Букет для улитки

9. Трое в арго-лодке, не считая робоцмана

14 мая, раннее утро. Адриатическое море, борт арго-лодки «Katatsumuritako»

Жаки Рюэ — стажер-эксперт по новым потенциальным террористическим технологиям спецслужбы RCR — была достаточно здравомыслящей девушкой, и потому при других обстоятельствах не оказалась бы в открытом море на лодке размером как минивэн. Но обстоятельства сложились так, что иначе было не выполнить оперативную задачу. Так стажер-эксперт напросилась третьей в экипаж этой безумной лодки, обладавшей, при экстремальной миниатюрности, еще кристадин-фюзором. Обстановка сложилась так: Юлиан Зайз, консультант по яхтенному дизайну (ЯД), с которым Жаки требовалось, по оперативной задаче, войти в контакт, уходил в море на тест-драйв этой арго-лодки. Аслауг Хоген, физик, младший научный сотрудник Центра Космических Технологий в Ноордвийке (Нидерланды) уходила с ним за компанию, и это была невероятная удача! Тезис об удаче надо пояснить. Два года назад Юлиан Зайз и Аслауг Хоген участвовали в секретном проекте по астероиду Каимитиро. В нем же участвовал бригад-генерал Рюэ, приходившийся дядей Жаки Рюэ. Благодаря этому родству Жаки сумела напроситься третьей на борт «Katatsumuritako» (где и вдвоем-то было не просторно).

Ясно, что упасть вот так на хвост романтической парочке — это жуткая бестактность. И последний час перед выходом из хорватского порта Риека стажер-эксперт RCR очень изобретательно успокаивала свою совесть рассуждениями о служебном долге. Но как только арго-лодка покинула порт, романтическая парочка, 38-летний Зайз и 32-летняя Хоген, показали, что вовсе не считают такое поведение бестактностью. Зайз передал управление роботу-боцману (сокращенно: робоцману), после чего заявил:

— Согласно протоколу тест-драйва, экипаж переходит к оценке рекреационных свойств круизной лодки. Аслауг, что тебе подсказывает интуиция на такой случай?

— Интуиция подсказывает мне применить право неожиданности.

— Бинго! — воскликнул Зайз и посмотрел на Жаки. — Ваш выход, спецагент!

— Я не спецагент, я стажер-эксперт! Еще лучше по имени. Я не поняла, что такое право неожиданности и какой мой выход.

— Право неожиданности, — пояснила Аслауг, — из Анджея Сапковского. Такой польский фэнтези-новеллист. Он создал, в частности, эпос о ведьмаке. Право неожиданности это магические последствия ситуации, когда ты встречаешь дома то, чего не ожидаешь.

— Например, — уточнил Юлиан, — мы пришли на причал, а около тестовой лодки — ты.

— Да, извините, наверное, я должна была позвонить, но так уж вышло…

— Не извиняйся! — весело перебила Аслауг. — Ясно, что ты решила применить потенциал полицейской цифровой слежки и взять нас тепленькими. У тебя чётко получилось, но теперь мы нарисовали на тебя право неожиданности.

Жаки Рюэ подняла руки в знак признания.

— OK, я согласна, только если без сексуальных извращений.

— Без извращений не получится, — строго сказала голландка-физик. — Видишь ли, я ехала полтора часа на автобусе из Триеста в Риеку для сексуальных извращений. У меня нет причин менять намерения, так что обсуждаются лишь варианты, но не суть дела.

— Вообще круто! — брякнула франко-мулатка. — И как ты это себе представляешь?

— Юлиан, как мы это себе представляем? — обратилась Аслауг к консультанту по ЯД.

— Я думаю, как Кацусика Хокусай представил это на картине Tako no ama.

— Ты прав, как триста троллей! — обрадовалась Аслауг. — Это просто и гениально! Где Katatsumuritako, там и Tako no ama!

— Может, хватит издеваться?! — возмутилась стажер-эксперт.

Аслауг и Юлиан с серьезным видом переглянулись, затем хором заржали, и Аслауг изящным движением выудила из дорожной сумки бумажную коробку, содержащую дюжину бутылок «Lowlander» — знаменитого голландского портера.

