#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 27

Глава 8

Заипис, Та сторона

Феанор безрезультатно пытался купить себе корабль. Судовладельцы Заиписа, словно сговорившись, отворачивались при его приближении, теряя память, слух и зрение. Кто-то внезапно вспоминал о пожаре в трюме, кто-то — о том, что все суда ушли в плавание, а один даже начал заикаться и попятился в толпу.

Новость об инциденте с китами разнеслась по порту быстрее, чем дармовое вино по глоткам портовых грузчиков. А уж если «великаны с плавниками» на кого-то набросились — значит, судьба отметила его своей меткой. Таков тут обычай: связываться с проклятым — верный путь к убыткам, а заключить с ним сделку — всё равно что самому лечь на дно.

Никто не хочет иметь дело с тем, кого харкнула сама река.

— Чертовы суеверные людишки! — ругался Феанор перед зеркалом в дешёвой гостинице, где ему даже не выдали полотенце. Воителя неимоверно бесило, что он задерживался в городе. — Значит, Филинов все просчитал! Как же он бесит!

Тогда Феанор решил действовать иначе. Если не продают уже построенное — значит, сами строим с нуля. Он отправился в главную плотницкую артель Заиписа, прихватив с собой мешки золота. Был готов платить втридорога, лишь бы получить достойный корабль — пускай и пришлось бы его ждать несколько месяцев.

Однако вся артель оказалась занята под завязку: мастера расписаны на годы вперёд, и все без исключения трудятся на одного заказчика — так называемого «Короля Филинова». Они возводят амбары, пристани, жилые дома, склады — всё для альвов, что обживают Шпиль Теней, где внезапно выросло новое королевство под боком у Заиписа. Для Филинова — первоочередное внимание, для остальных — категорический отказ.

— Так значит, Филинов? Ну ладно, — прошипел Феанор, сжимая пальцы в кулак так, что хрустнули костяшки. — Не хотите по-хорошему — будет по-плохому.

Ночью он пробрался в контору одного из судовладельцев под лязг отмычки. В приёмной горел магический ночник, на полке дрожал горшок с сухим кактусом, а на столе уже через минуту лежал увесистый кошель с золотом. Без всяких церемоний — мол, считай, что сделка с Воителем состоялась.

После чего Феанор темными переулками направился к причалу. Стащил старую лодку и поплыл в открытое море. Корабль, который он давно приметил, стоял на якоре чуть за устьем, уже в пределах морской бухты — место уединённое, закрытое скалами.

На борту царила тишина, а палуба была пуста. Судя по всему, судно готовили к выходу с отливом — снасти убраны, люки прикрыты, ни души на горизонте. Феанор легко вскарабкался по канату, перекинул ногу через фальшборт и, оказавшись на палубе, быстро огляделся.

На первый взгляд — обычное судно. Высокие мачты, штурвал с витой ручкой, резные украшения в форме драконьих голов. Где-то здесь также должен быть артефакт управления ветром, чтобы дул в паруса.

Воитель едва коснулся руля — и всё пошло не так. Корабль дрогнул, как живой. Рывком Феанора подбросило вперёд, и он вцепился в штурвал, чтобы не улететь за борт. Волны запели, ветер взвыл. Судно само собой разогналось и понеслось из бухты.

А потом — иллюзия спала.

Мачты исчезали, словно таяли в воздухе, а на их месте вырастали гладкие, бледно-серые костяные наросты. Палуба под ногами превратилась в скользкий панцирь, покрытый буграми и щербатым лишаем, а штурвал оказался не чем иным, как рогатым выступом — отростком, явно принадлежащим живому существу.

Феанор больше не был на корабле. Он стоял на спине гигантской черепахи, стремительно несущейся вперёд — в открытый океан.

— Филинов! — заорал Феанор, срывая голос. Ему приходилось вцепляться в рогатый отросток, потому что ноги из-за бешеной скорости уже отрывало от панциря. Он понял: всё это была ментальная иллюзия. — Грёбаный Филинов! Я ЗНАЮ, ЭТО ТЫ!! ФИЛИНОВ!!!

И вдруг сбоку, между костяных выростов, что-то замелькало — плакат с надписью:

«Вещий-Филинов, попрошу».

Зела доложила, что Феанор клюнул на черепаху. Ну и слава моим перепончатым пальцам.

