Букет для улитки

19. Знакомство с африканской пираткой и наследием Каддафи

Утро и далее 18 мая. Поперек Франции от Лимоне до Реймса

Тунисскую компанию «Wallyscar» основал Зиед Гуига в 2006-м, и с командой родичей занялся производством полукопий культового маленького джипа «Wallys-MB» времен Второй Мировой войны. Начав с очень дешевых машин, команда Гуига постепенно за десятилетие перешла просто к компактным бюджетным внедорожникам. В общем, как положено на глобальном рынке, приняла правила игры в олигополии и получила свой небольшой сегмент. Яркий старт «Wallyscar» завершился стандартной серой ролью.

Автомобиль, приобретенный Лаурой, был маркирован как «Wallys Tunis» и даже слегка напоминал тот же культовый военный «Виллис» длиной три с третью метра. Но только слегка. При ближайшем рассмотрении Поль заключил, что это какая-то оригинальная конструкция, происходящая скорее от квадроциклов, чем от автомобилей. Хотя какая разница? Главное, чтобы эта хреновина ехала быстро и не ломалась. Судя по отзывам, африканские пиратки обладали неубиваемой надежностью и никаким комфортом. Эта модель, по первым ощущениям после выезда, соответствовала такой характеристике.

Примерно полчаса — до городка Беллевилле — они ехали среди редкого потока армейских грузовиков. Тут, на административной границе региона, уже образовался блокпост для проверки документов, и перед ним — пробка из полдюжины грузовиков.

— Дебилы, — лаконично прокомментировал майор-комиссар, остановив джип.

— Наверное, такой порядок при режиме ЧС, — предположила Лаура.

— Верно, такой порядок. И президент с советниками — дебилы, что ввели режим ЧС для региона. Ущерб от таких действий больше, чем от терактов.

— А нас тут не остановят вообще? — спросила она.

— С моим служебным ID вряд ли остановят, — сердито проворчал он…

И оказался прав: через четверть часа они выкатились на равнину Бургундии. Тут не наблюдалось изобилия армейских машин, текла обычная цивильная жизнь, и по шоссе двигались, соответственно, обычные автомобили.

— Надо же, — произнесла Лаура, — будто нигде ничего страшного не происходит.

— Зависит от того, что считать страшным, — ответил Поль, успевший обдумать новости, просмотренные за завтракам.

— Ты об арестах аргонавтов? — спросила она.

— Да, в частности, об этом.

— Слушай, Поль, а какой смысл этих арестов?

— Никакого смысла, — ответил майор-комиссар. — Очередное следование неадекватным и деструктивным рекомендациям ИИ. Кстати, офицер на блок-посту сказал, что в Лионе начались беспорядки у главного офиса Интерпола. Глянь по интернету: что там?

— Сейчас зачитаю, — сказала Лаура, извлекла смартфон из кармана штормовки, открыла агрегатор новостей и начала зачитывать вслух:

Перед началом рабочего дня толпа агрессивно настроенных граждан заблокировала строительной техникой главный офис Интерпола в северной части Лиона. Произошел конфликт, в который сначала вмешалась местная полиция, но затем самоустранилась. Демонстранты, пользуясь этим, разбили стекла в нижних этажах офиса, повредили все автомобили на служебной парковке, собрали и подожгли пирамиду автопокрышек. На данный час работа офиса парализована. Демонстранты требуют освободить из тюрьмы Интерпола всех арестантов, относящихся к субкультуре арго. Лозунги на плакатах: «Народ — не кукла в играх плутократов», «Абвер Четвертого рейха — вон из Лиона», «Дайте аргонавтам уплыть — это их жизнь», «Евро-бонзы, не провоцируйте терроризм»… К полудню прогнозируются массовые беспорядки в Париже и Марселе… Стало известно о веерных арестах, проведенных жандармерией в кемпингах арго… Клод-Батист Лафит — телеведущий, депутат парламента от левоцентристской партии (входящей в коалицию большинства) заявил по TF-2 следующее: «Мы все желали бы социально-экономической и политической стабильности в стране, но этой цели нельзя достигнуть, игнорируя гражданские права специфических групп населения. Примеры Северной и Центральной Африки, Восточной Европы и Восточной Азии показывают негодность таких методов, даже применяемых, казалось бы, в интересах нации. Метод принуждения к лояльному стилю жизни, завезенный из Китая, вызвал в том же Китае «мятеж черных рубашек», последствия которого ударили по всей мировой экономике. Правительству лучше не обманываться версией о безумном бомбере-улиткофиле, не соревноваться с арго в хаосе обмена ударами по формуле «аресты против терактов», а пригласить умеренных лидеров арго за стол переговоров, чтобы найти компромисс»… Президент республики в 7 утра экстренно обратился по TF-1 к нации с призывом не поддаваться панике, соблюдать спокойствие и отнестись с пониманием к временным неудобствам, связанным с усиленным режимом контроля в морских и речных портах, аэропортах, на железнодорожных вокзалах и на автострадах… Торги на фондовой бирже «Euronext NV» приостановлены на три дня во избежание курсового срыва из-за опасений, вызванных ультиматумом Руди Ландрада.