— Вообще круто! — повторила Жаки, на этот раз с позитивной интонацией.

— Поехали! — сказала Аслауг, открывая первую бутылку.

— Поехали! — согласилась Жаки, следуя ее примеру.

— Поехали! — поддержал Юлиан, и после первого глотка объявил: — Вот теперь можно предметно обсудить извращения. Начнем, пожалуй, с картин Хокусая.

— Да, так будет хронологически правильнее, — сказала Аслауг, и Юлиан продолжил:

— Кацусика Хокусай, японский художник, создавший в 1814-м экзотично эротичную картину «Tako no ama» (Осьминог и ныряльщица). Тема картины в принципе ясна, а конкретно надо смотреть. Вот. Через 170 лет эта картина побудила двух российских фантастов, братьев Стругацких, включить в НФ-детектив «Волны гасят ветер» некий фрагмент японской хроники XIV века, вероятно вымышленный, о katatsumuritako. В русскоязычной фонетике — катацуморидако.

— И в честь него названа эта арго-лодка? — спросила франко-мулатка.

Юлиан Зайз утвердительно кивнул и продолжил:

— Katatsumuritako по-японски — улитка-спрут. А по тексту той возможно вымышленной японской хроники, это крупный головоногий моллюск с панцирем пурпурного цвета, размером как лодка. Вот почему наша лодка сделана пурпурного цвета. Далее, уже по основному тексту Стругацких, катацуморидако оказался реальным моллюском вроде современного панцирного осьминога-аргонавта, только огромным и очень древним. Катацуморидако там родом из силурийского периода. Его личный возраст более 400 миллионов лет. И его биополе меняет человеческую психику.

— Аргонавт, — произнесла Жаки, — меняет человеческую психику. Это специально построенная связь с аргонавтингом, как эскапистской субкультурой, или что?

— Эта лодка, — ответил Юлиан, — придумана для японских юзеров, им нравятся мифы.

— Всем нравятся мифы, — сказала Аслауг, — но японцы не стесняются признавать это.

— Ладно, — Жаки кивнула. — Всем нравятся мифы. Но почему лодка такая маленькая? В смысле для жизни на борту в открытом море нужна лодка значительно крупнее.

Аслауг и Юлиан снова переглянулись, и голландка предложила:

— Расскажи ей про дальневосточных азиатов. Я с удовольствием послушаю вторично.

— Итак, — сказал он, — яхта открытого моря должна иметь главный габарит от 30 до 70 футов. Такое мое мнение. Но аргонавты попросили меня подумать над моделью для азиатских друзей, с заданными габаритами 18x7x7 футов. Дело в том, что власти там установили анти-аргонавтинговые запреты, но их можно обойти, если сделать лодку, полностью помещающуюся в TEU, стандартный 20-футовый морской контейнер.

— А много ли аргонавтов в Дальневосточной Азии? — спросила стажер-эксперт.

— Очень много, — ответил консультант по ЯД, — и они ждут серию «Katatsumuritako».

— Надо же… Я бы остереглась идти в открытое море на этой скорлупке.

— Однако сейчас ты делаешь именно это, — с веселой иронией сообщила Аслауг.

— Что-что?!

Юлиан успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Мы идем не очень далеко, на Сицилию.

— У меня, — пояснила Аслауг, — работа в Астрофизической обсерватории в Катаниа, и Юлиан предложил мне прокатиться на этой лодке. Тест-драйв. Романтика.

— Дистанция 1200 километров, — добавил Юлиан. — Мы будем там завтра после обеда.

— Вообще круто… — растерянным тоном произнесла Жаки. — А разве вы на ночь не намерены остановиться где-нибудь?

— Не намерены. У нас робоцман, который надежно рулит в любое время суток.

— Да? А как насчет того, чтобы поспать ночью?

— Зайди в рубку, и увидишь, — сказала Аслауг.

Стажер-эксперт последовала этому предложению и была неимоверно поражена тем, насколько много можно впихнуть на 5 квадратных метров. На входе в рубку слева — миниатюрный блок из туалета и умывальника с душем, а справа — кухонный уголок с маленьким холодильником и электроплиткой. Далее вдоль бортов два дивана, плюс столик между ними. Столик при повороте сливался с диванами, образуя лежбище, на котором свободно могли поместиться три человека. Всякая мелочь, размещенная над диванами, придавала рубке уют, а высота была достаточная, чтобы не нагибаться.

