Черная смерть (СИ)

Глава 11 «Болтливые языки»

Она пришла на рассвете. Зыбким видением проскользнула в комнату вместе с первыми лучами серого, промозглого утра. Лёгкой, чуть танцующей походкой подошла к столу, поставив на него плошку с маленькой масляной свечкой. Над фитилём трепетал крохотный язычок пламени. Он с трудом разгонял сгустившуюся тьму, погружая комнату в уютный, таинственный полумрак.

Она отступила на шаг. Неуверенно посмотрела на меня, нервно теребя пальцами узенькую лямочку от короткой ночнушки из тёмно-синего шёлка, подол которой едва прикрывал верх гладких, чуть полноватых бёдер. Это единственное, что на ней было, если не считать чёрных туфлей, поблёскивавших в тусклом свете свечи.

Она повернулась чуть боком. Игриво стрельнула в меня глазами. Улыбнулась одними уголками губ и неторопливым, мягким движением стянула лямочку ночнушки со своего плеча. Нежно лаская шею и грудь, подобралась ко второй. Чуть оттянула её вверх и озорным движением отбросила в сторону. Синий шёлк заструился вниз, напоследок соблазнительно обнимая округлые изгибы её привлекательной фигуры. Упал к её ногам.

Она, изображая стеснение, тут же прикрыла руками свои округлые упругие груди. Улыбнулась мне. Повернулась чуть боком, призывно покачивая бёдрами и давая мне возможность полюбоваться стройной талией и упругими округлостями ягодиц. Её гладкая, растёртая ароматическими маслами кожа, приятно поблёскивала в свете пляшущего огонька. Поблёскивала и источала едва уловимый сладковатый аромат каких-то полевых цветов.

Под ночнушкой обнаружились трусики из полупрозрачного чёрного шёлка, с кружевным шитьём по краям. Они почти ничего не прикрывали. Лишь подчёркивали две приковывающие взгляд аккуратные ложбинки, пролегающие между верхом приятно-округлых бёдер и самым низом плоского живота. Слегка затуманивали, размывали небольшой темноватый ореол, расположившийся между ними.

Она отняла руки от груди, обнажив два небольших, аккуратных тёмных соска. Провела ими по стройной талии. Как бы невзначай зацепила пальцами край трусиков, чуть приспустив их. Недостаточно, чтобы я мог разглядеть то, что скрывалось под ними, но более чем достаточно, чтобы по всему моему телу пробежала лёгкая, возбуждающая дрожь. Перехватило дыхание. Она наклонилась чуть вперёд. Погладила бёдра, как бы предлагая полюбоваться мне их приятными, гладкими изгибами. Затем грациозно, словно потягивающаяся кошка выгнулась. Стрельнула в меня глазами и медленно, словно давая мне, возможность оценить все достоинства её фигуры, пошла к кровати.

При каждом шаге её бёдра соблазнительно покачивались. При каждом шаге линия трусиков сползала чуть ниже. Дразня и как бы обещая вот-вот соскользнуть вниз, открыв моему взгляду и соблазнительные ложбинки и небольшой тёмный ореол полоски аккуратно подстриженных волосков, располагавшийся меж ними. И каждый раз они удерживались на её талии лишь чудом, всё сильнее распаляя моё и без того разыгравшееся воображение.

Она подошла ко мне. Наклонилась вперёд. На грудь упали два водопада ярко рыжих волос, прикрыв набухшие от возбуждения соски. Она протянула ко мне руку. Попыталась коснуться шрама на щеке.

Я перехватил её за запястье. Сжал. Возможно чуть сильнее, чем требовалось. Девушка ойкнула, попыталась отдёрнуть руку назад. Я отпустил её. Встал. Поднял с пола ночнушку. Сунул ей в руки. Аккуратно приобнял за плечи, и мягко, но настойчиво повёл к выходу из комнаты.

Она не сопротивлялась. Лишь раз попыталась обвить мою шею руками и найти мои губы своими. Я отстранился. Молча покачал головой. Снова приобнял её за плечи. Подвёл к двери и вытолкал из комнаты. Возможно, немного сильнее, чем следовало бы.

