Частный детектив второго ранга. Книга 2

Глава 23

Я стоял рядом с воротами и смотрел, как вокруг носится Аполлонов, заламывая руки. Неподалёку расположился Дерешев, с застывшей на лице постной миной. По поведению оборотня было видно, что в нём борются как минимум два противоположных чувства, и он никак не может отдать предпочтение одному из них. Ну как здесь выбрать, если хочется помчаться и убить графа Макеева, руководствуясь принципом: нет человека — нет никаких проблем с ним связанных. И одновременно охота плюнуть на всё с высокой колокольни и начать уже что-то делать, а не стоять столбом, мучаясь сложным выбором.

— Как такое вообще могло произойти? — Аполлонов подбежал ко мне и ткнул в грудь пальцем. — Как, Андрей Михайлович, я вас спрашиваю?

— А ведь это я должен спрашивать у вас, — произнёс я тихо, отводя его руку от своей груди. — Что мы можем сделать в данной ситуации?

— Ничего! — завопил Аполлонов и снова побежал вдоль забора, что-то бормоча себе под нос.

Пока Всеволод Николаевич был погружён в свои мысли, я подошёл к Дерешеву.

— Кроме сегодняшнего, хм, происшествия, больше ничего не происходило, о чём мне надо знать? — спросил я негромко. Оборотень перевёл взгляд с Аполлонова на меня и покачал головой.

— Нет, всё спокойно, — ответил он и снова посмотрел на мага. Между бровей у начальника охраны залегла складка. Ситуация складывалась не слишком приятная, и теперь он явно жалел, что не выкрал злополучную подушку у Натальи и не выкинул где-нибудь в лесу.

— Савелий мне сказал, что хотел над вами подшутить, но Катерина не дала ему это сделать, — я оценивающе смотрел на Дерешева, но тот только досадливо скривился.

— Хранитель решил оставить нас без чая, плеснув в него настойку люпина. Уж не знаю, как слуги это выявили, но Катерина прибежала и забрала отравленный напиток до того, как его открыли. Люпины для нас чрезвычайно ядовиты, это да, но они так отвратительно воняют, что пить мы бы не стали. Так что, да, скорее всего, это была злая шутка, — пояснил Олег довольно спокойно. — Он кот, так что его неприязнь в какой-то мере понятна. Мы не в обиде, тем более что больше Хранитель ничего подобного не делал. А ты откуда узнал, Катерина доложила?

— Нет, — я усмехнулся. — Савелий жаловался, как его никто не любит, и даже охранники не прониклись и не дали повеселиться несчастному котику.

Я замолчал, глядя, как Аполлонов подходит к воротам и, призвав дар, начинает проводить какие-то магические манипуляции. От его действий ворох искр пришёл в движение: они перемещались, вспыхивали, а то и вовсе начинали закручиваться в подобие водоворотов из разноцветных искр. Это было… красиво. Наконец, Аполлонов провёл рукой, и искры встали на места, а он направился ко мне.

— Есть один вариант, — произнёс он неохотно. — Мы можем сделать для графа Макеева исключение, отделив его от остальных и оставив ему полный допуск в поместье, заключив его разрешение в маленький кокон, который останется встроенным в новый контур, — неохотно проговорил Всеволод Николаевич. — И знаете, это вы виноваты, — и он ткнул в опешившего Дерешева пальцем. — Когда я предлагал выкинуть графа, находящегося в образе подушки, за ворота и снять допуск со всех допущенных этим кретином Марком лиц, именно вы не позволили мне это сделать! Но есть на свете вселенская справедливость, именно вам, Олег Яковлевич, придётся справляться с этим исключением. Так что скажете, Андрей Михайлович? Мы будем что-то делать с защитой или оставим всё как есть?

Я задумался. Когда Беркутовы и Макеев наконец-то убрались из моего дома, прихватив с собой Наталью, я только что платочком им вслед не помахал. Провожали мы их до самых ворот вместе с Аполлоновым, а когда кареты скрылись из вида, к нам подошёл Дерешев. Выслушав их предложения по улучшению защиты, а самое главное, дав добро на ликвидацию всех допусков, которые Марк раздавал, похоже, направо и налево, я приготовился насладиться зрелищем, и вот тут-то и выяснился очень неприятный момент.

