Биение истинного сердца

Глава 30. О портале, полянке и демонстрации

Буян. Дальний пляж за скалами. Утро.

— Они нас ждут? — Есения с любопытством осматривается по сторонам.

За время своего детства она побывала в абсолютно каждой дырке на острове. С Горынычем вместе они обошли его вдоль, поперёк и наискосок в обоих направлениях. А ещё по кругу, квадрату, треугольнику и прочим геометрическим фигурам. Но сюда они не захаживали. Не интересно было огибать небольшую скалу. И пляж за ней казался таким скучным, что они просто проходили мимо. В целом, тут не было чего-то такого особенного. Такой же Буяновский пейзаж. Океан, скалы, камни, деревья за камнями… Надобности отрезать этот кусочек острова не было вообще никакой, и всё же Арсений его отрезал.

— Естественно, ждут. — Арсений кивает и останавливается посреди пляжа. — Сюрпризом на голову не свалимся. Энергетические потоки завершили цикл обновления, и предугадать, где именно появится всплеск нашей силы, не так уж и сложно.

— Надо было сразу лететь, а не выжидать целых две недели. — Есения недовольно цокает и тяжело вздыхает. — И я всё ещё предлагаю отпустить меня туда одну на Горыныче. Прилетим, я выскажу им всё, что о них думаю, не послушают — он пламенем их ать! И всё. — Она берёт Арсения за руки и с надеждой заглядывает ему в глаза, хотя прекрасно знает все его ответы. — Ну или давай сейчас его прихватим. Арсений, нам нужна вся мощь, если они ждут.

— Есь… — Арсений тяжело вздыхает. — На подлёте собьют. Они сейчас следят вообще за всем. И мы идём не воевать, а договариваться.

— Ага, и именно поэтому ты берёшь с собой свой меч. — Есения кивает на ножны. — Весьма дипломатично.

— Я и тебя с собой беру. — Арсений мягко улыбается. — А этого им более чем достаточно, чтобы испугаться. Я же говорил, там настроения такие, что считают тебя вселенским злом, а меня жертвой.

— И правильно делают. — Есения с деланным недовольством фыркает.

К счастью, Арсению удалось прикрыть Буян от лишних взглядов, не закрывая его совсем. И подсмотреть за Большой Землёй получилось, даже несмотря на попытки сильнейших Московии прикрыться. Настроены они были слишком однозначно. Поймать. Обезвредить. Убить. Князев, конечно, хотел опыты ещё провести по изъятию силы и присвоению себе, а Пётр Алексеевич Арсения вытянуть обратно к ним в Стражи, но договориться пришлось именно об уничтожении. Не вашим, не нашим, как говорится.

— План помнишь? — Арсений делает шаг вперёд, вставая вплотную к Есении.

— Ага. — Она мрачно кивает. — Всех убить, самим не помереть.

— Есь… — Арсений с улыбкой качает головой и мягко тыкается кончиком носа в Есеньевский, приобнимая за плечи. — Сначала по моему плану попробуем. Перевоплощайся.

Есения с тихим вздохом кивает и, нехотя, отстраняется от Арсения, отходя чуть в сторону. Арсеньев план прийти и просто мирно поговорить слишком утопичен в текущих условиях. Как и его желание показать магам их истинное намерение. И Есения искренне верит в их успех. Верит в то, что это лучшее из всего возможного. А вот в магов не верит. Совсем. Слишком уж велика вероятность, что те даже слушать не станут, просто сразу прихлопнут их на месте. Арсений это видел. И Есения тоже. Они ветки вероятностей за эти недели рассмотрели настолько же хорошо, насколько Есения знает остров. Счастливый исход без капли крови мелькал еле заметной ниточкой, в то время как кровавые бойни жирными линиями перечёркивали все остальные.

Глубоко вдохнув и выдохнув, Арсений разводит руки в стороны, заставляя энергию стекаться в пространство между ними и уплотняться, создавая светящееся поле. Вариант обычной телепортации Арсений отверг сразу — слишком уж высоки риски попасть в ловушку магов. Перенос тела из одной точки в другую требует учёта слишком многих нюансов, на которые Волевой и Князев в состоянии повлиять. Примерное место появления они уже вычислили, и исказить энергетические потоки для них не проблема. Простейшее действие, которое может стать летальным для любителей быстрых перемещений. А вот про портальное перемещение, которое искажает пространство, соединяя две точки, они вообще ничего не знают. Слишком уж сложно для современных магов. Да и в прошлом таким владели единицы, которые уже давно канули в забытие. Арсений единственный из первых магов, кто остался в живых, и кто всё ещё владел высшим уровнем управления энергиями.

