#Бояръ-аниме. МИМ-2. Техномант

Глава 22

Многие улыбнулись, но смеяться никто не стал. Просто не решился, на глаза у Литовой-то. Даже хулиганы обошлись ухмылками и короткими взглядами друг на друга, словно они знали что-то, чего не знали другие.

— Армамагия это подвид материамагии, который подразумевает использование свободной маны для формирования оружия ближнего боя. — объяснила Литова. — В зависимости от силы мага становится сильнее и его оружие, вплоть до состояния абсолютной прочности и абсолютной разрушительной мощи. Армамаг высшей ступени развития, такой, как я, например, способен создавать несколько видов оружия, каждое из которых будет актуально в своей ситуации. Но главное, что объединяет их — это их абсолютность. Да, тэр Они… Стрельцов?

Я поднял руку, потому что вспомнил разговор на борту «би-би» о том, что Литова подняла свой магический ранг и после этого была не сильнее новорожденного цыпленка. Потом это как-то позабылось за всем остальным, и вот сейчас вопрос про ранги всплыл вновь.

— Как вообще устроена система рангов у магов?

— Существует определенная градация силы магов, и состоит она из девяти уровней. Слушатель, это базовый уровень, тот самый, что имеет каждый из вас сейчас. После него идет ученик, потом подмастерье. После подмастерья идет мастер, после мастера — маг, и наконец архимаг.

— Вы назвали семь. — подметил я.

— Верно, потому что высшая ступень «архимаг» сама по себе делится на три категории, и самая верхняя, как несложно догадаться — архимаг третьей категории.

— Это вы? — спросила какая-то девушка из толпы первокурсников.

— Нет. — улыбнулся Литова. — Архимаг третьей категории это ранг, который за всю историю существования магии не был присвоен еще никому. Это особый ранг, которого невозможно достичь теми же методами, какими достигаются все остальные.

— А как достигаются все остальные? — спросил я.

— Очень просто на самом деле. Использованием маны. Тренировками обращению с ней. Изучением новых заклинаний. — Литова развела руками. — Владение маной, как и владение любой другой частью организма достигается только тренировками. Чем чаще вы пользуетесь маной, тем лучше вы начинаете ее контролировать. Вы, наверное, уже заметили, что все дисциплины магии не учат вас каким-то точным формулировкам и действиям, вы вынуждены действовать практически интуитивно. Вы знаете, какой результат надо получить, и пытаетесь его получить.

— А как же элементомагия? — встрял я.

— Это правильое замечание. — Литова кивнула. — Но при этом и неправильное тоже. Элементомагия не нарушает общего правила интуитивности, просто элементомаги немного смухлевали, если это можно так назвать, и открыли несколько сочетаний звуков и жестов, которые помогают людям настроиться на правильную волну и правильно обработать ману. Думаю, для вас уже не секрет, что опытные элементоманты, начиная с уровня «маг» уже не пользуются ни выкриками, ни распальцовками, поскольку это во-первых дольше, а, во-вторых, может подсказать противнику, какая именно атака его ждет.

— Значит, получается, достаточно просто творить много магии для того, чтобы умение ее контролировать росло? — не отставал я.

— Если бы все было так просто. — Литова с улыбкой покачала головой. — Дело в том, что мана в некоторых аспектах сравнима с электрическом током. Так например, магии для того, чтобы сработать, необходимо сработать на чем-то. Ей нужно что-то, через что мана пройдет, чтобы все прошло как надо. Если вы будете просто день за днем выбрасывать огненные шары в воздух, мастерство не сдвинется с мертвой точки, вам обязательно нужен хотя бы какой-то манекен или камень, для того, чтобы использовать его в качестве мишени. Это, конечно, тоже тупиковый путь, потому что манекен или камень выдержат от силы десяток заклинаний, после чего рассыплются в прах, но все же лучше, чем просто избивать воздух.

— И какой тогда выход? Как нам поднимать свой уровень? Особенно техномантам?

— Не переживайте, способы есть. — улыбнулась Литова. — А техномантам вообще достаточно просто заниматься своей обычной деятельностью. Ведь работа над артефактами, зельями или механизмами это априори работа с маной. В данном случае замыкающим объектом выступает то, с чем вы непосредственно работаете. Удобно, не правда ли?

— И как определяется, когда маг выходит на новый ранг?

