Биение истинного сердца

Глава 23. Об избушке, воспоминаниях и первой встрече

Лес недалеко от Московии. Очень поздняя ночь, плавно перетекающая в утро.

Зевнув, Арсений подкидывает веточек в костёр и вновь заглядывает в подпространство. Тепловой купол мерцает сверху, одна из голов Горыныча уткнулась в землю и дышала на неё, подогревая, Серёжа спал на рюкзаках, Птахов свил гнездо в волосах Дениса и тоже дремал, а Есения свернулась калачиком возле Арсения на еловых ветвях, которыми они накрыли землю, прежде чем укладываться. Вокруг такая же тишина, как и вечером. Ни движений, ни каких-либо энергетических всполохов, словно сильнейшие Московии не собирались вчера их арестовывать. Подозрительное спокойствие.

После Есеньевского рассказа было решено не продираться в потёмках до избушки, а хорошенько отдохнуть, отогреться, немного поспать и с утра двинуться в путь. Всё же намного проще обороняться, когда уже занял какую-то позицию, да и если у избушки поджидает засада, то лучше идти с полными силами, а не выдохшимися после тяжёлого дня. Арсений в засаду не особо верил. Далеко, достаточно бессмысленно и совсем не в стиле Стражей. Вот если бы они на входе в лес поджидали, или шастали бы по нему в поисках… Есения же верила во всё сразу и ждала атаки в любую секунду. Она даже собиралась всю ночь стоять и охранять чужой сон, но Арсений уговорил её немного отдохнуть, согласившись на то, что вместе с ним подежурит одна из голов Горыныча. Кажется, это был Син. Мэди спал, а Декс дремал, подогревая землю. Идиллия. И мир такой тихий…

Арсений забирается пальцами в волосы Есении и начинает мягко массировать кожу головы. Привыкший к городскому шуму и суете, здесь он ощущал себя намного лучше, легче, спокойнее и словно на своём месте. Даже множественные переплетения энергий не раздражали глаза, чужие мысли не нервировали и не было тяжести от количества чужих ощущений и чувств. И время словно замедлилось, стало более тягучим, как мёд, перетекало неспешно, оставляя такие необходимые мгновения на подумать. Города — это прекрасно, но не для постоянного нахождения магов. Всё же прогресс, при всех своих плюсах, очень сильно влиял на способности и на возможности. Маги олюдели не только из-за попыток упростить управление энергиями, но и из-за собственной лени. Никто ведь не запрещал изучать древние приёмы, но зачем это делать, когда всё доступно и без усилий?

— Нам… — Есения взъерошенным воробушком поднимается на локте и озирается по сторонам.

— Чшшш… — Арсений подсаживается ближе и с тёплой улыбкой прикрывает глаза. — Всё тихо.

— Хорошо. — Есения окончательно садится, хмуро смотрит на спящих, касается своим лбом Арсеньева и пропускает сквозь себя энергию. — Уйду в лес подальше от магов на месяц отсыпаться, если это всё закончится и мы выберемся живыми…

— Не если, а когда. — Арсений медленно качает головой, потираясь носом об Есеньевский. — Вместе уйдём. Найдём домик, отдохнём там. Или Буян отыщем и туда махнём…

— Буян в лучшем случае закрыт. — Есения тяжело выдыхает. — В худшем — разрушен.

— Откроем, починим. — Арсений отстраняется и тепло улыбается. — В крайнем случае новый построим.

Есения тихонько усмехается и обнимает Арсения, подпитывая энергией. Переживает или предчувствует, что впереди их ждёт что-то долгое, сложное, силозатратное и опасное. Старается взять от последних спокойных мгновений максимум. И молчаливо сказать о том, как сильно скучала, как рада, что сейчас практически так же, как было когда-то, как много всего чувствует и как будет стараться не допустить очередной смерти…

Последнее Арсению странно. Он прекрасно понимает мотивацию Есении и её желание предотвратить неизбежное, но ведь даже если бы она в лепёшку расшиблась, то ничего не смогла бы сделать. Арсений не понимает, откуда это знает, зато точно уверен, что противостоять его смертям было просто невозможно. Это что-то выше и сильнее обычных досадных случайностей и проклятий. А ещё Арсений почему-то был уверен, что отстроить новый остров не такая уж и проблема, особенно, если взять за основу что-то уже существующее. Да, Буяном оно вряд ли станет, но если перенаправить потоки энергий, то вполне возможно сотворить что-то похожее. Тихое, спокойное, благоприятное для магов и волшебных существ.

— О чём задумался? — Есения проводит пальцем по руке Арсения, оставляя светящуюся дорожку, и отстраняется, заглядывая в глаза.