— Вообще круто! — объявила Жаки, вернувшись на хвостовую площадку-мостик.

— Это, — сказал Юлиан, — гибридный японско-гонконгский стиль. Искусство впихнуть максимум функционального инвентаря на минимальный пятачок рождено японским экономическим чудом и усовершенствовано гонконгским жилищным кризисом.

— Впечатляет, — произнесла франко-мулатка, — но жить в такой тесноте много дней по философии арго, среди открытого моря… Я не понимаю.

Аслауг сделала глоток портера и полюбопытствовала:

— Тебе доводилось бывать в японских студенческих общежитиях?

— Честно говоря, нет, а что?

— А там площадь дзе на жильца. Это размер традиционного татами: 3x6 футов. Чтобы понятнее было: там, лежа на койке, дотягиваешься ногой до двери, а рукой до окна.

— Но, — подхватил Юлиан, — именно Гонконг в эпоху Второй волны Великой рецессии породил идеальное уплотнение человеческих организмов. В ходе удорожания жилья гонконгские риелторы стали резать жилые комнаты в обычных квартирах пополам по высоте и на десять частей в плане. Так получается 20 микро-кубриков, высотой метр с дробью и площадью как тот японский татами.

— На самом деле, — возразила Аслауг, — эти микро-кубрики изобрели японцы в 1979-м. Капсюльные отели. Контейнеры 1x1x2 метра для человеческого организма.

— Да, в этом ты права, но я еще не договорил. В ходе формирования ценовой линейки гонконгского жилья возникли промежуточные решения, среди которых — piko-studio, бестселлер 2018 года, 4 квадратных метра. Я улучшил этот дизайн, нарастив метр, и получил интерьер рубки «Katatsumuritako». Конструктивная критика приветствуется. Конструктивные идеи тоже. Надо придумать способ увеличения лодки, такова одна из задач нашего тест-драйва. 18x7 футов посреди моря недостаточно для комфорта.

— Но как? — удивилась Жаки. — Ведь если увеличить, то лодка не поместится в TEU.

— Надо чтобы поместилась, — ответил консультант по ЯД. — У русских на флоте особая поговорка есть: каждый мичман должен уметь впихнуть большую вещь в меньшую.

— Поговорить легко, сделать сложнее, — с практичным цинизмом отметила Аслауг.

Жаки Рюэ отхлебнула портера из бутылки и задала вопрос, вертевшийся в голове:

— Слушай, Юлиан, зачем ты этим занимаешься? В смысле арго-лодками. Вряд ли это приносит тебе хороший доход. Ты намного больше имеешь на нормальных яхтах.

— Верно. Я уже говорил, что имею, в основном, на яхтах от 30 до 70 футов. Но кроме заработка, существует еще много мотивов. Если точнее, то заработок — это вторичный мотив. Заработок сам по себе бессмысленная штука. Он нужен лишь как инструмент реализации первичных мотивов: комфорт, плюс хобби, плюс любопытство.

— Так, а что для тебя эти арго-лодки? Хобби или любопытство?

— Нет, для меня это комфорт. Я комфортно чувствую себя, помогая этому проекту.

— Юлиан, я не понимаю: при чем тут комфорт?

— Элементарно, Жаки. Как донаты уличному музыканту, поющему в стиле, который нравится тебе. Тебе комфортно, когда он поет, и ты бросаешь монеты в его шляпу. В случае со мной и арго — те же донаты, но в форме работы за символическую оплату.

Стажер-эксперт энергично покрутила головой.

— Не понимаю! Тебе нравится, что они, упав в ксианзан, бросают своих близких?

— Близких не бросают, — лаконично откликнулась Аслауг Хоген.