Я, разумеется, тут же поделился новостью со всеми жёнами — и в Невинске, и в Москве. Реакция была предсказуемой — коллективный угар. Камила засмеялась так, что уронила щипцы для волос. У Светки вспенился коктейль, и она чуть не поперхнулась. Лакомка тоже хохотнула. Даже Лена, обычно сдержанная, фыркнула, прикрыв рот рукой, но в итоге выдала полноценное «хи-хи». Не каждый день видишь, как твой злопыхатель добровольно оседлывает панцирную торпеду и улетает в закат, визжа как чайка в шторм.

Операция, надо сказать, прошла идеально. Почти импровизация — но зато чистая, филигранная работа. Я сработал быстро: экстренно отправил на Ту Сторону телепата из рода Смородиных — с кольцом Буревестника, само собой, а иначе ментальную иллюзию и не создать. Там он отловил черепаху, подчинил её разум, наложил ментальную иллюзию в виде корабля, одиноко стоящего в бухте. Феанор, которому отказали все судовладельцы, не мог не клюнуть.

Кольцо Буревестника сработало безупречно. Мне действительно повезло заполучить этот артефакт. Демон Мираж давно почил с миром, но его безделушка приносит пользу — по крайней мере, моему веселью она точно служит верой и правдой.

Саму черепаху я нашёл благодаря также почившему лорду Дамару. Его память, которую я вытянул, оказалась кладезем — кто бы мог подумать. Целый звериный реестр: миграции, повадки, особенности зоомагического восприятия. Эти гигантские черепахи — не такая уж и редкость. Живут на побережье недалеко от устья Андуина, любят тёплые течения, привыкли спать по три месяца подряд, а потом — как стартанут. К тому же покладистые, если ты телепат, конечно. Ментальному программированию поддаются на удивление легко — у них слабо защищён базовый контур сознания, почти без защиты. А уж если добавить правильную иллюзию поверх… ну вы поняли. Шутка мощная выходит.

Через Ломтика я продолжал контролировать маршрут Феанора. Родственник, как-никак. Черепаха в какой-то момент разогналась до такой скорости, что у воды пена пошла обратным гребнем. Феанора, бедолагу, всё-таки сдуло с панциря в сторону какого-то острова. Не знаю, обитаемый он или нет, но точно — цивилизации там нет.

Воитель почему-то проклинал меня на берегу. Сам же хотел поединка. Да ещё — нет чтобы по-нормальному его потребовать — нет, ворвался ко мне на бал и давай клинком махать. Теперь пусть не жалуется.

Ладно, засиделся что-то. Выхожу из медитации и поднимаюсь с дивана в гостиной. Пора ехать к Опчикарским. Как раз ко мне подходит Гепара — в водолазке и джинсах в обтяжку. В руках держит свернутый в трубочку пуховик.

— Даня, я готова.

— Тогда пойдём, — киваю.

Следом заходит Светка с фруктовым коктейлем, который пьёт через соломинку.

— Эх, опять вы на крутой замес едете, прямо нутром чувствую, — вздыхает блондинка. — Гепара, обязательно смотри на всё, что будет происходить. Хоть посмотрю, как кино, ваш поход.

— Хорошо, Света, — покладисто соглашается мутантка.

Кстати, Светка с Лакомкой на днях сговорились — хотели ускорить беременность с помощью травяных стимуляторов. Хорошо, что я вовремя заподозрил неладное, чуйка сработала, и поймал их на подготовке. Разнос был эффектный, слов не подбирал.

А то взяли моду — рожать за пару месяцев. И дело даже не в том, что я хочу продлить себе отпуск от бывшей Соколовой. Лакомка — уж ладно, она альва, у них организмы вообще другие: забеременела и родила Олежека за три месяца, и это в порядке вещей. Но Светке я запретил любые вмешательства. Никакой стимуляции, никаких ускорителей, никакой генной подкачки. Только витамины, травяные снадобья, только здоровый сон. Светка, конечно, поворчала, не без этого. Она вообще сверхинициативная — если не уследить, такое наворотит. Но быстро сдалась, да и не спорила толком, как и положено истинной дворянке.

Всё-таки в нормальный мир меня занесло, тьфу-тьфу — где нормальная, иерархичная структура. И разделение здесь не только по сословиям. Жена мужа всегда слушается — это закон. И я от этого кайфую, если уж быть честным.

