Биение истинного сердца

Глава 24. О котёнке, прошлом и одном госте

Избушка Бабы Яги. День.

— Мы не могли видеться «задолго» до той битвы. — Есения хмурится, косясь на блистающий меч. Внутри всё вздрагивает от воспоминаний о том, сколько же крови он пролил. — И «задолго» в нашем случае весьма растяжимое понятие, а если учитывать твоё многовековое беспамятство…

— Иди сюда.

Арсений кладёт вторую руку на щеку Есении, приближается, касаясь своим лбом Есеньевского, и прикрывает глаза, пропуская немного энергии. Со всей нежностью и теплом, мастерски успокаивая. Есения, увидев избушку Яги, не могла отделаться от поганой разъедающей тревоги. Отчаянно хотелось развернуться, хватая Арсения за руку, и убежать куда подальше. Не потому, что избушка опасна. Не потому, что испугалась Ёкки. Сами по себе они угрозы не представляли. К тому же, сейчас в этом лесу более безопасного и спокойного места найти не получится. Домик хоть и видно, но чужих внутрь он не пустит. А если рискнут силой штурмовать, то получат в ответ окорочками, и все их силы обернутся против них же. Ёкки не дурак, защиты всегда ставил профессионально и качественно. Идущий с добром вряд ли что-то заметит, а вот тот, кто несёт разрушение, от своей же силы и погибнет. Принцип зеркала. Просто. Действенно. Мощно.

И Есении радоваться бы, что они наконец в безопасности, а не посреди холодного и мокрого леса, но здесь столько всего с тех времён, столько Буяновского, что впускать Арсения, которого может с любой мелочи увести в неконтролируемый выброс сил, ужасная глупость. И всё же она на неё пошла, доверившись своему магу. Давно забытое чувство, когда вёл в основном Арсений, а Есения жадно впитывала каждое слово, каждое движение, каждый взгляд. Шла за сильным магом, который манил своей всеобъемлющей Тьмой, сквозь которую так и сочился Свет. Училась у него, засматривалась, забывая обо всём, когда они отдыхали в безопасности, могла спокойно и беззаботно расслабиться…

А потом пришлось резко повзрослеть, хотя казалось, что и так давно взрослая, и взять полный контроль в свои руки. Арсений никогда не тянул одеяло на себя и на роль главного не претендовал, но за ним хотелось идти. Хотелось слушать его и делать именно так, как скажет он. Есения и тогда, бывало, брала на себя роль главной, но это всегда было с осознанием, что Арсений всё равно рядом, даже если его унесло куда-то в очередной раз. Тогда у Есении была возможность расслабиться. До первой Арсеньевой смерти. А после — шок, непонимание, раздирающая боль изнутри, забытие, пробуждение, вновь непонимание, снова боль…

— Ты слишком много думаешь. — Арсений улыбается, касаясь кончика носа Есении. — Лучше смотри.

Есения даже открывает рот, чтобы что-то сказать, но голову словно окунают в густой туман, и она падает, падает, падает…

Много-много тысяч лет назад. Очень много. Густые леса на Большой Земле.

Арсений хмуро осматривает пространство рядом с собой, сидя на прохладной земле и привалившись спиной к дереву. Лес никогда не бывает спокойным. Либо животные, которые почему-то не обладали ни разумом, ни силой, бегают, либо магическая хтонь слоняется в поисках приключений на чужую попу. Более-менее смыслящие старались держаться кучками, собираясь в общины. И в глубокий лес без особой надобности не совались. Мало ли, что здесь может встретиться…

Арсений обдаёт лицо водой, собранной из воздуха, и стирает ладонями пот и грязь, налипшие за бесконечный день. Стоило бы поторопиться — до землянки ещё топать и топать, а ночь вот-вот вступит в свои права. И кто знает, какие твари выползут на этот раз из темноты… Арсений собирает ещё воды в ладони, чтобы попить, но отвлекается на какой-то шорох совсем недалеко и прислушивается, быстро испаряя влагу и практически бесшумно поднимаясь на ноги. Хорошо, если это какой-то зверь. Его можно попытаться отвлечь на что-то. Ну либо на ужин будет свежее мясо. Гораздо хуже, если где-то притаился дикарь. В них слишком много мощи и дури при практически отсутствующей способности мыслить. Максимум, на что хватает их мозгов — спрятаться в кустах, а потом наброситься в самый неподходящий момент.