— Ты, вероятно, не знаешь, как это происходит, — сказала Жаки. — Например, у моего бывшего однокурсника по Университету жена упала в ксианзан и просто исчезла, ничего не сказав. Он подумал худшее, позвонил мне, чтобы я помогла розыскам по служебной линии. А потом оказалось, что она ушла в море, бросив мужа с ребенком полутора лет от роду. Ладно, бросить мужа, но своего ребенка — это немыслимо…

— Это обычное дело, — спокойно возразила голландка. — Странно, что ты работаешь в полицейской структуре и не знаешь, как часто женщины бросают ненужных детей.

— Я знаю, но это относится к социально-неблагополучной семье или к нежеланному ребенку. В данном случае семья была благополучной, а ребенок — желанным.

Голландка посмотрела сквозь стекло пивной бутылки на солнце, которое только что вынырнуло из-за горизонта, затем поставила бутылку на столик и предположила:

— Судя по результату, семья лишь казалась благополучной, а ребенок — желанным.

— По-моему, — сказала Жаки, — ты не учитываешь, как ксианзан меняет психику.

— Меняет ли? — отозвалась Аслауг. — Психологи пишут, что ксианзан лишь повышает иммунитет личности к социальным шаблонам. Отмена диктата суперэго.

— Да, но личность — это баланс айд, эго и суперэго. Меняем баланс — меняем личность.

— Согласно нео-психоанализу, — сообщил Юлиан, — этот баланс меняется при каждом значимом событии в жизни. Может, личность — это иллюзия. Как ты думаешь, Жаки?

— Ты разбираешься в нео-психоанализе? — спросила Жаки.

— Разбираюсь на уровне дилетанта. Я нахватался, когда делал дизайн для 80-футового катамарана «Шамбала», плавучей школы транзакционной психологии. Профессора в обсуждении делились своими научными идеями. Там молодой профессорский состав, много моих ровесников. Это была интереснейшая работа, я часто возвращаюсь к ней. Недавно я выпустил катамаран «Дилижанс», это многоцелевой вариант «Шамбалы».

— А какая была твоя самая интересная работа? — поинтересовалась стажер-эксперт.

Консультант по ЯД задумался, перебирая в уме проекты, в которых участвовал.

— Вот ты задала задачу. Возможно, самой интересной была 110-футовая клиперелла «Артемис». Это постмодернистская фантазия на тему вдвое уменьшенного клипера «Фермопилы», чемпиона чайных гонок XIX века на маршрутах Гонконг-Лондон и Мельбурн-Лондон. Снобы от яхтинга изрядно полили меня помоями за этот проект, называя клипереллу уродливой бетонной калошей и плебейской малобюджетной профанацией. Но так и было задумано. У заказчика бизнес: композитные бетоны… — Юлиан Зайз сделал паузу, затем произнес: — Еще был феерически-интересный проект: 40-футовый заполярный мотокруизер «Белое Безмолвие». Аслауг, я рассказывал тебе.

— Я помню, — сказала голландка. — Про состоятельную пожилую парочку заказчиков из Копенгагена, убедившую тебя пойти с ними в тест-драйв в норвежское заполярье, где произошла экскурсия с аквалангами к губкам-долгожителям Лофотенских островов.

— Да, — подтвердил он. — И там у меня возникла мысль, что кибер-зонды продвинутых космических цивилизаций похожи на примитивных животных типа губки. Их хозяева — разумные существа типа силурийской улитки-спрута, и для них 400 миллионов лет не проблема и не предел. Они занимаются своими делами или развлечениями и иногда получают сигналы кибер-зондов, облетающих галактику на солнечных парусах…

Юлиан замолчал и взялся за бутылку портера. Жаки сосредоточенно спросила:

— По-вашему, мог ли астероид Каимитиро быть таким кибер-зондом?

— А если да, то что? — откликнулась Аслауг.

— То мы не одиноки во Вселенной, — ответила стажер-эксперт.

— О, да! — Аслауг хлопнула в ладоши. — Мы не одиноки во Вселенной, но что для тебя меняется от этого? Как это касается конкретно твоей жизни?