Вытолкал. Захлопнул дверь. Трясущимися пальцами задвинул засов. Прислонился к ней спиной, прикрыл глаза и шумно выдохнул, попытавшись собраться с мыслями. Получалось плохо. Они судорожно носились внутри моей черепной коробки и гудели, словно рой разозлённых ос. Одни шептали: «Дурак». Другие напоминали про принципы. Третьи показывали смутные, расплывчатые, будоражащие воображение картинки. Картинки, в которых трусики всё-таки не удержались на талии девушки. Скользнули по гладким изгибам бёдер. Упали на пол, оставив её лишь в чёрных, лакированных туфлях, поблёскивавших в тусклом свете жировой коптилки.

Я ещё раз выдохнул. Тыльной стороной ладони отёр вспотевший лоб. Уселся прямо возле двери, уставившись на узкую полоску серого света, с трудом пробивавшегося между плотно прикрытыми ставнями. Попытался успокоить и упорядочить мысли. Получилось не сразу. Но вскоре гул в голове начинал понемногу стихать.

Не знаю, почему я на ночь не закрыл дверь. Может просто устал настолько, что сил едва хватило, чтоб дотащиться до кровати, рухнуть на неё и забыться тяжелым, тревожным сном. А может… Может быть где-то в глубинах моего электронного подсознания и впрямь теплилась робкая надежда на то, что сегодня ночью ко мне в комнату заглянет женщина. Вот только ждал я совершенно другую женщину.

Ещё немного посидев возле двери, я встал, подошёл к прикроватной тумбе. Взял с неё кружку с водой. Обильно смочил пересохшее горло. Немного постоял, раздумывая, что делать дальше. И лёг обратно на кровать. Утро было ещё слишком ранним. Да и сегодня как-никак у нас выходной. Можно было себе позволить поспать подольше. Так я и поступил, укрывшись под подбородок одеялом и почти сразу провалившись в глубокий, тяжелый сон.

Снилась мне какая-то неразборчивая муть, наполовину состоявшая из откровенно-эротических образов. Вторую половину занимали какие-то странные, пугающие видения, смысл которых терялся за чередой ярких, прочно отпечатывающихся в памяти образов. Улица, по которой маршируют солдаты. Маршируют навстречу толпе народа, ощетинившейся вилами, копьями и топорами. Над толпой пылают, освещая улочку, несколько десятков факелов. Слышится резкий окрик приказа. Вперёд опускается ряд поблёскивающих в лунном свете копий. Опускается и бьёт в спину солдатам. Вопли ужаса. Стоны раненных. Бегущие меж чёрных камней брусчатки ручейки крови. Ликующий рёв толпы. Тьма.

Балкон с резными перилами. Снизу бушует море. Рядом с ним виден город. Он охвачен огнём. С улиц слышны крики напуганных людей. Стоны раненных. От городских ворот тянется целая вереница факелов, конец которой скрывается за далёким горным перевалом. Ночь разрывает вой десятков боевых рогов. Тьма.

Ночь. Мутная вода тихо плещется о причал. Вдалеке слышны крики. Треск обваливающихся досок. В усыпанное звёздами небо поднимаются чёрные столбы дыма. Перепуганные люди по сходням взбираются на борт пузатого галеона. Рядом с ними стоят солдаты. Стоят и молча ждут, не сводя взгляда с горящего города. Слышен треск обрушивающихся перекрытий. Внезапно со стороны складов и портовых журавлей на пристань начинают выплёскиваться солдаты. Один десяток. Второй. Пятый. Слышится резкий окрик. Свист арбалетных болтов. Несколько человек падают на пирс. Какая-то женщина склонилась над ребёнком. Кричит. Из маленького тельца, трясущегося в предсмертных судорогах торчат два чёрных древка. Мимо неё пробегает солдат. Он хватает женщину за шкирку и тащит её на корабль. На палубе суета. Крестьяне судорожно набиваются в трюм. Снуют солдаты. Одни взводят арбалеты, другие несут пучки со стрелами, третьи ставят паруса. Раздаётся грохот. На пристань выкатывается тяжелая, усиленная железными пластинами, баллиста. Её за массивные цепи тянут два человека. Вернее то, что раньше было людьми. Две горы мяса высотой в полтора человеческих роста. Закованные в броню с ног до головы. На их грязных серых накидках виднеется объятый пламенем меч. Скрип досок. Корабль отчаливает и начинает быстро набирать ход. Ветер воет. Рвёт паруса. Со стороны причалов слышится резкий окрик. Один из гигантов хватает тяжеленный молот и с грохотом опускает его на спусковой механизм баллисты. Тьма.