В прошлом меня дико выматывали все эти «феминистки». Ну, речь, конечно, не про апокалиптическую Пустошь — там вообще пипец был, не до мыслей о семье.

Кстати, о женщинах: вот ещё Красивая ведёт себя, ну, необычно, даже трогательно. Когда Светка лежит, отдыхает — а теперь она часто отдыхает, как и положено беременной, — Красивая подползает, укладывается рядом, кладёт голову ей на живот. Светка начинает её гладить, а та мурчит, прямо как настоящая полосатая кошка.

Я сперва удивился. Видимо, слишком долго Красивая была тигрицей, чтобы вот так сразу снова стать человеком. Остались звериные повадки.

С Гепарой идём к машине. Николай уже открыл заднюю дверь. Красивая вдруг обгоняет нас и первой запрыгивает внутрь, устроившись на заднем сиденье, морда уткнулась в подголовник.

Придётся брать с собой. Видимо, теперь оборотница у меня — официальный участник всех выездов.

Выезжаем в сторону рязанского поместья Опчикарских. Ехать несколько часов — можно заняться своими делами. Я достаю из кармана телепатический обруч. Тот самый, который мне недавно подарил Председатель Хоттабыч.

Протягиваю обруч Гепаре:

— Надень и посиди с закрытыми глазами. Пусть твои ментальные волны настроятся на этот артефакт.

— Красивое! А что это?

— Эта штуковина поможет тебе лучше выполнять функцию Астрального якоря.

Она с интересом берёт, надевает, глаза прикрывает. А я в это время аккуратно заряжаю артефакт своей энергией — равномерно, чтобы не перегреть контур. Обруч работает только тогда, когда пульс идёт в унисон с тем, кто его носит. Иначе — глушит.

На Гепару он настраивается сравнительно быстро, заряжается тоже.

Путь занял несколько часов. Пока ехали по трассе, в мысле-речи отозвалась Лакомка. Альва всё это время возилась с саженцем Дерева Света — подарком Багрового.

Жена делится, что всё идёт неплохо: дерево прижилось в саду, растёт уверенно, и, возможно, скоро можно будет ожидать первые плоды-кристаллы.

— Отлично, — отвечаю ей. — Багровый говорил, эти кристаллы заменяют Целителя. А это значит, каждый боец сможет иметь в полевом наборе исцеляющую хрустяшку. А учитывая редкость самих Целителей, такой ресурс просто в разы усилит наши группы. Представь: любые ранения — и не нужен Целитель. Просто приложил кристаллик — и восстановился. Это меняет правила игры. Каждая группа будет защищена.

— А ещё можно будет и обычным горожанам дёшево лечиться, — подхватывает Лакомка и тут же хмурится: — Конечно, для этого надо вырастить целый лес таких деревьев… но я буду стараться, мелиндо.

— Только сама не переутомись, — всерьёз волнуюсь за здоровье главной жены. Знаю её: упахается же вдоску. — Ты мне нужна здоровая и цветущая, как твои сады.

— Задача ясна, Ваше Величество. Я вас не подведу, — смеётся альва. На этом отключаемся.

Пока размышляю, через вассальное кольцо связывается Дед Дасар. Докладывает, как обстоят дела у гарнизона в Молодильном Саду. Тролли Багрового снова вышли из себя — рычат, ломают гвардейские палатки, не подпускают никого из моих людей к деревьям. У великанов это временами случается — всё из-за короткой памяти. Уже забыли, что мои гвардейцы тоже охраняют Сад. Придётся к ним отправить Ледзора или Великогорыча: у них самые тяжёлые кулаки, а почему-то, если троллей хорошенько поколотить, они сразу вспоминают, кто у них союзники.

— Ещё объявились местные дроу, — добавляет Дед. — Хотят тебя видеть, шеф. Пограничные лорды, говорят, давно ждут беседы с новым стражем Сада.

Я хмыкаю. Ну раз ждут — придётся заглянуть и пообщаться по-соседски. А то этих дроу обидеть — как пальцем ударить: они жутко честолюбивые, и долгое молчание могут принять за игнор. А там — рукой подать до мстительной козни.

Но всё это — позже. Пока — дорога. Гепара молчит, настраивается на обруч. Красивая сопит, свесив хвост между сиденьями.