— О, черт! Не такой простой вопрос. Наверное, у меня изменится мировоззрение. Мне привычно думать, что за пределами Земли нет ничего, кроме пищи для любопытства. Чудовищные черные дыры, удивительные звезды, странные планеты. Но даже самые близкие планеты — это безжизненные каменные или ледяные мячики, на которых люди могут быть только туристами. Хорошо это или плохо, но люди обречены заниматься земными делами и жить земными ценностями. Но если мои представления окажутся ложными, то я буду вынуждена пересмотреть почти все оценки того, что происходит на Земле, вокруг меня и далеко от меня. Даже на выборах я стану голосовать иначе.

— А сейчас ты голосуешь за кого? — спросил консультант по ЯД.

— За партию евро-экологов. Это умеренно-левые умеренно-зеленые. Но, как я поняла, человеческое одиночество во Вселенной сильно преувеличено. Так что теперь стану голосовать за каких-нибудь прогрессистов, когда разберусь, кто за какой прогресс.

Голландка-физик скептически фыркнула и прокомментировала:

— Загребешься искать тех, которые действительно за прогресс.

— Это будет непросто, — согласилась Жаки, — но я попробую. А можно еще вопрос про Каимитиро, если ваше обязательство секретности допускает…

— Если допускает, то ответим, — пообещал Юлиан, сначала переглянувшись с Аслауг.

— Тогда вопрос: эти чужие, какие они, откуда, и что им надо от нас?

— Это три вопроса, — пунктуально заметила голландка, — но я не буду занудой, у меня хорошее настроение, так что я отвечу. Они, вероятно, из окрестностей Эпик Водолея, красного карлика в 40 световых годах от Солнца. Их звезда на порядок легче и вдвое холоднее, чем Солнце, но ее планеты намного ближе к ней, чем мы к Солнцу, поэтому получают достаточно тепла. Система Эпик Водолея — компактная, как система нашего Юпитера со спутниками. Три из них похожи на Марс, их орбиты близки друг к другу, поэтому джамбли, возникнув на одной, вероятно, вскоре колонизировали две другие.

— Джамбли? — переспросила Жаки.

— Условное название из сюрреалистической поэмы Эдварда Лира, — пояснил Юлиан. — И кстати, все изложенное не секрет. Оно есть на дюжине уфологических сайтов.

— Но, — заметила франко-мулатка, — секретом может быть правдивость этих данных.

— А кто тут говорит о правдивости? — с артистичным удивлением спросила Аслауг.

Жаки Рюэ так же артистично округлила глаза.

— Никто не говорит о правдивости, это шум ветра и волн. Продолжай, пожалуйста.

— OK, я продолжу… По материалам уфологических сайтов, разумеется. По принципу здравого смысла отбросим спекуляции о внешности и целях джамблей. Каимитиро отправлен в полет примерно 40 тысяч лет назад — и уже тогда технологии джамблей опережали наши сегодняшние технологии на тысячелетие. Это значит, что джамблям ничего не надо от людей, как людям ничего не надо от жабовидных ящериц.

— Э-э… А что такое жабовидная ящерица?

— Это колючая несъедобная ящерица, похожая на жабу. Живет в пустыне Мохаве.

— Ясно. Но что если уфологии правы, и джамбли решат захватить Землю?

— Не беда. Когда США захватили Мохаве, жабовидные ящерицы даже не заметили.

— Если так… — произнесла француженка, — значит, люди безразличны джамблям, и здравый смысл не допускает, что они поделились с нами некоторыми технологиями. Например, туннельным протонным синтезом и молекулярным дизассемблером.

— Хороший вопрос, — оценила Аслауг.

— Хороший ответ, — откликнулась Жаки. — Будь все так, ты отреагировала бы иначе.

Голландка-физик покачала головой.

— История мутная. Реально мутная. Не знаю, что твой дядя говорил тебе…

— Дядя Анри тоже говорил: история мутная. Я думала, это только из-за секретности.

— Не только, — сказал Юлиан. — Рассуди сама: если обмен какими-либо сообщениями с Каимитиро состоялся, то как можно быть уверенным, что сторонами были правильно интерпретированы сообщения?

— Я как раз стараюсь это рассудить. Если за подписью Каимитиро в интернет попало сначала описание протонного туннельного синтеза, затем еще метода молекулярного дизассемблера, и оба метода — работают, то интерпретация явно правильная.