— Эй… Эй, проснись, — кто-то осторожно потряс меня да плечо. Я с трудом разлепил глаза и тут же закрыл их снова. Больно резанул свет.

— Давай, поднимайся потихоньку, соня, — меня снова осторожно потрясли за плечо. Я открыл глаза. И тут же увидел водопад светло-каштановых вьющихся волос, тут же качнувшихся куда-то в сторону. Девушка отошла на пару шагов назад и присела на табурет, стоявший возле прикроватной тумбочки. Закинула ногу на ногу. Она выглядела заметно посвежевшей. Всё-таки хороший отдых, цирюльник и баня, на наше счастье, входившая в комплекс постоялого двора, пошли ей на пользу.

— Ты ворочался и разговаривал во сне. Опять кошмары? — участливо поинтересовалась Айлин.

— Да нет, просто снилась какая-то хрень, — отмахнулся я, приподнимаясь на кровати, — А ты как вообще сюда…

— Отодвинула засов телекинезом, — девушка пожала плечами, — Как ты тогда, в саду. Только тут мне его пришлось представить и двигать наугад. Но тоже, как видишь, сработало.

— Не комната, а проходной двор, — буркнул я, садясь на кровати и вытирая со лба испарину тыльной стороной ладони.

— Ты не рад меня видеть? — в голосе девушки послышались растерянные нотки, которые тут же вплелись в нотки лёгкого раздражения.

— Нет, — я покачал головой, — Извини. Немного не с той ноги встал. Тебя то я как раз видеть рад.

— А что… Были ещё гости? — догадалась она.

— Были.

— Она?

— Она.

Девушка заметно напряглась. Она не двинулась с места, не изменила позу. Но это всё равно ощущалось. В замершем на мне взгляде. В голосе, в котором прорезались металлические нотки. В пальцах, которыми она стиснула угол тумбочки, сама того не заметив.

— И…

— Как зашла, так и вышла.

— Тоесть вы не… — она старалась говорить спокойно, но её голос всё равно умудрился предательски дрогнуть.

— Нет.

— И даже не…

— Нет. Я тебе уже говорил. У меня принципы.

Она молчала. Обдумывала услышанное, сверля меня долгим, изучающим взглядом. Нервно покусывала нижнюю губу. Наконец сказала.

— Пойду-ка я проучу кое-кого.

— Нет.

— Но ведь…

— Нет.

— Почему? — она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на меня.

— Потому, что ты умная женщина. А это — поступок маленького ребёнка. Маленького и очень-очень мстительного, — я покачал головой, — Ты просто выше этого, — я помолчал, наблюдая за её реакцией. Она продолжала молча сверлить меня взглядом. Но в позе и жестах уже не чувствовалось былого напряжения. Я продолжил, — Кроме того она уже получила свой урок.

— Не совсем тебя поняла, — задумчиво бросила девушка.

— Она не привыкла к отказам, — я пожал плечами, — Привыкла получать всё, что пожелает, по щелчку пальцев. Красивую одежду, духи, украшения и… мужчин. Вчерашний случай просто выбил её из колеи. Она не смогла поверить, что может оказаться не желанной. И, несмотря на вполне чёткий и ясный отказ, решила взять реванш ночью. Должен признать, подготовилась очень тщательно и пришла… во всеоружии, — Я встал, натянул рубаху, и принялся обматывать вокруг ног чистые портянки. Интересно, тут вообще изобрели носки? И если да, то где бы их раздобыть, — Ну а теперь ей есть над чем подумать. Например над тем, что далеко не всё достаётся тем способом, каким она привыкла это делать.

— И что, ты правда её не хотел? — Айлин снова попыталась прожечь меня подозрительным взглядом, — Она ведь и впрямь очень красивая женщина. Если уж я это заметила, хотя мне в этом плане женщины вообще неинтересны, то ты и подавно должен был.

Я молча пожал плечами. Натянул ботинки. Прошёлся по комнате, проверяя как они сидят.

— Хотел. А может даже «очень хотел».

— И почему не…

— Уже говорил. Где-то пару недель назад. В очень похожей ситуации.

— Ну тогда к тебе всё-таки не пытались залезть в кровать. Тем более — во всеоружии, — возразила девушка.