Шорох повторяется, и Арсений обхватывает ладонью рукоятку меча, переводя зрение на потоки энергий. В стороне, где слышался шорох, ничего не удаётся разглядеть. То ли что-то слишком маленькое, вроде мышки, то ли дела совсем плохи и рядом притаился сильный, но не самый умный маг. Арсений не любил сильных и думающих. Они собирали вокруг себя кучу других магов и силой пытались подчинить себе всех остальных. А тех, кто не с ними, просто уничтожить. Арсений был ни с кем. Ёкки и Кощей отошли от дел, а идея магов разделиться на две стороны и в итоге оставить лишь одну, ему не нравилась, вот и не приживался. Мир должен быть един. Не могут Тьма и Свет существовать отдельно. Но признавать это, конечно же, никто не хотел. Приходилось избавляться от слишком уж ярых поклонников разделения, в надежде, что до остальных наконец дойдёт одна простая истина — не существует ни Света, ни Тьмы. Всё едино.

Покрепче ухватившись за рукоятку, Арсений осторожно крадётся к источнику звука, стараясь не шуметь. Уж лучше первым напасть, чем ждать, когда же на тебя выпрыгнут из кустов с диким воем и острым лезвием. К счастью, от магического воздействия Арсений укрываться умел. А вот плоть оставалась такой же хрупкой плотью. Увы, никакая сила не поможет быстро пришить собственную же голову обратно к телу, а Кощея, который умело залечивал практически любую рану, или хотя бы Ёкки с его травами рядом не было. Притаившись за широким стволом, Арсений осторожно выглядывает из-за него, с удивлением обнаруживая небольшую полянку, на которую попадают лучи закатного солнца. Деревья словно специально расступились, образуя практически ровный круг, в котором энергия текла иначе, чем в остальных местах. Разрозненные потоки не соприкасались, не конфликтовали между собой. Они в принципе обходили это место стороной. А на самой полянке энергия блистала единым пятном.

Арсений видел ещё несколько таких мест на Большой земле. По какой-то неведомой причине энергия в них изначально содержала в себе сразу и Свет и Тьму, в то время как на основной территории царствовала неоднородность. К сожалению, такие пятна были слишком маленькими, чтобы убедить остальных магов в том, что вот так вот должно быть везде. Их считали проклятыми местами, а волшебных существ, рождённых вблизи таких пятен и вовсе нежизнеспособной ошибкой природы. Арсений с ними не соглашался, ибо сам, кажется, появился в непосредственной близости от подобного участка. По крайней мере, он чувствовал, что всё было именно так.

Лёгкий ветерок дует, играя зелёной травой, и на полянку резво выскакивает причина странных шорохов. Маленькая, ужасно пушистая и крайне грозная причина, пытающаяся поймать коварные травинки, которые шевелятся то там, то тут. Крошечная котёнка скачет с места на место, оставляя за собой энергетические всполохи, прижимается к земле, словно спряталась в «укрытии», виляет пушистой попой, готовясь к прыжку, и вновь скачет за травинками, кусая их и пытаясь ухватить лапками. С улыбкой Арсений выдыхает и отпускает рукоятку меча. Котёнка так увлечена, что даже не замечает стороннего наблюдателя, который тихо выходит из-за дерева и любуется чудом расчудесным, которое на солнышке становится похожим на одуванчик.

Устав скакать от одной коварной травинки к другой, котёнка гордо вышагивает в центр полянки, делая вид, что ей эта трава совершенно не интересна и мир абсолютно понятен, плюхается на попу, поднимает носик к небу, жмурясь, и ветерок вокруг неё затихает, переставая нервировать траву. А в следующую секунду у неё за спиной начинает шевелиться тоненький прутик, упавший с дерева, и котёнка подпрыгивает вверх, приземляясь прямо на деревянного врага.