— Надо народ поднимать. — Арсений вновь тепло улыбается и убирает волосы с Есеньевского лба. — Скоро светать начнёт.

Горыныч вчера обмолвился, что у Яги в избушке возможно окажутся не только полезные травки, в том числе и с Буяна, но и множество записей, которые в теории могут помочь снять проклятие, но Арсений почему-то чувствовал, что не записи им нужны. И даже не травки. Словно в избушке может быть что-то ещё, что необходимо забрать. У него в целом последние сутки ощущение бесконечного дежавю и прескевю. Словно уже ходил по этим лесным дорожкам к избушке Яги и вот-вот вспомнит то самое слово, которое точно знает, которое вертится на языке, но никак не улавливается, чтобы произнести его. И объяснить никак.

И идти в саму избушку кажется чем-то достаточно бессмысленным, если пытаться рассуждать на языке фактов. Даже если они там найдут Ягу, дальше-то что? Случится чудо, и она снимет проклятие? Почему тогда раньше не появилась, если может? Возможность с помощью Яги открыть Буян, про которую Горыныч так же не забыл упомянуть, тоже весьма сомнительная. Могла бы — уже открыла. В смерть Яги Арсений не верил. Над лесами не только Горыныч способен летать. У Стражей Тьмы в фамильярах числится сокол, у Света — ястреб и орёл. И, естественно, они не раз пролетали над лесами. И патрули раз в месяц точно прочёсывают местность. Если бы избушка стояла на месте — давно бы нашли. А значит, что появилась она здесь не так давно. На окорочках вряд ли можно быстро и далеко перемещаться. К тому же, повинуется изба исключительно Яге. Сказочное «повернись к лесу задом, ко мне передом» в лучшем случае приведёт к хорошему такому пинку окорочком.

И всё равно Арсений шёл. Незримая ниточка тянула именно туда. Именно в таком составе, хотя Есения всё ещё голодным волком поглядывала на Серёжу и Дениса. Не верила им, в общении то и дело перескакивала на официальный тон, словно пытаясь подчеркнуть своё недовольство происходящим и недоверие к окружающим, хотя Серёжа был даже не против, чтобы к нему в голову залезли. И Есения лазила. Не выворачивая наизнанку, а осторожно, с пониманием, что необходимости и причин раскапывать грубо, как это делают бездушные Судьи, нет. И всё равно чувствовалось что-то не то. Серёжа словно не врал, но что-то явно не договаривал. Возможно, и Арсений очень бы хотел, чтобы так и было, Пётр Алексеевич его отправил за ними. Не для того, чтобы знать местоположение и атаковать в самый неподходящий момент, не для того, чтобы Серёжа от них избавился. А просто чтобы лучше понять, убедиться, что не враги, что проклятие, якобы обещавшее смерть всему миру, очередная сказка…

Арсений очень хотел бы, чтобы так оно и было. Но…

***

Переступив через очередную корягу, Арсений тяжело выдыхает и вновь заглядывает в подпространство. Верхние слои постоянно мониторятся Есенией, но если пойдёт кто-то с хорошей маскировкой, то их там будет просто не видно, поэтому приходится постоянно заглядывать глубже и дальше. К тому же, Арсений всё пытался выцепить хоть что-то, что могло указать на избушку, даже несмотря на заверения Горыныча, что её не отличить от обыкновенного дерева, ведь магией и энергией её никто не маскировал. Яга в целом магией в привычном понимании не пользовалась. А вот травами владела. И отвары её энергетически не фонили, ибо природными были. Не отличить от обыкновенного чая.

— Почти пришли. — Денис щупает мышку, которая решила не покидать своё гнездо из волос.

Арсений кивает, втягивая носом холодный влажный воздух, пропитанный хвоей, мхом и землёй. Тело, в выносливость которого он вообще не верил ещё месяц назад, чувствовало себя вполне неплохо. Ещё один такой поход пережило бы без особых проблем. Всё же энергия — мощное орудие в умелых руках. Использовали бы её все во благо…

— Арсений. — Есения даже головы не поворачивает. Как шла, так и идёт, внимательно разглядывая хвою под ногами.

— Слушаю. — Убедившись, что рядом даже Серёжу не пытаются искать, Арсений переключает внимание на высматривание избушки. Ну очень уж интересно посмотреть на куриные ноги.

— Я хочу, чтобы ты знал…

— Стой. — Арсений перебивает её. — Не вздумай прощаться. Вот даже не пытайся. Никуда я в этот раз не денусь. Слышишь? Ни-ку-да.