— Разницы нет. Ответ то всё равно один. Я не животное, чтобы ставить инстинкты вперёд мозгов. Как бы эти самые инстинкты на эти самые мозги не давили.

В комнате вновь повисло долгое молчание. Айлин то начинала сверлить меня взглядом, то смотрела куда-то в пол нервно закусив губу. Сжимала и разжимала пальцами угол грубо отёсанной прикроватной тумбочки. Наконец она сказала.

— Знаешь, наверное ты прав. Мстить за то, чего не случилось — глупо, — она ненадолго замялась. Посмотрела мне прямо в глаза. Продолжила, — Но кое-что я сейчас всё-таки сделаю. То, что умная женщина сделала бы уже давно. И до чего я дозрела только сейчас. Потому, что немножечко я всё-таки дура, пускай ты обо мне и лучшего мнения.

Она встала, не сводя в меня пристального взгляда. Подошла вплотную. В носу защекотало от лёгкого аромат полевых цветов. По телу пробежала приятная волнующая дрожь. Закинула руки на шею. Обняла. Прижалась. Чуть приподнялась на носочках, хоть это было совершенно не обязательно.Мы были почти одного с ней роста. Нашла своими губами мои.

Мир вокруг нас замер. Застыл. Может быть лишь на мгновение. Но это было бесконечно долгое мгновение.

Она впилась в мои губы. Жадно. Неистово. Так, будто хотела этого уже очень давно, но всё время отодвигала от себя это желание. Оно копилось. Росло. И сейчас она наконец-то дала ему волю.

Я не сопротивлялся. В этот раз я вовсе не был против. Мне нравилось прижимать её к себе, обнимая за стройную талию. Нравилось чувствовать как к торсу прижимаются две упругие груди, пускай и через толстую ткань дублета. Нравился приятный, щекочущий нос аромат. Нравился чуть сладковатый привкус её губ. Расплескавшиеся по плечам, вьющиеся каштановые волосы. Глубокие, изумрудно-зелёные глаза.

Мгновение, казавшееся бесконечным, всё-таки закончилось. Девушка оторвалась от моих губ. Отступила назад. И в кои-то веки по настоящему, искренне улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Немного помолчал,и шутливо прокомментировал.

— А это мне тоже не воспринимать на свой счёт?

— Какой ты, однако злопамятный, — фыркнула девушка, посмотрела на меня улыбнулась и добавила, — Нет. В этот раз это было именно на твой счёт. Так что даже не надейся, в этот раз ты так просто от меня не отвертишься, — она подмигнула мне, немного помолчала и продолжила, — А теперь пойдем. А то опять пропустим завтрак. И если ты не забыл, мы ещё сегодня хотели город посмотреть, — она хотела было направиться к двери, но на секунду замешкалась, ещё раз смерила меня изучающим взглядом и добавила, — И кстати, классно выглядишь. Нам надо подумать о том, чтобы завести своего персонального цирюльника. Я хочу почаще видеть тебя таким.

— Каким?

— Ухоженным и красивым, — пояснила она.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — хмыкнул я, — Так что наверное стоит. Жаль только с баней такой номер не прокатит. Хотя можно просто прикупить большую бадью. Как дорожный вариант.

Вышли в коридор. Моя комната располагалась на втором этаже гостиничного дома, так что до трактира предстояло ещё немного пройтись. Ну и ладушки. Хоть разомнусь перед завтраком. А то спина уже отвыкла от кровати, за ночь затекла и теперь на каждый шаг отзывалась неприятным покалыванием.

— Кстати, — бросила девушка, осторожно спускаясь по крутой лестнице, — Ты сказал, что она пришла к тебе ночью во всеоружии. Это подразумевало…

— Духи, ароматические масла, красивое бельё, — пожал плечами я.

— И впрямь во всеоружии, — многозначительно хмыкнула девушка, — Но меня интересует последнее.

— Бельё?

— Угу, — кивнула она, — Ты не знаешь, как вообще в средние века с этим обстояло дело и где его доставали?

— Понятия не имею, — пожал плечами я, — Магазинов модной одежды тут скорее всего нет, так что могу предположить, что придётся поискать какую-нибудь ткацкую мануфактуру и купить там.

