#Бояръ-аниме. МИМ-2. Техномант

Глава 5 Бездарь

Я посмотрел на свою ладонь, чтобы понять, что вызвало такую реакцию. Но там ничего не оказалось. В смысле, в руке у меня ничего не оказалось. Ни одной капли той самой свободной маны, которую нужно было извлечь! Вместо этого было легкое серебристое облачко, похожее на то, что я выдохнул в начале, когда искал ману внутри себя. Оно блестело и переливалось, но не собиралось превращаться во что-то более серьезное! Даже у Саши Герасимова, техноманта, которому на распределении определили уровень магического потенциала всего в семь единиц, получилось создать несколько пересекающихся линий! А где моя мана?

— Никогда не видел ничего подобного… — снова задумчиво сказал Меньшов, глядя на мою руку. — Это правда все, что вы можете? Может, попробуете еще раз?

Я сжал руку и потряс ею, разгоняя серебристое облачко, а потом глубоко вдохнул и снова попытался выпустить ману через руку. И снова получил то же самое серебристое облачко! Может, оно стало чуть плотнее, а может, это мне просто показалось, но главное — с этим совершенно нельзя работать! Даже я с моим мизерным опытом в магии понимал это!

— Да уж… — хмыкнул Меньшов. — Удивительно, как маг с таким потенциалом может быть не расположен к материамагии. Я впервые вижу такой случай. Обычно чем выше потенциал, тем больше шансов, что маг будет склонен именно к структурной магии, а вы… Вы, похоже, уникальный случай.

По его глазам было видно, что он хочет сказать что-то более грубое, но профессиональная этика удерживала его.

— Ничего. — я снова сжал кулак, раздавливая облако. — В конце концов, я техномант. Мне это не так важно.

— Я даже не буду говорить, как вы ошибаетесь. — Меньшов покачал головой. — Вы сами это поймете рано или поздно… А пока что…

Что именно он хотел сказать, я так и не выяснил, потому что раздался гулкий удар колокола, сообщающий о конце занятия.

— Домашнее задание для всех — отрабатывать выделение свободной маны, добиваясь большей четкости структур! — велел Меньшов, встрепенувшись. — Кроме вас… Вам бы хоть какую-то четкость для начала обрести.

Эти слова были адресованы мне. Сказав их, Меньшов снова задумался и отошел, а я встал из-за парты и пошел на выход.

Я не был расстроен — я этого и ожидал, хотя не в таких масштабах. Не зря же секстан определил меня в техноманты, несмотря на мой уровень магического потенциала. Он никогда не ошибается, а значит, мой час триумфа должен наступить на уроке техномагии, а до этого…

А до этого нас ждал вводный урок по биомагии. Преподаватель — знакомый мне толстячок в зеленом, — уже сидел на месте и, как только прозвенел колокол, начал говорить.

— Добрый день, дорогие студенты! Меня зовут Антон Сергеевич Котов, я декан факультета биомагии и преподаватель анимагии. Кто скажет, что такое анимагия? На этот раз, кроме Ады, поднялось еще несколько рук, в том числе и моя.

— О, молодой человек, прошу вас. — Котов указал на меня с улыбкой. — Поделитесь своими знаниями.

— Анимагия — это магия, связанная с превращением в животных. Это очевидно из названия. — я слегка улыбнулся.

— Совершенно верно! Напомните, как вас зовут?..

— Оникс.

— Тэр Оникс? — Котов поднял бровь. — Так или иначе, это правильный ответ, пять очков техномантам. Да, анимагия — это искусство превращения в различных животных, и это — запомните! — самый важный предмет, который вы будете изучать здесь! Анимагия поможет вам выжить и победить в любой ситуации! Вы под водой? Превратитесь в акулу и презрейте угрозу задохнуться! Падаете с крыши? Обратитесь орлом и парите! Вам нужно подняться по стене? Гекконы делают это каждый день по двадцать раз! Какой-то злодей назвал вас козлом? Не расстраивайтесь, и превратитесь в настоящего козла, чтобы врезать рогами ему по голове! Анимагия позволяет превращаться даже в разломных тварей, сохраняя все их преимущества! А самое главное — она позволяет в состоянии животного продолжать пользоваться магией! Анимагия — это потрясающее искусство, и сегодня вы в этом убедитесь на собственной… хе-хе, шкуре. Начнем с простого — научимся превращать свои ногти в длинные, острые и прочные когти. Это даже не первый уровень анимагии, это так, подготовительное упражнение. Оно ближе к мутомагии, нежели к анимагии, но оно многое вам прояснит. Делается это вот как!..

