#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 27

Глава 14

Дикий остров, Та сторона

Феанор уже который день влачит существование на крошечном, забытом богами острове.

— Грёбаный Филинов… — сердито бормочет он, поднимаясь с циновки в очередной раскалённый рассвет и выходя из жалкого пальмового шалаша.

Едва нос показался наружу, к нему подбегает целая стая жён — два десятка смуглых, совершенно обнажённых дикарок. Пришлось взять их в супруги по местному обычаю: вождь обязан иметь не менее пятнадцати жён, дабы увеличивать своё племя, а чтобы сразу продемонстрировать силу и внушить уважение новым подданным, Феанор увеличил норму и объявил себя обладателем двадцати пяти. Если бы не козни Филинова с его гигантской черепахой, он бы никогда не застрял среди этих ленивых и развратных островитян!

Проблема, однако, не только в дикарях. Остров — сплошная скала, редкие карликовые деревца не годятся на строительство корабля. На попытки уговорить подданных соорудить хотя бы жалкий плот дикари отвечали вялыми вздохами и философским бездействием.

К Воителю подходит главная жена, толстая чернокожая дочь прежнего вождя. Широкими ладонями она бережно протягивает ему веник из крупных, веерообразных листьев:

— Гоба, — напыщенно произносит она ритуальную формулу подношения.

Феанор в ответ лишь тяжело вздыхает. Пора на вершину скалы — исполнять ежедневный «танец дождя». Он вскарабкивается по раскалённым камням, обрывает с тела последнюю тряпицу — набедренную повязку — и, сверкая бледной задницей в зените небес, начинает размахивать веником, выкрикивая гортанные, многозначительные звуки. Внизу племя восторженно подвывает, размахивает руками и подпевает вождю: без этого фарса местные считают, что дождь никогда не наполнит единственную каменную чашу водоёма. Ведь рек на острове нет, и только дожди не позволяют племени умереть от жажды.

В самый разгар пляски воздух рассекает ослепительная вспышка: искры жёлтых молний ползут по скале, и на площадке материализуется Лиан — турбо‑пупс с лукавой улыбкой и вечным шлейфом электрических разрядов.

— Ого‑го! — ухмыляется малыш‑Организатор. — Могучий Воитель скачет, да голым задом сверкает!

Феанор резко замирает, опустив веник. Он срывается вперёд, хватая мелкого гостя за плечо:

— Организатор, это ты? Вытащи меня отсюда немедленно! Обещаю, что останусь в долгу!

Лиан, всё так же посмеиваясь, мягко высвобождается:

— Председатель и так велел спасти тебя, — кивает он. — Но только в обмен на один‑единственный ответ: зачем Багровый Властелин перенёс Крепость Пагубы в Антарктиду?

У подножия скалы дикари замирают, вытянув шеи в ожидании продолжения святого танца, а наверху Феанор, вопреки всей своей воинской гордыне, едва не падает на колени — настолько привлекателен шанс покинуть проклятый каменный остров и своё абсурдное гаремное царство.

Феанор замирает, трёт пальцами мокрый от пота затылок: никакой идеи, зачем Багровый Властелин тащился в антарктический холод к Филинову. Одно ясно — Организация не заберёт его с этого проклятого камня без убедительной версии, а превращать Лунный Диск во врага — роскошь, которую он сейчас не потянет. Придётся соврать да так, чтобы обман долго ещё не вскрылся.

В голове Феанора лихорадочно рождается первая правдоподобная чушь, за которую он тут же цепляется, как утопающий за щепку:

— Ну… Багровый Властелин, кажется, положил глаз на сестру Данилы. На Екатерину.

— Да ладно! — у Лиана глаза становятся, как большие монеты, блеск аж в потолок. — Багровый решил породниться с королём Данилой?

— Говорю же, как слышал. Я свою часть выполнил, твоя очередь. Сделка есть сделка.

