как и вербовка. Впрочем, тут нам на помощь опять пришёл «старый друг», подкинув новую работёнку.

— Кажется я знаю, кто это… — Айлин брезгливо поморщилась.

— Угадала. Епископ, — кивнул я, — Он попросил нас помочь с расследованием. Вроде как кто-то травит их зерно, когда оно попадает в город. Магической чумой, которая превращает людей в тех миленьких зверушек, которых мы встретили в Малых рифах. Сам орден по какой-то причине справиться не может, так что к делу хотят привлечь нас. Людей, наделённых «особыми талантами».

— Мы можем отказаться, — поинтересовалась девушка. Немного помолчала, сверля задумчивым взглядом стену и добавила, — Мне не нравится работать с Альрейном. Каждый раз в его делах обнаруживается двойное, а то и тройное дно.

— Можем, — кивнул я, — Правда есть одна маленькая проблемка. Епископ уведомил орден о наших «особых» дарованиях. Так что в случае отказа — у нас одна дорога.

— На костёр, — мрачно подытожила Айлин, — Твою то мать. Думала что мы наконец-то от него отвязались.

— Тоже надеялся, — согласился я, — Но во всём есть положительные стороны. По крайней мере этот трёхнутый хер нам неплохо платит. Да и дело в этот раз вроде не такое уж грязное. Как-никак людям поможем. Кроме того — мы больше можем не скрывать, что мы маги. По крайней мере не ото всех.

— И на том спасибо, — фыркнула девушка, — Эх, надо было всё-таки поприсутствовать на совете. Знала бы — пизданула бы тех засранцев током. Тогда бы им точно было не до дуэлей.

— Ладно… Надо бы пожрать чего, — я снова зашевелился попытавшись отбросить в сторону одеяла, — Если я и впрямь потерял много крови, то…

— Лежи давай, — раздражённо бросила Айлин и весьма настойчиво толкнула меня обратно на подушки, — Я сейчас схожу принесу. Быть может я не могу так здорово махать мечом, как ты, но вот дойти до кухни — у меня ноги точно не отвалятся. Я… Мне нужно хотя-бы частично вину загладить. Если ты меня понимаешь.

— Понимаю, — кивнул я, — Слушай, ну раз такое дело, может заодно найдешь ту книгу по электромантии. Кажется я придумал новое применение твоему электрическому касанию, и внезапно осознал, что оно бы мне тоже очень пригодилось.

— М… — Айлин заинтересовано подалась вперёд.

— Меч металлический. Его можно наэлектризовать применив это заклинание. Во время поединка, когда мечи скрещиваются он передаст энергию клинку противника. Того тряханёт. И если он не вырубится, то хотя-бы выронит оружие из рук на несколько секунд.

— Оригинально, — хмыкнула девушка, — Блин, а я думала мне тогда попалась какая-то шляпа.

— У простейшей магии может быть множество применений, — хмыкнул я, — Главное — использовать собственное воображение. Ну и разбираться в элементарных законах физики.

Она ещё раз многозначительно хмыкнула и вышла, оставив меня наедине с хаотично скачущими обрывками мыслей, которые никак не хотели складываться в какую-нибудь хоть немного занимательную картину.Напротив, они всё больше и больше расплывались. Размазывались по стенкам черепной коробки, постепенно сливаясь в тихий, едва различимый гул. Вместе с ними расплывался и окружающий мир. Расплывался, медленно утопая в бездне тяжелого, но мягкого сна, окутывавшей меня своими мягкими щупальцами. Я не сопротивлялся. Не было ни сил, ни желания. Остатки сознания растворились в приятных объятиях спокойной тьмы. Я уснул. Самым обычным сном. Без сновидений.