#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 27

Глава 10

Ресторан «Лопухи», Москва

Пятые сутки Семибоярщина в полном составе не просыхает. С утра до вечера — в ресторане «Лопухи», давно закрытом для обычных клиентов, — теперь лишь доносятся звуки опрокидываемых стопок.

Казалось бы, поводов для тоски у бояр нет. Ещё недавно их чествовали как героев. Именно они, бок о бок с графом Данилой Вещим-Филиновым, разбили гомункулов в Антарктиде. Имена бояр звучали в царской речи, мелькали в эфирах «Новостного Льва», за них поднимали бокалы на балах. А они всё равно напиваются до беспамятства.

Ибо публичная хвала сопровождается разорением. Междуречье — со всеми доходами, предприятиями и землями — окончательно перешло под контроль рода Вещих-Филиновых. Вся война, с её затратами на бронетехнику, снаряды и выжженные артиллерийские стволы, выжгла ресурсы бояр едва ли не до последней заначки. До банкротства, конечно, не дошло, но и поводов для радости не осталось. Единственным утешением стало то, что Филинов великодушно не стал обвинять их в сговоре с Демоном Паскевичем-младшим.

Бояре вышли из войны без трофеев. Политическое влияние — в прошлом. Царь больше не считал их значимыми фигурами.

Дверь ресторана скрипит, словно тоже пьяна. В полупустой зал неспешно входит князь Степан Паскевич. Он окидывает помещение цепким, прицельным взглядом, прищуривается на единственную компанию у дальнего угла и громко бросает:

— Так вы всё ещё пьёте, что ли⁈

Бояре всё так же опрокидывают в себя водку. Только клацает зубами лысый Шереметьев — у него от очередного подкинутого уисосика развилась нервная чесотка. Трубецкой не поднимает головы, только хмуро бурчит:

— Зачем явился, Степан Алексеевич?

— Встречу я тут назначал, между прочим, — сухо отзывается Паскевич, подходя ближе. — Ваш ресторан раньше был символ силы. Теперь — яма для нытиков.

Мстиславский еле отрывается от рюмки, глядит мутным взглядом и, путая слова, выговаривает:

— Ну, тогда… выпьем… за встречу.

Но князь Паскевич лишь морщится.

— Я пришёл не пить, — отчеканивает он. — Я пришёл мстить мальчишке, который опозорил мой род, раздавил нас как вшей и угробил моего сына. Пусть тот и был одержим Демоном — но это был мой сын.

Он обводит взглядом притихших бояр:

— А вы что, сдались? Предприятия, земли — всё отдали Филинову. Даже не попытались бороться. Где ваша честь, бояре?

Трубецкой откидывается на спинку, усмехается криво, по-боярски, но без прежней бравады:

— Думаешь, нам нравится текущее положение? Да мы и сами не рады. Но Филинов всё время оказывается на шаг впереди. Чёрт бы его побрал. Шереметьев полысел — всему виной уисосики под подушкой. Хлестаков исхудал до костей — постаралось подброшенное слабительное в утренний кофе. А Мстиславский так и вовсе сел на противопехотную мину, которую сам же и хотел подбросить Филинову.

— Вы пьяницы и трусы! — срывается Паскевич, голос взлетает до крика. — Чтобы убрать какого-то телепата, хватит одной снайперской пули! Одной!

Бояре лишь отмахиваются. Они уже с кем только не пытались объединиться против Филинова — и с лордами-дроу, и с целым Демоном. Да что толку? Только сами и расплатились по своим же счетам.

Князь Паскевич всё больше заводится, шипит проклятия сквозь зубы. А потом резко разворачивается и, хлопнув дверью, вылетает из ресторана.

На улице его уже ждёт автомобиль. Возле машины мнётся помощник — в руках у него верёвка с охапкой ярких воздушных шаров. Некоторые — с рожицами, другие — в форме сердечек. На одном крупными буквами написано: «Ты особенный!»

Паскевич останавливается в непонятках. Ноздри раздуваются.