Не отрываясь от переливающейся энергии, которая становилась всё более плотной, Есения отпускает свою животную суть. Мгновение, и она стоит на четырёх лапах, дёргая огромным хвостом. В отличие от первых перевоплощений, сейчас трансформация уже практически не ощущалась. Просто раз и она уже кошка. Ловкая, быстрая, пушистая, хвостатая, с острым зрением и стальными когтями, которые с радостью разорвут пару сотен тел.

— Готова? — Арсений опускает руки, оборачиваясь к Есении.

— Мы идём прямо к ним? — Есения, выбравшись из одежды, которая теперь не нужна, отряхивается и смотрит на мерцающий портал.

— Почти. — Арсений кивает. — Идём.

Он первым проходит в портал, исчезая, и Есения торопится за ним. Арсений рассказывал, что захлопываются они, конечно, не моментально и, в основном, рассчитываются на количество проходящих, но всё же живут крайне недолго, ибо это огромная концентрация энергии и удерживать её в нужном виде достаточно тяжело. А силы им двоим ещё ох, как понадобятся. Хоть и зарядились так, что дальше уже просто некуда, но недооценивать сильнейших Московии всё равно не стоит.

По шёрстке при проходе через портал пробегает электрический разряд и слегка покалывает кожу. Приятного мало, и Есения даже зажмуривается, а когда открывает глаза, замирает, не веря в то, что она видит. Арсений стоит посреди небольшой полянки, залитой солнцем. Редкий снег мерцает в его лучах, прикрывая уже унылую траву. Деревья вокруг стоят словно щит, немного в стороне виднеется гора, и Есения боится даже шевельнуться, ибо это всё больше похоже на какой-то мираж.

— Она самая, Есь. — Арсений улыбается, внимательно следя за Есенией. — Немного не тот сезон, но она, да.

Есения заторможенно кивает, чувствуя за спиной дуновение ветерка, — портал закрылся, отрезая путь назад. Впрочем, до него сейчас не было никакого дела. Есения стояла, перебирая лапами, на своей полянке. На той самой, где её нашёл большой сильный маг и поднял на руки, единственные любимые руки, спасая от неприветливого мира. Именно здесь Есения гоняла травинки и пыталась угнаться за бабочками. Именно здесь впервые испугалась огромного местного существа, а потом поняла, что тот не такой уж и страшный. И здесь всё ещё сохранялась та равная энергия…

— Они… — Есения переводит взгляд на гору, со стороны которой так и веяло чем-то омерзительным и неприветливым.

— Да, они там. — Арсений кивает.

— Они хотят не только нас уничтожить, но и мой дом… — Есения дёргает хвостом, слегка распушаясь.

— У них ничего не получится. Идём.

Арсений, положив руку на ножны, первым выходит с полянки и идёт в сторону горы. Она небольшая, одинокая, обойти её не составит никаких проблем, и из-за этого у Есении начинается лёгкий мандраж, какой бывал перед любой битвой. Они с Арсением сильные, практически непобедимые, но… Один раз у магов получилось их достаточно ослабить, чтобы пришлось прибегать к смешению душ. И сейчас за горой наверняка собрали максимально возможную мощь. Есения верит, что они справятся, даже если дело дойдёт до бойни. Не могут не справиться. Но вновь чувствовать запах чужой крови, вновь переживать за Арсения, бояться подвести его…

Арсений выходит на открытое пространство, и Есения моментально собирается, вставая за ним с самым суровым видом. Шерсть встала дыбом, уши прижаты, а глухое рычание заставляет молчать даже ветер. Есения видит эти взгляды. Самоуверенные, кровожадные, местами испуганные, где-то непонимающие… Перед ними сотни магов, готовых по одной команде сорваться вперёд и убивать. Ждали. Готовились. И не ожидали увидеть их вдвоём без такой же армии или, хотя бы, огненной поддержки с воздуха.

