#Бояръ-аниме. МИМ-2. Техномант

Глава 26 Далеко идущие планы

Проснувшись в субботу раньше всех, я устроил себе хорошую долгую зарядку с пробежкой, отжимаями, подтягиваниями на удобно растущей ветке дерева, приседаниями и прочими упражнениями, которые можно было делать без дополнительного веса. Во время пробежки вокруг замка я поймал на себе несколько взглядов от других студентов, которые только проснулись и выползали из помещений по своим студенческим делам, и решил с дальнейшими упражнениями переместиться на стадион. Не хватало еще мне тут тоже обзавестись собственной армией фанатов, тогда совсем уже некуда пойти будет!

Покончив с зарядкой, я с удовольствием позавтракал, восполняя потраченные калории, и отправился в Смекалинск. В одиночку. Потому что я собирался побывать там, где лишние глаза совершенно не нужны.

Доехав до города, я первым делом отправился к Старьевщику, и в этот раз мне улыбнулась удача — лавка была открыта.

— Уважаемый Стар. — с порога начал я, заходя внутрь. — Пожалуй, мне понадобится расписание работы вашей замечательной лавки.

— А, уважаемый Оникс! — фальшиво улыбнулся Старьевщик, поднимая голову от своих записей. — Я слышу недовольство в вашем голосе! Что приключилось?

Я недовольно выложил ему, как в прошлый раз не смог попасть в лавку, и он клятвенно заверил меня, что эта ситуация не повторится. В качестве гаранта он дал свой номер телефона, убедив, что спустится сразу же, как только я ему позвоню — оказалось, что он живет в квартирке прямо над своей лавкой. Удобно, ничего не скажешь.

— А теперь, когда мы разобрались с этим досадным недоразумением… — Старьевщик потер ладони. — Чем могу быть полезен, тэр Оникс?

— Сталлит. — коротко ответил я. — Я его заберу, весь. И какие еще транс-материалы у вас есть?

— О, вижу вы не растеряли делового подхода. — Старьевщик указал на меня пальцем и полез под стол, открывая свой тайник.

С прошлого визита ничего не изменилось, разве что на месте купленного мною артефакта лежал уже другой — похожий на маленький круассан «богомол». Я читал про него в Виварии, это был рукотворный закрытый одноразовый артефакт, в который было заложено заклинание геномагии. При использовании артефакта у того, кто использовал, руки на пятнадцать минут превращались в огромные богомольи клешни, крепкие, как сталь, и мощные, как гидравлический пресс. Точно такого же результата геномаги могли достичь и без всякого артефакта, но прелесть «богомола» была в том, что из-за встроенного источника маны в виде кусочка манолита, его мог использовать кто угодно, даже нормик.

За сталлит Старьевщик запросил с меня половину тех денег, что остались на моем «счету» в его лавке. Я, разумеется, принялся торговаться и сбил цену до одной четверти, на чем мы и ударили по рукам. Я получил почти полкило транс-материала, который еще предстояло придумать как обрабатывать, но мне этого было мало.

— Керамит. — провозгласил Старьевщик, демонстрируя мне два десятка небольших, в четверть ладони, белых плоских квадратиков. — Второй и последний транс-материал из тех, что у меня есть.

— И что он делает? — поинтересовался я, беря один из квадратиков в руки. — Какой легкий… Я так понимаю, это трансмутированная керамика?

— Именно, уважаеиый Оникс! — широко улыбнулся Старьевщик. — Сразу видно образованного человека! Да, это металлическая керамика, которая после обработки манолитом приобрела новые свойства. Как вы уже заметили, во-первых, она стала намного легче. Это потому, что она стала пористой, но при этом приобрела дополнительную прочность. В итоге, керамит это что-то вроде очень мелких пчелиных сот с очень прочными стенками. А самое главное свойство керамита — благодаря своей структуре он отлично справляется с ударными нагрузками. Что-нибудь про бронежилеты из керамики доводилось слыхать?