Как оказалось, с графа Макеева допуск невозможно было снять. Уж не знаю, что произошло, может быть, Савелий, в своей безумной жажде сделать ему пакость, каким-то образом привязал графа к замку. Или же я своим выстрелом в потолок что-то нарушил в существующем контуре. А может быть, это какое-то другое стечение обстоятельств так повлияло… На самом деле неважно. А важным было то, что граф вдобавок ко всему одним своим существованием не давал нам ликвидировать допуски, их нужно было снимать со всех допущенных одновременно. И вот сейчас Аполлонов предлагал выход из этого тупика.

— Ну что же, давайте сделаем для графа исключение, — захотелось сплюнуть на землю, но я переборол себя. — Олег, сделайте пометку в своём плане, Уставе, инструкции по несению караульной службе или чем вы руководствуетесь, заступая на пост, что графа Макеева не пропускать, когда ему вздумается заявиться. Беспрепятственно можно пропускать только князя Первозванцева и Ирину Князеву. Ирина Ростиславовна нравится Савелию, — ответил я неохотно на удивлённый взгляд Дерешева. — Он считает, что это единственный приличный человек, жалеющий бедного котика.

— Даже так? — на губах Олега промелькнула тень улыбки.

— Да, вот так. Я, кстати, возглавляю всех остальных козлов, которым, по мнению Савелия, нет дела до несчастного животного, — я пристально посмотрел на него, а Дерешев даже покраснел, так он старался не заржать. — Тем не менее, даже о них вы обязаны докладывать Валерьяну Васильевичу, чтобы они нам как снег на голову не сваливались. Всеволод Николаевич, можно как-то усовершенствовать систему оповещения, чтобы охрана на воротах могла связываться с дворецким, а не бегать туда-сюда, выясняя, что делать с посетителями?

— Но, насколько мне известно, дворецкий связан с контуром, — задумался Аполлонов. — Сейчас мы допуски ликвидируем, и он будет знать о посетителях, за исключением графа Макеева.

— Нет, — я покачал головой. — Валерьян Васильевич знает только о том, что кто-то приехал или пришёл. Большей информации ему контур не передаёт. Насколько я понял, опознавание происходит уже в холле, если охрана сочла посетителя неопасным и пропустила на территорию поместья. Но мне это категорически не нравится. Я хочу сразу знать, кто ко мне пожаловал. У меня уже появились недоброжелатели, и так будет проще избежать разного рода неприятностей.

— Да, хорошо, я соединю дом и будку охранника переговорным устройством. Это несложно, — Аполлонов пожал плечами. — Правда, радиус действия подобных артефактов невелик, но в данном случае расстояние не критичное.

— Отлично, — я посмотрел на ворота. — Вы что-нибудь узнали о моей способности… — я покрутил в воздухе рукой, намекая на мою способность видеть магические искры.

— Нет, — Аполлонов всплеснул руками. — И меня это бесит нисколько не меньше, чем ситуация с защитным контуром! И как я дал себя убедить Марку, что ему можно поставить посредственно? Он же наворотил здесь такого…

— Марк Минаев был гением, — меланхолично отметил я. — Раз уж вы не способны понять, что именно он сделал, то про других и речи быть не может. Но давайте о гениальности предыдущего хозяина Блуждающего замка поговорим как-нибудь в другой раз.

— Да я вообще никогда не хочу больше говорить о Марке Минаеве, — поджал губы Аполлонов. — Что вас беспокоит, Андрей Михайлович?

— Так уж получилось, что, выполняя контракт с князем Первозванцевым, мне пришлось столкнуться с ведьмой. Но вы об этом уже знаете. Она в этот момент пыталась меня убить, чтобы порадовать своего хозяина, м-да, — я на мгновение замер, словно снова очутившись на той поляне, где в центре ведьмовского круга юная колдунья пыталась воззвать к силам, природу которых, похоже, сама не понимала. Моргнув, я сбросил наваждение и продолжил. — В общем, она сказала, что я одарённый. Это было сказано в том контексте, что один средний маг вполне подойдёт для жертвоприношения вместо четырёх девственниц.

— Но у вас всё ещё нет никакого намёка на источник! — выпалил Аполлонов и, нахмурившись, шагнул ко мне. — Я должен провести полную диагностику. Возможно, мы что-то упускаем, — пробормотал он.

— Нет, — я поднял руку, вспомнив, как мне было хреново, когда Паульс искал воздействия на мой мозг. Сомневаюсь, что полную диагностику, на которую намекает Аполлонов, я буду переносить легче.