Чуть в стороне собралось около десятка Судей. Молчаливых. Не выражающих никаких эмоций. Они сейчас тоже не союзники, хоть и созданы ими. Судьям плевать кто именно нарушил правила. Их задача лишь наказывать нарушителей, и здесь они именно за этим. Сейчас отстранённые, они в любой момент рванут со своего места ради поддержания порядка в бою.

Пётр Алексеевич, стоящий вместе с Князевым во главе армии, внимательно их разглядывал, в то время как его конь начинал заметно нервничать, переступая с одной ноги на другую и постоянно дёргая головой. Не простой, зараза. Один из сильнейших фамильяров, который постоянно подпитывает Волевого. А Киру он, судя по всему, припрятал подальше, как и Арину. Князев же лишь жадно оскалился, глядя на них двоих. Лично хочет снести головы с плеч…

— Вы нарушили все законы магии. — Пётр Алексеевич первым подаёт голос, усиленный энергией. — И мы не можем оставить это без внимания. Мы не дадим вам разрушить мир и уничтожить Землю.

Есения внутренне усмехается. Пытаются играть в мир и благородство. Рассчитывают на то, что они с Арсением атакуют первыми, и тогда у них будет весомый повод быстро их уничтожить. Так, чтобы Судьи лишних проблем не создавали. Так, чтобы выставить себя благородными защитниками от мерзких убийц, желающих поработить мир. Есения скалится, вновь глухо рыча. Конь Петра Алексеевича слегка отрывает передние ноги от земли и тут же ставит их обратно, явно управляемый Волевым. А Князев теперь ещё и хищно облизывается. Вот от кого надо мир спасать. Ну или хотя бы изолировать его от всего, что касается насилия, а то у него явно бзик на этом…

— Мы создали этот мир. — Арсений отвечает Петру Алексеевичу, также усиливая голос магией, чтобы не орать через всё поле. — И не собираемся его уничтожать. Хотим лишь мира и добра.

— Петь, обманывать — их короночка. — Князев, совершенно не стесняясь, тоже усиливает голос, слегка поворачиваясь к коллеге. — Вспомни, что они натворили. Сколько народа положили, особенно эта кошка, ведьме все внутренности в кашу сплавили, не выжила бедолага, нас всех за нос водили, да по глазам видно, что они вновь пытаются тянуть время, расслабить, запудрить мозги и атаковать!

— Не может Арсений быть таким. — Пётр Алексеевич опускает взгляд на Князева, говоря исключительно ему. Но где их попытки скрыть разговоры, и где Арсений, благодаря которому и Есения всё прекрасно слышит. — Не верю. Но… Ты прав. Доказательства неоспоримы.

— Арсений. — Есения внимательно пробегается взглядом по всем присутствующим, распушаясь ещё сильнее. — Они сами пудрят нам мозги. Видел, сколько щитов и проклятий у них наготове? И они явно пытаются нас окружить. Собираются уничтожать.

— Настраивайся на их волну, как договаривались. — Арсений соединяет ладони, подносит их к своей груди и прикрывает глаза. — Зафиксируй взгляд. Я попробую до них достучаться.

Есения не хочет тратить время и силы на попытки показать правду магам, но приказ выполняет моментально. Обрабатывать кого-либо ментально Есения привыкла. Ей не обязательно всегда для этого использовать свой голос или мысленно рассказывать что-то максимально неважное, расплывчатое, погружающее в транс. И всё же, так попроще, чем просто ловить мысленные потоки чужого человека и настраиваться на них. А тут ещё и огромная толпа…

Основное внимание Есения сосредотачивает на главах Стражей. Остальные всё равно с ними на связи и слышат их. Донесут уж как-нибудь информацию до подчинённых. Арсений через Есению накрывает глав Стражей уютным одеялом надпространства. Глаза Есении и глаза глав окутывает белый морок, чем-то похожий на густой туман. Удивительно, но они не особо и сопротивляются. То ли Арсений умело пробивает все защиты, то ли Судьи слегка ограничивают возможности магов, чтобы не дёргались без повода. А может, и то, и другое сразу…

Перед глазами возникает сначала достаточно мутная картинка, потихоньку обретающая всё более ясные очертания. Надпространство — не хранилище. Это то, через что можно даровать знания, умения, через что можно созидать. Оно не доступно обычным магам. Сознание слишком зашорено и ограничено. Да и Буяновские существа не все способны до него дотянуться. Слишком много осознанности и сил нужно. Есения самостоятельно никогда не дотягивалась до этого чуда, и сейчас сама с интересом рассматривала происходящее, передавая этот интерес и остальным магам, на чью волну она настроилась.

