#Бояръ-аниме. МИМ-2. Техномант

Глава 13 Старьевщик

Я без проблем добрался до магазина старьевщика. Просто пошел по тому пути, что указал мне спящий на асфальте бедолага, и через пять минут оказался в еще менее благополучном районе, чем тот, в котором я только что был. Разрухи здесь, конечно, еще не царило, но выбитые, а то и заколоченные крест-накрест окна, уже присутствовали.

Люди тоже попадались… разные. К счастью, никто не пытался ко мне прицепиться и не обращал на меня внимания. Тут явно действовало правило «Здесь чужие не ходят», и это отлично, потому что тратить лишнее время на очередной мордобой не хотелось. В этот раз я ничего полезного от него не получу.

Я дошел до нужного здания и быстро нашел то, что искал — дверь с ярким красным пятном. Действительно похоже на то, как будто бы кто-то плеснул краской из бутылки наотмашь.

Я взялся за тяжелую медную ручку, от холода которой заныли пальцы, и открыл дверь. Она скрипнула, и на меня дохнуло стариной. Древней, как сама планета.

Это был запах из прошлого, из предыдущей жизни, когда я равнодушно относился к байкам о магии. Запах заброшенных пещер, в которых много десятилетий не было ни единого живого существа. Запах древних свитков, в которых загогулинами и клинышками было написано, как миновать ловушки и куда пойти на очередном перекрестке.

Я полной грудью втянул этот привычный запах и шагнул в магазинчик.

Я окунулся в ветхую полутьму. Она тепло обняла меня, как старого знакомого, как доброго друга, и вежливо пригласила пройти подальше, в комнату, которая худо-бедно, но освещалось теплыми желтыми лампами, висящими по периметру.

Хотя назвать это комнатой было бы неправильно. Это был архив прошлого. Кладовая воспоминаний. Сокровищница ветхости. Даже не знаю, как еще это описать.

Единственным предметом мебели здесь был огромный, как вертолетная площадка, и тяжелый, как линкор, стол из темного дуба. Все остальное пространство занимали товары — ветхие книги с железными уголками обложек, части доспехов, а то и доспехи целиком, старинный граммофон с пластинками, пара глобусов, один из которых изображал луну, и непонятный прибор, который при ближайшем рассмотрении оказался астролябией.

И заведовал всем этим богатством старьевщик, сидящий за столом. Теперь я понимаю, почему его так называют, и даже не особенно важно, это род деятельности, или его «кликуха». Это и то и то. Очевидно же.

Старьевщик был низеньким плотным человечком с длинными седыми волосами, зачесанными назад, и такое же длинной седой бородой, сросшейся с усами. На морщинистом носу сидели маленькие очки-половинки, а в руках хозяин лавки держал самое настоящее перо для письма. Он шустро бегал им по листу бумаги (или пергамента? Не удивлюсь!) перед собой, но, когда я вошел в лавку, тут же бросил перо в чернильницу, и поднял на меня взгляд:

Здравствуйте, молодой человек! — радушно поприветствовал он меня. — Вот уж ни за что бы не подумал, что такие молодые люди могут заинтересоваться моей скромной… Барахолкой.

Несмотря на то, что он улыбался и прямо-таки лучился радушием, я ему не поверил. Я достаточно общался со всякими проходимцами, и сейчас безошибочно распознал фальшь в его голосе. Он не был рад меня видеть. Он бы с большим удовольствием предпочел бы продолжить корпеть над своими бумажками, нежели отвечать на вопросы какого-то пацана, которому лет меньше, чем любому товару из ассортимента лавки.

— Молодой человек молодому человеку рознь, — заметил я, подходя ближе к астролябии. — Интересная вещь. Красивая.

— О, очень интересная! — улыбнулся он, уже не скрывая фальши. — В древние века ее использовали для того, чтобы отражать солнечные лучи и подавать сигналы другим людям! Видите, какая она блестящая и отражающая?

— Действительно, нужная штука. — согласился я, протянул руку и перевернул астролябию, которая стояла вверх ногами, в правильное положение. — А если расположить ее правильно, то можно еще и высоту Солнца над горизонтом узнать. А через это — узнать собственную широту. Не так ли, уважаемый?..