— Но почему? — маг повернулся к Дерешеву, переводящему удивлённый взгляд с меня на него и обратно. — Олег Яковлевич, скажите вашему нанимателю, что это очень важно на самом деле! А вдруг мы всё-таки что-то упускаем? Вдруг источник у Андрея Михайловича есть, но по каким-то причинам не раскрылся? Это может быть очень опасно, если произойдёт спонтанное раскрытие в таком возрасте!

— Эм, — протянул Дерешев, уставившись на него. — Вы просите меня повлиять на Андрея? Всеволод Николаевич, вы в своём уме? Лучше уж кота попросите, думаю, что у Хранителя гораздо больше шансов повлиять на Громова.

— Это предложение не лишено смысла, — задумчиво пробормотал Аполлонов. — Как только закончу с защитой, сразу же найду это своенравное животное.

Я только представил себе, как будет нудить Савелий, и мне сразу стало нехорошо. А ведь эта пушистая сволочь способна не только бесконечно бубнить о чём-то для себя важном. Он прекрасно может и какую-нибудь очередную гадость мне в кофе подлить, чтобы жизнь мёдом не казалась.

— Так, стоп, — сразу же прервал я рассуждения Аполлонова. — Всеволод Николаевич, вы сейчас займётесь защитой, а я, пожалуй, вернусь в Дубровск. Закажу артефакт для защиты разума и куртку заберу, она уже должна быть готова. А вот когда вернусь, мы продолжим разговор о полной диагностике, и я, возможно, даже соглашусь. Но только в доме, в максимально комфортной обстановке, а не на лужайке возле ворот, потому что вам так захотелось.

— Хорошо, — немного посверлив меня взглядом, согласился Аполлонов. — Вы правы, Андрей Михайлович, защита прежде всего, — и он снова направился к воротам, закатывая рукава.

— Подгоню машину, — быстро сказал Дерешев и ретировался.

Я проводил его взглядом, проверил кошелёк в кармане и принялся наблюдать, как начала меняться сама структура невидимой на первый взгляд сферы, накрывающей поместье.

Начало защитный контур брал именно на воротах, в том месте, где створки примыкали друг к другу. Это было самое уязвимое место во всей защите, и поэтому его нужно было укреплять особенно тщательно, оставляя возможность разрыва при открытии ворот исключительно для проезда, не нарушая целостности всего остального контура.

Абсолютно все искры пришли в движение и, вспыхнув особенно ярко, погасли. Так, похоже, защита сейчас полностью снята, и это заставило меня нервно поёжиться. Судя по тому, как напряглись охранники, они тоже почувствовали отсутствие контура и теперь поглядывали на подъездную дорожку, на которой появилась моя машина.

Дерешев выскочил из-за руля и махнул рукой, показывая, чтобы открыли ворота, одновременно раздавая приказы, об усилении патрулей, обходящих периметр. Я же сел в машину и рванул из поместья, стараясь не задерживать Аполлонова.

Как только я выехал за ворота, они захлопнулись, и чуть в стороне, на уровне калитки вспыхнули магические искры, поднимаясь вверх, начав формировать новый контур, используя старый как основу. Я остановился и минут пять смотрел, как вспыхивают уже привычные искры и начинают переплетаться с новыми, отличающимися от них и по форме, и по размеру, и по цвету.

— На это можно смотреть бесконечно, — пробормотал я, отворачиваясь и выезжая за пределы дубовой аллеи. — Но Аполлонов прав, мне нужно разобраться с этим, а то все мои блокировки спадут, и может произойти что угодно. Кто-то может пострадать, и ладно, если дело только мною самим ограничится.

Выехав на дорогу, я прибавил газу, и машина полетела вперёд, всё больше увеличивая скорость. А ведь всего несколько часов назад я вот так же стремился попасть домой. Но сейчас здесь настраивают защиту и выносят всё из гостевой комнаты, закреплённой на время за Натальей. Нет, я, конечно, мог запереться где-нибудь, но сомневаюсь, что мне дали бы спокойно отдохнуть и не замучили бы вопросами. Так что лучше уж я за курткой заеду, коль скоро забыл это сделать.

Первым местом, куда я заехал, была ювелирная лавка. Владелец сидел за прилавком и рассматривал какой-то голубоватый камень через увеличительный прибор, закреплённый на лбу и опущенный к глазу. Услышав треньканье колокольчика, ювелир поднял голову и отодвинул от глаза прибор.

— Доброе утро, господин Громов, — поприветствовал он меня.

— А откуда вы узнали, что я Громов? — осторожно спросил я, подходя к прилавку.