Наконец приезжаем в поместье, затерянное в лесу. Выхожу из машины, подаю руку Гепаре и по инерции глажу выскочившую Красивую по макушке — за что удостаиваюсь в ответ вкрадчивого «мурк».

На крыльце уже стоит недовольный Мерзлотник. Причина недовольства главы рода Опчикарских понятна: Михаил тоже приехал, и не один — с ним его супруга Василиса, закутанная в пуховик с капюшоном до самых глаз. Только длинноватый нос торчит наружу. Михаил, похоже, собрался взять с собой жену в наше ледниковое турне, а у неё, судя по виду, даже Дар не согревающий. И зачем тащить супругу — спрашивается?

Я ещё не успеваю ничего сказать, как Мерзлотник бурчит себе под нос, глядя косо на них:

— Баб ещё не водили мы в Подземелье…

Я приподнимаю бровь, но Михаил опережает мой вопрос:

— Отец, что ты сразу? Раз Данил Степанович берёт с собой избранницу — я тоже решил взять свою жену. Чтобы быть на равных.

Я смотрю на него:

— Это не соревнование, Михаил Семёнович. Вы ведь всего лишь наблюдатель. Обязательно было устраивать парный заход?

— Обязательно, — отвечает он равнодушно. — Я уже решил, Данила Степанович.

Мерзлотник закатывает глаза, разворачивается:

— Вот на хрена… — бурчит себе под нос. Потом отмахивается: — Ладно. Как хочешь. Пойдёмте уже — быстрее спуститесь, быстрее назад пойдёте.

— Согласен, Мерзлотник, — называю своего вассала по позывному, от чего Михаил тут же морщится. Нечего рожу строить, наследник — мы с твоим батей чего только вместе не хлебнули. Мне можно.

Вон, сам Мерзлотник согласно кивает.

Он ведёт нас вниз, в подвальное помещение под усадьбой. Каменная лестница уходит в темноту — холод ударяет в лицо ещё до того, как мы добираемся до нижней ступени. На самом дне подвала массивная железная дверь — огромная, промёрзшая до синевы. Из щелей веет стужей. Прямо навевает ностальгию по Антарктиде.

— Филин, вот и наше Ледяное Подземелье, — Мерзлотник тоже обращается ко мне по позывному. — Создано с помощью артефактов добрую сотню лет назад. Здесь всегда минус. Внутри живут аномальные низкоуровневые звери. Не дадут вам спать ни часа, ни минуты. Палатку, горилку, прочие облегчающие жизнь штуки — всё, кроме часов, по правилам запрещено брать. Это ведь не поход, а проверка главы на профпригодность. Идти в самые глубины вам необязательно — можете хоть у двери сидеть до конца третьих суток.

— Понял, — коротко киваю. — Тогда открывай, и мы пойдём.

Мерзлотник сам крутит штурвал запирающего механизма, и дверь распахивается.

— До скорого, Мерзлотник, — бросаю, хлопнув старика по плечу, и Михаил опять злится моего простому обращению с его отцом. Но мне пофиг — мы боевые товарищи, а этого Мишки и рядом не было с нами ни в Хань, ни в Антарктиде.

— До встречи, Филин. Сын, увидимся.

За мной идут Михаил с Василисой. Сбоку — Гепара. Красивая шагает чуть впереди — любит она забегать дальше остальных. Её морда быстро покрывается инеем, но ей всё равно: мех уже проверен Антарктидой — тут детский лепет. Гепара тоже не мёрзнет — я через вассальное кольцо разогнал ей кровообращение, поднял внутреннюю температуру и подкинул энергии.

Ледяной туннель широкий — здесь легко прошёл бы и отряд из пятнадцати человек. Стены покрыты инеем, потолок в узорах, будто кто-то выдувал ледяные кружева. С каждым шагом лёд становится плотнее, толще, чище. Под ногами поскрипывает наледь. Свет, кстати, даёт живой белый мох на стенах — явно приспособленный к холоду.

Справа слышу шёпот:

— Может, тут остановимся?.. — Василиса зябко поёживается, прижимаясь ближе к мужу. — Семён Глебович ведь сказал, что не обязательно идти глубоко…

— Пойдём дальше, — отвечает Михаил безапелляционно.

Я не вмешиваюсь в семейное разбирательство. Конечно, мне самому интересно прогуляться по Подземелью, да только, если честно, жаль бедняжку Василису — потому я бы и согласился остановиться.