Но с анимагией у меня не получилось так же, как и с материамагией. Это было неудивительно, ведь действия, которые нужно было сделать, были очень похожи на те, что у меня уже не получились на либермагии. Нужно было найти в себе ману, направить её в пальцы, но не выпустить наружу, а сосредоточить в ногтях, стараясь силой мысли придать им форму когтей — любых, что придут в голову.

Странно было думать, что во второй раз у меня получится то, что не получилось в первый. Максимум, чего я смог добиться, — это заставить кончик ногтя на указательном пальце слегка согнуться, в то время как у других всё шло намного лучше. Ада и Дима смогли полностью превратить один ноготь в коготь, Паша умудрился сделать это со всеми десятью, а те, кого распределили на факультет биомагии, не стеснялись и пошли дальше, затрагивая не только ногти, но и пальцы.

В итоге к концу урока я так ничего и не добился, получил вместе со всеми остальными домашнее задание изучить строение лап кошки и отправился на обед. Ада, Дима и Паша странно смотрели на меня, как будто собирались что-то сказать, но в итоге ни один из них так и не решился. После плотного обеда мы отправились на урок аэромагии.

— Здравствуйте, студенты! — радостно поприветствовала нас молодая женщина с волосами, окрашенными наполовину в черный, а наполовину — в белый. — Меня зовут Марина Калужская, но вы можете знать меня как Перышко! Я буду преподавать вам аэромагию, и это, без преувеличения, самый важный предмет из всех, которые вы будете изучать в нашем университете!

В аудитории раздались смешки, но Калужская, похоже, не обратила на них внимания и сразу же перешла к делу, рассказывая о газовых средах и особенностях взаимодействия с ними.

— Искусство управлять газовыми средами — это потрясающее умение, поверьте мне! Одна только способность свободно летать, лучше любой птицы, уже стоит многого! Но свободный полет — это, конечно, высший уровень аэромагии, поэтому о нем вам пока что можно только мечтать. А сегодня мы будем изучать основы аэромагии — создание контролируемого маленького торнадо!

Я не удивился, когда у меня не получилось создать торнадо. Я делал всё так же, как и остальные, но максимум, что я смог сделать, — это заставить маленький кусочек бумаги, оторванный от тетрадного листа, кружиться вокруг своей оси. И то — лежа на парте. Ни о каком торнадо не шло и речи, даже когда Ада, у которой всё получилось с первой попытки, взяла на себя ответственность и начала следить, чтобы я всё делал правильно.

Стихийная магия оказалась единственным видом магии, где требовался «вербальный компонент», как сказала Калужская. Проще говоря, стихийные заклинания требовали выкриков вроде «ку-дзё» и других непонятных звуков, чтобы заклинание сработало.

— Опытные маги могут заменять вербальные компоненты на соматические, то есть заменять звуки движениями, — объясняла Калужская, показывая, как она создает тот самый торнадо легким волнообразным движением рук. — В зависимости от стихии, которую предпочитает маг, его стиль движений меняется. Так, терраманты предпочитают короткие и уверенные жесткие движения, а пироманты — широкие и размашистые. Но вам об этом пока думать рано, это так, для общего развития.

За других не скажу, а мне об этом точно было думать рано. Сколько бы я ни шептал «э-дзё-но», сколько бы ни складывал пальцы, как показала Калужская, и сколько бы ни крутил их, торнадо у меня так и не возникло. Оставалось только признать, что в стихийной магии мне тоже не суждено добиться успеха, даже на начальном уровне.

