Человек и его цитра умирают вместе (I)

Глава 17

Фо Ань посмотрел на чашку с крепко заваренным красным чаем и поразился количеству оттенков красного цвета. Сколько их вообще существует? Наверняка, немыслимое количество. И вряд ли хоть смертный или бессмертный видел их все.

— Выглядишь так, словно тебя сейчас стошнит, — отпивая чай, сообщила о своих опасениях хозяйка постоялого двора. Госпожа Мао, не расставаясь с трубкой, дала официантке тихое распоряжение, после чего жестом прогнала ее из скрытой от посторонних глаз кабинки. Своего рода чайной комнаты с единственным, выходящим на живописную улицу окном.

Фо Ань вздохнул.

— Если посмеешь испортить мне пол, останешься здесь работать, пока я не забуду обиду, — строго сообщила женщина и, обхватив густо накрашенными губами темный мундштук, глубоко затянулась.

— Будет тебе, сестренка, — ухмыльнулся Эн Гохуань, и госпожа Мао прищурилась от удовольствия. Обращение «сестренка» от такого красавца определенно ей польстило. — Первое убийство, тут кто угодно встанет в ступор.

Все втроем они сидели за одним столом. Перед каждым стояла чашка чая, а посередине — расписной чайник из плотной керамики. В таком напиток дольше останется горячим.

— Это ведь твое первое убийство? — Неожиданно решил уточнить эксцентричный наставник.

Фо Ань поджал губы, не стал отрицать, но и не дал положительного ответа.

— Вот это да, а я—то думал, что он стал твоим первым, — удивился Эн Гохуань.

— От твоих оборотов оторопь берет, — поморщилась хозяйка постоялого дома. И Фо Ань выдавил из себя смешок. Наконец-то, хоть кто-то озвучил его мысли.

— Спасибо, что приняли нас, госпожа Мао, — Фо Ань чувствовал, что должен поблагодарить эту суровую только с виду женщину. Когда Нао Цянь получил смертельную рану и упал в пыль, жизнь еще его не покинула. Он, отказываясь верить в случившуюся с ним беду, совершенно дико смотрел на своего убийцу. Может быть, проклинал, может быть, в последний момент раскаялся, но Фо Аню очень хотелось наступить ему на лицо, раздавить глаза, чтобы они никогда больше на него не смотрели. И только осознав, о чем думает, юноша испугался порыва, развернулся и спешно покинул проулок.

Фо Ань не слышал мыслей Эн Гохуаня, но чувствовал его искренне волнение за подопечного. Он обнял юношу за плечи и неспешно повел по улицам города. Ничего не говорил, не пытался успокоить или обесценить случившееся, просто шел рядом и давал почувствовать тепло своего тела. Наверняка, ему и в голову не приходило, отчего Фо Ань так задумался.

В том, что Эн Гохуань пускал людям кровь, Фо Ань не сомневался. Однако не мог представить вечно подтрунивающего наставника наслаждающегося процессом, а Фо Ань насладился. Смерть Нао Цяня заставила его осознать собственную странность. Нет, он не хотел выпить чужой крови, даже не хотел в ней пачкаться, но ему показалось любопытным посмотреть на чужие мучения. На то, как обидчик платит за провинность болью, как очищается через страдания. И это странно. Фо Ань не понимает, откуда это пришло и что с этим делать.

Пока он размышлял о правильности и неправильности своей натуры, Эн Гохуань провел его к уже знакомому постоялому двору, в котором кипела жизнь. Сказав, что хочет поздороваться с сестренкой и выпить чаю из ее личных запасов, красавец решительно завел Фо Аня в зал.

Как оказалось Мао Ланьсу старая подруга Цзе Чунде и хорошо знакома с деятельностью семьи. Нередко она помогает им в делах, и именно ее цепкий взгляд вывел детей Сымы на Фо Аня. Так что, возможно, слова Нао Цяня не были далеки от истины. Не приведи он юношу в это место, и кто знает, где бы он сейчас колол дрова.

Дурак. Зачем он попытался напасть? Испугался, что Фо Ань или его друг передумают и однажды придут по его душу? Хотел поквитаться и доказать, что он всегда остается победителем? Теперь уже не узнать. Он мертв. Точно мертв. И объясняться ему придется с царем ада.

— Если для тебя это не впервой, то чего скис? Говорю же, никто не станет расследовать дело.

— Отстань от мальчика, — строго возразила госпожа Мао. — Пусть переживает и обдумывает, сколько требуется.