Арсений не торопится. Даёт сначала насладиться древним миром. Полосатым, разрозненным, конфликтующим. Показывает, как на стыках энергий нет ничего живого, ибо они не хотят принимать отличное от себя. Показывает редкие равные островки и как природе здесь хорошо. Арсений не пытается надавить на жалость, не подчёркивает целенаправленно, как плохо, когда мир делится на Свет и Тьму, просто демонстрирует истинную картину. Так, как видел её он. Честно. Без выбора какой-либо стороны. Показывал минусы полос Светлой энергии, где ничего не созидалось, потому что Свет и есть высшая ступень мироздания. Показывал разрушительное воздействие Тёмной энергии и её мощь. Показывал непривычность и странность объединённой энергии, а ещё её горящий потенциал, которого не было в эпицентрах концентрации разрозненных энергий. А ещё то, как практически незаметно, но возле равных островков Свет и Тьма осторожно тянулись друг к другу и практически не конфликтовали.

А затем Арсений перешёл к магам. Смотрящие лишь в одну сторону, они вызывали множество вопросов. То разделение на Свет и Тьму, что было сейчас, — ничто, по сравнению с магами прошлого. Первые маги не принимали, не разговаривали, не смотрели на тех, кто был «по другую сторону» энергии. Они просто убивали. Сразу же. Максимально жестоко. Дети перед ними были или ослабленные маги — не имело значения. Родился Тёмным и не посчастливилось встретить Светлого? Ты труп. Маги, которым удавалось пережить детство, начинали убивать не только чужих, но и выкачивали силы из своих же, что в то время было даже хуже смерти. Лишь бы самому выжить. Лишь бы было хотя бы небольшое преимущество перед тем, кто абсолютно такой же маг, просто родился на полосе другой энергии.

Тогда не существовало выбора, какую сторону принять. За любое инакомыслие — смерть. За случайное попадание на «чужую» сторону — смерть. Слабый? Труп. Сильный? Тем более труп, ибо остальные начинали бояться, что будут высосаны, собирались в кучу и убивали. Разделённый мир утопал в хаосе и смертях. Арсений пытался, честно пытался говорить с магами, показывать им, как бывает, рассказывать о том, что видел, как энергия спокойно может существовать вместе, но все его попытки заканчивались тем, что его пытались убить. Раз за разом, как бы он ни действовал. По-хорошему или по-плохому — в лучшем случае его хотели просто убить. В худшем же начинали интересоваться его силой и желали её забрать.

Арсения удивительным образом принимали на любой из сторон. Светлые в нём видели Свет, Тёмные — Тьму. Но стоило им узнать его чуть лучше… В какой-то момент Арсений оставил попытки договориться, ибо каждый раз приходилось спасаться бегством и убийствами. Не потому, что нравилось. Иначе было просто не спастись. Он больше не ходил к магам с попытками объяснить, что убивать друг друга просто из-за того, что энергия разная, — глупость. Арсений начал экспериментировать с самой энергией. Приходил на стыки, пытался смешивать, расширять участки объединённой энергии, помещать Свет во Тьму и наоборот. Получалось не очень, ибо энергия продолжала конфликтовать. Максимум, что у него получилось, — смягчить стыки в областях полянок. А в перерывах между экспериментами приходилось ходить и разнимать магов, которые уже дошли до полноценных войн. И вновь самому отбиваться и спасаться, ибо на него объявили охоту.

Арсений, не стесняясь, показывал весь тот ужас, что происходил. То, как маги за безобидные действия были готовы в прямом смысле вгрызаться в плоть и отбирать не только энергию, но и жизнь. Показывал те горы трупов, что он оставлял за собой, потому что иначе было бы ещё больше. Арсений показывал, как выслеживал существ, рождающихся на островках смешанных энергий. Показывал попытки их обезопасить и вырастить, но практически ничего не получалось. Во-первых, таких было мало, ибо маги прошлого боялись этих полянок, а во-вторых, любого рождённого там предпочитали сразу же убивать. И его мать заодно, потому что она тем более проклята, раз плод решил родиться именно в таком месте.