— По его способностям, конечно же! Есть несколько магических техник, освоение которых будет означать, что маг уже достаточно научился работать с маной, чтобы получить новый ранг. Они даже так и называются — «пороговые» техники. Ученик со склонностью к армамагии, например, будет считаться достойным перевода в ранг подмастерья, когда освоит полный контроль над физической формой своего оружия, сможет по желанию превращать его в любое другое, изменять размеры и так далее.

— А для техномантов? Для артефакторов например?

— Насчет этого вам лучше поинтересоваться у преподавателя по артефакторике. — Литова покачала головой. — Сами понимаете, не мой предмет.

— А я слышала, что бывают случаи, когда ранг поднимали, не принимая пороговую технику! — сказала из толпы все та же девчонка, и я наконец рассмотрел, кто это — это же Оля Белова! Вот же в самом деле отличница подготовки, так и сыплет каверзными вопросами!

— Верно, такие случаи были. — Литова кивнула. — Но тут все объясняется просто. Пороговая техника это лишь признак того, что маг готов перейти на новый ранг. Когда он сдает пороговую технику, можно даже ничего не проверять, и сразу отправлять его на повышение. Но иногда готовность к повышению выявляют и иными способами, и тогда маг отправляется на повышение без сдачи. Скажем так, пороговые техники сделали пороговыми для того, чтобы маги сами понимали, когда пришло время идти на повышение ранга.

— Это какой-то особый процесс? — снова спросил я.

— О да, и довольно продолжительный. — судя по тому, как Литова скривилась, он еще и не очень приятный. — Но не будем сейчас об этом.

— Последний вопрос, тэсса Литова. — я поднял руку. — Как понять, что я готов к повышению ранга, без пороговых техник?

— О, вы это чувство ни с чем не перепутаете. — улыбнулась Литова. — Ощущение будет, как будто в вашем мановом хралинище скопилось слишком много маны, и, сколько вы ее ни тратите, она не заканчивается, а наоборот — только растет, грозя разорвать тело на куски… В общем, не перепутаете. А теперь давайте наконец уже перейдем к уроку!

Литова обернулась и показала на стоящие за спиной стойки с оружием:

— Из всего, что я успела рассказать вам об армамагии можно сделать простой вывод — это не только и не столько магия, сколько мастерство обращения с оружием. Именно это и делает армамагию таким сильным и универсальным искусством. Даже если вы останетесь без магии, вы всегда можете сражаться обычным холодным оружием.

— А почему только холодным? — спросил я. После визита к Вилатову я уже подозревал, что знаю ответ на вопрос, но спросить все равно стоило.

— По двумя причинам. Первая заключается в том, что маг не способен оперировать такой плотной маной далеко за пределами своего тела. — вместо Литовой ответила Ада. — Вторая заключается в том, что огнестрельное оружие слишком сложно устроено для того, чтобы держать в голове его точную схему и принцип работы, а это самое главное условие в армамагии.

— Блестяще! — Литова хлопнула в ладоши. — Пять очков материамантам!

Ада с ноткой торжества посмотрела на меня, а я ей прошептал на это:

— Все равно мы выиграем, заучка.

Она, не переставая улыбаться, показала мне язык.

— А теперь собираем вместе все, что я сказала ранее, и приходим к простому выводу — сегодня мы будем учиться обращаться с холодным оружием!

— Зачем это нам? — спросил из толпы Разумовский. — Вот я например элементомант, зачем мне уметь махать железками?

— Первую причину я уже назвала. — спокойно объяснила Литова. — Вторая — вы должны понимать, на что способны другие маги, потому что вас с ними в будущем придется взаимодействовать. Ситуации, когда несколько разных магов, случайно оказавшихся рядом друг с другом, вынуждены сдерживать прорыв до прибытия мобильных групп, происходят намного чаще, чем вы думаете и чем хотелось бы. Ну и третья причина — если вы откажетесь, я оштрафую ваш факультет.

Литова улыбнулась и велела:

— Разбирайте оружие!

Студенты сгрудились возле стоек, разбирая то, что им приглянется. Кто-то сразу схватился за мечи, не меньше народу предпочли ножи. Самые продуманные похватали копья, посохи и другое длинное древковое, а я… А я взял то, на что никто другой даже внимания не обратил — тонкий длинный серп на рукояти в локоть длиной. Собственно, в оригинале это оружие и произошло от простого хозяйственного серпа, причем произошло это в Японии. Это была куса, и из всей кучи оружия здесь именно она больше всего была похожа на мой ледоруб.

Я бы, конечно, предпочел сам ледоруб, но это невозможно. Здешнее тренировочное оружие затуплено, чтобы мы не поубивали друг друга, а мой ледоруб — нет. Да и вопросов его появление вызовет целую кучу.