— Не получится, — обмакнув в чай палец, Эн Гохуань принялся рисовать на лакированном столе непонятный символ. Фо Ань даже пригляделся, начиная думать, что это какой-то шифр старых знакомых, но быстро отмел эту идею, когда госпожа Мао вновь начала браниться, на этот раз за разведение грязи.

— Почему не получится? — Начинал включаться в беседу Фо Ань.

— Для нас есть дело. И к вечеру ты нужен мне бодрым и собранным.

Фо Ань посмотрел на улицу. Солнце еще в зените, а спать ему совсем не хотелось. Но не изменится ли это к вечеру? В конце концов, он очень рано сегодня поднялся.

— Сестренка, — лисьи улыбнулся Эн Гохуань, отчего его глаза приняли форму полумесяцев. — Вынужден просить тебя одолжить нам лошадей. Лучше неприметных.

— Ты еще за прошлых мне не заплатил, — судя по тону, скорее для виду возмущалась роскошная женщина.

— Лошади? — Загорелся Фо Ань, припоминая, с каким восхищением смотрел на красавцев, которые дарились Ли Шэну в качестве взятки.

— Да, — подпер голову рукой наставник, улыбаясь скорее по привычке. — Нам придется скататься за город.

— Я не умею, — быстро признался Фо Ань. Близость задания не столько его страшила, сколько заставила задуматься о том, что у него нет подходящих навыков ни для одной достойной задумки.

— Ты ведь из деревни!

— И что?

— Да ничего, — Эн Гохуань почесал шею. — Мне почему-то казалось, что вы там растете в седлах.

— Мы ведь не варвары, — скривился Фо Ань. — Если честно, я на лошади сидел всего несколько раз и очень маленьким.

— М-да, — задумался Эн Гохуань, потирая подбородок. — Ну что ж, на то я и твой наставник, чтобы посвящать тебя в нюансы ремесла. Идем, будем учить тебя держаться в седле. Ты ведь не против, правда, сестренка? — Заискивающе спросил красавец.

— Исключительно в целях образования господина Фо, — закатила глаза госпожа Мао.

Фо Ань тут же подскочил со стула. Об этом дне он мечтал много лет. И вот момент почти настал. Он проедет на лошади! Сам!

Хозяйку постоялого двора порадовал энтузиазм юноши, который она отметила едва заметной в уголках губ улыбкой.

— Возвращайтесь к ужину, велю приготовить вам чтон-ибудь легкое. Нечего ходить с пустым желудком, — сказала она уже выбегающим из приватной комнаты молодым людям.

Отъезжая от постоялого двора едва ли не ночью, Фо Ань уже недурно держался в седле, но Эн Гохуань все равно держался рядом, чтобы в случае чего успокоить тонконогую кобылку. На этот раз красавец изменил привычке одеваться роскошно и облачился в довольно неприметный, словно стирающий его на фоне города костюм. Тот же заставил надеть и Фо Аня.

В пределах города они не могли скакать во весь опор, поэтому ветер не мешал тихому разговору.

— Куда мы? И что нам нужно сделать? — Фо Ань не знал, чего хотел услышать в ответ. Лишь надеялся, что это будет нечто захватывающее, ведь кровь бурлила в его венах, а мышцы дрожали от энергии, требуя применить новые умения. Научиться чему-то за полдня, конечно, невозможно, и все же Фо Ань хотел опробовать трюк вхождения в тень и несколько прямых ударов, которые ему сегодня показывал Эн Гохуань. Не тратя время на лишние объяснения, он позволил своим волосам поставить Фо Аня в нужную стойку и несколько раз повторить удар, после чего юноша практиковался уже без дополнительной поддержки на заднем дворе постоялого двора.

Эн Гохуань все еще чему-то улыбался, мирно покачиваясь в седле:

— Не думай, что я тебе не доверяю, в семье ты мне теперь ближе всех, однако скажу лишь, что мы едем в дом метящего в чиновники купца, чтобы забрать у него кое-какие документы.

— Я так понимаю, войти в дом придется без ведома хозяина?

— Верно понимаешь. Не бойся, я покажу, как это делается.

Фо Ань и не боялся. Сейчас ему было легко на душе. Он не думал о сестре, о Нао Цяне. Занятость делом по-настоящему его радовала. Кроме того, юноше очень хотелось выслужиться перед Сымой. Оправдать дареную силу нужным ей поступком. И лишь клялся себе, что сделает все от него возможное на месте.

Подъехали они с Эн Гохуанем, что не удивительно, не к главному входу в большой особняк, состоящий из ряда построек с покатыми крышами-пагодами из красной черепицы. Обнесенная высоким забором из желтого кирпича территория казалась неприступной, но Эн Гохуань, казалось, совсем об этом не переживал.