Я посмотрел на продавца и вопросительно поднял брови.

Поняв, что меня на кривуле не объедешь, он резко перестал корчить радушного дядюшку, и нахмурился:

— Так-так… А молодой человек и правда не промах. Что ж, зовите меня Старьевщик. Можно Стар. С кем имею честь?

— Оникс. — коротко представился я.

— Отлично. Итак, господин Оникс, что привело вас ко мне? Судя по тому, что вы разбираетесь в старье, вы здесь не из-за него. Ведь у меня нет ничего такого, чего не было бы у других продавцов.

— Верно, — кивнул я. — Раритет мне не нужен. Мне нужен… особый товар.

— Особый? — Стар поднял брови. — Могу предложить шестопер тринадцатого века. Говорят, он заколдован самим…

Я не стал дослушивать — мне не хотелось. Я просто залез в сумку, вытащил кристалл манолита и положил его на стол.

Стар заткнулся на полуслове. Он внимательно посмотрел на кристалл, потом на меня, и проникновенно спросил:

— Это что?

— Это манолит. И вы это знаете лучше меня, — вздохнул я. — Уважаемый Стар, я не люблю терять время. Давайте определимся — будет сделка или я пойду в другое место, где продавец более сговорчивый.

Стар немного подумал, потом сказал:

— Ладно, Оникс! Уговорили!

Он полез под стол и, судя по щелчку, нажал там какую-то скрытую кнопку. В тот же момент столешница приподнялась, разделилась на две половины, и они разъехались в стороны, демонстрируя, что под ними лежит.

А там, под бронированным стеклом, чего только не лежало. И манолит, уложенный ровной кучкой, и горошины какого-то ярко-красного металла, и кристаллы, лучащиеся слабым светом, настолько одинаковые, словно их отксерили, и даже какой-то артефакт…

Последнее меня заинтересовало больше всего. Артефактбыл всего один, но зато такой, какой я совершенно точно не видел раньше — ни в Виварии, ни тем более на занятиях. Надо будет спросить про них у Стара… Но сначала — манолит.

— Сколько? — спросил я, пальцем толкая кристалл манолита к Стару.

— За пять граммов — двадцать тысяч, — быстро ответил он.

— Двадцать пять, — покачал я головой.

— Двадцать две, — нахмурился Стар. — Мы не на базаре.

— Верно. На базаре я бы затребовал сорок. Мы оба знаем, что вы предлагаете половину реальной цены. Но я готов согласиться на это ради анонимности.

— А разве кто-то обещал вам анонимность? — спросил он.

— Ну раз не обещал, тогда сорок, — ухмыльнулся я. — Согласны?

— Двадцать пять так двадцать пять, — поднял руки Стар. — И сколько у вас такого?

— Граммов двести наберется, — улыбнулся я, вытаскивая из сумки ту половину манолита, что взял с собой в Смекалинск. — Точный вес скажите мне вы. И не вздумайте мухлевать с весами, я все вижу.

— Ой, ну что вы такое говорите… Как можно! — с укоризной произнес Стар, но я не поверил ему ни на мгновение.

Из-под стола появились тяжелые аптечные весы с двумя чашами, и Стар, аккуратно перемещая туда-сюда гирьки, привел их в равновесие.

Манолита оказалось сто девяносто пять граммов, что в итоге давало почти миллион. У кого-то другого от таких чисел, наверное, снесло бы крышу, и, судя по взгляду Стара, он именно на это и рассчитывал… Но, похоже, обломался.

— У меня выплаты только наличными, — слегка разочарованный моей спокойной реакцией, сказал Стар. — Сами понимаете, специфика товара обязывает…

Я понимал. Этот мир, несмотря на магию, не забывал и о технологиях тоже. Электронные переводы здесь могли отслеживаться так же легко, как и в моем мире. А то и еще легче, если у них тут есть какие-нибудь артефакты, которые умеют еще и это тоже. Вообще не удивлюсь, если есть.

— Есть предпочтения по номиналу купюр? — поинтересовался Стар.