Я крутанул кусу в руке, привыкая к необычному балансу, и тут Литова заговорила снова:

— У вас в руках артефактное оружие, оно не позволит вам причинить друг другу какие-либо раны, так что можете не переживать за это. Сейчас вам предстоит разбиться по парам и провести легкий дружеский спарринг, чтобы осознать возможности оружия, которое вы выбрали. Если же вы уже умеете обращаться с оружием, которое выбрали, то не портите самим себе обучение — вставайте в пары с другими такими же опытными ребятами!

Я хотел было встать в пару с Пашей, но внезапно оказалось, что они уже стоят с Димой. Ада тоже была уже была занята, причем почему-то занята той самой рыжей из медкабинета. В ожидании указания преподавателя, девчонки о чем-то тихонько перешептывались и тихонько хихикали в ладошки, как и полагается девчонкам.

— Стрельцов. — раздалось сзади, и я обернулся.

За спиной у меня стояла Оля Белова. С самого попадания в университет я с бывшей старостой и словом не перекинулся, как-то все не до того было — все время возникали какие-то проблемы да дела… Причем у нее тоже, судя по тому, что я вообще ее видел только на совместных уроках.

А сейчас она сама подошла ко мне. Тонкая, стройная, волосы собраны в хвост на затылке. Серьезная такая, словно хочет предложить мне беспроигрышный план ограбления банка.

Но предложила она другое:

— У меня нет пары. Встанешь со мной?

— И даже лягу, крошка. — ухмыльнулся я, отчего Оля отвела глаза и покраснела.

В опущенной руке она держала рапиру — такую же тонкую и легкую, как и сама девушка.

— Ты, наверное, совсем не умеешь, да? — она указала кончиком рапиры на кусу в моей руке. — Я постараюсь сдерживаться.

Я не стал ей ничего отвечать, потому что по сути она права — с кусой я обращаться не умею.

Я умею обращаться с ледорубом.

— К бою! — скомандовала Литова, и пары распределились по траве, так, чтобы не мешать друг другу.

— Начали!

Белова пошла вокруг меня, держа перед собой рапиру и контролируя ею пространство. Я пошел в обратную сторону, не сводя с девушки взгляда и держа кусу на виду.

Белова шагнула вперед и коротко уколола рапирой. Я перехватил клинок кусой, отвел в сторону, и шагнул вперед, прямо вплотную к Беловой. Заскрежетал металл, когда клинок проехался по клинку, и я перехватил вооруженную руку Беловой, прижав ее к себе.

— Что? — не поняла девушка, ошалело глядя мне в глаза. — Это что сейчас было⁈

— Импровизация. — улыбнулся я, отпуская руку Беловой и отшагивая назад. — Давай еще раз.

Белова снова двинулась вокруг меня, но на этот раз ее движения были другими — пружинистыми и мягкими. Взгляд изменился тоже — теперь она смотрела с легким прищуром. Она явно знает, что это скрывает от противника реальное направление взгляда, что дает неслабое примущество.

Я тоже снова пошел вокруг Оли, не меняя тактики. Все так же держал оружие на виду, и ожидал ее атаки.

И она не заставила себя ждать. Подловив меня на очередном шаге с неудобной, внешней, ноги, Оля рванулась вперед. Сверкнул в воздухе размытый блик тонкой рапиры, метя мне в грудь, но в последний момент белова хитро вывернула руку, переводя удар в голову.

Я отдернул голову в сторону, и тут же поднырнул под режущий удар, которым Оля попытался атаковать на возврате. Теперь она действовала намного осторожнее и аккуратнее, не оставляла руку висеть после удара, и не позволяла завладеть ею, как в первый раз.

— Ты же сказал, что ты не умеешь! — удивленно воскликнула Оля, двигаясь по кругу ковруг меня.

— Я такого не говорил. — усмехнулся я. — Это сказала ты. А я просто не стал отрицать. Лучше расскажи, откуда умеешь ты!

Я, конечно, не был большим знатоком Оли Беловой в своей юности, но что-то мне подсказывало, что фехтование на рапирах не было ее сильной стороной. Волейбол еще куда ни шло, но не фехтование точно.

— Что значит «откуда»? — натурально удивилась Белова. — Вообще-то я из богатого и древнего рода! В нашем роду фехтование на рапирах это… Это само собой разумеется! Все наши предки этим занимались, и все наши потомки будут заниматься!