— Значит поищем, — кивнула девушка, — Я бы заказала себе пару-тройку комплектов. А то на мне там сейчас такие страшные тряпки, что их и показать то стыдно. Они, конечно, удобные. В дороге не жмут, не натирают и всё такое. Но для… — она на секунду замялась. Стрельнула в меня игривымвзглядом, — Для других случаев они совершенно не годятся.

Я поначалу хотел полушутливо уточнить, какие такие «другие» случаи у неё планируются. Но потом подумал и не стал. Скорее всего сам узнаю, когда придёт время. Да и догадаться, честно говоря, было нетрудно.

В общей зале трактира было пустовато. Большинство бойцов ещё спали. У многих из них, а может и вовсе — у всех, выдалась крайне бурная ночка. За дальним столиком сидели Вернон, Тур и внезапно — Роберт. Честно признаться от барда я этого немного не ожидал, хотя стоило бы. Он несколько раз повторял, что не является поклонником продажной любви. Рассказывал, мол, чем сложнее был штурм крепости, тем приятнее будет потом втыкать в неё свой флаг. Такая точка зрения, конечно, имела право на существование, но мне была совсем не близка. Впрочем, я пришёл из другого времени, где такой подход давно устарел и забылся за ненадобностью. Так что неудивительно.

Возле стойки пили пиво, о чём-то тихо переговариваясь Бернард и Болек. Должно быть обсуждали финансовые вопросы.

Мы подошли к стойке. Трактирщица, возившаяся с краном бочки посмотрела на нас, что-то пробурчала себе под нос и продолжила заниматься своим делом.

— Прошу прощенья… — начал было я, но трактирщица тут же меня перебила.

— Не у меня тебе надо прощенья просить, — буркнула она оторвавшись от бочки и всё-таки подойдя к нам, — А у Инги. Ты мне пошто девку обидел? Всё утро вон сидит ревёт. Она к тебе в лучшем марафете, в лучших шмотках, даже без предложения заплатить. Задаром хотела дать. Уж больно понравился ты ей. А ты…

Айлин чуть было не задохнулась от возмущения. Открыла рот, явно намереваясь высказать трактирщице всё, что думает и о ней и о «девке» и вообще обо всем этом притоне. Я жестом остановил её. Продолжил сам.

— Выставил её за дверь. И сделал бы это снова. Ей вчера чётко и ясно было сказано — нет. Причём дважды. Если она этого не поняла — это её проблемы. Если она не умеет принимать отказы — это так же, только её проблемы. Но, — я выдержал паузу, чтобы подчеркнуть значимость дальнейших слов, — Я надеюсь, что теперь мы разрешили все наши недопонимания и больше не вернёмся к этому разговору.

Айлин снова открыла рот, явно желая добавить к моей речи пару ласковых слов. Немного помедлила. Затем, передумав, согнула руку в локте и показала трактирщице средний палец. Та недоуменно уставилась на него, словно баран на новые ворота. Похоже, такой жест был здесь не в ходу. Девушка тоже быстро это поняла. Немного помедлила, как бы раздумывая что делать дальше. Затем взяла меня за ворот рубахи. Настойчиво притянула к себе, обвив руками шею. Нашла мои губы своими. Поцеловала. Со вполне явным умыслом. Так, чтобы это видели все. Я обнял её за талию. Прижал к себе. Я был не против.

Послышалось многозначительное покашливание Тура. Краем глаза я увидел, как Вернон отстёгивает от пояса кошель, высыпает содержимое на стол. Отсчитывает с десяток мелких монет и протягивает здоровяку. Теперь понятно, на что они тогда ставили. Вот ведь засранцы.

Девушка отстранилась. С видом победительницы посмотрела на трактирщицу. Та лишь равнодушно пожала плечами. Мол дело ваше. Лезть в него не собираюсь. Оставалось надеяться, что такой намёк дойдет даже до неё.

— Что там у вас подают на завтрак, — я снова опёрся на стойку. Девушка пристроилась рядом со мной, как бы ненароком прижавшись к моему плечу.

— А что ваша светлость изволит? — наигранно поинтересовалась трактирщица.

— С каких это пор я стал «вашей светлостью»?

— Да со вчерашнего вечера, дорогуша, — ухмыльнулась Брегга, — Точнее с тех пор, как твои солдаты напились и у них развязались языки. Тогда то они и поведали моим девочкам, что ты мол, из благородных. Честно признаться, я сама не поверила. Уж прости но на благородного ты внешне совсем не тянешь. Да и не ведёшь себя, как эти чванливые засранцы.