Но Михаил почему-то не жалеет свою жену. И как-то это жестоко. Ведь Василиса — не ледовик и не огневик. Нафига вообще было её брать с собой? Ладно, моя Гепара холода не чувствует — благодаря мне. А он что? Морозит свою жену с нефига.

Но я молчу. Смысл уже что-то говорить, когда мы все внутри.

Я просто смотрю, как у неё с каждым шагом тяжелеет дыхание, как пальцы сжимаются в варежках, как капюшон всё плотнее натягивается на лицо.

Я останавливаюсь резко, будто меня за шкирку дёрнуло. Ментальные щупы, брошенные вперёд, натыкаются на хозяев этого места — за поворотом бегут сразу несколько аномальных зверей.

— Сейчас на нас нападут, — бросаю вслух.

Все тут же замирают. Я активирую теневой доспех — он ложится на плечи мягко, как перчатка, — и одновременно закрываю собой Гепару. Василиса дёргается, паника в глазах, но не медлит — натягивает боевой доспех. Щёлк — и воздушный кокон собирается вокруг неё. Девушка она всё же с выучкой, разве что мерзнет. А шлем у неё интересный — с вытянутым, словно клюв, забралом.

Михаил тоже реагирует: облекается в броню, покрытую инеем. Льдом стягивает плечи, колени, а шлем поблёскивает, как зеркало.

— Гепара, за мою спину, — говорю спокойно.

— Да, Данила Степанович, — послушно откликается мутантка. При посторонних она всегда так — по имени-отчеству. Не жена ведь, а избранница, потому в обществе важно проявлять уважение к главе рода и держать дистанцию. Мои девушки знают публичные границы.

Из туннеля вырываются твари — резкий всплеск шума, щёлк крыльев, визг. Потолки здесь высокие, и в проход залетают птицы с ледяными крыльями, переливающимися, как хрусталь, и с грифоньими головами. Размером — со страуса, а то и крупнее.

Определяю их сразу. Глыбники. Спасибо памяти «зоолога» Дамара — я вытянул это знание, и теперь знаю их повадки и свойства. Опасные твари, но полезные. Их мясо питательное, а внутри у шеи можно найти желейки — субстанцию, что согревает изнутри.

Твари ещё не подлетели, и я первым бросаю пси-гранаты — пятёрку подряд. Психические разрывы глушат половину стаи.

Один глыбник, спустившись и перейдя на бег, уже прыгает на Василису: крылья расправлены, когти вытянуты. Михаил не успевает среагировать. Я двигаюсь первым.

Мгновенно поднимаю каменную стену — она вырастает между Василисой и тварью. Птица врезается в преграду, с хрустом сползает вниз с разбитой головой. Михаил добивает её ледяными пиками. Красивая тем временем рвёт ещё парочку.

Пять секунд боя — и пятнадцать глыбников мертвы.

— Закончились, — бросаю я, просканировав округу.

Михаил подходит ко мне уже без доспеха, явно смущён. Стыд заливает лицо. В глаза не смотрит.

— Спасибо, Данила Степанович, — говорит тихо. — За то, что спасли мою супругу.

Я только киваю. Не придаю значения.

— Надо разводить костёр. А то ваша жена замёрзнет.

Вызываю огневика — одного из легионеров. Он мгновенно материализует пламя, закручивает его и стабилизирует.

Я тем временем снова поднимаю каменную стену — уже за спиной, с загнутым верхом, чтобы отсечь сквозняк и собрать жар внутри. Тепло аккумулируется, воздух становится терпимым. Василиса не выдерживает и подносит руки к костру. Пламя пульсирует, дым уходит в расселину. Хорошая планировка у туннеля — древние Опчикарские умели строить.

— Собираем туши вместе, — приказываю, формируя задание. — Вырезаем мягкое мясо — устроим привал с шашлыками.

Конечно, запах привлечёт других зверей. Но что поделать — это Подземелье. А кушать хочется, припасов ведь нет.

Я достаю клинок Тьмы. Работаю быстро. Михаил делает то же самое своим ледяным резаком. Пускай он с женой тут всего лишь «наблюдатели», но если бы сейчас стал отлынивать — я бы ему трёпку задал, честное слово.

Из шейных полостей первого глыбника я вытаскиваю прозрачную желейку.