Лиан молча кивает, его маленькие ступни ускоряются, и в следующее мгновение он хватает Феанора за лодыжки, легко закидывает рослого Воителя себе на плечи. Размазавшись в жёлтую молнию, турбо‑пупс срывается вниз по отвесному склону, проносится через побережье и мчится над морем, оставляя за собой шлейф озона и жёлтый электрический след. Остров исчезает за горизонтом — словно его и не было. Океан внизу сверкает, как расплавленное стекло.

На подлёте к материку Лиан ускоряется и резко тормозит уже посреди пустынного плато — песок взрывается под ногами, поднимая облако, словно пыльный гейзер. Он сбрасывает Феанора в горячие дюны, хлопает ладонями — мол, «сам справишься» — и тут же уносится дальше, сверкая в воздухе разрядами молний.

Через секунду он уже замирает в фиолетовом полумраке — прямо посреди коридора штаба Лунного Диска.

Турбо‑пупс, постучавшись, заходит в кабинет Председателя. За массивным столом Хоттабыч читает какой‑то свиток, покуривая кальян. Его седая борода струится по шёлковому халату, кальянное облако повисло под потолком.

— А Лиан, вернулся уже? Ну и? — глухо бурчит Председатель.

— Выбросил Феанора в пустыне, подальше от живых душ. Король Данила не должен разозлиться — теперь Феанор точно не вырвет у него победу в корабельной гонке.

Хоттабыч, нахмурив брови, кивает:

— Стало быть, он рассказал, что Багровый Властелин делал в Антарктиде?

— Так точно. Феанор считает, что Багровый сватался к Екатерине Игоревне Вещей Филинове, сестре короля Данилы.

— ЧЕГО⁈ — Председатель, как раз втягивавший дым, закашливается. — Кха‑кха… Багровый хочет… кха… породниться с родом Вещих Филиновых⁈

Он хлопает себя по груди, чтобы перестать кашлять, тяжёлый стул скрипит, брови поднимаются в удивлении. Багровый был безразличным к женщинам сотни лет со времён разрыва с Дианой — и вдруг сватовство? Да ещё к девчонке‑менталистке? Такого Хоттабыч точно не ожидал. Вот сколько сотен лет он живёт, вроде бы ко всему привык, но как только познакомился с Филиновыми, то никак не перестанет удивляться. Мало ему сюрпризов от самого Данилы, о нет — даже такие, казалось бы, неизменные фигуры, как Багровый Властелин, вдруг выкидывают кульбиты! Будто все, кто хоть раз пересекается с королём Данилой, немедленно заражаются его непредсказуемостью.

— Что будете делать, Председатель? — спрашивает Лиан.

— Что‑что… — сквозь хриплый смешок проходит стальной тон. — Свататься к сестре короля Данилы, конечно.

— И вы тоже? — Лиан чуть не спотыкается на месте.

— А я чем хуже Багрового? — Хоттабыч стряхивает пепел с трубки, старые морщины разглаживаются звериной ухмылкой. — Я вообще‑то его моложе! Да и так будет легче выяснить, чего Багровый добивается. А то слишком много вопросов! Почему ему понадобилась именно Екатерина? Почему он хочет породниться с родом Вещих Филиновых?

Я стою на травянистом пригорке у самой опушки. Внизу, у подножия, скрипят прицепы, которые тавры только что подтянули — внутри клеток мечутся спринты: бурые копыта лупят по доскам, хвосты хлещут по решёткам, ноздри раздуваются. Клетки, вроде бы, просторные, но для диких лошадей любая решётка — уже приговор.

Впрочем, держать их там я и не собирался долго. Я же не живодёр, в конце концов.

— Данила, ты решил приручить всё стадо? — ленивый баритон Багрового Властелина стелется сбоку. Древнего мага, похоже, заинтересовала наша возня, раз он до сих пор тут стоит с Аустом, молчащим за его спиной, и с любопытством наблюдает за моими действиями.

Поворачиваюсь с усмешкой:

— А что, Ваше Багровейшество, разве это сложно?

Красноволосый юноша, под обликом которого прячется маг старше моих прадедов, прикрывает глаза, будто размышляет, смеяться или сделать морду кирпичом:

— Любопытно, как ты собираешься приручить табун. Это дикие спринты, и они никогда не знали поводьев и седел.