На этой новости Лаура прекратила декламацию и спросила:

— Мне послышалось, или ночью ты по телефону сказал слово «хуррамиты»?

— Считай, тебе послышалось. Если бы даже я сказал, то это была бы служебная тайна.

— Ясно, Поль. Значит, я не буду зачитывать тебе новость про хуррамитов.

— Все-таки зачитай, пожалуйста.

— Ладно, если ты просишь. Она перехватила смартфон поудобнее и прочла вслух:

«Бенгази, Ливия. Пожар и взрывы на нефтехранилище государственной корпорации AGOCO, южнее центра города, юго-восточнее парка Будузира и морского порта… По сообщению анонимного источника, сначала четыре сильных взрыва разрушили нефтяные резервуары, содержавшие около полумиллиона баррелей сырой нефти. Эти взрывы стали причиной возгорания. Сейчас район пожара оцеплен военными. Погода практически безветренная, и шапка дыма расползается во все стороны… Сильное задымление наблюдается в порту и в центре города. Правительство Ливии объявило пожар диверсией сепаратистов Тобрука (неподконтрольного Триполи). Как утверждает информбюро Триполи, сепаратисты вошли в сговор с хуррамитами (сектой непримиримых синкретического толка, известной с VIII века и практикующей крайне жестокие методы борьбы против основных ветвей ислама — суннитов и шиитов)… Власти частично-признанной Киренаики в Тобруке заявили о своей непричастности, выдвинув версию, будто пожар вызван перестрелкой мафии Бенгази и сил коменданта Бенгази, назначенного из Триполи — в ходе дележки поборов с нефтяного бизнеса. Эти перестрелки действительно случаются. В ответ на обвинение в сговоре с хуррамитами власти Киренаики обвинили в таком сговоре коменданта Бенгази… Миссия Красного Полумесяца в Бенгази сообщает о росте радиационного фона, что может быть связано с выпадением нефтяной копоти и золы, содержащей естественные радионуклиды. Безопасный уровень радиации в Бенгази превышен более, чем вдвое… Анонимный источник сообщил об аварии на складе радиоактивного шлака, который построен в 1970-х по инициативе СССР, а позже использовался властями Франции для захоронения отработавшего топлива АЭС по договору между Шираком и Каддафи. По версии источника, склад находится на территории госкорпорации AGOCO, и пожар на нефтехранилище связан с неконтролируемым разогревом радиоактивного шлака… Репортер газеты Il Manifesto утверждает, что связался по сети с Хакимом аль-Талаа, лидером хуррамитов, который косвенно подтвердил версию ядерной аварии. Он также рекомендовал коменданту Бенгази начать эвакуацию, поскольку авария развивается по кыштымскому сценарию, что согласуется с пророчеством Каддафи… Итальянская нефтяная компания Eni эвакуирует весь свой персонал из Бенгази…»

Тут майор-комиссар Тарен прервал ее декламацию:

— Стоп! Что такое кыштымский сценарий и последнее пророчество Каддафи?

— Поль, я что, похожа на историка? — осведомилась Лаура.

— Ты похожа на очень красивую женщину с интернетом, — ответил он.

— Поль, знаешь разницу между очень красивой женщиной и личным референтом?