Арсений тихонько смеётся такой находчивости и осторожно шагает на полянку. Не можешь предотвратить — возглавь и начни контролировать. Массивными ботинками из грубой кожи Арсений вминает зелень, приближаясь всё ближе и ближе к маленькому существу, которое лежит на прутике и втягивает крохотным носиком воздух. Шаг, ещё шаг, и Арсений собирается наклониться или даже лучше присесть, чтобы не пугать маленькость, но маленькость пугается сама, замечая кого-то огромного на тихой полянке. Подскакивает, падает в траву, прижимается всем телом к земле, становясь плоскостью, зажимает ушки и отчаянно пытается шипеть, распушившись до состояния самого настоящего шарика.

Воздух вокруг искрит, крохотные энергетические иголочки тянутся к Арсению, ничем особо не угрожая из-за своего размера, но вполне способные отвлечь, если вдруг разом вопьются в кожу. Благо, что защиты Арсений с себя редко снимал даже ночью. Поэтому он лишь отмахивается от них и садится на корточки, протягивая руку в сторону перепуганной котёнки.

— Тише, маленькая, я пришёл с миром. — Второй рукой Арсений тянется к карману на свободной мантии, достаёт из него кусочек вяленого мяса и протягивает котёнке. — Не хотел тебя пугать, прости.

Котёнка шипеть перестаёт, но ушки обратно не возвращает. Смотрит подозрительно, старается незаметно втянуть носиком воздух, вибриссами шевелит… Арсений такого чуда, наверное, ещё ни разу не видел. Даже на Буяне с его многообразием различных видов, таких, как этот одуванчик, не было. Хотя Арсений многое успел повидать, путешествуя по свету. И котов, разумеется, видел. Но эта… Было в этом маленьком комочке что-то такое важное, отличающее её от остальных. Арсения ведь и силой уже особо не удивить, сам творил такое, что никому из магов с Большой Земли не снилось. И в голову не пришло бы. Слишком уж заняты разборками между собой…

Котёнка, решив, что странное огромное существо опасности не представляет, заинтересованно поднимает ушки и приподнимается сама. Медленно, осторожно, готовая в любую секунду атаковать, а потом убежать, впиваясь коготками в землю. Крошечными шажочками она приближается к Арсеньевой руке, в которой ничего нет, принюхивается к ней и… Чихает. Аж три раза подряд. А вокруг энергия вспыхивает мини-взрывами после каждого чиха, ужасно пугая маленькость. Арсений еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Мало ли, ещё сильнее напугает, а котёнка решит, что это именно Арсений причина страшных бумов, и направит весь свой страх на него, оставив острыми как лезвие меча коготками множество порезов. Кажется, что это мелочи не смертельные, но это прямой путь к заражению крови. А если котёнка умудрится много порезов оставить, что вполне вероятно, то так и кровью истечь недолго...

— Я сюда положу, ладно? — Арсений медленно опускает кусочек мяса на траву, внимательно наблюдая за спрятавшейся чуть дальше котёнкой.

Ответа ожидаемо он не получает. Вряд ли маленькая уже умеет общаться с магами в своей животной форме. И вряд ли у неё сейчас есть человеческий облик. Существа обычно рождались либо человеком, либо зверем, росли, крепли и только годам к пятнадцати осваивали искусство перевоплощения. А некоторые намного позже. То ли энергии требовалось слишком много на смену сущности, и маленькое тело просто не могло её вместить, то ли осознанности нужно было набраться, прежде чем меняться. Слишком уж сложный процесс.

Сев на траву, Арсений собирает воду и тщательно моет руки, смывая с них этот день. Заодно и защитное поле с себя скинул и растянул свежее, не впитавшее в себя ту мешанину из энергий, которая осела на предыдущем. Котёнка, осознав, что больше ничего бахать рядом не собирается, неуверенно затопала по земле в сторону Арсения. Мясо её не сильно заинтересовало, а вот на мага перед собой она смотрела как-то слишком серьёзно, скрывая за своей пушистостью страх и тревогу.

— Ты здесь одна? — Арсений, не рассчитывая на ответ, переводит зрение на энергетические поля и хмурится. — Такая маленькая… Должен же быть хоть кто-то рядом…

Но рядом всё равно не было никакого движения и намёка на что-то живое. Получается, совсем одна тут бегает. И как только не попалась ещё кому-то… Арсений качает головой и протягивает котёнке сложенные лодочкой руки, с набранной в них водой, чтобы маленькая попила. Та вновь принюхивается, в этот раз не чихает и осторожно трогает лапкой Арсеньев палец, словно тот может укусить, а затем пытается потрогать воду, но тут же отдёргивает лапку, крайне недовольно её отряхивая. Кажется, найден ещё один враг маленькости. Арсений лучезарно улыбается, наблюдая за попытками котёнки воевать с водой. Пока побеждала явно не она, чему была настолько не рада, что аж воздух вокруг вновь начинал потихоньку искрить.