— Дикие? — кладу ладонь на серебряную холку Белогривого, он фыркает, росчерк серебра по гребню. — По‑моему, вполне домашние.

Властелин хмыкает:

— Серебряный Луч — другое дело. Когда‑то он принадлежал Зигру Могучему; после его смерти Луч никого не подпускал к себе. Он умеет носить всадника, но выбирает его сам. И всё‑таки: как подчинишь остальных?

Улыбаюсь:

— Табун слушается вожака, а вожак уже подо мной. Остальное — техника.

— Понятно… — в рубиновых зрачках Властелина вспыхивает догадка, а затем он меняет тему, действительно более важную для него: — Где, кстати, Красивая?

— Вон же она, — киваю вниз.

По склону поднимаются Настя и Красивая — золотистая тигрица и рыжая волчица бок о бок. Настя сразу обращается: вспышка зелёного света, и передо мной девушка в потёртых джинсовых шортиках, майка липнет к коже. Лёгкой пружинистой походкой она подбегает к Белогривому, глаза сияют:

— Даня, вау! Ты справился! Какой красавец! — она нерешительно тянет ладонь к гриве и тут же одёргивает. — А можно?

— Гладь, пока добрый, — шучу.

Пальцы Насти ловят серебряную гриву, жеребец снисходительно фыркает и даже чуть склоняет голову. Красивая проходит мимо Багрового, будто он всего лишь сорняк; тот мрачнеет, словно получил леща тигриной лапой:

— Леди…

Тигрица усаживается рядом со мной, зевает — и всё, ноль внимания к великому древнему магу.

Я же перевожу взгляд на последнюю привезённую клетку:

— Пора. Лакомка, Настя, пойдёмте.

Спускаемся к повозкам. Рыжие бродяги ещё далеко скачут — время играет на нас.

— Лакомка, займись Настей, — бросаю.

Альва присаживается, касается загорелых бёдер Насти — из воздуха, с тихим шелестом, вырастают широкие, как ремни, лианы. Они обвивают стройные ножки оборотницы ниже шорт, плотно, без зазоров — как штаны, сотканные из зелени.

— Чтобы кожу не натёрла, — с улыбкой поясняет Лакомка, сама она в кожаном брючном костюме, так что ей лианная одежка без надобности. — Верхом — это легко сделать.

— Я поеду верхом? — Настя округляет глаза.

— Все желающие получат по парнокопытному другу, — подмигиваю.

Пришпориваю Белогривого, подъезжаю к клеткам, наклоняюсь к серебристой гриве:

— Ну что, партнёр, план помнишь?

Жеребец вздымает голову и, гарцуя перед клетками, ржёт — низко, гулко. Спринты слышат зов вожака, бросают взгляды на решётки, бьют грудью прутья. В ответ — хоровой рёв, от которого вибрирует воздух.

— Открывайте, — бросаю таврам.

Тавры срывают засовы. Спринты вихрем вырываются на волю, но вместо паники — плавный разворот к Белогривому. Лошади явно поражены, что их вожак позволил двуногому сесть на него. Но Белогривый объясняет им всё коротким резким ржанием, и спринты не смеют ослушаться самого быстрого и сильного среди них.

— Выбирайте по другу и садитесь верхом, — бросаю я жёнам и таврам. — С этой минуты вы — моя портальная кавалерия, которая всегда приходит вовремя.

Тавры слушаются; верхом они обучены ездить, правда, только в седле, но это мы сейчас исправим, только сначала проконтролируем процесс усаживания. Спринты то и дело оглядываются на Белогривого. Ни один из них не знает, что такое поводья или седло — и Белогривый не исключение: даже Зигра Могучего он таскал исключительно «налегке», без седла, стремян и сбруи.

Но я не вижу в этом проблемы.

Дотрагиваюсь до сознания жеребца. Его память поддаётся легко, как будто ждала команды: мелькают образы — команда ногами, передача импульса через бёдра, управление без слов, только телом. Выбираю всё нужное, сжимаю в «ментал‑пакет» и пересылаю по кругу: сорок тавров, Настя, Лакомка. Передача мгновенная — ментальный код встраивается в сознания, и вот они уже знают. Мозг помнит то, чего тело ещё не делало.