— Я знаю, и не стал бы грузить тебя работой, но я веду машину. И я обещаю огромную вкусную пищевую компенсацию, как только ты решишь остановиться и пообедать.

— Ты влип, Поль! — весело объявила она. — Мы обедаем в Реймсе по полному профилю!

— Реймс годится, — ответил он, — две трети пути к Брюсселю.

— Тогда я готова поработать. Начну с поиска кыштымского сценария…

С этими словами она нырнула в пучину интернета и через полчаса сообщила такую информацию: Кыштым — секретный городок в бывшем СССР, на Урале, рядом с Челябинском. Созданное там сразу после Второй Мировой войны полувоенное предприятие «Маяк» занималось всем ядерным: от оружия и радиоизотопов до переработки и утилизации радиоактивных отходов. С момента основания и до середины 1950-х утилизация была упрощена до изумления: отходы в виде водного раствора сливались в бетонированные котлованы, затем это закрывалось бетонной крышкой, а тепло от распада отводилось с помощью простейшей системы охлаждения. Осенью 1957-го сломалось охлаждение в котловане с раствором, содержащим почти сто тонн разнообразных ядерных отходов. Раствор стал выпариваться, концентрация — расти, и произошел взрыв такой силы, что оконные стекла выбило в радиусе двух миль, а содержимое котлована взлетело в небо примерно на милю в виде радиоактивной пыли и расползлось по ветру. Заражена была площадь, равная половине Швейцарии. А по количественным параметрам заражение превышало в 20 раз то, что было позже, в 1986 при взрыве на Чернобыльской АЭС.

Такая история…

— Вот дерьмо, — прокомментировал Поль.

— Еще какое, — согласилась Лаура, и углубилась в поиски ответа на загадку последнего пророчества Каддафи (о котором упомянул Хаким аль-Талаа в беседе с репортером). Поиски заняли еще около получаса, после чего тема стала достаточно понятной.

В середине февраля 2011 года в Бенгази начался мятеж исламистов против Муамара Каддафи, и Совет Безопасности ООН поддержал мятежников. Бенгази стал штабом, из которого координировались действия исламистов и сил ООН. И тогда Каддафи сказал (якобы) так: «вода, подаренная мной, встанет вам поперек горла». Имелась в виду, как нетрудно понять, Великая рукотворная река — сеть водоснабжения, построенная по его инициативе. Сеть перекачивала воду из гигантского Нубийского подземного озера к городам, расположенным на крайне сухом пустынном побережье, включая Бенгази. О пророчестве забыли после гибели Каддафи в октябре того же года. Тем более, что его Великая рукотворная река в основном была разрушена в ходе войны и смены режима. Оставшиеся резервуары кое-как продолжали снабжать водой почти миллион жителей агломерации Бенгази. Пока — продолжали. Но если Хаким аль-Талаа не ошибся насчет аварии на складе радиоактивного шлака, то эти водные резервуары будут заражены.

Выслушав эту историю, майор-комиссар снова выдал комментарий:

— Доигрались в строительство демократии, как ее понимают исламисты.

— А-а… — протянула Лаура. — Ты думаешь, там правда есть радиоактивная свалка?

— Да, — сказал он. — Я думаю, даже если раньше ее не было, теперь она там есть.

— Это как? — не поняла она.

— Это по аналогии с Австрийской Бочкой. В смысле с террористическим аппаратом…

— …Взорванным в Шванзее, — подхватила Лаура. — Видишь, я уже начала понимать ваш шпионский жаргон. Так значит, ты думаешь, что в Бенгази взорвана атомная бомба?

— Это не совсем атомная бомба, — ответил Тарен. — Это, вероятно, фюзор с оболочкой из обедненного урана. Тротиловый эквивалент меньше полтонны. Хотя это в Австрии на Шванзее было меньше полтонны, а что было в Бенгази — только дьявол знает.

Некоторое время оба молчали, просто любуясь местностью. Они проезжали восточные пригороды Дижона — древней столицы Бургундии, построенной при римской династии Северов. Тут осталось что-то. Может, стиль усадеб с виноградниками? Или аура? Хотя регион современный, просто с аграрным уклоном. Лишь иногда с трассы были видны действительно старые образцы средневековой замковой архитектуры (а не новодел). Немного позже, когда они уже проезжали городок Селонже (с изумительным замком в романском стиле), Лаура внезапно заявила:

— Пожалуй, когда приедем в Реймс, на автозаправке я закажу кроме полного бака две большие канистры. Чтоб в случае чего хватило на еще одно заполнение бака.