— Подождите с купюрами, — махнул я рукой. — Я сюда не только продавать пришел. Покажите мне этот артефакт.

— О-о-о, да вы еще и в артефактах разбираетесь, уважаемый Оникс! — Стар почмокал губами и полез под стекло. — Уникальная вещь! Добыта с боями полгода назад, когда недалеко от Смекалинска открылся дикий разлом!

— И что он делает? — спросил я, беря у него артефакт и пропуская через него капельку маны.

— О, совершенно невероятные вещи! Когда он при вас, вас не может поразить ни одна болезнь, ни один яд! Вы становитесь почти бессмертным, и все это — за жалкие полтора миллиона рублей! Сущие копейки за такой эффект, не так ли?

Я слушал его и улыбался, глядя, как мановые нити пронизывают артефакт, высвечивая его внутреннюю суть. Я уже знал о нем все. Я знал, сколько маны он будет требовать для каждого использования, ведь это был артефакт открытого типа. Я знал, как его использовать — нужно просто отбросить от себя и потянуться к нему сознанием, как я тянул за «поводок». И, конечно, я знал, что он делает.

Он переносит хозяина к себе, где бы тот ни был. То же самое, что и поводок, только для человека. Или персональный телепорт, если так понятнее.

Я перевел взгляд на Старьевщика и улыбнулся:

— Вы понятия не имеете, что он делает, так?

— Уважаемый Оникс! — с упреком в голосе сказал Старьевщик. — Почему вы обвиняете меня без оснований⁈ Как вы можете так думать⁈

Он секунду смотрел на меня недовольным взглядом, но я его выдержал. А он мой — нет. Выдохнул, ссутулился и недовольно признал:

— Да, не знаю. Никто не знает, что это за артефакт. Никто с таким не сталкивался и не знает, что с ним делать. Может, это вообще бесполезный кусок камня, достойный только быть разбитым на манолит.

— Полгода, говорите? — я снова посмотрел на артефакт. — Значит, вы не можете его продать уже полгода? Я предлагаю сто тысяч.

— Сто пятьдесят! — тут же вскинулся Старьевщик.

Я покачал головой и положил артефакт обратно на стекло.

— Сто двадцать! — быстро снизил цену торговец.

— Сто десять.

— Ай, черт с вами, уважаемый Оникс! По рукам!

И он действительно отвел в сторону растопыренную пятерню. И, когда я тоже протянул вперед руку, он со звонким хлопком впечатал в нее свою пятипалую лопату.

В итоге все остались довольны. Я забрал только четверть оставшихся после покупки артефакта денег, а остальные оставил у Старьевщика «на счету». Я не переживал за хниъ — я ясно дал ему понять, что вижу его намерения, и он не сможет меня обмануть. А он ясно дал мне понять, что понял меня.

Да и потом — это всего лишь деньги. У меня в сумке в Урмадане лежит еще столько же манолита, и это не говоря уже о тех разломах, что мне еще встретятся на пути.

А в том, что они встретятся, я не сомневался. Как показывает практика, я просто притягиваю к себе всякого рода неприятности.

Я забрал деньги и артефакт, вышел из магазина и посмотрел на небо. Как-то незаметно я проторчал в лавке целый час, а то и больше На улице стало темнее, и мой желудок напомнил о себе — я не ел с завтрака, а уже и вечер близится.Как-то так получилось, что в баре во время викторины было не до еды, и мы только напитки заказывали, а теперь уже определенно надо что-то перехватить.

Я огляделся, но не увидел ни одной вывески с едой. В этом районе владельцы таких заведений не хотят привлекать внимание. Ведь в таких районах кабак это в первую очередь место встречи и сбора всяких мутных личностей, и это знают не только эти личности, но и те, кто не прочь им попортить малину. В прошлой жизни мне приходилось искать такие заведения, собирая информацию по крупицам. Иногда это занимало неделю, иногда два дня.