После ещё нескольких соприкосновений с водой, котёнка всё же решает облизать лапку, чтобы мокрость не нервировала, и, кажется, соображает, что это можно пить. Тщательно высушив язычком лапку, она тыкается носиком прямо в воду, отфыркивается, пытается ещё пару раз совладать с коварным расстоянием, и, наконец начинает неаккуратно лакать воду, разбрызгивая её во все стороны.

— У тебя красивые глаза. — Арсений задумчиво наклоняет голову набок, рассматривая крохотные голубые бусинки, которые не по возрасту серьёзно смотрят в ответ.

Арсений со всей осторожностью и максимально медленно берёт кроху в свои огромные руки, предварительно их высушив, и подносит поближе к лицу, рассматривая. Розовый носик с интересом втягивает воздух, а глазки так и бегают, рассматривая в ответ. Предельно нежно Арсений пытается коснуться её сознания, но оно ожидаемо закрыто. Хотя бы об этом природа позаботилась, сохраняя детскую внутрянку недоступной для взрослых и часто озлобленных магов.

— А имя у тебя есть? — Арсений помогает котёнке устроиться на ладони и осторожно касается её за ушком.

— Мя. — Котёнка то ли мяучит, то ли пищит что-то и опускает голову вниз.

— Ну это непорядок. — Арсений качает головой и пропускает сквозь пальцы немного энергии, которая устремляется прямо к сердцу маленького существа, наделяя его могущественной силой и отвагой. — Нарекаю тебя Кэс Эну. Будь мудрой, стойкой, ловкой, хорошо защищённой. Расправляйся с врагами не только своими острейшими когтями, но и потрясающим голосом, убаюкивая их и обезвреживая. И силу свою используй с умом.

— Мя. — Котёнка переступает лапками, а затем снова чихает, и по её шёрстке пробегает голубоватая энергия.

— Будь здорова. — Арсений качает головой. — Давай-ка я отнесу тебя к Ёкки. А то леса тут… Мерзкие. — Он осторожно поднимается на ноги, придерживая котёнку, и на всякий случай ещё раз осматривает пространство. Вдруг всё-таки не одна тут ходила. Но вокруг вообще ничего не меняется. Даже ниточки связи, какие бывают между матерью и ребёнком, не тянулись. — Попробуем доставить тебя на Буян. Это очень красивый остров. Мирный. С такой же приятной энергией, как на полянке. Тебе обязательно понравится…

Избушка Бабы Яги. Сейчас. Пока ещё день.

Есения распахивает глаза, жадно втягивая воздух и чувствуя, как сердце сходит с ума. Погружение в чужие воспоминания обычно достаточно лёгкий процесс, если показывают добровольно, но Арсений достал ну слишком уж глубокое прошлое. К тому же, напрямую связанное с самой Есенией.

— Так это… — Есения хмурится, смотря на Арсения. — Ты меня тогда нашёл?

— Ага. — Серёжа заходит в комнату, нагло вклиниваясь в их разговор. — Голодную, чихающую, толком не умеющую есть, зато настолько шкодливую, что перевернула мне всю землянку. А потом ещё и Кощея за палец тяпнула, когда тот пытался подлечить. А уж как летели до Буяна… — Серёжа раздражённо цокает, качая головой. — Я устал тебя ловить, чтоб в море не свалилась. А этот, — он кивает на Арсения, — добродетель несчастный, до тебя ещё и Горыныча мне подкинул. Нашёл няньку!

— Ну справился же. — Арсений жмёт плечами, поглаживая большим пальцем руку Есении. — К тому же, я не мог одновременно воевать и детей с собой таскать, а вы с Кощеем сами отошли от дел.

— Почему мне никто не сказал… — Есения моргает, переводя взгляд с Арсения на Серёжу и обратно.