— В случае чего? — удивился майор-комиссар.

— У меня нехорошие предчувствия, — пояснила она. — Может, потому, что я не понимаю происходящее. Например: зачем сажать аргонавтов в тюрьму?

— Обычно они садятся за наркотики и прочую нелегальную биохимию, — сообщил он.

— Слушай, Поль, а кому какое дело до их биохимии? Генлабы, генвикторики, ксианзан никому не угрожают. Но полиция почему-то винтит больше за это, а меньше за всякие опиаты, вызывающие наркоманию с уличным грабежом ради дозы.

— Лаура, я спецагент, а не парламентарий. Не я придумываю и принимаю законы.

Она недоуменно покрутила пальцами перед своим носом.

— А если эти уроды примут закон против коротких юбок, то ты станешь патрулировать районы с линейкой и арестовывать теток в юбках короче предписанного минимума?

— Ты утрируешь, — сказал он. — Такой закон не может быть принят в наше время.

— Не слышу уверенности в твоем ответе. Ты сам знаешь: это логичный шаг к шариату.

— Лаура, при чем тут шариат?

— Ты сам знаешь, при чем. В мои средние школьные годы тут было по-человечески, но дальше все хуже и хуже. В Университете уже были эти с их религиозными правами. Я, вообще-то, не очень задумывалась, поскольку рано выскочила замуж, родила, и у меня оказались другие заботы, чем политика. Но когда сын пошел в школу, я офигела! Там четверть класса — Мухаммеды и Зейнаб. Причем они задают тон, как будто под Пуатье Абдаррахман победил Карла Мартелла, а не наоборот. Поэтому мы просто переехали в маленький город, где их нет. Муж — риэлтор, работает по всей Франции, и для него без разницы, где жить. А у меня возник мотив интересоваться политикой, так что я начала понимать, в чьих интересах запрещается эротика в соцсетях и алкоголь на улице. Сын поступил в канадский колледж и в прошлом сентябре переехал учиться за океан. Я по такому случаю наконец развелась с мужем и живу для себя. Захочу — тоже перееду.

— Ты готова из-за мусульман покинуть Францию? — спросил майор-комиссар.

Лаура энергично покачала головой.

— Нет, не из-за них, а из-за наших политиков, которые лижут задницу эмирам, получая объедки с нефтяного стола. Так что скажешь, Поль, про закон о коротких юбках?

— Только если ты обещаешь не обижаться, — произнес он.

— Ага! — весело воскликнула она. — Ты намерен сказать, будто это теория заговора.

— Нет. Так ты обещаешь?..

— Ох, я такая любопытная! Ладно, обещаю.

— Тогда слушай. Индуизм, христианство, ислам, все прочие религии — это не причины, а флажки, чтобы мотивировать толпу людей для борьбы за контроль над ресурсами: над золотом и сталью, хлебом и водой, нефтью и углем, информацией и сексом. А все эти ресурсы нужны для контроля над собранной толпой людей.

— Ладно, кто получает контроль? Политики в парламенте и правительстве, что ли?

— Конечно, нет, — ответил он. — Это марионетки. Есть всякие финансовые кланы. Вроде, швейцарские экономисты насчитали 147 таких кланов.

— О-о… Вот, значит, по-твоему, как все устроено. И на какой клан ты работаешь?

— Я не задумываюсь. Я работаю на правительство — оно платит. Какая мне разница, кто сверху дергает за ниточки этих марионеток: парламентариев, министров, президента?

— А если появится закон о длине юбок, ты будешь за эти деньги работать линейкой?

Майор-комиссар негромко фыркнул, помолчал немного, затем ответил:

— Нет, тогда продам квартиру и уеду тоже в Канаду, но только подальше, в долбанную Арктику. Буду жить на публикацию своих мемуаров, ловить рыбу и гнать самогон.

— Тогда, — заявила она, — я буду ездить к тебе в гости, чтобы смотреть полярное сияние.