Программировать своих людей и жён я обычно не люблю, но это касается только их собственных желаний и свободы воли. А дать полезные навыки и новые знания — почему бы и нет?

Проверяю — ментальные закладки установлены. Всё внедрено.

Система проста: удар одним коленом — поворот, удар обоими — ускорение, ослабил нажим — замедление.

— Я уже умею ездить!! — Настя визжит от восторга. — Даня, я научилась!

Её рыжая кобыла, словно снаряд, выстреливает по лугу, описывая широкие петли. Настя смеётся, рыжие длинные волосы вьются, лицо сияет. Багровый на холме явно приглядывается к моим педагогическим талантам — уж больно внимательно он наблюдает за таврами, которые теперь уверенно катают круги, будто всю жизнь ездили без седла.

Лакомка выбирает кобылу соловой масти — жёлто‑золотистую, будто поджаренный сахар.

— Ты будешь моей Золоткой, — мягко говорит альва, гладя кобылку по шее.

Прыг — и альва уже на спине Золотки. Та даже ухом не повела. Природная магия альвов делает их почти невесомыми — они и по снегу ходят, не оставляя следов. Так что их лошадям очень даже повезло.

Вон даже Белогривый с завистью посмотрел на Золотку.

— Ну‑ну, хорош завидовать девочке, — по мыслеречи укоряю могучего жеребца. — Ты вон какой здоровяк, ничего, не переломишься от моего веса. Я не тонну вешу.

— Рарара, — ворчит Белогривый.

Но вдруг что‑то меняется. Лакомка замирает в движении, глаза округляются.

— Мелиндо, в саду чужие. Трое.

— Где? — напрягаюсь, уже бросая в лес ментальный щуп.

— Западная часть Молодильного сада. Пробрались глубоко.

Я уже нащупал гостей щупами. Да, трое, все дроу. Видимо, заварушка с многорукими — это и правда задумана как отвлекающий манёвр. Узнаю тактику Гагера.

Быстрый взгляд на войска многоруких: с севера тянется кавалерия Рыжих Бродяг, с востока формируются ряды Жёлтых Рук. Ещё не началось. У нас есть немного времени.

Подключаю своих командиров к ментальной линии:

— Дасар, Дибурд — командование на вас. Контролируйте табун, и пусть один из вас запустит лёгкую тренировку кавалерии. Схемы уже вшиты.

— Принято, — рявкает Дасар.

Поворачиваюсь к Лакомке:

— Пойдемте, моя королева, взглянем на гостей. Мне нужно понять, кто именно сунулся, прежде чем решить, что с ними делать.

— Конечно, мелиндо! — Она кивает, и мы, едва оторвав копыта от земли, ныряем в тень деревьев.

Мы с Лакомкой идём по троллиной тропе — она достаточно широкая, чтобы два всадника шли бок о бок. Тролли весь лес такими широкими тропами испещрили, так что и патрули можно делать конные, что очень упрощает работу контроля над Садом. Потому табун спринтов очень мне пригодится — в первую очередь для дозоров. А кормить их мы придумаем чем‑нибудь вместо кустов, да тем же овсом хоть бы, но с магическими добавками, конечно, чтобы спринты оставались такими же мощными и быстрыми.

Я раскидываю ментальные щупы во все стороны: больше незваных гостей не видно, только те трое лазутчиков. Всего одна группа, значит. С одной стороны — так меньше вероятность у них попасться. Но и одна ошибка — и вся операция по диверсии провалится.

— Уже почти пришли, — сообщаю Лакомке по мыслеречи. — Подойдём незаметно.

Сворачиваем к западной части на полянку. Вид открывается сразу: сначала лошадь, затем леди Гюрза в кожаном костюме наездницы, подчёркивающем высокий бюст, а рядом двое огневиков в доспехах. Один поставил у дерева канистру, и у меня в голове сразу вспыхивает предупреждение. Канистра‑то не с бензином, а с магическим высокоэнергетическим зельем.