— Твоей логике, — ответил он, — не хватает доказательства, что автором этих описаний является именно кибер-зонд Каимитиро, а не какая-то группа людей, которые просто использовали бум вокруг Каимитиро, чтобы популяризовать свои разработки.

— Э-э… А откуда у этой группы взялись подобные технологии?

— Без понятия, — он пожал плечами. — Может, они хакеры и обчистили какие-то архивы запретных технологий. Сколько разработок скрыто после Первой Холодной войны?

— Теория заговора? — скептически спросила она.

— Гипотеза заговора, — пунктуально поправила Аслауг Хоген.

Франко-мулатка кивнула, глотнула портера из бутылки, и подвела итог:

— Спасибо, ребята. Теперь у меня есть, над чем глубоко подумать.

— Без проблем. Обращайся! — весело сказала голландка.

— Непременно обращусь! — Жаки улыбнулась. — А тебе когда надо быть на Сицилии?

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто я подумала: если ты не очень торопишься, то остров Корфу по пути.

— Корфу на 60 километров восточнее нашего маршрута, — заметил Юлиан Зайз.

— Это что, единственная проблема? — спросила Аслауг.

— Это вообще не проблема, если ты не торопишься.

— Реально мне надо быть на Сицилии послезавтра утром, а Корфу — отличное место.

— Более чем отличное! — сообщила Жаки. — На Корфу живет моя бабушка по отцу, мы запросто к ней впишемся.

— А не перебор ли толпой вписываться к пожилой леди? — усомнилась голландка.

— Ничего подобного! Моя бабушка замечательная и обожает гостей. А в XX веке она работала в чем-то жутко секретном, то ли ядерном, то ли ракетно-космическом. Как сболтнул один субъект, она даже что-то делала в Неваде на базе Саут-Грум-Лейк.

— Что, реально Саут-Грум-Лейк? Та самая Зона-51? — удивилась Аслауг Хоген.

— Та самая, — Жаки кивнула, — хотя бабушка до сих пор отказывается обсуждать это.

— OK, — Аслауг махнула рукой, — если так, то и без этого найдется что обсудить.

— OK, идем на Корфу — заключил Юлиан и задал робоцману корректировку курса.

— Время прибытия на Корфу: 4 часа утра, — почти сразу сообщил робоцман.

Консультант по ЯД азартно потер руки, развернул свой ноутбук поудобнее, поискал нечто в архиве, открыл файл и снова развернул ноутбук, чтобы остальные видели.

— Вот, это об увеличении арго-лодки для контейнера TEU. Полдела сделано раньше.

— Что это за сковородка на рельсах? — спросила Аслауг.

— Это максимальная нерегистрируемая микро-яхта для Финляндии, — пояснил он. — По закону, регистрируется лодка длиной более 18 футов, с мотором мощнее 15 КВт. Нет указания ширины и тоннажа. Значит, ширина возможна тоже 18 футов, и вес любой.

— Круглая лодка? — снова спросила Аслауг, и ехидно указала: — С мотором 15 КВт оно поплывет не быстрее, чем дохлая селедка.

— Камбала, — ответил Юлиан.

— Ладно, камбала. Какая разница?

— Камбалой, — пояснил он, — называлась 25-футовая круглая шлюпка адмирала Попова, сделанная в 1870-м. Это кстати о русском флоте и умении впихнуть большую вещь в меньшую. По условиям капитуляции в Крымской войне в середине XIX века, Россия обязалась не строить броненосцы более 100 футов. Адмирал Попов придумал трюк: строить круглые броненосцы, чтобы при такой длине выйти на серьезный боевой вес. Шлюпка «Камбала» была прототипом для круглого броненосца «Новгород».

— А скорость какая? — поинтересовалась Жаки.

— Чуть больше, чем 7 узлов, — сообщил консультант по ЯД.

Аслауг опять выдала ехидное замечание:

— Ну и зачем финнам микро-яхта с такой скоростью? Разве что кататься в Выборг и покупать у русских дешевую водку.

— Тема водки в финско-русских отношениях всегда актуальна, — сказал Юлиан. — Но в данном случае приглядись к тому, что показалось тебе рельсами под сковородкой.

— Гм… Катамаранные поплавки? — предположила голландка.