— Какого хрена⁈ — срывается с его губ.

Помощник тут же, сбивчиво, протягивает шарики:

— Курьер из службы доставки подошёл… сказал, это вам. Передали, мол, Вашему Сиятельству. Без подписи…

— Да чтоб вас всех… — рычит князь, вырывая связку.

Но не успевает схватить, как — хлоп! Один шарик лопается. За ним второй. Третий. Один за другим — хлоп-хлоп-хлоп! — вся охапка с треском сдувается, будто кто-то невидимый прокалывает их иглой.

Или стреляет по ним.

Паскевич вздрагивает. Лицо искажается в гримасе страха. Он отскакивает в сторону, рывком активирует магический ледяной доспех. Тот с гулом формируется вокруг него, покрывая тело инеем. В следующую секунду он юрко ныряет за мусорный контейнер:

— В меня стреляют! Гвардия! Защищайте меня!

Из машин сопровождения высыпают гвардейцы. Один выкрикивает код в рацию, остальные целятся в крыши, сканируют балконы, окна, уличные фонари. Кто-то подаёт резкий жест зевакам отойти подальше. Но ни выстрелов, ни вспышек больше нет.

Паскевич жмётся к баку, стараясь не подставляться. Сидит на груде высыпанного мусора, обняв контейнер, как родного.

Проходит несколько минут. Один из бойцов подходит, наклоняется:

— Князь, стрелка не обнаружили. Возможно, он скрылся.

— Что значит — «не обнаружили»⁈ — Паскевич выныривает из-за бака. — Я сам слышал хлопки! Это же снайпер! Кто-то стрелял по шарикам!

Гвардеец кивает, опуская глаза:

— Вы верно говорите. Мы нашли на асфальте пули, Ваше Сиятельство…

Он раскрывает ладонь, показывая пригоршню сплюснутых латунных цилиндров.

Князь смотрит на них — и бледнеет.

В ресторане, буквально несколько минут назад, он орал, что телепата можно снять одной пулей. А теперь кто-то показал, что думает точно так же. И неважно, что Паскевич не телепат, а Мастер льда. Доспех он носит далеко не всегда.

Холод, пробирающий по его спине, — не от магии. Он вытирает лоб. Рука дрожит.

— Это Филинов! Он узнал, что я говорил в «Лопухах»! Бояре боятся его, вот и сразу же сдали ему меня! Обыщите все крыши, — шипит он сквозь зубы. — И все этажи, если потребуется. Найдите его снайпера!

Гвардейцы кивают. Начинается прочёсывание периметра. Бойцы вызывают подмогу, связываются с правоохранительными службами столицы — чтобы не допустить утечки об инциденте.

А Паскевич снова опускается на кучу мусора. Его взгляд стеклянный.

Теперь он понимает: не всякого телепата можно снять одной пулей.

На следующий день я заглянул в лагерь троллей. Заодно прихватил с собой Настю и Красивую. В этот раз вожак зелёных, Бумба, встретил нас на удивление дружелюбно — что-то радостно пробурчал и указал на валуны, которые служили троллям вместо скамеек. Затем приволок кокосы, расколол один об собственный лоб и протянул угощение мне.

— Благодарю, — говорю, принимая половинку и с интересом осматриваюсь.

Вокруг — ни палаток, ни шалашей, ни хижин. Только разбросанные по поляне валуны, в обнимку с которыми тролли и спят, храпя и почесываясь. Минималистичный образ жизни у здоровяков. Им, похоже, ничего не нужно, кроме мягкого камня под боком.

Рядом со мной Красивая и Настя офигевают не меньше: как же просто эти тролли живут. Вообще-то я взял дам за компанию, а сам хотел разобраться, как нам взаимодействовать с троллями и кто, собственно, угрожает Молодильному Саду. Дед Дасар уже что-то разузнал, но не от троллей — с ними никто не может толком поговорить. А ведь именно они — главные защитники этого леса, который зовется Садом.

Я стараюсь наладить контакт с Бумбой.