Я кивнул — именно керамическая плита стояла в спине моего рюкзака в прошлой жизни.

— Ну вот это что-то вроде того, только еще лучше. В отличие от керамики, керамит полностью поглощает всю принятую энергию, поэтому ни о какой заброневой травме не может идти и речи. При попадании в керамитовую броню пули из пулемета калибра двенадцать и семь носитель брони ощущает только легкий удар… Примерно как журналом, скрученным в трубочку, шлепнуть.

— Но броня разрушается? — уточнил я.

— Разумеется, разрушается! — Старьевщик аж всплеснул руками. — От такой-то мощи!

Ну, тут он был прав. Двенадцать и семь это калибр, который пробивает кирпичные стены и броню легких боевых машин, а о человеке и говорить нечего, какой бы класс защиты он на себя не нацепил. Поэтому керамит, если он и правда делает все то, что рассказал о нем Старьевщик, это невероятно крутая вещь при любых раскладах. Не удивлюсь, если броня из него выдержит даже удар оружия армамантов, вряд ли там энергии больше, чем в пуле из «Корда».

— Беру. — кивнул я. — Все беру.

За керамит я отдал еще четверть своего денежного запаса, и уже собрался было уходить, как Старьевщик внезапно спросил:

— А вы случайно промокашку не желаете приобрести?

— Так. — я, уже шагнувший к двери, развернулся и вернулся к столу, — Что за промокашка?

Старьевщик снова полез под стекло и достал то, на что я до этого момента вообще не обращал внимания — несколько тонких листов желтоватой бумаги. Она шуршала у него в руках, как будто была чем-то покрыта.

— Это промокашка. — сказал Старьевщик, отделяя один лист и показывая его мне. — Вспомогательный артефакт, разумеется, рукотворный. Его уникальное свойство состоит в том, что он вытягивает свойства других артефактов на себя.

— Это как? — не понял я.

— А вот прямо как промокашка втягивает пролитые чернила! — довольно улыбнулся Старьевщик. — Достаточно завернуть в промокашку любой артефакт, кроме разломных, конечно, и он превратится в бесполезную безделушку, а его свойство перейдет на промокашку. А потом можно завернуть в нее другую безделушку, и уже она станет этим самым артефактом. Именно с помощью промокашек и творятся самые великие и сложные артефакты с несколькими свойствами. Сначала делается несколько артефактов, а потом их свойства через промокашки переносятся в одну, специально рассчитанную и изготовленную форму.

— И как конкретно это работае? В смысле, как оно вытягивает свойства артефактов?

— О, я не силен в магии. — Старьевщик махнул рукой. — Я только слыхал, что это как-то связано с впитыванием маны. Вроде как промокашки впитывают из артефакта ману, а вместе с ним — и свойство тоже.

— Хм… — я посмотрел на шуршащие листы совсем другими глазами. — А давайте!

Забрав всю стопку в двадцать листов за какие-то пятьдесят тысяч, я полностью закончил с покупками, и вышел из лавки Старьевщика. Еще немного — и я бы скупил весь его потайной стол, и заодно еще и тачку, чтобы все это дотащить в Урмадан. А так все покупки поместились в мою сумку, пусть и прилично оттянули ее.

Покончив с одним делом, я перешел ко второму и направился к магазину Вилатова с целью закупиться и там тоже. Я уже более или менее ориентировался в городе, поэтому решил отправиться кратчайшим путем через переулки и подворотни.

Но не успел я пройти и пару кварталов, как выяснилось, что от второго дела придется отказаться… Или как минимум отложить его на попозже.

Потому что внезапно появилась необходимость заняться третьим делом.

Гибкую черную фигуру на крышах я заметил почти сразу, как вышел из лавки Старьевщика. Привычка постоянно смотреть себе за спину в любую отражающую поверхность, попавшуюся на пути, помогла. Да она не очень-то и скрывалась — практически в открытую маячила на виду, периодически исчезая в клубах черного дыма, как тогда, на озере, и появляясь снова, на крышу-другую ближе ко мне.