Гюрза о чём‑то яростно разговаривает с огневиками, размахивая руками. Слышен мат и ругань! Ох, леди разошлась!

Конечно, из‑за телепатки Гюрзы нам подойти незаметно не получается. Леди сразу оборачивается, засекла наши сознания.

— Кто здесь⁈

— Леди Гюрза? — говорю, выходя из‑за дерева. — Что вы здесь делаете?

Она даже не делает вид, что удивлена. Вместо ответа — жест головой в нашу сторону и истошный крик:

— Король Данила! Это поджигатели! Их нужно убить!

Мм?.. Я даже не успеваю среагировать, как она бросает пси‑копьё в одного из огневиков. Луч проникает в мозг сквозь шлем. Психический удар вырубает сознание, разрушает импульсный центр. Тело падает как мешок. Без шансов.

— Ах ты, сука! — взрывается второй. У него срывает тормоза — огонь хлещет из ладоней, всё мгновенно.

Гюрза с визгом отскакивает за дерево. Огневик тут же одним взглядом воспламеняет зелье в канистре. Жидкость становится струящимся потоком огня, что вырывается из ёмкости, самовоспламеняясь от его воли. Пламя ударяет в ближайшее дерево, к счастью, это оказывается сухостоем.

— Это «Ожиг»! — ревёт огневик. — Вы не потушите его! Весь Сад сгорит!

Я уже действую. Формирую Тьму‑Воду. Закручиваю из неё кокон вокруг горящего дерева. Не тушу — нет смысла, огневик не соврал, зелье не потушить. Потому просто изолирую. Зелье, правда, интересное, но разберемся позже.

— Что, нахрен, ты делаешь⁈ — испуганно визжит огневик, увидев, как дерево скрылось под коконом из Тьмы‑Воды.

— Изолирую твою игрушку, — бросаю, когда чёрная сфера замыкается, ловит огонь внутрь.

Огневик не успевает понять, что проиграл. Бросаю «Каменный град», и валуны врезаются ему в грудь. Тот отлетает, ломая куст. Я уже формирую спеленовывающее заклинание, но тут снова влезает Гюрза и швыряет пси‑копьё ему в лоб.

— Сдохни, мусор! — визжит пышногрудая телепатка.

— Леди, твою мать! — срываюсь я и, схватив её лианой, откидываю в сторону.

Сам подбегаю к огневику, да только поздно. Психическая структура мозга уже оплавлена. Я вычищаю остатки псионики, чтобы спасти другие участки, но он уже в глубокой коме. Воспоминания безвозвратно потеряны.

— Леди, — мой голос становится спокойным. — И зачем вы это сделали? Он мог бы рассказать, кто их послал. А вы — уничтожили улики.

Гюрза выбирается из кустов, сплёвывая листья. Местами костюм подрался об ветви, обнажив нежную кожу груди. Пожалуй, я перестарался с броском. А впрочем — ран нет, да нехрен творить, что вздумается.

Лицо леди — злое и раздражённое. Алая прядь спадает со лба.

— Он был опасен, король Данила! У него был «Ожиг»! С таким оружием огневик запросто может спалить весь Сад! Я действовала согласно обстоятельствам!

Лакомка подходит ближе. Голос ровный:

— А как вы их обнаружили, леди?

— Просто… я гуляла неподалёку, скакала вдоль опушки, — пожимает плечами Гюрза, немного растерянно. — Вдруг заметила, как эти двое тащат канистру в Сад, ну и проследила за ними. Сомнения не оставалось, что они собираются сделать. Я пыталась их остановить угрозами, а потом пришли вы — и началась драка.

В мыслеканале Лакомка уверенно предполагает:

— Мелиндо, она убила своих подельников, чтобы ты не мог их допросить и выйти на неё.

Отвечаю жене:

— Да, она умно поступила. И у нас нет оснований её хватать и сканировать. Иначе она будет иметь право подать жалобу Багровому Властелину как верная леди.

— Неужели она выйдет сухой из воды, мелиндо? — волнуется моя златовласая жена.

— Об этом не может быть и речи, — посылаю ей мысленную улыбку. — Раз она назвалась спасительницей Сада, то и продолжим ей подыгрывать.