— Положите в рот и проглотите, не жуя, — говорю, протягивая одну Василисе. — Они греют изнутри. Лучше любой печки.

— Это верно… А вы откуда знаете, Данила Степанович? — спрашивает она с удивлением. Пальцы дрожат, но к желейке тянутся.

Михаил тоже смотрит с удивлением. Значит, они в курсе про желейки — это радует. А то мне уже казалось, что Михаил всерьёз собирается заморозить насмерть свою жену. Выходит, всё же был у него план, как её согреть. И все равно зря он ее потащид сюда.

— Я убил одного долгоживущего лорда-дроу, — отвечаю просто. — И получил его память. Он знал об аномальных зверях очень многое.

Говорю честно, как есть. Михаил молчит, потом коротко кивает:

— Спасибо, что поделились, Данила Степанович.

Я пожимаю плечами:

— Вы же мои вассалы, Михаил Семёнович. Кого мне стесняться?

Это тоже факт. Но он его проглотил тяжело — лицо тут же потемнело, скулы сжались. Не нравится ему, как звучит истина.

А мне — всё равно. Я не для его комфорта это сказал. Я просто напоминаю, кто в пещере держит факел.

Пламя костра потрескивает. Ледяные стены туннеля парят, будто дышат. Мы жарим мясо на вертелах из каменных стержней-шампуров, которые я сформировал, и уминаем за обе щеки вкусные шашлыки. М-м, объедение. Ёмкость для растопленного льда я тоже сделал — простое каменное ведро. Мог бы, конечно, достать графин из Нивинска через Ломтика, но не будем нарушать традиции испытания.

— Ну что, — поворачиваюсь к Гепаре. — Давай медитировать.

— Как скажете, Данила Степанович, — отвечает она с лёгкой улыбкой, подчёркивая при посторонних мой статус. Хотя после сытных шашлычков могла бы и расслабиться.

Мы садимся рядом в позу лотоса. Я — на голый лёд, она — на сложенную куртку. Гепара надевает телепатический обруч, и я, закрыв глаза, чувствую, как её «астральный якорь» усиливается.

Михаил наблюдает за нами, хлопает глазами, потом не выдерживает:

— Данила Степанович, вы же знаете, что мы с Василисой тут только наблюдатели? Даже предупредить вас не имеем права, если вдруг что…

— Это и не нужно, — отвечаю, не открывая глаз. — Не волнуйтесь, Михаил Семёнович. Никто к нам незаметно не подберётся.

Погружаемся с Гепарой вместе в Астрал.

Второй уровень, как всегда, встречает сверкающим туманом. Я оставляю Гепару здесь — своим якорем. Её задача — удерживать точку возврата и наполнять меня дополнительной энергией. В одиночку иду глубже. Третий. Четвёртый. Пятый… Шестой уровень.

На шестом становится жарко. Вокруг пустыня, как будто кто-то наложил эффект климата. Но я понимаю: это всего лишь мое восприятие глубин Астрала. И вдруг, вдали, поднимается песчаная гора.

Нет. Это нифига не гора. Это гигантский Демон! И он почуял меня.

Ну ничего себе здоровяк! Это не просто астральный выкормыш — возможно, даже один из астральных богов.

Что делать? Валить обратно? Но если он способен пойти за мной по ментальному следу?.. Вести эту разумную глыбу энергии к Гепаре я точно не хочу. Мне бы самому спастись, а если ещё и выручать её — могу не справиться.

Так что не будем усложнять задачу.

Я резко поднимаюсь выше, прорываясь к седьмому уровню Астрала — туда, где уже почти не различимы грань сознания и первозданная энергия.

И именно там натыкаюсь на стаю Фурий. Пять крикливых, уродливых тварей, собранных будто из обрывков чужих кошмаров. Впрочем, это даже к лучшему — я на это и рассчитывал. Быстро накидываю на них пси-сеть, стягиваю, скручиваю их импульсами, заставляя извиваться от боли. Но не добиваю — в этом не было бы смысла. Я ведь поднялся сюда не для охоты.

Пока тени на краю уровня начинают шевелиться — я чувствую приближение той самой Горы. Не в буквальном смысле — в давлении, в тяжести, в растущем звуке, как будто реальность вот-вот треснет.