Арсений и Есению показал. Без личных подробностей, лишь демонстрируя то, как именно могут выглядеть и чувствовать себя существа с единой энергией. Сколько в них силы, рассудительности, осознанности. Насколько иначе они видят мир и шире. Что полосы Тьмы и Света всего лишь полосы, а не то, что характеризует вообще всё мироздание. Про Буян Арсений, разумеется, тактично умолчал, показав лишь как передаёт Есению на воспитание другому существу. Такому же равному. Тому, кто так же не желает зла этому миру. Только прекращения бесполезных войн, ведь без Тьмы не бывает Света, как и Света без Тьмы. Тень не может появиться, если не будет солнца. А звёзды не засияют, если не наступит ночь.

Маги напротив, казалось, замерли и практически не дышали, внимательно плывя по мареву морока. Впитывали каждую крупицу информации, ранее им не доступную. Арсений не погружал их в свои воспоминания, он рассказывал о них яркими картинками. Особо впечатлительных мутило и практически выворачивало от ужасов и хаоса прошлого. Кто-то смотрел снисходительно, не особо понимая, что это не просто картинки, а реальные события, через которые пришлось пройти одинокому магу. Пётр Алексеевич, казалось, не на шутку напуган, но понять, чем именно, не получалось, ибо все силы уходили на удержание мысленного контакта с магами. Князев же слишком восторгался древними способами уничтожения и забиранием силы.

А затем Арсений перешёл к их с Есенией экспериментам. Показал первую взрослую встречу, когда Арсений один стоял против целой армии кровожадных магов. Показал, как всегда оставлял им возможность не атаковать, а просто уйти и остаться в живых. Показал то, над чем именно они с Есенией трудились. Не уничтожение, а уравнивание, смягчение, искоренение конфликтов и войн. Показал, как хотели научить магов видеть не однобоко, а сразу со всех сторон. Как пытались объяснить и на примерах продемонстрировать возможности сбалансированной магии. И как приходилось прятаться в лесах, убегать, отбиваться, отстаивать свою жизнь ценою чужих.

Арсений показывал, как они с Есенией в перерывах между войнами и экспериментами создавали правила для магов. Такие, чтобы ни одна из сторон не была ущемлена, и чтобы войны наконец утихли. И это даже получилось на какое-то время. Стычки, разумеется, не прекратились, но стали намного меньше, реже, носили личный характер, а не общественный. Те правила сильно отличались от современных. Были ужасно не совершенны, с кучей нестыковок, однако это было намного лучше, чем их полное отсутствие.

Арсений показал и создание Судей. То, как со всей осторожностью они пытались разобраться с душами, как делили их, перемешивали, просто меняли местами, добавляли Свет во Тьму и наоборот. Как раз за разом это не получалось и ужасно расстраивало, ибо маги умирали, а оставшиеся всё ещё пытались их уничтожить. Показал, как им всё же удалось добиться равного существа, но для этого пришлось отключить вообще все эмоции. Судьи получились идеальными хранителями правил. Холодными, справедливыми, признающими только порядок. И вот это магам вновь не понравилось.

Они снова начали воевать, но уже не друг с другом, а вместе, против тех двоих, что пытались угомонить мир и остановить вражду и смерти. Казалось бы, такое долгожданное объединение, которого так долго добивались, а обернулось против. Вся злость, непонимание, зашоренность с которой боролись, которую искореняли, лавиной обрушилась на Арсения и Есению. Маги желали им только смерти. Без вариантов. Понимали, что уничтожить вряд ли получится, и изобрели общее проклятие невероятной силы. Которое обязательно бы сработало, если бы Арсений в этот момент не соединил души и самостоятельно бы не обрёк их на такой сложный путь, который привёл сюда. К миру-зебре.

Пётр Алексеевич переглядывается с Князевым. В их глазах, не замутнённых маревом, — кристально чистый испуг и ни следа от восхищения древней изобретательностью. Думают. Анализируют. Руки Петра Алексеевича всё крепче сжимают поводья, а позади него прокатывается тихий шёпот магов. Все напуганы. Битвами, мощью, экспериментами. Родившиеся в тихом мире, они даже не представляли, как страшно бывает. Князев безмолвно кивает Петру Алексеевичу и отворачивается от него.

А затем… Они срываются с места, атакуя.