Я поворачиваюсь к телепатке:

— Леди Гюрза, вы сразили насмерть двух поджигателей и должны пойти с нами. Багровый Властелин сейчас на опушке. Думаю, он будет рад увидеть свою верную подданную, что защитила Сад.

Гюрза отступает на полшага. В голосе дрожь:

— Может, не надо… Его Багровейшество меня, наверное, и не помнит.

Я улыбаюсь:

— Тогда я вас представлю, не проблема. Не волнуйтесь. Он в хорошем настроении. А вы, безусловно, заслужили его похвалу.

Леди дроу обжигает меня злым взглядом, поняв, что я загнал её в тупик.

— Что ж… как скажете, король Данила… — Гюрза уже разворачивается, собирается идти, но я поднимаю ладонь:

— Не торопитесь. Надо же разобраться с огнём.

— Ах да, точно, — краснеет леди, поняв, как ступила. Она играет роль спасительницы, но тут просто наплевала на возможные очаги возгорания.

Первым делом занимаюсь изолированным сухостоем. Тут всё просто — сжимаю Тьму‑Воду, пока огонь не исчезает, сжатый в точку.

Затем перевожу взгляд на канистру с «Ожигом». Пламя внутри не исчезло — ёмкость заполнена кипящим пламенем.

Подхожу к канистре. Внутри щёлкает ментальный переключатель — я активирую легионера огневика. Теперь могу просканировать содержимое канистры Даром Огня. Ого. Гюрза не преувеличила угрозу. Любой огневик может с помощью этого «Ожига» устроить филиал ада. Настоящее высокоуровневое зелье под Дар Огня. Очень дорогих ингредиентов, поди, стоит.

Протягиваю руку — и из горлышка медленно тянется струя горящего зелья. Не падает вниз, нет — повисает в воздухе, как огненная змея, и начинает разворачиваться. Под моей волей пламя закручивается, края растягиваются в форму крыльев.

— Что вы делаете, лорд Данила? — Гюрза делает шаг вперёд. Голос напряжённый, но не приказывает. Она боится. — Вы можете сжечь весь Сад!

Я не отрываю взгляда от пульсирующего пламени. Оно слушается. Пока слушается.

— Это зелье может сжечь не только деревья, но и людей, леди.

— Но зачем⁈ — Гюрза дрожит, а Лакомка победоносно усмехается, она‑то знает моего внутреннего Жору прекрасно.

— Я просто не дам этому добру пропасть зря, — отвечаю.

Пламя гудит в воздухе, принимая форму.

Молодильный сад, Та сторона

Настя не может нарадоваться своей рыжей кобыле. Она сжимает её бока коленями — и та тут же откликается. Плавно идёт вперёд, потом делает поворот. Один лёгкий толчок пяткой — и рыжая грациозно смещается в сторону. Настя проводит ладонью по гладкой шее — кобыла фыркает, уши разворачиваются назад, прислушивается.

— Какая ты у меня умница… — шепчет она, улыбаясь.

Рядом, в тени деревьев, приближается Красивая. Настя прекрасно видит: тигрица тоже загляделась на вишнёвую кобылу, но упорно не возвращается в человеческую форму. Она ещё не готова к этому. У Красивой явно какая‑то травма, что она постоянно в тигрином облике.

Из чащи выходят Даня, Лакомка и… леди Гюрза в порванном на груди наездном костюме, из‑за чего леди щеголяет частично голыми сиськами. У последней лицо напряжённое, губы сжаты. Над их головами медленно кружит сияющая жар‑птица — огромная, переливающаяся, с пламенем вместо перьев.

Настя ахает:

— Где вы нашли жар‑птиц⁈

— Это не птица, — смеётся Лакомка. — Это огненное зелье. Даня его заставил принять облик птицы.

Гюрза хмурится, опускает взгляд. Явно не в восторге от происходящего.

Даня обращается к Багровому Властелину, что стоит чуть поодаль, наблюдая:

— Ваше Багровейшество, леди Гюрза помогла нам защитить Сад от поджигателей, которые тайком проникли неподалёку от нас. Думаю, леди не откажется помочь и с дикарями.