Получив домашнее задание попробовать новое заклинание, которое удаляет из воздуха всю воду, мы отправились на следующий урок — магии разума, или псиомагии. Вёл его мой старый знакомый — усатый Виктор.

— Всем привет! — радостно поприветствовал он студентов, как старых друзей. — Сегодня мы с вами погрузимся в удивительный мир псиомагии, и, поверьте, это самый важный предмет из всех, которые вы будете изучать в этом университете!

Смех в аудитории раздался даже раньше, чем Виктор закончил говорить. Но, вопреки ожиданиям, он не удивился и не рассердился, а просто широко улыбнулся и продолжил:

— Псиоманты — это мастера иллюзий и обмана, а также чтения и внедрения мыслей. Поэтому, чтобы стать псиомантом, нужно иметь особый склад ума, и это дано не каждому. Каждый псиомант должен быть готов к тому, что другие маги будут немного сторониться его, опасаясь его сил. Это происходит потому, что от псиомагии почти нет защиты. Нельзя закрыться от нее щитом, развеять заклинанием или спрятаться за броней. Единственное, что может противостоять псиомагии, — это сила разума и личность… И, конечно, артефакты! Но сегодня у нас нет ни того, ни другого, поэтому мы начнем с основ десептомагии, магии иллюзий. Сейчас вы разобьетесь на пары и попробуете создать у партнера иллюзию, что у вас… скажем, волосы другого цвета, чем на самом деле. Это довольно просто, и я сейчас вам это покажу.

Так как я по традиции сел рядом с Адой, то и в пару тожепопал к ней. Девушка быстро поняла, что нужно делать, и с третьей попытки поменяла цвет волос на угольно-черный, а потом обратно. Или, если говорить честно, ее цвет волос остался таким же, только немного темнее. Но, когда я захотел, чтобы моя способность впитывать чужую магию, отключилась, когда захотел увидеть иллюзию и удостовериться, что у нее все получилось, Ада моментально превратилась в жгучую брюнетку.

И ей это совсем не шло.

А у меня ничего не получалось. Сколько бы я ни старался, ничего не выходило. Мана уходила из меня, и уходила быстро — я это чувствовал! А результат…

Ну, Ада неуверенно сказала, что, кажется, часть волос на моей голове стала серебристой, как седые. Но это не точно.

В итоге уже четвертый вид магии меня подвел. Я буквально заливал их маной, благо мой потенциал позволял это делать, и я не чувствовал даже намека на опустошение, а толку не было. Ирония судьбы — дать мне невероятную силу, но не дать инструментов для ее использования! Цирк!

— Ничего, сейчас будет артефакторика, там тебе точно повезет, — утешал меня Дима по пути на последний урок, хотя я и не расстраивался. Мне было даже интересно, чем все это закончится, ведь не может быть такого, чтобы я оказался бездарем во всех видах магии! Должен же быть способ изменить мир вокруг, раз уж я владею энергией, необходимой для этого!

— Дима, шнурок! — предупредила идущая перед нами Ада, даже не оборачиваясь, и парень спешно остановился, чтобы завязать развязавшийся шнурок.

— Ну, даешь! У тебя глаза, что ли, на затылке есть?

— Ну да, — серьезно ответила Ада, остановилась и раздвинула волосы на затылке. — А у тебя нет, что ли?

С затылка девушки глянули два круглых злобных глаза. Они свирепо вращались, и казалось, вот-вот выпадут.

— Э-э-э… — протянул Дима, отшагивая назад и путаясь в только что подобранном шнурке. — Чтоб меня!.. Что за хрень⁈

Ада засмеялась и убрала иллюзию, вернув все на свои места. Я улыбнулся, а Дима с подозрением посмотрел на девушку и пробурчал:

— Вообще не смешно. Как ты так быстро сделала эту иллюзию?

— Так она ее и сделала кое-как, — с улыбкой ответил я. — Они же были полупрозрачные, ты не заметил?

Дима с подозрением посмотрел и на меня, наконец-то завязал шнурки и пошел впереди всех.