Оставив Фурий связанными, жду, пока гигант появится. А в тот момент, когда присутствие Горы достигает пика, резко выныриваю вниз, покидая уровень и оставляя Фурий ему на растерзание. Пускай отвлекают. Их крики, насыщенные болью, создают достаточно эманаций, чтобы смыть мой ментальный след.

Проваливаюсь обратно — шестой уровень, за ним пятый, четвёртый, третий… И, наконец, снова оказываюсь на втором. Там, где меня ждёт «якорь».

Гепара смотрит на меня с удивлением.

— Даня, ты чего такой загнанный? — хмурится. — Это медитация так вымотала?

— Я не успел там помедитировать, — отвечаю. Голос и правда чуть севший. Не каждый день встречаешь Демона размером с небоскрёб, ну, грубо говоря. «Грубо» — потому что мы ведь не в материальном мире.

— Я могла бы пойти с тобой в следующий раз, — предлагает она. — Может, тебе просто не хватило моего заряда. Если я рядом — может, ты и выдержишь дольше. Я же якорь.

Я качаю головой.

— Дело не в этом. Я столкнулся с огромным Демоном. Возможно, даже с богом Астрала. Пришлось уносить ноги. Бросил ему по дороге пойманных Фурий, чтобы сбить след, — и сработало.

Она задумывается.

— А если бы я была рядом… ты бы смог победить его?

Я смотрю на неё. Такая она сейчас — искренняя, тёплая, вся в заботе. Но надо вразумить сразу, пока не взбрело в голову идти со мной туда, куда нельзя. Ещё ведь и правда решит «помочь» и попрётся вглубь, потренироваться. Девушки — они такие: придет что-нибудь в голову, и потом не угадаешь, что выкинут.

— Тебе не стоит подниматься выше второго уровня, — говорю мягко. — Там слишком опасно. Ты мне нужна здесь, а не растаявшая в пылевом слое шестого. Тот Демон был огромным, как гора. И его не победит ни сотня телепатов-Мастеров, ни, возможно, даже Грандмастеров. Тут я загадывать не стану.

В этот момент ментальные щупальца снова ловят движение. На этот раз — в реальности.

— Возвращаемся, — бросаю. — К нам снова птички заглянули.

Подхватив Гепару, резко выныриваю из Астрала. Возвращаюсь в тело — и сразу поднимаюсь. В позвоночнике хрустит, как будто кто-то держал его в заморозке. Я подхожу к костру, смотрю на Красивую, Михаила и Василису:

— Сейчас на нас нападут. Готовьтесь.

Через пару минут из тьмы туннеля вылетает огромная стая глыбников. Причём одна из птиц явно особенная: она крупнее остальных, почти в два человеческих роста, с мощным накопителем— и по ауре ясно, что у неё оранжевый уровень.

Надо же, культивированный зверь. Как у Змейки. Но откуда он здесь? Мерзлотник только про низкоуровневых говорил. Выходит, он сами здесь развился до орнажевого?

Михаил рядом замирает — тоже ошарашен. Но долго разглядывать не приходится — стая атакует, и мы быстро с ней разбираемся.

А вот «оранжевая» птица внезапно бросается к Василисе. Хватает её когтями — и взмывает вверх, к ледяному своду.

— Василиса! — кричит Михаил, но поздно.

Я понимаю: сбить её можно — булыжником, пси-гранатой, клинком Тьмы, чем угодно. Но если ударить, Василиса с такой высоты разобьётся о лёд. Даже стихийный доспех может не выдержать.

Стая быстро закончилась, и у Михаила появляется свободное время, чтобы повинить себя.

— Зачем я только взял её с собой… — шепчет он, в панике хватая себя за голову. — Он же её сожрёт…

— Не думаю, — говорю. — Я не чувствовал от него голода. Эмоции были другие. Неохотничьи.

— В смысле, Данила Степанович?

— Он относится к вашей жене как к самке.

— Чего⁈ — Михаил вытаращился.

— Видимо, она ему понравилась, — пожимаю плечами.

Василиса, конечно, никакая глыбница. Но нос у неё и правда длинноватый, а облегающий лицо шлем с вытянутым забралом добавляет сходства. Профиль — под определённым углом — действительно чем-то напоминает клюв. Хотя эту часть я вслух уже не произношу.

— Есть шанс, что мы её спасём, если поторопимся, — подгоняю наследника Опчикарского действовать.

— Да! Конечно! — Михаил тут же кивает и ускоряется.