Она знала, что я ее вижу.

А я знал, что она знала.

Кем бы она ни была, это уже вышло за границы простого заказного убийства. Это уже превратилось в нечто вроде игры, только с очень высокими ставками. И пока что счет в этой игре был один-один.

Один раз она меня почти застала врасплох в особняке Идзуми.

Один раз я ее почти застал врасплох на озере.

И сейчас у нее тоже нет цели убить меня. Узнать обо мне больше — да. Собрать информацию — да. Но она уже знает, что убить меня не так просто, и в любой момент охотник и жертва могут поменяться местами. Поэтому я не ждал от нее серьезных действий, но какой-нибудь подлянки — определенно.

И она меня не разочаровала. Когда я специально, не желая больше ждать, свернул в очередной переулок, самый пустой и безлюдный, что только попались мне на пути, она атаковала. За спиной негромко пшикнуло, голову обдало волной теплого воздуха, а камень в груди предостерегающе нагрелся.

Да знаю я, знаю. Чай не дурак.

Я развернулся, призывая ледоруб и блокируя рукоятью удар сразу двух ножей. Девушка била сверху вниз, обратным хватом, явно собираясь попасть в ключичные выемки.

— Привет. — улыбнулся я, глядя в зеленые кошачьи глаза. — Давно не виделись. Я уже успел соскучиться.

Девушка молча ударила ногой мне в живот, я провалился назад, она тоже, и мы отскочили друг от друга, разрывая дистанцию.

— Слушай, непорядок. — снова попытался я начать разговор с ничего не выражающей тканевой маской. — Мы уже в третий раз встречаемся, а я все еще не знаю, как тебя зовут. Может наконец представишься?

Вместо ответа девушка метнула в меня один из ножей, тут же выхватила вместо него новый, и кинулась в атаку.

Я уклонился от первого ножа, отбил атаку второго, попытался подцепить крюком ногу девушки, как делал это с Олей, но она проворно перепрыгнула через ледоруб, и даже успела в прыжке ударить лоу-кик, целя мне в бедро.

Я на автомате приподнял ногу, принимая удар на голень, этой же ногой резко шагнул вперед, заблокировал руку девушки, атакующую на возврате, развернул ее спиной и прижал к себе, блокируя руки ледорубом.

— Так у нас знакомство не пойдет… — притворно-расстроено сказал я на ухо девушке. — Если ты хочешь, чтобы мы подружились, тебе придется сказать мне свое имя. Иначе я буду считать, что ты меня боишься.

— Это ты меня должен бояться. — ответила девушка и вскинула ногу в идеальном шпагате, в невероятном ударе себе же за плечо!

Пришлось срочно отскакивать назад, и выпускать ее из рук. Она же не стала отскакивать, а лишь развернулась и снова кинулась на меня, рассекая воздух ножами. Короткие, резкие движения, никаких деревенских молодецких размахов. Только сплошной профессионализм. Ножи так и мелькают в пальцах, поворачиваясь то прямым хватом, то обратным, в зависимости от траектории атаки. Уколы чередуются с режущими ударами, и целится она не только в корпус, но и по конечностям, и даже в голову.

Я блокировал удары, уходил от ударов, наносил удары сам, но она избегала моих атак так же легко, как я избегал ее. Мы были не просто равны по силам, мы были словно одно целое, и предугадывали движения друг друга, знали, что будет дальше, и реагировали на это даже раньше, чем оно начиналось.

Но долго так продолжаться не могло. У меня есть еще дела на сегодня. Поэтому, когда руки убийцы в очередной раз застряли в блоке рукоятью ледоруба, я воспользовался новым свойством своего оружия, и растворил рукоять в воздухе. Руки девушки провалились в пустоту, она удивленно вскрикнула, а я перехватил падающий клинок ледоруба как импровизированный нож, и атаковал убийцу в незащищенный бок.