— Вот как, — нахмурился я, мысленно прикидывая, какие капиталы можно сколотить на таком вот выведывании чужих секретов. Как-то до меня вчера не дошло, что проститутки могут быть ещё и отличными шпионами. У напоенных и как следует оттраханых мужиков частенько развязываются языки. И то, что они в таком состоянии могут выболтать, нередко стоит куда дороже, чем те гроши, которые шлюха получает за свою работу. Мда, похоже я зря послушал совета Виллема, направив свой отряд сюда. Впрочем, не факт что в другом месте дело обернулось бы иным образом.

— И что ещё они рассказали? — поинтересовалась Айлин.

— Много всего интересного, — ехидно улыбнулась трактирщица, — Что вы работаете на святош например. Это кстати уже больше походило на правду. Если судить по поведению твоего дружка… Или любовничка. Так вот он прямиком из их братии похоже к нам пожаловал. Несмотря на свою кривую рожу. Уж прости, дорогуша, — она повернулась ко мне, — Но на правду не обижаются.

— Что ж, похоже мои ребята привыкли много болтать, — я покачал головой, — Придётся им объяснить, что не стоит это делать где попало.

— Не ругайся на них, дорогуша, — трактирщица поставила на стойку две пенящиеся кружки. Одну подтолкнула ко мне, другую подала Айлин. Судя по тому, что от них не несло пивным солодом, это был квас, — Мои девочки — профессионалки. Они знают за какие места и как нужно взять мужика, чтобы он сам, охотно выболтал им все свои маленькие грязные секретики.

— Должно быть вы сколотили на этом немалые деньги, — ехидно заметила Айлин.

— А ты быстро схватываешь, дорогая моя, — хмыкнула Брегга, — Знаешь, с такой сноровкой я могла бы тебя неплохо устроить у себя. Подумай. Это немалые деньги. Ой какие… — она осеклась, заметив каким взглядом на неё смотрит девушка. У стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что Айлин собиралась сжечь трактирщицу взглядом. Я бы тоже так подумал, еслиб не знал, что она может это сделать в буквальном смысле, — Да не сердись. Это шуткую я так. Профессиональный юмор, — Брегга сдала назад, осознав свою ошибку.

— Постарайся больше так не шутить, — нарочито мягко и ласково сказала девушка. Однако по её взгляду было видно, что она готова была придушить трактирщицу, — Очень тебя прошу.

— А что ещё интересного ребята поведали, — влез в разговор я, чтобы немного перебить ситуацию.

— Всего и не перечислить, — загадочно улыбнулась трактирщица, — Но из всех слухов мне больше всего запомнилась одна маленькая, но прелюбопытная деталь. И мне бы очень хотелось, чтоб вы мне её растолковали. Оба, — она посмотрела сначала на Айлин, потом перевела взгляд на меня, — О каких таких особых талантах, которыми вы якобы наделены, рассказывали ваши люди?

Мы с девушкой молча переглянулись. А вот это уже похоже было конкретное попадалово. Обеими ногами и прямо в дерьмо. Зараза, и у когож это язык так развязался. Узнаю — убью.

— Брешут, — пожал плечами я, — Просто нам в последнее время везло, и потому нас считают шибко удачливыми. Мол, боги нам улыбнулись и всё такое.

— Это ты, дружочек, брехать не умеешь от слова совсем, — покачала головой трактирщица, принимая у одной из своих девушек две дымящиеся тарелки. Судя по запаху и аппетитному внешнему виду там было мясное рагу с какими-то овощами и зеленью. Я бы конечно на завтрак предпочёл яичницу, но и так тоже будет вполне неплохо. Девушка, которая это принесла тоже выглядело вполне «аппетитно». Волнистые чёрные волосы до пояса, зелёное платье с глубоким вырезом, миловидное личико. Впрочем с недавних пор меня такое не интересовало от слова совсем. Даже в физическом плане, — Тебе бы подучиться, а то на своей должности ты долго не протянешь. Не хотите рассказывать, что у вас за такие скрытые таланты — дело ваше. Тем более, что я и сама догадываюсь, хоть поначалу не хотела верить. У меня к вам один вопрос, — Брегга выдержала паузу, — А орден, на который вы работаете, знает о ваших… дарованиях?