Ей не обидно, но максимально непонятно, почему. Ёкки столько рассказывал им с Горынычем о былых битвах с могущественным магом. И Кощей часто приходил, подхватывал рассказ о том, как земли завоёвывали, чтобы у существ с Буяна были ещё и свои кусочки на Большой Земле. А однажды и вовсе рассказали о том, как в одном из сражений Кощей закрыл собой Ёкки и был смертельно ранен. Оттащили его тогда в землянку, Ёкки думал, что всё, конец Кощею настал, ибо травы никакие не помогали, а сильный маг, на стороне которого они боролись, смог ухватиться за ниточку жизни, которая в нём ещё теплилась. Зафиксировал её, укрепил и изъял, чтобы не сломалась и не оборвалась.

Ей часто говорили, что именно тот могущественный маг нашёл её в лесах и спас. Говорили, что именно тот маг в случае чего всегда поможет. И Есения ведь именно за тем магом и полетела с Горынычем на Большую Землю, чтобы Буян от Черномора помог отбить. А то и Ёкки, и Кощей заранее слиняли и весточки никакой не оставили. Даже не сказали «держитесь, мы за подмогой!». Они же тогда будто сбежали, а у Есении только и оставались знания, что на Большой Земле есть кто-то сильный, и раз уж сами не справляются, то самое время бежать на поиски…

— Потому что стоило тебе научиться общаться, как ты каждый день рвалась на поиски того мага, который тебя нашёл. Вот надо и хоть ты тресни. — Серёжа вновь раздражённо цокает. — Всё болтала о том, что воевать пора. Одуванчик, блин, боевой. Нет бы травками со мной заниматься. В тепле и безопасности. Не рискуя своей жизнью. Но нет же… — Серёжа машет рукой и выходит из комнаты, оставляя после себя звенящую тишину.

Есения вздрагивает, когда на кухне что-то гремит. Ёкки для неё всегда был наставником, учителем, старшим товарищем. Есения не воспринимала его как родителя, ибо всегда знала, что нет у неё ни мамы, ни папы. Думала, что не воспринимала. Стоило ей обрести человеческую форму, как она радостно слиняла из избушки, решив, что вот теперь-то взрослая и самостоятельная. Облюбовала себе дуб, в одно время даже цепями оградила, чтобы не лазили гости непрошенные, устроила в ветвях небольшой домик и ходила, гордо задрав кошачий нос, по Буяну. Взрослая ведь. Самостоятельная. Не нужны ей больше учителя надоедливые.

А сейчас что-то так стыдно стало… Аж захотелось в кошку перекинуться и найти уголок тёмный, чтобы там пересидеть. Ёкки ведь самая настоящая семья. И Кощей, и Горыныч. Весьма странненькая, местами неблагополучная, но родная. Вряд ли бы без них и их помощи Есения сейчас сидела здесь, рядом с Арсением. С её Арсением.

— Развели тут очередную семейную драму. — Денис фыркает и нагло залезает в один из шкафов. — Вместо того, чтобы прошлое ворошить, лучше бы подумали, как нам Буян отыскать. — Он вытаскивает стопку листов с тетрадями и шумно кладёт их на стол.

— Черномор имел в виду не маленький камень. — Арсений хмурится, обнимая Есению. — Ты же жил в скале, да? — Он смотрит на Дениса, который кивает, с умным видом откладывая в сторону один лист за другим. — Он хотел, чтобы я нашёл вас всех и вернул на Буян. «Верни камень Горынычу». Он имел в виду «верни ему дом».

Есения чувствует, как в Арсении словно лампочка загорается. И вновь кажется, что вот-вот, и он схватится за сердце, а потом… Но Арсений обнимать не перестаёт, мягко поглаживая по спине, и, кажется, усиленно пытается вспомнить что-то ещё, зацепиться за воспоминание и выпутаться уже наконец из бесконечного беспамятства. Есения и рада бы помочь, даже несмотря на страх повторения, но Арсению вряд ли что-то дадут воспоминания о том, как они воевали. И как над душами магов совместно экспериментировали, пытаясь сделать из них амбимагичных существ.