— Ой, я вас умоляю, — он махнул рукой и соскочил с табуретки, на которой сидел. Ювелир был не слишком высокий, тучный, обладающий внешностью этакого доброго дядюшки, заявляющегося без приглашения и остающегося у вас жить на неопределённый срок. — Когда в аптеку к Паульсу, обратите внимание, она находится напротив моей чудесной лавки, несколько раз приезжает молодой человек, то сразу в голову начинают лезть разные неприятные мысли. При этом молодой человек приезжает на дорогой машине и производит впечатление полного сил и возможностей мужчины. Ну вот что бы вы подумали на месте Самуила Фишера?

— Самуил Фишер? — я моргнул.

— А что такого? — нахмурился ювелир.

— Совершенно ничего, продолжайте, господин Фишер, — я так широко улыбнулся, что чуть не получил вывих челюсти.

— Так вот, чтобы не думать о молодом, полном сил мужчине плохо, я пришёл к Паульсу и попросил его сказать, кто вы. И тут же всё встало на свои места, — он опёрся ладонями о прилавок и немного наклонился ко мне. — Владелец Блуждающего замка, да ещё и детектив второго ранга — у вас на самом деле может быть много дел с алхимиком.

— Действительно, — я снова улыбнулся. — Трофеи сбыть, зелья купить…

— Вот-вот, — закивал Фишер. — Но это, естественно, не моё дело. Вы зашли ко мне с какой-то определённой целью? — спросил он, но прежде чем я открыл рот, сам ответил на мой вопрос. — Ну конечно же. Слухов про ваши победы не циркулирует, значит, бриллиантовое колье для любов… подруги, конечно, подруги, мы не берём во внимание, жены у вас нет, значит, серьги и браслеты я вам предлагать не буду. Знаете, чтобы мужчина смог хорошо загладить свои маленькие грешки перед супругой, рекомендую и серьги, и браслет. Но это, разумеется, на будущее. О! — заорал он так громко, что я отпрянул от прилавка. — Вы пришли ко мне, чтобы выбрать кольцо для той прекрасной девушке, которой удалось привлечь ваше внимание.

— Не совсем, — попытался я вклиниться в его монолог, пока он не надумал про меня невесть что. — Но вы правы, я хочу приобрести кольцо…

— Вот чудесные помолвочные кольца, — он протянул мне каретку с кольцами. — Какой размер у вашей избранницы? Хотя, конечно, это неважно. Вот в этих трёх рядах кольца с чарами размера. Они сами сядут на любой пальчик, как будто исключительно для этого пальчика создавались.

— Господин Фишер! — рявкнул я, перебивая его. — Я хочу купить кольцо для себя. Печатку. Центральный камень — изумруд.

Воцарилась тишина. Он смотрел на меня не мигая, я в ответ смотрел на него.

— То есть кольцо нужно вам? — осторожно уточнил у меня Фишер.

— Да, мне, и на нём не должно быть никаких чар, камень мне нужен чистый, — добавил я, а ювелир прищурился.

— Но это же не значит, что вы никогда не соберётесь жениться? — вкрадчиво спросил он.

— Нет, разумеется, — я пожал плечами.

— Тогда возьмите кольцо, а так как вы возьмёте два кольца, то я сделаю вам хорошую скидку, — и он снова придвинул мне каретку.

— Да не нужно мне помолвочное кольцо, — я стиснул зубы. — А вдруг мне сначала понадобится бриллиантовое колье? — спросил с вызовом.

— Одно не исключает другого, — настойчиво проговорил Фишер. — Посмотрите, хотя бы, а я пока принесу мужские печатки с изумрудами.

Он ушёл, а я принялся от нечего делать рассматривать кольца. Вокруг каретки и всего прилавка начали мелькать красные искры, скорее всего, защита от воров активировалась. Хм, а вот это ничего так, тонкий ободок кольца, бриллиант весьма скромного размера, но словно покрытый синими искрящимися брызгами отражённого в гранях света. Словно почувствовав мой интерес, кольцо выскользнуло из каретки и зависло в воздухе, медленно поворачиваясь, демонстрируя себя во всей красе.

— Отличный выбор! — от громкого возгласа Фишера я вздрогнул, и кольцо скользнуло обратно на своё место, но ювелир быстро вытащил его из каретки и ловко сунул в коробочку, оказавшуюся у него в руке как по волшебству. — Чары, регулирующие размер, и ничего больше. Красоту этого камня может подчеркнуть только красота вашей избранницы.