Мы продолжаем путь по туннелю. На дороге начинают попадаться странные фигуры — комки снега, словно вылепленные вручную. Сначала я подумал, что это случайность, но затем заметил следы — отпечатки птичьих когтей. Это предупреждения.

Глыбник явно хочет, чтобы мы не шли дальше. Он демонстрирует границу своей территории — за ней нам, очевидно, не поздоровится.

Михаил замедляет шаг.

— Вы не обязаны идти, Данила Степанович, — говорит он, глядя на меня с тревогой. — Традиция инициации главы этого не требует.

— К чёрту традицию. Вы с супругой — мои вассалы, Михаил Семёнович, — отрезаю. — Я обязан вас защитить.

Он только хрипло кивает.

— Спасибо…

Мы выходим ко входу на открытую площадку. Перед нами — ледяная пещера с небольшим озером посередине, где болтыхаются рыбы. На берегу снуют стаи мелких глыбников, суетятся, будто челядь. А на высокой скале «оранжевый» глыбник держит в лапах Василису в её воздушном доспехе.

Он не давит её и не рвёт. Ну прямо сцена из «Короля Льва».

Демонстративно показав стаям Василису, глыбник аккуратно укладывает её в ледяное гнездо, прямо поверх яиц.

Она трясётся, как лист, но жива — доспех выдержал.

— Видите? — говорю я Михаилу по мыслеречи. — Он посадил её, как свою пару. Будто бы она теперь должна вынашивать яйца. Возможно, прежняя самка погибла, и он просто выбрал новую. Сейчас я свяжусь с вашей супругой, не волнуйтесь.

Тут же активирую мыслеречь и выхожу на связь с Василисой:

— Василиса Георгиевна, мы рядом.

— Данила Степанович⁈ Слава богу! — она судорожно крутит шлемом, пытаясь разглядеть меня. — Ради бога, скажите, что мне делать!

— Не двигайтесь. Сейчас будем менять яйца. Я пришлю замену. Просто делайте, как скажу.

— Конечно!!! — она кивает.

Параллельно связываюсь через вассальное кольцо со Вторым — монахом из Южной Обители, вернее, её новым комендантом.

— Срочно достань яйца пингвинов. Штук пять. Больших. Передашь их мне через Ломтика, а взамен примешь другие.

Здесь местность подходящая для обитателей Южного полюса: лёд, озеро, рыба, стабильный минус. Пингвины приживутся. А глыбники признают любого, кто вылупится в их гнезде, так что наших неуклюжих птицев никто принижать не будет. А я, в свою очередь, получу яйца глыбников, которых смогу вырастить как своих. Эти ледокрылые пташки ментально не приручаются, зато у них, как у уток: кого первым в жизни увидел — тот и мама.

Второй долго искал гнёзда пингвинов — где-то пару часов. Мы за это время успели прогуляться по округе. Но наконец поиски увенчались успехом. Через Ломтика я подаю Василисе пингвиньи яйца, а взамен она передаёт мне яйца глыбников, аккуратно подкладывая под себя подмену.

Убивать «оранжевого» я не собираюсь — сам факт того, что он здесь смог стать высокоранговым, — нонсенс. Это нужно изучить. Вдруг и другие глыбники могут культивироваться взаперти, если создать условия?

И да — я не скрываю Ломтика ни от Михаила, ни от Василисы. Если не доверяешь вассалам — не построишь сильный род. А если кто-то потом меня предаст, у меня есть способы показать, как именно выглядит «последний шанс».

Передача завершена, и яйца глыбника теперь у меня. Ура. Из птенцов вырастет моя ледокрылая стая.

Василиса всё ещё дрожит. Издалека смотрит на меня с явным вопросом в глазах.

— Получили яйца, Данила Степанович?

— Да, Василиса Георгиевна.

— Данила Степанович, а как это мне поможет спастись?

Я задумчиво чешу подбородок.

— Спастись?.. Об этом я пока не думал.

— Что⁈

Но договорить она не успевает.

Внизу глыбники поднимают вой. Волна звука поднимается от озера и с грохотом отскакивает от потолка. Мелкие глыбники в панике мчатся в стороны, а «оранжевый» снова взмывает в воздух и уносится к противоположному от нас выходу — там, в темноте, гремит львиный рёв.

Похоже, сюда нагрянули другие хозяева Подземелья.