Привязав лошадей на другой стороне улицы, Эн Гохуань попросил Фо Аня спрятаться, и только после его знака зеркальцем, подойти к маленькой нише в стене, где есть дверь для слуг. Юноша и не думал спорить. Проводил наставника взглядом, надеясь, что не пропустит условный сигнал. Конечно, он нервничал. Новизна впечатлений делала его малость нетерпеливым.

На краю сознания Фо Ань понимал, что такая радость неуместна и навеяна извне, но он с этим смирился. Ведь радость лучше печали.

Блик коснулся носка мягкого сапога юноши. Фо Ань осмотрелся и, только убедившись, что за ним никто не наблюдает, на невероятной скорости перебежал улицу, нырнув в нишу. В узкий проход с открытой дверью. При возведении стены здесь организовали своего рода проходной пункт. Небольшое углубление, в которое вмещался лишь маленький столик и стул, на котором сидела девушка. Она бы точно спросила, что здесь забыл посторонний, если бы не лежала грудью на столе с вывернутой под неестественным углом шеей.

— Любовь зла, — пожал плечами Эн Гохуань на немой вопрос Фо Аня и повел его через узкую тропку ухоженного сада к самому высокому, стоящему в окружении более мелких построек зданию. Фо Ань не боялся, что их заметят. Как и наставник, он скользнул в тень, по сути же, выпустил чуть-чуть накопленной энергии, мысленно убеждая все живое в том, что его не видно. Но чтобы трюк сработал, нужно вести себя как можно тише, ничем не нарушить иллюзию, так что Фо Ань внимательно смотрел под ноги, опасаясь за что-нибудь зацепиться.

— Войдем через парадный, — сообщил Эн Гохуань подопечному. — Я займусь одним охранником, ты другим.

— Что мне сделать?

— Все, чтобы он не успел подать сигнал и выкрикнуть. Закрой рот и сверни шею, — прошептал красавец, и его волосы пошли волнами, мрачными, смертоносными лентами потянулись к одному из стоящих с копьем мужчин. В высоких шлемах они бдительно следили за хорошо освещенным, парадным вдохом в дом.

Фо Ань прикинул расстояние. Десяток лестниц он, конечно, не перепрыгнет, но сработает быстро. По крайней мере, постарается. Выждав момент, когда ленты волос окажутся рядом с одним из охранников, Фо Ань рванул вперед. Но споткнулся на последней ступени, буквально рухнув на своего противника. Да так удачно, что ударил ему макушкой по крепкой челюсти, тем самым лишив чувств.

Весьма болезненно. Фо Ань схватился за голову.

Эн Гохуань куда изящней справился со своей задачей. Быстро взошел по ступеням и бросил резкое: «Добей». Фо Ань еще никогда не слышал от него такого тона, поэтому поежился, но приказ выполнил. Без толики колебаний свернул охраннику шею. С подаренной Сымой силой это, в самом деле, оказалось проще, чем отломить кусок от свежей жареной булки с хрустящей корочкой.

Эн Гохуань велел юноше оттащить охранников в тень, после чего, войдя в тень, зашел в дом с такой уверенностью, точно вернулся в родные стены. Фо Ань еще никогда не видел настолько огромных комнат и роскошеств убранства. Все в залах, которые они проходили, дышало богатством и любовью к роскоши. Фо Ань бы с радостью остался бы в некоторых комнатах подольше, просто для того, чтобы прикоснуться к лакированным шкатулкам или полюбоваться лунной тенью узорчатой ширмы, но они здесь не на прогулке.

Большой дом состоял из большого количества комнат, в которых можно было бы заблудиться, но Эн Гохуань ни разу не остановился, шел уверенно, не раздумывал перед очередными поворотами. Новые знания из книги в сознании подсказали, что ведет красавца духовное чутье, но сам Фо Ань не рискнул пробовать раскрыть свое. Вместо этого он сосредоточился на шорохах, и отголосках разговоров ночных слуг, чтобы в случае чего устранить ненужного свидетеля.

Эн Гохуань остановился перед темной, никак не освещенной дверью с тяжелым замком в качестве хранителя хозяйских тайн.

— Кабинет, — сообщил шисюн и кивком приказал Фо Аню сорвать железо. Проверять силу на ком-то кроме людей и капусты юноше еще не доводилось. И все же он без страха отважился на эксперимент. Железо поддалось не сразу. Твердое, закаленное, оно не хотело сдаваться пальцам юноши. Бой, казалось, продолжался целую вечность. Фо Ань давно так не напрягался, и все же замок треснул и разломился на три части, пропуская непрошеных гостей в обитель, святая святых предприимчивого торговца.