— Что⁈ — вскидывается Гюрза, но тут же замолкает, потому что Багровый Властелин даже не моргает:

— Отличная идея, — спокойно произносит он.

Даня кивает на чёрную кобылу, стоящую у края поляны:

— Леди Гюрза, вот свободная лошадь. Надеюсь, умеете ездить без седла и узды?

— Умею, — шипит та зло, сдувая алую прядь, упавшую на лицо. Вскакивает — и уже через секунду на животном.

И всё начинает собираться. Как будто кто‑то щёлкнул тумблером. Даня подзывает воеводу Дибурда, что оседлал крупного бурого спринта, и даёт ментальную команду: всем всадникам — приготовиться. Он — впереди. За ним — мы с таврами.

Настя перехватывает взгляд Лакомки, та поощряюще улыбается, поглаживая Золотку. Альва в бой не пойдёт. Она главная жена, и у неё другие задачи.

По флангам тавры надевают каменные доспехи. Камень срастается с телом, будто живой.

Настя на груди поправляет защитный артефакт.

Она в последний раз гладит кобылу по шее и вглядывается в горизонт. Затем уже мчится вперёд за Даней. А над ними парит искусственная «жар‑птица».

Невский замок, Невинск

Лена сидела в кабинете, уткнувшись в кипу отчётов. В голове гудело — то ли от скуки, то ли от десятого перечитывания налоговой сводки по Междуречью, где цифры явно пытались начать жить своей жизнью. На столе громоздились три неутверждённые расходки, два срочных указа и свежая порция докладов от Киры. Всё как полагается в хорошем утре: никого не убили, но поводов подумать об этом было предостаточно.

Дверь распахнулась без стука. Лена уже собиралась попросить кофе у слуги, но на пороге застыл гвардеец с потупленным взглядом.

— Елена Викторовна, — объявил он. — У ворот представитель Организации.

Лена тут же выпрямилась.

— Кто именно?

— Лорд Ангел. Говорит, должен передать послание Екатерине Игоревне и главе рода Вещих Филиновых.

«Кате?» — удивилась Лена.

— Данилы Степановича нет, — ответила она. — Скажи, что я принимаю всех от его имени. Проводи его в приёмную. Мы с Екатериной сейчас спустимся.

Через минуту Лена уже шла по коридору, рядом с Катей. Та молчала, чуть взъерошенная, но нарядная, в простом домашнем платье — совсем не готовая к катастрофам. Лена старалась держать лицо, но внутри уже поднималась нехорошая волна тревоги.

Они вошли в гостиную.

Ангел уже стоял там — высокий, закованный в рифлёные золотые доспехи, с крыльями, аккуратно сложенными за спиной. Лицо скрывала гравированная маска, голос звучал глухо, будто из глубины древнего колодца.

— Я должен передать послание главе рода Вещих Филиновых королю Даниле, — произнёс он.

— Короля Данилы нет, — твёрдо сказала Лена. — Я исполняю его обязанности. Можете говорить со мной.

Ангел кивнул и протянул свиток. Лена приняла его — печать красная, с символом Председателя.

Но Ангел не ушёл. Он продолжал смотреть прямо на них.

— Председатель Организации, Хоттабыч, — медленно сказал он, — передаёт предложение об официальном сватовстве к сестре короля Данилы Екатерине Игоревне.

Мы летим на спринтах сквозь густую поросль, прорезая заросли. Впереди на равнине уже маячат силуэты Рыжих Бродяг на шестилапках. Они нас заметили — сыпятся песчаные стрелы, хищно свистят, но я поднимаю руку — и мы всей конницей телепортируемся. Мгновенный скачок — и нас уже нет на месте обстрела. Возникаем у самых передних рядов врага, в шаге от столкновения.

— ТОРРР! — слышу позади ревущий боевой вопль тавров.

Врезаемся в строй клином. Шестилапки шарахаются, противники сносятся в стороны — кто не успел отскочить. Тавры обрушивают каменные техники. Многорукие получают валунами в грудь.