— Продайте мне уже печатку, — ровно проговорил я, чувствуя, что начинаю звереть. Ну что за хренов день!

— Конечно, вот, выбирайте, — он поставил на прилавок очередную каретку с кольцами. — Надеюсь, с размером угадал, — и он оценивающим взглядом посмотрел на мои руки.

Я мельком взглянул на перстни. Как по мне, они почти все были одинаковые. Ткнул пальцем куда-то посредине, и Фишер тут же вытащил его, чтобы я примерил. С размером он не ошибся. Перстень сел на палец как влитой.

— Я возьму его, — посмотрев на кольцо на своей руке и не найдя его вызывающим, я снял его с пальца и протянул ювелиру.

— Считаем два кольца? — деловито поинтересовался Фишер, упаковывая мой перстень в коробочку, почти неотличимую от той, в которой находилось помолвочное кольцо. — Я сделаю скидку. Пятнадцать, нет двадцать процентов. Подумайте. Кольцо может понадобиться вот прямо завтра, а скидки уже не будет.

— Ладно, чёрт с вами, — я махнул рукой, подумав про себя, что в крайнем случае, продам. Будем считать это долгосрочным вложением.

— Я знал, что вы сделаете правильный выбор. Андрей Михайлович, у вас отличный вкус, — он расплылся в улыбке и быстро оформил мои покупки.

Разумеется, двух тысяч рублей у меня с собой не было, но зато я прозорливо оформил чековую книжку во время моего похода в банк. Скрипя зубами, я выписал чек, схватил обе коробочки, сунул в карман брюк и выскочил на улицу. Так, Андрюша, успокойся. Ничего особо страшного не произошло, ты сам решил, что это удачное вложение средств.

Аптека Паульса располагалась чуть наискосок, и я поспешил туда, бросив машину перед ювелирной лавкой.

— О, Андрей Михайлович, вы принесли мне интересные трофеи? — Паульс стоял возле одной из витрин и выставлял в ней флаконы.

— Нет, моё последнее задание было связано с ведьмой, а там трофеи не предусмотрены, — быстро ответил я, бросая на прилавок коробочку с перстнем. — Вот, вы обещали сделать мне артефакт, защищающий разум от чужого воздействия.

— Я не отказываюсь от своих слов, — закрыв витрину, Паульс подошёл к прилавку и открыл коробочку. — Оригинально. Вы уверены, что это кольцо вам подойдёт?

— Вот, чёрт, — я на мгновение прикрыл глаза, выругался и забрал у него коробочку с проклятым кольцом, которое всучил мне ювелир. — Это не то кольцо, вот, — и я протянул ему перстень.

— Отличный камень, — кивнул Паульс, заходя за прилавок и доставая какой-то странный прибор, напоминающий препаровальную иглу. — Вы женитесь? Простите за праздное любопытство, но я могу узнать, на ком?

— Не на ком, — я покачал головой. — Это куплено на перспективу. Господин Фишер предложил за него отличную скидку.

— Весьма прозорливо, — Паульс призвал дар, воздух вокруг него сгустился и слегка задрожал, а потом золотистый поток рванул к игле, словно вплетаясь в неё.

Паульс принялся рисовать на камне печатки замысловатый символ, и золотистый поток оставлял переливающийся след, тускнеющий, как только алхимик наносил следующую линию. Закончив рисовать, Паульс провёл над перстнем рукой, шепча что-то, по-видимому, заклинание. Рисунок вспыхнул и погас, а камень снова стал на первый взгляд абсолютно чистым, лишь немного потемнел.

— Готово. Это несложный защитный амулет. На многое не рассчитывайте, Андрей Михайлович, он вам только от заклятий разума самого начального уровня сможет защитить, — произнёс алхимик. — Сорок рублей.

— Вы меня разорите, — проворчал я, отсчитывая деньги. Хорошо ещё, за куртку я заранее заплатил, а то пришлось бы, наверное, сюда за успокоительными каплями возвращаться.

— Не прибедняйтесь, Андрей Михайлович, — Паульс улыбнулся. — И я жду вас с трофеями. И заметьте, не буду кричать, что вы меня обдираете.

— Постараюсь оправдать надежды, — я надел перстень на палец, сунул пустую коробочку в карман и прислушался к ощущениям. По коже головы словно сотня мурашек пробежала, но очень скоро это неприятное чувство прошло.

Ну что же, осталось забрать куртку и поехать уже домой, чтобы отдохнуть. Надеюсь, мне удастся это сделать.