— Бумба, кто обычно нападает на Сад? — спрашиваю, одновременно уплетая начинку кокоса. Мои перепончатые пальцы, а вкусно! — Девушки, не хотите?

Красивая тут же фыркает и отворачивается — она у нас мясоедка до мозга костей. А Настя, из вежливости, тоже щиплет немного кокоса.

Что особенно интересно — тролли, по ходу, травоядные. Ну или кокосоядные. И, судя по всему, именно килограммами кокосов и наедают свою массу.

Бумба гудит в ответ:

— Бумба… бумба румба… бумба токарра ррра… — словно голосом барабанит по воздуху, активно жестикулируя.

Амулет перевода бессильно завис. Ментальное касание тоже не даёт ничего: стоит плотный щит, поставленный умелой рукой. Судя по структуре — работа одного из лордов-телепатов Багрового Властелина. Ломать такие щиты — дурной тон. Даже в условиях войны. Кто знает, какими знаниями обладает Бумба. Вдруг Багровый обидится, если и я узнаю их.

— Даня, он вообще говорит на каком-то языке? — растерянно спрашивает Настя.

— Нет, иначе бы амулет перевёл, — вздыхаю. — Это просто набор звуков. Тролли мало чем отличаются интеллектом от животных.

— Рррр, — недовольно рычит Красивая.

— Сударыня, вы не животное, — качаю головой. — Нас поздно обманывать. Хотя вы правы, многие звери точно поумнее наших новых друзей.

Разговор, в общем, заходит в тупик.

— Бумба токарра… — вдохновенно продолжает нести чепуху Бумба. Похоже, насмотрелся на людей и дроу, теперь подражает им.

Прерывать собеседника — грубо, так что я сосредотачиваюсь на окружении — на лесе вокруг. Место, конечно, не тропики, но в лесу влажно, пахнет цветами. Есть в этом что-то джунглевое.

Я «включаю» одного из легионеров-друидов и поручаю ему просканировать Сад. Результат так себе. Очень много старых деревьев — таких, что ещё помнят времена, когда тавры ходили без рогов. А вот молодых почти нет. Побегов мало. Сад вырождается. Это и есть главная угроза: не набеги диких племён, а постепенное угасание. Через какое-то количество лет от Сада останутся одни трухлявые сухостои.

Без Лакомки тут не обойтись. У неё Дар Друида прокачан куда сильнее моего. Она знает, чем лечить деревья, какие удобрения использовать, какие препараты распылять, как «разговаривать с лесом», чтобы понять, где болит. Или как там у неё это называется… В общем, это её фронт. А мой — разобраться с внешними угрозами.

Когда Бумба, наконец, выдыхается, я киваю:

— Спасибо за кокос, дружище. Ну, мы пойдём.

Он довольно гудит в ответ. Наболтался на славу. Остальные тролли, смотрю, не такие разговорчивые.

Мы с Настей и Красивой возвращаемся в лагерь. Там тавры уже жарят мясо пойманного рогогора. В воздухе пахнет дымом, специями. Дед Дасар сидит на бревне, режет яблоко и щурится с ухмылкой:

— Ну что, пообщался с троллем, шеф?

— Зря ты так, — хмыкаю. — Бумба — очень общительный парень.

В этот момент в голове вспыхивает мыслеотчёт — подключается Студень:

— Шеф, я с докладом по Паскевичу.

— Давай, — отзываюсь мысленно.

— Все шарики полопались. Пули на асфальте нашли. Паскевич до сих пор прячется у мусорки, гвардия прочёсывает крыши. Снайпера не нашли.

Я улыбаюсь. Конечно, не нашли. Потому что его и не было.

Всё прошло по плану. Через Ломтика я подбросил пули, он же и проколол шарики. А прослушка, которую я заранее поставил в «Лопухах» на случай новой подставы от Семибоярщины, записала, как Паскевич сам ляпнул: «одной снайперской пули хватит».

Вот я и решил его переубедить. Может, поможет одуматься.