— Отлично, — сказал он, — по крайней мере, у меня будет с кем выпить самогона.

— Отлично, — согласилась Лаура. — Однако, у меня, все-таки, нехорошее предчувствие.

— Глянь, что там нового в Бенгази, — попросил он.

— Сейчас, гляну… — она извлекла смартфон и щелкнула по сенсорному экрану.

Около минуты Лаура молча изучала текст и картинки, после чего объявила:

— Там полный аут. Население бежит из города и из всей агломерации. Тут сказано: уровень заражения в среднем по агломерации составил 300 миллирентген в час. Это много?

— Милли или микро? — переспросил он.

— Милли, — повторила она.

— Так… Это не очень много, и практически безопасно, если находиться там в пределах одного дня, однако, за две недели — лучевая болезнь. Там нельзя жить, пока уровень не упадет хотя бы в 100 раз. Хотя это не касается голых землекопов.

— А-а… Голые землекопы — это какая-то суицидальная секта?

— Нет, это такие роющие существа вроде голых крыс, живущих в африканской саванне, точнее под саванной, в сложных разветвленных норах.

— А-а… В смысле грунт защищает их от радиации?

— Нет. В смысле их порог лучевой болезни в разы выше летальной дозы для человека. Голые землекопы могут жить и размножаться на радиоактивном участке, где человек получит за несколько часов опасную дозу, а за несколько дней — смертельную.

— А-а, понятно. Как тараканы, которые заселяли атомные полигоны. Кстати, почему ты сказал про голых землекопов, а не про тараканов, тоже устойчивых к радиации?

Поль Тарен помолчал немного, постукивая пальцами по рулевому колесу и, вроде бы, сомневаясь: говорить или не говорить. Но затем все-таки сказал:

— Для яхтсменов в тропическом поясе важны такие факторы, как устойчивость к очень высокому уровню солнечного ультрафиолета — по сути, к радиации, а также к мелким постоянным травмам кожи и к токсинам распространенных микроорганизмов. Такие факторы свойственны голому землекопу. По некоторым данным, биопанк, известный блоггерам, как Ксиан Зан, применил фрагменты генома голого землекопа для синтеза генвекторика, распространяемого ныне под названием ксианзан.

— А это не теория заговора о ксианзане и аргонавтах? — спросила она, и сразу уточнила вопрос: — В смысле ты намекаешь, что аргонавты так очистили большую приморскую агломерацию Бенгази от обычных людей, чтобы самим поселиться там.

— Это не теория заговора, а следственная версия, — возразил он.

Лаура немедленно съехидничала:

— Значит, если обычный человек что-то такое думает, то это теория заговора. Но если спецагент думает в том же стиле, то это следственная версия.

— В отличие от теории заговора, — возразил он, — следственная версия проверяется.

— Чудесно! — воскликнула она, — Давай проверим прямо сейчас?

— Гм… Интересно, как?

— Совсем просто! Если ты прав, и все это звенья одной цепи плана, то бомба в Бенгази должна быть похожей на Австрийскую Бочку. Ведь вряд ли террористы изобретали на каждую мишень отдельную взрывную штуку. Логично?

— Да, это логично, но как мы проверим, если обе бомбы уже взорвались?

— Видишь ли, Поль, я теперь капельку разбираюсь в физике, поскольку каждый день общаюсь по skype с Оливером, а он учится в материаловедческом колледже.

— Оливер — это твой сын? — уточнил майор-комиссар.

Она утвердительно кивнула, и повторила.

— Я теперь капельку разбираюсь в физике, и знаю, что любой радиоактивный источник излучает свой спектр. У однотипных источников — однотипные спектры. Это как ДНК кровных родственников. Наверное, в Бенгази скоро будет известен спектр. Сравнив со спектром Австрийской Бочки, который уже известен, мы узнаем цену твоей версии.

— Гм… Лаура, ты что, умеешь анализировать спектры проникающей радиации?

— Нет, я не умею, зато Олли умеет. При 5-часовой разнице с Галифаксом, он проснется… — тут Лаура сделала паузу и глянула на часы, — …примерно когда мы будем обедать в Реймсе. За твой счет, кстати.

— Я помню про счет, — заверил майор-комиссар.