Кабинет артефакторики находился на первом этаже башни техномагии. Он ничем не отличался от других классов, но парты стояли не перед трибуной преподавателя, а вокруг нее, чтобы все могли видеть, о чем говорит учитель. Мы с Адой сели на первую парту, и я осмотрел кабинет. По стенам висели живые картины, в в том числе и портрет Болтона Бейтса, который снова подмигнул мне, когда я на него посмотрел. В дальнем конце класса было еще одно узкое помещение с закрытой дверью на большом стальном замке. Замочная скважина выглядела так, будто для нее нужен ключ в форме шахматной фигуры.

Я заметил, что несколько студентов не пришли на занятие вовсе — видимо, они решили, что техномагия не стоит их времени и внимания. Я не удивился, когда понял, что это Хромов, Укропов, Ватрушкин, Разумовский и его друг со странной и сложной фамилией Марипосов.

Преподаватель вошел в кабинет в тот момент, когда по университету прозвучал удар колокола. И, к моему удивлению, он оказался мне знаком! Это был тот самый заика, который вместе с Янусом голосовал за мое отчисление из университета! Получается, он хотел отчислить студента своего же факультета⁈

Он подошел к трибуне, встал на нее и обвел студентов долгим взглядом через монокль.

— З-здравствуйте! — начал он. — М-меня з-зовут Ир-раклий Б-бурков, также известный к-как Х-хронометр. С-сегодня мы с в-вами отк-кроем д-для с-себя удивительный м-мир артеф-факторики, и х-хочу в-вам с-сказать, что этот п-предмет — с-самый…

— Важный из всех, что вам предстоит изучать в этом университете! — хором подхватили студенты, и зал разразился громкими аплодисментами.

Бурков вздрогнул от такого, да так, что выронил монокль и едва успел поймать его в падении. Когда аплодисменты смолкли, он несмело улыбнулся, протер стекло платочком и вставил его обратно в глаз, будто ничего и не случилось:

— В-вы м-можете оказаться в м-мертвой з-зоне, где н-не действуют н-никакие заклинания и т-техники! В-вы м-можете оказаться б-без м-маны вовсе! В-вы м-можете столкнуться с п-противником, на которого м-магия просто н-не действует! И в-всех этих с-случаях в-вам помогут артефакты! Да ч-что я т-тут распинаюсь — д-достаточно и т-того факта, что л-любой м-маг, к-каким бы с-сильным он ни б-был, всегда им-меет п-при себе п-парочку-д-другую артефактов!

Теперь мне стало понятно, как мой экзаменатор на экзамене так быстро залечил раненую руку, но не смог позже залечить ногу — это был артефакт. Одноразовый или требующий зарядки перед следующим использованием.

Я внимательно слушал лекцию Буркова. Это было непросто из-за его заикания, но основную суть я улавливал без проблем.

Артефакты делятся на два вида: те, что падают из разломов, как «антиграв», который я потерял, и те, что создают сами люди. «Истинные», то есть пришедшие из разломов, содержат в себе, предположительно, бесконечный запас маны и могут выполнять свои функции до конца времен. «Искусственные», то есть рукотворные, делятся на «открытые» и «закрытые» — те, что требуют насыщения маной от мага, и те, в которых заряд маны заложен изначально, и артефакт перестает работать, когда его исчерпают.

Артефакты могут делать разные вещи: от простых заклинаний до сложных комплексов, которые в свободной форме конфликтовали бы. Разумеется, чем сложнее артефакт, тем выше его стоимость и больше желающих его приобрести.

Но так как сегодня был вводный урок в техномагию, Бурков остановился на этой общей информации и не стал углубляться дальше. Вместо этого он объявил, что сейчас мы попробуем взаимодействовать с простыми артефактами открытого типа и ушел в то самое помещение с замком.

Вернулся он через две минуты, неся на вытянутых руках поднос, на котором лежал пяток загогулин разных форм, размеров и цветов.

Но не это в них было главное.

Главное — то, что я их почувствовал еще до того, как толком разглядел.