Я откидываю полог и вхожу в свой шатёр, на ходу поманив Дасара ментальным щупом. Шумоизоляции в палатках никакой: за стенкой где-то булькает чай, на костре шкворчит похлёбка.

— Дасар, — бросаю, устроившись за походным столом, — ты выяснил, кто вообще угрожает этому Молодильному саду? А то тролли — разговорчики ни о чём. Бумба, даже если бы я его понимал, кажется, больше про свою жизнь рассказывал.

Лучший вор Заиписа кивает, присаживается на стул напротив и поправляет разгрузку. Он быстро влюбился в экипировку гвардейцев нашего мира — особенно в жилет, по карманам которого распихал кучу отмычек.

— Конечно, шеф, пытался, как мог, — бросает он. — Общался с местными, со слугами лорда-дроу Люмера. Кстати, он тебя в гости не звал ещё?

— Ага. Сегодня вечером и поедем, — отзываюсь, потирая шею. Вчера приходил гонец и передал приглашение. У Люмера, вроде, намечается что-то вроде небольшого банкета.

— Ну вот. Его люди тут пасутся уже давно. Сказали, что у Сада три основные угрозы, помимо всякой мелюзги — вроде тех же глубососок. Во-первых, племя многоруких. Дикари, которые с копьями носятся и пытаются урвать плодов из Сада. Во-вторых, спринты, — продолжает Дасар, понижая голос. — Не знаю, кто это такие, но тролли их боятся панически. Видел, как Бумба дёрнулся, когда я их при нём упомянул. У него, похоже, травма на подкорке.

Я приподнимаю бровь.

— Спринтов боятся тролли?

— Не просто боятся — дрожат и тут же начинают оглядываться. Хотя я и не знаю, что в тех спринтах такого.

Я задумываюсь. Тролли — тупые, как булыжник, бесстрашные и здоровенные. Что должно случиться, чтобы Бумба дёрнулся от одного слова?

— А третьи кто?

— Огромоны, — глухо произносит Дасар. — По слухам, самые мощные из всех. Говорят, дерево валят одним ударом. Тролли их не боятся, но и без причин к ним не лезут.

Я снова задумываюсь. Информации негусто. Значит, три внешние угрозы и одна внутренняя — вырождение Сада.

А ведь Багровый пообещал, что часть новых саженцев перейдёт ко мне. Значит, надо вызывать Лакомку — пусть берётся за работу.

Тут же отправляю ей зов по мыслеречи. Пусть собирается.

И ещё. Надо срочно разобраться со спринтами. Если даже тролли впадают в ступор от одного слова — мне очень интересно взглянуть на этих возмутителей спокойства.

Вдруг земля под ногами дрожит. Явно кто-то огромный мчится. Ментальным щупом сразу опознаю приближающегося любителя кокосов. Мы с Дасаром едва выходим из шатра, как из леса с треском и ревом вылетает Бумба — с дубиной в руках, глаза вылуплены, будто кипяток на себя пролил. Несётся прямо на лагерь, машет руками, рычит:

— Бумба! Румба!! РА!!

— Чего орёшь? — морщусь. — Напал кто-то?

Бумба кивает, тычет пальцем в лес и резко дёргает дубиной — туда, быстро, срочно, немедленно.

— Ладно-ладно, понял, — отзываюсь и тут же мысленно велю Дасару собирать группу. Если тролли боятся — это уже не просто «что-то в кустах». Возможно, те самые спринты наведались.

Запрыгиваю на запряженную шестилапку. Подбежавшая Настя обращается в волчицу и присоединяется, Красивая тоже срывается следом. Мы втроём несёмся через кусты по тролльим тропинкам — широким, вполне удобным. Бумба грохочет впереди, указывая направление.

— Даня, а чего он так глаза выпучивает? — удивляется Настя по мыслеречи.

— Всё просто, — поясняю. — Бумба боится.

— Ого! Что же может так напугать такого тролля?

— Сейчас и увидим.

Выскакиваем на прогалину. Я вскидываю брови от увиденного. Такого я точно не ожидал.