— Какие документы нужно искать?

— Тебе никакие, — хлопнув юношу по плечу, Эн Гохуань плавно прошел к большому, резному столу. — Стой и следи, чтобы никто не увидел, чем мы тут занимаемся.

Фо Ань кивнул, встал на пороге, так чтобы и его, в случае чего, заметили не сразу, и он вовремя приметил идущих. Поглядывал он и на наставника, который отбросил всякую осторожность, широко раскрывая ящики и раскидывая их содержимое. Не найдя нужного в столе, он перерыл все, что находится на нем, а потом пошел к высоким полкам. Погром от него оставался страшный. Фо Ань мог на могиле матери поклясться, что они не станут здесь прибирать, а значит, следы отчаянных поисков намерены.

В длинном коридоре по-прежнему стояла тишина. Фо Ань старался отличать звуки погрома от предполагаемых шагов, все же немного сомневаясь, что вообще на это способен. Но стараться ему ведь никто не мешал.

— Вот они, паршивцы, — победоносно заявил Эн Гохуань, быстро пролистывая стопку бумаг у окна. Улыбаясь находке, красавец свернул документы и спрятал их во внутренний карман верхней рубахи, после чего сгреб ворох ненужных документов и книг в кучу, сел на пол и, вынув кресало, принялся разводить огонь. Черная стружка быстро задымилась под его ловкими пальцами, потянуло гарью.

Маленький огонек сперва робко схватился за сухой лист, а потом, распробовав кушанье, быстро распространился по документам. В кабинете стало так ярко, что Фо Ань отвернулся. Отчего и не замел, как Эн Гохуань схватил его за руку, чтобы вместе умчаться дальше по коридору. Но двигался он не к выходу, а вновь что-то искал.

Внутри Фо Аня что-то екало и паниковало. Ведь на пожар сбегутся люди. Им бы поторопиться и уйти, пока никто не заметил труп на маленькой проходной и тела стражей, но Эн Гохуань упорно заглядывал в каждую дверь, точно совершенно не беспокоился о том, что с ними сделают, если найдут.

Наконец, распахнув очередную дверь, Эн Гохуань остановился, а глаза его вспыхнули. Красавец схватил мужчину средних лет за руку и так резко на себя дернул, что тот чуть не упал. Ровные брови того успели сойти на переносице, но рот оказался заблокирован поцелуем.

У Фо Аня открылся от удивления рот. Он стоял и смотрел на противоестественный акт казалось бы нелепой в нынешний момент страсти, но потом заметил: у поцелуя иной подтекст. Пленник Эн Гохуаня сопротивлялся лишь несколько мгновений, после чего его тело расслабилось, а глаза заволокло туманом.

Красавец рывком закончил поцелуй и, по-прежнему обнимая мужчину, установил с тем зрительный контакт.

— Ты верен Чжо Фэнли, он подкупил тебя, и ты впустил его людей внутрь. Пожар и убийства их рук дело. Ты меня понял?

Все еще заторможенный мужчина вяло кивнул.

— Ты никогда не видел меня или моего друга.

Мужчина вновь кивнул. Эн Гохуань усмехнулся и выпустил его из своих объятий. Незнакомец без чувств рухнул на пол, а наставник посмотрел на Фо Аня так, словно ничего дурного только что не произошло.

— Чего встал? Идем. Будет плохо, если нас здесь увидят. Меня стошнит всех их целовать.

На территории особняка поднялась паника. Зазвонил колокол. Слуги уже, наверняка, побежали за ведрами и столпились у бочек или колодцев. Под этот гвалт Эн Гохуань и Фо Ань смогли покинуть особняк и вернуться к лошадям.

Красавец сплюнул и ребячливо высунул язык, словно воздух мог его очистить. Фо Ань бы рассмеялся, но его трясло. Несмотря на все пережитое, он еще никогда не становился причиной такого переполоха. Вряд ли он сможет сегодня уснуть или хоть что-то еще сделать.

— Так, мне срочно нужна женщина. Давай в один из пудреных домов! Познакомлю тебя с парой замечательных сестричек. Там и просидим до утра.

Ноги так дрожали, что Фо Ань не с первого раза забрался на лошадь.

— У тебя довольно странная сила… шисюн.

— Моя слюна — яд, я могу им убить, а могу и затуманить разум, — усмехнулся куда более опытный наездник, хитро добавляя. — Так что никогда не позволяй мне себя целовать.

— Уж будь уверен.