В последнюю секунду она увернулась от удара, изогнувшись невероятным образом, и чуть не потеряла равновесие. Тогда я шагнул вперед, отзывая ледоруб в никуда, подтолкнул ее, помогая ей упасть, и аккуратно уложил на асфальт. А сам встал сверху, направив на нее ствол пистолета, который призвал аж из самого Урмадана.

— Значит, дружить ты не хочешь… — расстроено сказал я, глядя в ее злые зеленые глаза. — Жаль, ты бы хорошо вписалась в компанию моих друзей. Но я все равно должен спросить — кто такой Кантор? Почему он хочет меня убить?

— Понятия не имею, почему он хочет тебя убить. — ответила девушка из-под тканевой маски. — Я не задаю вопросов. Мне дали заказ, и я его выполняю.

— А я думал, я тебе понравился, и ты так показываешь свое внимание. — я покачал головой. — А все, оказывается, просто ради денег.

— Да что ты обо мне знаешь? — она сощурилась. — Ты не вправе меня судить!

— Это верно. — я кивнул. — Но я вправе тебя убить, как меня пыталась убить ты. Ты мне нравишься. Я расстроюсь. Может, даже сильно расстроюсь. Но убью. Ведь ты не успокоишься, пока не добьешься своего, не так ли?

Ответить девушка не успела. Внезапно камень в моей груди нагрелся так резко и сильно, что в глазах на мгновение все расплылось, и я зашипел от боли.

А потом в воздухе повис тихий перезвон колокольчиков, какой я уже однажды слышал…

Девушка, пользуясь моим замешательством, резко откатилась в сторону, и вскочила, но атаковать больше не спешила. Она, как и я, во все глаза смотрела на то, как в пяти метрах от нас, прямо посреди узкого безлюдного переулка, появляется точка ярко-фиолетового света. И как от нее вверх начинают ползти тоже фиолетовые трещины, которые прямо на глазах обрастают кристаллам и кристалликами манолита.

— Так… — тихо сказал я, опуская руку с пистолетом и призывая в другую руку ледоруб. — Ты еще тут?

— Да… — неожиданно севшим голосом ответила девушка из-за спины.

— Тогда у тебя два варианта. — продолжил я, глядя, как разлом начинает расползаться и в стороны тоже. — Или ты снова пытаешься меня убить, и я убиваю тебя, а потом пытаюсь защитить город от разлома. Или ты прямо сейчас сваливаешь отсюда, и проживешь еще какое-то время, пока не вздумаешь напасть на меня снова.

— Не угадал ни одного раза из двух. — девушка шагнула вперед и встала рядом со мно, в ее руках снова сверкнули ножи. — Мне заказали только тебя. Остальной город ни в чем не виноват. Если ты считаешь, что ты способен его защитить, значит, ты его защитишь. А наши разборки мы с тобой оставим на потом.

— То есть, третий вариант — это ты мне поможешь отбить нападение? — усмехнулся я.

— Да.

— Ну, смотри. — я покачал головой. — Каждый сам за себя. Прикрывать тебя я не намерен. А если ты еще и попытаешься ударить мне в спину, я тебя не пощажу. Как ты могла убедиться, у меня глаза есть даже на затылке.

Эх, жаль, что я так и не освоил ту иллюзию глаз на затылке, вот бы сейчас в тему была!

— Не нападу. Пока мы не закроем разлом, или пока не ляжем костьми, ты в безопасности. Даю слово Старшей Сестры.

И так она это произнесла, что сразу стало понятно, что оба слова — с большой буквы «С». Понятия не имею, что это значит, но звучит солидно и загадочно.

Мне нравится.

— Что ж, Старшая Сестра. — усмехнулся я, глядя, как разлом перестает расти и из него высовывается когтистая мохнатая лапа. — Я Оникс. Приятно познакомиться.

И, мощно толкнувшись ногами, я прыгнул вперед на противника, занося над головой ледоруб!