С десяток троллей мечутся, словно им на ногу кто-то наступил. Орут, трясут дубинами в панике. Только вот «враги», нагрянувшие в Сад, не обращают на них никакого внимания.

— Лошадки? — удивляется Настя.

Ага. Обычные, на первый взгляд, четырёхногие лошадки. Стройные, изящные, будто арабские скакуны. Гривы — длинные, шёлковые. Щиплют листья с кустов, не обращая ни малейшего внимания на орущих троллей. Обычные лошади разве что эти кустоеды. Наши земные-то траву едят.

Я таращусь в недоумении. Перевожу взгляд на Бумбу.

— Серьёзно?.. Вы испугались лошадок?

Бумба жалобно ревёт, хрипит, и вдруг — размахивается своей дубиной и с надрывом запускает её в самого большого — белоснежного жеребца с серебристой гривой. Красавец. Хоть на герб ставь.

Я даже дыхание задерживаю. Сейчас прилетит — и прибьёт такого красивого коня…

Но — вьюх!

Дубина проходит сквозь лошадь. Вернее, та просто исчезает. А через секунду появляется у соседнего куста и как ни в чём не бывало продолжает щипать листья. Даже ухом не дёрнула.

Дубина с грохотом падает на землю.

— Нифига себе… — выдыхает Настя. — Даня! Это же спринты — лошади-портальщики!

Ага. Я тоже уже догадался.

Тролли пытаются их ловить — без толку. Те исчезают до удара, появляются в другом месте, так же нагло пощипывая кусты. Троллей, похоже, вообще не замечают. Будто они — просто элементы пейзажа.

А тролли тем временем устают. Падают на колени, кто-то в бессилии бьёт кулаками по земле, кто-то завывает. Один валяется навзничь и рыдает, как будто любимый кокос украли.

И тут на прогалину вылетают джипы с таврами. Дасар выскакивает из передней машины, окидывает взглядом картину маслом:

— Шеф, ты нас ради диких лошадок поднял?

— Ага, — отзываюсь без капли смущения. — Знакомься: непобедимый враг Сада.

— Красивые, — восхищённо тянет Дасар. — Почти как та кобыла из Беломорья, что…

— Не продолжай, — предупреждаю. А то знаю я, чем у него с хозяйкой той кобылы всё закончилось, а у меня тут в облике волчицы — нежная жена.

Тем временем спринты продолжают своё «питание». Время от времени «бликают» — и оказываются у следующего куста, продолжая щипать листья. Красивые зверюшки. Только вот троллям плевать на их изящество — они уже просто страдают. Обидно, когда ты большой, сильный, а тебя игнорируют.

— Вот и всё объяснение того, — замечаю, — почему тролли впадают в панику при упоминании спринтов. Наши здоровяки испытывают жуткий стыд, что не могут напугать стройных лошадей, и боятся снова опозориться.

Продолжаю любоваться на белогривого красавца — вожака табуна. Даже среди прочих красивых скакунов он выделяется: высокий, крепкий, стройный. Шкура блестит, будто только что вышел из воды. Мошкара вьётся в воздухе, а он отмахивается хвостом с таким царственным безразличием, с каким смотрит и на троллей.

Листья кустов исчезают в его пасти очень быстро. Жеребец опустощает кусты, словно никого не опасаясь — ведь приближение тролля он сразу почувствует по тряске земли. Ну что ж, давай попробуем поймать тебя.

Я осторожно запускаю в жеребца тонкий ментальный щуп. Скорее как лёгкое касание. Реакция коня — мгновенная.

Вжух.

Жеребец исчезает. Появляется метрах в десяти, уже у другого куста. Даже не оборачивается, а через пару секунд — снова вжух, возвращается на прежнее место. Щиплет листья, как будто ничего не произошло.

Мда… Ментально устойчив. Такого можно обработать и выдрессировать только в замкнутом пространстве — и то не сразу. Можно было бы его свалить псионикой, но это будет не спортивно.