Ясно. Аристократы, как любые богачи, в своем репертуаре. Кто-то катается на лошадях, кто-то угорает по аэроболу, а Беловы решили, что их крашем станет фехтование на рапирах. Развлечение не хуже прочих, если вдуматься, а то даже и лучше.

С Олей было хотя бы интересно сражаться. А если бы вокруг меня были сплошные наездники, да аэроболисты — смог бы я так развлечься? Ой, вряд ли.

Пока мы ходили по кругу, я невольно, по привычке, подмечал, что творится у других пар. А там ничего интересного и не творилось, говоря откровенно. Даже материаманты ничего особенного не показывали с холодным оружием, и в основном использовали его в стиле «Колоть острым концом». Создавалось ощущение, что даже если кто-то из них и пользовался холодным оружием, то это было то самое оружие из свободной маны, о котором рассказывала Литова, и, судя по тому, что я вижу, ощущается оно совсем иначе, нежели бездушная холодная железка.

— Ладно, тэсса Белова. — улыбнулся я. — Как насчет серьезного боя? Не сдерживая себя?

— Ты не знаешь, на что напрашиваешься. — еще больше прищурилась Белова. — Я занимаюсь этим с пяти лет.

— Ну так покажи, на что ты способна. — я крутнул кусу в руке, и наконец остановился, подняв ее над головой и широко расставив ноги.

— Я предупреждала!

И Оля опять кинулась вперед, стремительно чертя рапирой воздух! Она была тупая и даже кончик был закруглен, но движения Беловой были такими стремительными, что воздух все равно гудел под клинком, как под лопастью вертолета. Каждое движение рапиры перетекало в следующее, колющие удары превращались в режущие, возвраты сменялись дотягами, шаги вперед — шагами в стороны. Я уворачивался от атак, не пытаясь их перехватить или заблокировать — слишком быстрыми они были, слишком резко девушка забирала оружие обратно, не позволяя им завладеть. Если бы у нее был меч копье, я бы легко воспользовался его тяжестью и инертностью, но с рапирой это не выйдет. Оставалось только ждать, когда Оля ошибется.

И она ошиблась. Она все время пыталась зайти ко мне слева, ведь левая рука не была вооружена, и в итоге я ей это позволил. Сделал вид, что запнулся, и она тут же перетекла в сторону, атакуя мой открывшийся бок.

А я резко скрутился в корпусе, уходя от удара, и практически растянулся по земле, опираясь на левую руку. Правая вытянулась вперед, я подцепил кусой ближайшую ногу Беловой и дернул ее на себя, выводя девушку из равновесия!

Белова совсем по-девичьи взвизгнула, взмахнула руками, теряя баланс, и растянулась на траве практически в идеальном шпагате! А я, не теряя времени, подскочил ближе к ней, и прижал клинок кусы к ее шее, держа оружие обратным хватом.

Оля тяжело сглотнула, и тихо произнесла:

— Ты победил.

Я кивнул, отвел оружие в сторону и выпрямился. Подал девушке руку и помог встать с земли.

— Отличный был бой. — сказал я ей.

— Совершенно согласна! — тут же раздалось сбоку от Литовой. — Бой был просто прекрасный! По пять очков техномантам и псиомантам!

Оказывается, все студенты собрались вокруг нас и внимательно наблюдали за боем, позабыв про собственные занятия. А Литова и не думала их за это ругать, она и сама с удовольствием наблюдала за нами.

Заметив, что я за ней наблюдаю, она резко перестала улыбаться и деловито посмотрела на часы:

— Так, ну что ж, у нас осталось десять минут до конца занятия, так что я не могу не спросить — может быть, кто-нибудь из вас хочет попробовать победить грота?

Студенты тихо загудели при этих словах, словно Литова предложила съесть живого паука-птицееда и получить за это миллион турнирных очков. Вроде и хочется, и колется.

— Тэсса Литова. — обратилась к ней Оля, которой явно хотелось отыграться за поражение от моей руки. — А мы ведь можем попытаться победить его группой, верно?

— Это не запрещено. — улыбнулась Литова. — Но тогда и количество очков, которые вы получите, будет уменьшено кратно количеству участников в группе.

— Приемлемо. — Оля кивнула, и рядом с ней встала еще одна четверка элементомантов, сжимая в руках учебное оружие. — Мы хотим попробовать.

— Что ж, не смею вам мешать. — улыбнулась Литова, развернулась, щелкнула замками на сундуке, про который я уже успел забыть, и отошла.

Крышка сундука сама собой откинулась, и из нее, поскрипывая и издавая низкий гул, поднялся грот.

Или, вернее, ГРОТ.