Вылавливали, разговаривали, убеждая, что не нужно воевать Свету с Тьмой и наоборот, видоизменяли души, добавляли в них Буяновской энергии, опускали на дно подпространства и вновь доставали, в попытках переродить во что-то нормальное, добавляли Свет во Тьму, а потом наоборот, вырезали Тьму и Свет… И однажды даже практически получилось. Они смогли сотворить мага, которому не было никакого дела до войн и мелких выяснений отношений. Смогли сделать нечто, одновременно и владеющее Светом и Тьмой и не владеющее ими. Только вот такие маги не владели человеческими чувствами. Куклы, нацеленные только на поддержание порядка и обезвреживание тех, кто его нарушает.

И вроде добились, чего хотели. С такими ни одной войны не случится. На Большой Земле наконец-то поселится спокойствие и мир. Но этих существ не тянуло созидать, они не хотели развития, им были чужды счастье, горечь, любовь, привязанность. Ровные. Безэмоциональные. Как прямая линия. Не пригодные для жизни. Слишком быстро стало понятно, что если они провернут такое со всеми магами, то население Большой Земли вымрет на следующий же день. Ведь если везде порядок, то дальнейшее существование просто не имеет смысла.

— И всё же они нам очень помогли, Кэс Эну. — Арсений немного отстраняется от Есении и заглядывает ей в глаза.

— Они не помогли спастись от проклятия. — Есения качает головой, поджимая губы.

— Магов было слишком много. — Арсений со всей нежностью убирает непослушные волосы с её лица. — А мы ослаблены. В тот момент никто бы не помог. Зато сколько тысяч лет наши Судьи поддерживают порядок, не позволяя магам совсем уж с ума сходить в своей ненависти друг к другу.

Есения прикрывает глаза, понимая, что Арсений всё же прав. Судьи получились куклами, но, к счастью, не лишёнными разума. Их даже удалось обучить создавать себе подобных. И самое главное — они не брали больше, чем необходимо. Баланс начал соблюдаться, стычек становилось всё меньше, маги приняли правила существования, написанные для них Арсением. Это казалось раем по сравнению с тем, что было. Особенно, после крупного бунта магов, когда Есении с Арсением пришлось пролить неприлично много крови, чтобы отбиться от жаждущих их силы.

Только вот проливая чужую кровь они потратили слишком уж много сил. Всё, что оставалось от мёртвых, моментально впитывало в себя окружающее пространство, ибо из него выжигали всё возможное до последней капли. Самим подпитываться было особо неоткуда, и тогда Арсений решился срастить их души. Чтобы укрепить, чтобы силу объединить и усилить, чтобы не оставлять врагам даже маленького шанса им навредить. И не просто срастить, а разделить на куски и сделать одну общую. Он давно подумывал над этим, но казалось, что и так выстоят. К тому же, эксперименты по такому соединению на других магах показывали весьма плачевные результаты. В лучшем случае, души просто не приживались. В худшем — умирали. А Арсений всё равно решился предложить. Думал, что если сам прочувствует на себе, что происходит в момент сращения и что мешает, то сможет довести процесс до конца.

— Ты мне тогда доверилась, несмотря на все риски. — Арсений, с нескрываемым восхищением, улыбается.

— Я в них просто не верила. — Есения тихо усмехается. — Остальные ведь не такие, как мы. Вот у них и не работало. А у нас всё получится, будем рядом, вместе, сможем навести порядок и сделать из Большой Земли аналог Буяна…

— Дай им время. — Арсений гладит большим пальцем щёку Есении. — Возможно, пройдёт пару тысяч лет, и они сами придут к той утопии, которую мы пытались создать для них.

— У нас нет столько времени. — Есения с грустью качает головой. — Из-за этой заразы, — она кивает в сторону Дениса, — маги уже собираются против нас. А мы не сможем прятаться вечно.

— Сможете, если поможете мне найти Буян. — Денис, быстро развернувшись, показывает Есении язык. — И вообще, это был вопрос времени. Я просто немного ускорил ваше обнаружение и сделал его более-менее подконтрольным. Прикиньте, если бы они постепенно догадывались? Успели бы собрать нормальные армии. А так, на панике, в стрессе, они только голой попой смогли вас попугать.

— Ты мог нас предупредить! — Есения гневно смотрит на спину Дениса, который начинает неуютно ёрзать на стуле.