— Ну что, шеф? — выдыхает за спиной Дасар, который, конечно, тоже бы не отказался от такого коня. Он уже себе и рыжего жеребца присмотрел. — Ловим?

— Ловим, — киваю я. — Вперёд, коль пошло. Доставайте сеткомёты.

— Уже, шеф, — бормочет он, кивая на тавров.

Дружинники вытаскивают из джипов тубусы, наводят. Металлические шарниры щёлкают.

Швууух!

Швууух!

Сети летят и с шорохом опадают в кусты. Лошади исчезли сразу после пуска.

— Второй залп! — гремит раздосадованный Дасар. — Заряд! Пли!

Ещё раз — снова впустую. Лошади исчезают, даже не отвлекаясь от кустов.

Я хмурюсь. Запускаю лианы — зелёные щупальца мгновенно выстреливают из земли рядом с белогривым красавцем и….хватают только воздух.

Похоже, чутьё у спринтов сверхразвитое, они моментально реагируют на звук или просто на колебания воздуха, действуя на опережение.

— Да как так⁈ — поражается Дасар. — Шеф, в чём секрет⁈ Ты понял?

Красивая и Настя тоже поднимают на меня звериные глаза.

— Спринты не просто портальщики… — замечаю я. — У них повышенная чувствительность к вибрациям. Что-то вроде эхолокации. Ещё до того, как предмет их достигает, они чувствуют колебания воздуха и реагируют перемещением.

— Даня, а мы с Красивой можем попробовать? — скромно просит Настя, потупив волчьи глазки, а у самой из пасти слюна капает. Хищница есть хищница.

— Да, играйтесь, — отмахиваюсь, уже зная исход.

Настя и Красивая, обе в звериных обликах, бросаются в обход белогривого через заросли. Взлетают из кустов, стремятся в захват с двух сторон — но белый жеребец уже на другом конце поляны.

— Окей, — цежу я. — Снова мой ход.

«Включаю» легионера-портальщика. Попробую без вибраций — сразу перенестись на спину жеребцу, тогда он и офигеет.

«Бликаю» на несколько метров.

Целился на спину белогривого, но в итоге усаживаюсь задницей на примятую траву. Конь уже у другого куста, но на меня он посмотрел с беспокойством, да и листья больше не жует.

Я усмехаюсь ему: то ли ещё будет. Я тебе не неуклюжий тролль.

Конь будто бы понял — и качнул ушами, настораживаясь. Встревоженно оглянувшись, белогривый резко заржал. Звук прокатился над поляной, словно удар колокола. Весь табун вздрогнул и, бросив кусты, синхронно подался вперёд — и через мгновение всё стадо рвануло прочь.

Не просто галопом поскакало — а с телепорт-прыжками, перемещаясь сразу на три километра на восток. Я тут же пытаюсь предсказать маршрут. Быстро выставляю преграду — поднимаю из земли каменную стену. Гранитный выступ вырастает точно в точке предполагаемого выхода. Почти идеально.

Но нет.

Белогривый, успев прочувствовать возникающее препятствие, телепортируется в полёте — на полметра выше, чуть правее. И за ним — весь табун. Вжух, вжух — и они уже исчезли за горизонт.

Я стою, почесывая подбородок, уставившись на объеденные ветки.

— Любопытная у них, выходит, эхолокация. Прямо как «паучье чутьё», — говорю вслух и разворачиваюсь к Дасару.

— Слушай, Дед, ты выяснил, когда эти спринты охотятся? Только днём или ночью тоже?

— По рассказам людей лорда Ламара — ночью их не видели, шеф, — отвечает Дасар, с грустью поглядывая на куст, который обгладывал коричневый жеребец. — Всегда уходят до заката.

Я улыбаюсь.

— А это уже хорошо.

— В смысле — хорошо, Даня? — Настя с интересом выглядывает из зарослей, всё ещё в звериной форме, хвост чуть подрагивает.

— А значит, в темноте спринты, возможно, слепы. Или, как минимум, хуже ориентируются. А значит — у них есть слабость.