Но сейчас мне не нужно искать именно «серый» кабак. Мне просто нужно поесть, а для этого подойдет любая кафешка. кабак. Мне просто нужно было поесть, а для этого сгодилась бы любая кафешка. Поэтому я решил просто выбраться из этого района к нормальной цивилизации и завернуть под первую же понравившуюся вывеску. С тем количеством денег, что лежали в моей сумке, я мог себе позволить даже не смотреть на эту вывеску — даже если я попаду в дорогой пафосный ресторан, где крутоны вместо сухариков, мне не надо думать о том, хватит ли налички, чтобы оплатить счет.

Хотя я сейчас любым омарам и перепелкам предпочел бы большую сочную шаурму с кучей мяса, литром соуса и килограммом овощей… М-м-м, красота, чуть слюни не потекли от одной мысли!

Камень в груди шевельнулся, словно разделял мои гастрономические предпочтения, и я, не в силах больше терпеть, отправился на поиски едальни.

И, когда я прошел уже добрых пару кварталов, внимательно оглядывая плывущие навстречу вывески, я почувствовал его. Этот запах, который я буквально пять минут назад мог себе только воображать, сейчас стал реальным. Аромат жареного сочного мяса, хрустящего золотистого лаваша и хитрых специй… То самое, что я искал! Клянусь, это оно самое!

Я остановился и огляделся в поисках источника этого аромата. Он шёл из открытой двери небольшой кафешки с названием «Капель» на скромной вывеске. Кафешка была простая, не привлекала внимания, только пара столиков и стульев под зонтиками у двери говорила о том, что здесь есть заведение. Но запах! Он был самым важным знаком.

Мне было плевать, насколько хорошо хозяева этой «Капели» умеют в маркетинг, рекламу и продвижение. Я уже решил, что я буду есть тут. Поэтому я перебежал дорогу, вызвав пару недовольных выкриков у водителей, и зашел в кафе.

Интересно, а у есть шаурма в сырном лаваше?..

Девушка в черном следила за своим объектом с балкона дома напротив. Она преследовала его весь день, с того самого момента, как он с друзьями приехал в Смекалинск. Она не спешила нападать, а собирала информацию, ведь только знание противника могло спасти от нового провала. А новый провал недопустим. Даже тот, первый, уже был недопустим, а второй подряд — это точно конец. Конец всего.

Девушка никуда не спешила. Уже давно стало ясно, что этот паренек — вовсе не так прост, как о нем думают другие, и сегодня он в очередной раз это подтвердил. Когда его друзья сели в такси и уехали, и, казалось, сейчас самый лучший момент для того, чтобы напасть, парень внезапно ввязалась в драку с шестерыми местными отбросами, и отделал их похлеще, чем повар отделывает отбивную для важного гостя. И ладно бы он просто их отделал — этим уже никого не удивить, в общем-то. Он отделал их при помощи ледоруба, который оказался у него в руке просто из ниоткуда!

Это уже было интересно. Плохо, но интересно. Цель очевидно прогрессирует, и прогрессирует очень быстро. Еще совсе недавно, когда они встретились в лесу возле Урмадана, он схватил ее оружие, а значит тогда он еще не мог призывать свое собственное. Теперь — может. Что же он будет уметь к тому моменту, когда наконец план устранения будет полностью готов, продуман и приведен в исполнение? С какими трудностями и неожиданностями придется столкнуться?

Надо придумать план как можно быстрее. Придумать — и сразу же реализовать, не мешкая и не давая обстоятельствам измениться за это время. Потому что с каждым днем эта необычная цель становится все более и более сложной. И, как бы ни было печально это признавать, такими темпами очень скоро она станет невероятно сложной. Невозможно сложной. Даже для Старшей Сестры.

Ручка двери за спиной со скрипом повернулась. Девушка стрельнула назад ярко-зелеными глазами с вертикальными зрачками, и ее рука скользнула в подсумок на поясе. Девушка вытащила из него маленький шарик с коротким хвостиком и с силой кинула его себе под ноги.

Хозяйка квартиры, тащившая на просушку целый таз белья, еще долго ругалась с соседом сверху, утверждая что он задымил ей весь балкон своим кальяном, а тот так же долго отбивался, утверждая, что никакого кальяна у него даже нет.