Настя же использует звуковые волны. Леди Гюрза бьёт псионикой. Как и у Насти, у Гюрзы есть защитные артефакты. Ну а я отсылаю ментальную команду легионеру огневику:

— Жги!

И «жар‑птица» пикирует в глубину вражеских строёв — пылающее зелье в форме крылатого хищника вонзается в гущу многоруких песочников. Взрыв. Грохот. Воздух наполняется песком, пеплом, криками.

Мы прорубаем строй — и с тыла в них влетает конница Жёлтых Рук. Дикари Хмена улюлюкают, кидают арканы, валят Рыжих в траву.

Бой длится минут десять — может, пятнадцать, и всё, двухтысячное войско разваливается так легко. Уцелевшие многорукие бросают оружие и машут всеми конечностями.

Мы с таврами уже выходим на опушку, предоставив Жёлтым Рукам добивание и поимку. Я оборачиваюсь — Жёлтые Руки отлавливают разбежавшихся Рыжих Бродяг по всей равнине. Тут появляется Хмен с радостной лыбой. Подходит прямо ко мне, склоняет голову:

— Король Данила, все пленные твои. Ты сберёг нам людей. Ни одного павшего. В благодарность мы уступаем тебе всю добычу. Она твоя по праву.

Я смотрю на него с лёгкой ухмылкой:

— Передай в стойбище Рыжих Бродяг: я готов продать каждого пленного за пару золотых.

Тысяча другая выйдет. Неплохо, да?

Только подумал, что всё отлично складывается, как в этот момент по мыслеречи доносится:

— Даня! — Катя. Голос у сестры злой и рассерженный. — Даня, ко мне пришёл свататься этот старый и сморщенный как шарпей, ты представляешь!

Хм, ничего не понял. Решаю спросить Лену, а то сестра что‑то злая очень:

— Лена? Что у вас там происходит?

Жена, оставшаяся в Невинске за главную, отвечает мгновенно:

— Даня, к Кате сватается Хоттабыч.

— ЧЕГО⁈ — вырывается у меня вслух. И даже Белогривый подо мной вскидывает голову.

Резиденция лорда Ламара, недалеко от Молодильного сада

В гостиной Ламара царит тишина. Только дыхание и тихий пар над чашами. Гагер молча сидит у окна, а вернувшаяся леди Гюрза греет ладони о горячий чай. Ламар же переваривает случившееся в Саду. Его план накрылся медным тазом, и теперь нужно понять, не приведёт ли какая‑нибудь ниточка к нему.

Гагер смотрит на Гюрзу пристально.

— Ты скакала рядом с этим человеческим отребьем, — наконец произносит он, почти ласково, но тон режет. — Мои шпионы всё видели. Ты была частью его кавалерии! Скакала рядом с ним с голой грудью! Не объяснишься?

Гюрза отвечает раздражённо:

— Мне пришлось сражаться за короля Данилу. Поджигатели, которых ты, Ламар, заслал, не хотели отступать. Пришлось сделать вид, что я на них напала. И действительно прикончить — иначе они бы выдали нас.

Ламар дёргается испуганно:

— Чёрт бы всех побрал… — цедит он сквозь зубы. — Мы не договаривались на такую самодеятельность!

Гюрза пожимает плечами, спокойно:

— Если бы я не отыграла до конца — всё бы всплыло. Багровый Властелин уже в Саду, король Данила рядом с ним. Хотите провала — пожалуйста. Я спасала нас всех.

Ламар бурчит:

— Всё же она права, Гагер. Леди Гюрзе пришлось подстраиваться под обстоятельства.

Потом Ламар откидывается в кресле, проводит рукой по лицу и, глядя в потолок, говорит:

— Значит, так. Багровый Властелин велел отпраздновать победу Филинова. Организацию мероприятия поручил мне, потому что у Филинова нет замка у Молодильного Сада. И мне придётся устроить пышный праздник в его честь…

Гагер медленно поднимает брови:

— Ты серьёзно?

— А куда деваться? — бросает Ламар. — Придётся звать всех ближайших лордов. Не устроим праздник — Багровый быстро спросит с меня за неповиновение.