Секунда — и мысле-сообщение уже уходит:

— Лакомка, прихвати, пожалуйста, зелье ночного зрения. Кстати, когда ты перемещаешься к нам?

— Хорошо, мелиндо, я уже почти готова для телепорта! Я вся в нетерпении! — ну да, ей же хочется увидеть Молодильный Сад. — Буду минут через двадцать!

Ладно, завтра продолжим охоту. Ну или когда спринты снова заявятся в гости.

А сегодня — светское мероприятие. Нас ждёт местный лорд Ламар у себя на банкете.

Как и положено пунктуальной девушке, Лакомка опаздывает всего на два часа заявленного времени и перемещается с чемоданом зелий, с двумя помощницами в кожаных штанах и узких жилетках. Сама жена тоже в плотной экипировке, подчёркивающей её выразительную фигуру. Золотые волосы сплетены в тугой пучок, взгляд полон детского восторга. Она успевает лишь немного побродить по Саду и поизучать деревья, ну а банкет не ждёт, потому вскоре мы уже загружаемся в машину. Настя в джинсовых шортиках прыгает на заднее сиденье, Лакомка устраивается рядом со мной в среднем ряду — по праву главной жены. Красивая остаётся за главную в лагере, и даже Дед Дасар будет её слушаться — тут без вариантов.

Мы обходимся без кортежа. Просто не вижу смысла заявляться в гости к лорду целой колонной, а если кто-то на нас нападёт — неужели не отобьёмся?

Едем между холмами по старой мощёной камнями дороге. В машине тихо шумит кондиционер, Лакомка болтает что-то про настой из корня лунина и стабилизацию почвы, Настя предвкушает, как сможет поймать спринта, но я уже не слушаю.

Что-то вспыхивает на ментальном краю. Причём какой-то бедняга справа от дороги явно страдает.

— Стой, Дим, — бросаю водителю.

Машина тормозит с лёгким рывком. Я выхожу, за мной — Настя и Лакомка. За ближайшей рощей слышны глухие удары и тупой рёв. Обходим деревья — и застаём, как двое гопников наезжают на жертву.

Ну и что, что «гопники» — два циклопа почти в два человеческих роста? Местный антураж почти не меняет смысла. Один циклоп, кстати, с костяным гребнем на черепе, другой — лысый, с дубиной. Нависли над худым парнем, судя по четырём рукам — из племени многоруких. Это не племя Горгон, а просто четырёхрукие люди, да и до нашей смертоносной Змейки этому бедняге далеко. Ее бы два увальня ни за что бы не отделали так. Лежит на боку, прикрывает руками голову. Кровь на лице. Глаза едва открыты.

— Мы тебя размазать! — орёт Гребень, смачно щёлкая зубами.

— Мы тебя топтать! — вторит Лысый, в восторге от рифмы.

Я криво усмехаюсь и выхожу на поляну.

— Эй, господа, вы чего пристали к молодому? Он вам долги должен или просто урод красивый?

Циклопы переглядываются, явно удивлённые, что к ним вышел один небольшого роста человек. Они ведь не сканеры и не видят мой ранг. Гребень первым отходит и нависает надо мной, рычит:

— Смелый, да⁈ Ты украсишь мою стопу своим лицом, червяк!

— Червяк! Ха-ха-ха! Стопу! — орёт Лысый, заходясь в истерике. — Ха-ха!

Я хмыкаю. По уровню интеллекта они несильно недотягивают до Будовских гопарей.

— Ты в этом так уверен, — говорю с интересом. — А ты глянь вниз. У тебя, по-моему, нет стоп.

— Чего?.. — моргает Гребень.

— Ног нет, — повторяю, делая вид, что искренне удивлён. — Куда делись?

Пауза. Потом начинается спектакль. Циклоп в панике смотрит под себя, вертится, подпрыгивает:

— Как нет⁈ Где ноги⁈ Куда делись⁈ ААААА! Верни!! — как же легко циклопы поддаются внушению, оказывается. Его даже не смущает, что он прыгает как сайгак.