— Точнее, катамаранная форма днища. Как у гоночных лодок. Такая форма позволяет выходить на квази-глиссирующий режим при скорости всего 12 узлов. А если слегка нарушить закон о мощности мотора, то эта лодка выйдет на высокое глиссирование. Скорость на моторе 50 КВт получается 30 узлов.

Жаки Рюэ пригляделась к картинке на экране, и произнесла:

— Это круто. Тебе осталось при помощи русской водочной магии впихнуть лодку 18-футовой ширины в контейнер, у которого внутренняя ширина менее, чем 8 футов.

— Не маги горшки обжигают, — ответил консультант по ЯД и повернул 3D-модель на экране во фронтальную проекцию, после чего создал рамку по внутренним размерам стандартного контейнера TEU. Бока круглой лодки вылезли далеко за габариты.

— Сделать сборную лодку из модулей, тогда впихнется, — предложила Аслауг.

— Или сделать надувные борта, как у RIB-зодиака, — высказала свой вариант Жаки.

— Не пойдет, — проворчал Юлиан. — Я проектирую лодки, а не гробы. Море динамично, поэтому там все сборное может самопроизвольно разобраться, а все надувное может самопроизвольно сдуться.

— Тогда задача не имеет физического решения, — объявила франко-мулатка.

— По крайней мере, в рамках современной физики, — уточнила голландка.

— Не маги горшки обжигают, — снова сказал консультант по ЯД.

Следующий час он ходил по маленькой лодке «Катацуморидако» вперед-назад и от левого борта к правому, демонстрируя неплохие навыки эквилибристики (не каждый способен на такую прогулку при движении в море с приличной скоростью). Девушки периодически призывали его к осторожности, а в остальное время изобретали всякие ироничные фразы по поводу его метода поиска дизайнерского вдохновения. Юлиан совершенно не обижался на эту иронию. Кажется, это даже развлекало его.

Выполнив несколько таких обходов лодки, он вернулся на площадку кормы, где за столиком уже обе его компаньонки по круизному тест-драйву с плохо скрываемым любопытством ждали результатов.

— Ну как, ты опроверг основы физики и геометрии? — поинтересовалась Аслауг.

— Нет, но я обратил эти основы в свою пользу, — скромно ответил он, снова развернул ноутбук поудобнее и занялся модификацией 3D-модели на экране.

— Только не говори, что русская водочная магия сработала, — сказала Жаки.

— Я и не говорю. В данном случае работает голландская пивная магия, — сказав это, он ухватил еще одну бутылку портера «Lowlander», открыл, приложился к горлышку и продолжил эксперименты на ноутбуке.

Результат образовался еще через час. Основы физики и геометрии действительно, по существу сработали в его пользу. Круглая лодка стала почти разборной. Почти в том смысле, что она осталась цельной, но обрела способность складываться по простой и надежной «дверной» схеме: правый и левый борта — сегменты круга — поворачивались относительно неподвижной середины вверх на петлях и соединялись «домиком». В результате лодка во фронтальном сечении становилась треугольником, который без проблем входил в габариты контейнера по ширине и высоте.

В рабочем состоянии оба борта опускались и намертво фиксировались. Если даже (в соответствии с постулатом динамичности моря) фиксация нарушится, то этой лодке ничего серьезного не грозит. Она, конечно, будет играть на волнах как первобытный вязаный плот из бревен типа «Кон-Тики», но не распадется на фрагменты.

— Удовлетворительно… — произнесла голландка свое осторожное суждение.

— Ну, Аслауг, если ты сказала «удовлетворительно», то я спокоен, — сказал Юлиан и нажатием клавиши отправил файл проекта по электронному адресу некой фирмы.

— Надо дать имя этой модели! — заявила Жаки.

— Имя… — консультант по ЯД задумался, — вот что! Я назову это «Kolobok».

— Kolobok — это что? — спросила она.

— Это круглый волшебный пирожок из общего фольклора восточных славян. Колобок полежал-полежал, и прыгнул: с полки на пол, по полу к дверям, перепрыгнул порог, покатился со двора. И стал петь песенку: я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…

— К бабушке мы как раз придем, — заметила Жаки Рюэ.