— Ага, и ты бы на всякий случай грохнула меня и оба офиса Стражей. Знаем, проходили, больше не поведусь.

Есения высвобождается из обниманий Арсения и хочет высказать Горынычу всё, что о нём думает, но замирает, не сказав ни слова, потому что Арсений хватает её за руку. Есения и в его сторону хочет возмутиться, ибо Горыныч капитально накосячил и подставил их. Должен же полностью прочувствовать свою неправоту. А потом и сама чувствует какое-то движение снаружи, из-за которого Арсений её притормозил.

Моментально затихнув, она перемещается ко входу в комнату и прижимается к стене, ожидая команды от Арсения, который взялся за меч и тоже практически синхронно подошёл ко входу. Денис, выпустив головы из подпространства наружу, встал прямо напротив проёма, чтобы сразу же дыхнуть огнём на тех, кто решил потревожить их покой. И даже Серёжа на кухне затих.

— Арсений? Ты всё вспомнил? — Есения встаёт ровнее, готовясь в любую секунду перевоплотиться. Даже острые коготки начинали виднеться сквозь подпространство.

— Очень своевременно, Есь. — Арсений мысленно цокает, перехватывая меч покрепче, и уходит глубже в подпространство, сканируя периметр.

— Перефразирую. Бой вести сможешь?

— Смогу.

Есения кивает и глубоко вдыхает. Незваный гость совершенно не скрывается, топая где-то совсем рядом. Отвлекает от остальной толпы? Или пришёл один? Арсений даже на глубинных слоях не обнаруживает кого-то ещё. Да и тот, кто рядом ходит, выглядит… Странно. Энергия есть, а жизни как будто бы нет. Точнее сверху-то она есть. А вот метка Судей содрана на всех уровнях. Обычным магам не вычислить, кто перед ними.

Есения обычной не была. Как и все присутствующие здесь. К тому же, уже сталкивалась с живым мертвецом. Но Арсению она об этом сказать не успела, потому что дверь резко распахнулась, и Горыныч от души душевно дыхнул в ту сторону огнём. Есения аж глаза прикрыла, а Арсений, кажется, душевно ругнулся из-за неожиданности.

— Щас я кому-то уши-то поотрываю!

Есения с опаской приоткрывает глаза, понимая, что Горыныч за спиной додумался не испепелять врага, а дыхнуть «очищающим» пламенем. Оболочке вреда никакого, кроме стресса, если проходишь через подобное впервые, а вот всё лишнее и не очень с мага снимает. Чужие заговоры, порчи, воздействие, личные защиты, оставляя мага абсолютно «чистым». Впрочем, грязь с тела по слухам он тоже мог таким образом выжечь. Удобно. Можно не мыться.

— Ну здорова, мужики. И дама. — Дима, отряхнувшись, осматривается по сторонам. — Думали, заныкались? Не найду? А вот и не-ет… — Он заглядывает в комнату и расплывается в нехорошей улыбке. — Вот ты где, гадость огнедышащая. — Дима подходит к Денису и хватает его за ухо. — Я тебе в следующий раз знаешь куда дыхну, а?

Есения со вздохом отлипает от стены и прикрывает глаза. Хочется громко ворчать и возмущаться из-за того, что предупреждать надо о своём приходе, а не вламываться, пугая, но губы сами собой растягиваются в улыбку. А уж когда Арсений подходит ближе и обнимает, так вообще всё становится максимально уютным, домашним, тёплым и снова родным.

— Я помню не всё, Есь. — Арсений прижимает её к себе посильнее, смотря, как Дима лупит Дениса листочками с записями Ёкки по плечу, отчитывая. — С ходу не расскажу, что, как и зачем я делал во времена войн. Не вспомню, что именно происходило в прошлых перерождениях. Но если мне дать какую-то вещь, то я её узнаю. Если чуть подтолкнуть рассказами, то смогу вспомнить и закончить. И если что-то придётся делать, то руки и тело сделают, даже если сам не помню, как оно.

— И… — Есения мнётся, заглядывая в глаза. — Тебе нормально? Ну…

— Абсолютно. — Арсений с улыбкой кивает. — В этот раз почему-то не сгорает. Вот здесь не могу ни понять, ни вспомнить. Зато я, кажется, догадываюсь, как нам попасть на Буян...