— Я верну тебе ноги, — говорю, как врач скорой помощи, — если ударишь своего напарника. Ну же. Одним хорошим правым. Проверим, как работает.

И, на глазах у Лакомки и Насти в стороне, циклоп с гребнем, ни секунды не сомневаясь, орёт:

— ВЕРНИ МНЕ НОГИИИИИ!! — и с разбега впечатывает Лысому кулак в висок.

— Бу⁈ Ты чего, Бу⁈ Не надо, Бу! — успевает только прохрипеть Лысый, прежде чем его размазывает по траве.

Гребень входит в раж. Лупит товарища с криком и рёвом, земля дрожит, птицы взлетают с деревьев. Я просил только один правый, а тут целое комбо.

Лакомка качает головой со вздохом:

— Мелиндо опять играется.

— Ну, эти два увольня заслужили, — пожимает плечами Настя, поправляя сползшую лямку майки.

Я бросаю Гребню, проверяя степень его логической развитости:

— Эй! Забери у него ноги! Я тебе их и приделаю!

Гребень, не разбирая, кидается к ногам Лысого и… начинает их грызть.

— А-А-А! — вопит Лысый. — А-А! БУ!

Из-за болевого шока сознание от него уходит со скоростью здравого смысла на этой поляне. Мда, ладно, надо заканчивать этот бред. А то у моих жён потом на банкете аппетита не будет.

Подхожу к Гребню.

— Всё, хорош. Ноги сейчас будут. Отошёл.

Он отскакивает, прыгает от счастья:

— УРААА! НОГИИИИ!! У МЕНЯ СНОВА БУДУТ НОГИ!!

Пси-клинок выныривает из моей ладони и входит в его лобешник. Он моргает, хрипит — и валится на спину, раскинув руки. Всё, отдыхает.

— Отрубился, — комментирую.

Подхожу к парню. Многорукий, с синяками, один глаз заплывший, ребро, похоже, сломано. Через прикосновение я сканирую внутренние органы парня, легионер-геномант в помощь. Ладно, уж помогу бедняге — убираю переломы и стабилизирую живые ткани. Пару минут — и он уже приподнимается, морщась.

— Спасибо вам! — выдыхает он. — Я уже думал, что выплюну свою печень.

— Я оказал лишь первую помощь. Если у вас в племени есть Целители — то они быстро подлечат. И лучше вам к ним поспешить.

— Спасибо… — шепчет он. — Меня Верёш зовут.

— Лорд Данила. Далеко твоё племя?

— Нет. А еще моя лошадь рядом. Она никогда не убегает далеко.

— Хорошая лошадь, — киваю. Мысленно тянусь к находящейся неподалёку шестилапке — она тут же прибегает.

Провожаю взглядом, как Верёш садится на своего зверя и уезжает. Напоследок он кричит:

— Я никогда не забуду о вашей помощи, лорд Данила! Я обязан вам жизнью и вы можете в любой момент потребовать долг!

Разворачиваюсь к девушкам:

— Дамы, поехали. А то можем опоздать.

Вскоре наша машина подкатывает к замку — желто-песчаного цвета, с узорными башенками и широкими арками. Песчаник местами выщерблен, местами отполирован временем. Ворота — кованные, тяжёлые — скрипят, открываются медленно.

Во дворе нас уже ждут.

Из прохладной тени навстречу выходит высокий дроу. Кожа у него цвета серого металла, почти сталь, волосы — светлые, стянуты в хвост. Видимо, лорд Ламар, хозяин замка.

— Король Данила, — произносит он с уважительной, чуть ленивой лёгкостью. — Позволь представить моего кузена. Думаю, вам стоит познакомиться.

Он отступает вбок, и из-за его плеча выходит второй дроу.

— А мы уже знакомы. — говорит он. — Здравствуйте, конунг Данила.

Я натягиваю на лицо вежливую улыбку.

— Лорд Гагер, — медленно произношу. — Какая неожиданная встреча.

— Мир тесен, — спокойно отвечает он.

Ну, началось.