— Откуда ты знаешь? — Разочарованное бессилие Есения даже мысленно умудрялась прекрасно передавать, при этом внешне совершенно не меняясь.

— Я не знаю. Я чувствую. — Арсений задумчиво хмурится. — Кажется, я тебя уже кучу раз так успокаивал, но… Сейчас что-то изменилось. Или закончилось. Или ещё что-то. Не знаю. Но я не уйду. Обещаю.

— Ого! Ого! — Серёжа, прорвавшись сквозь кусты, выходит на небольшую полянку и во все глаза смотрит на самую настоящую избушку.

Арсений тоже выходит вслед за ним и удивлённо вскидывает брови. Избушка выглядит совсем не так, как её рисуют на страницах сказок. Там она небольшая, однокомнатная, часто обветшалая и уверенно стоит на тощих куриных лапках. Здесь же стоял самый настоящий дом из брёвен. На земле. С резными ставнями, с массивной дверью, с небольшой террасой, огороженной резными столбами. А вот лапок видно не было. Обычный дом. Который выглядел слишком хорошо для лесной глуши. Сквозь оконные стёкла виднелись зелёные растения и белоснежные ажурные занавески, всё было чистеньким и словно только-только построенным — аж пахло свежесрубленной древесиной.

— А это точно оно? — Арсений вопросительно выгибает бровь, переводя взгляд на Есению, которая моргает, словно не верит своим глазам, но всё равно кивает.

— Пойдёмте смотреть! — Серёжа, преисполненный энтузиазмом, бодро вскакивает на крыльцо и хватается за ручку двери.

Есения, собиравшаяся его притормозить, хватает рукой воздух и хочет сделать шаг вперёд, чтобы всё-таки притормозить чрезмерный энтузиазм, но оказывается схваченной за рукав куртки Горынычем. А Серёжа тем временем легко распахивает дверь и с интересом заглядывает внутрь.

— Кэс. — Денис, перейдя на шёпот, уверенно продолжает удерживать Есению. — Она заперта была.

— И? — Арсений хмурится, косясь на Дениса. Магам дверные замки — не помеха. Чуть нырнуть в подпространство, и можно любой замок быстренько вскрыть.

— И то, что дверь эту только Яга может открыть! — Денис смотрит на Арсения, как на дурачка. — Я ж не просто так навстречу пошёл. Он двери заговаривает так, что ни одно существо не проникнет. Хотел с вами сюда прийти и общими силами как-то окна попытаться вскрыть или через крышу влезть…

Есения, первой уловив, что происходит, вся напрягается, готовая в любой момент и по полуслову трансформироваться в кошку. Арсений тоже хмурится, пытаясь сложить в голове то, что эти двое, кажется, всерьёз считают Серёжу Ягой. Серёжу. Давнего друга, прекрасного боевого мага, начальника, который проработал в офисе Стражей Света не менее семидесяти лет! Рядом с Петром Алексеевичем, рядом с Князевым. Он ведь постоянно заглядывал к Судьям, постоянно проходил проверки, ибо к боевым магам требования намного строже, чем к поисковикам. Неужели его бы не рассекретили за столько времени?

— Ну чего встали, окаянные? — Серёжа со вздохом открывает дверь пошире. — Заходите давайте, нечего в сыром лесу кости морозить.

У Арсения в голове — перекати-поле катаются. Он даже примерно не может представить, что делают в таких ситуациях. Обороняться? Атаковать? Расслабиться? Уйти? Зайти? Порадоваться за друга, что он не просто маг, а древнее волшебное существо? Разозлиться, что не сказал и скрывался? У Есении с мыслями дела обстояли ненамного лучше. Она совершенно не понимала, как это так, столько времени рядом, в непосредственной близости от Арсения и Горыныча, с которым они так-то могут быть в сговоре… Арсений поворачивается к Денису, но тот стоит с абсолютно таким же шоком на лице. Не в сговоре, значит…

— Ну серьёзно, господа. — Серёжа закатывает глаза. — Мне от вашей смерти никакого толку.

Арсений смотрит на Серёжу и внутри вновь начинает что-то беспокойно зудеть. Словно он вот-вот, ещё одно мгновение, один вдох, моргнёт и всё-таки вспомнит то самое слово, которое вертится на языке. Серёже, которого, видимо, теперь следует называть Ёкки, действительно не нужна их смерть. Ему в принципе не особо интересны игры магов. Не для этого он здесь. И к себе приглашает не из-за них, а в личных интересах. Будто вот именно сейчас — пора. Арсению, если честно, хочется отчаянно ругаться из-за всего происходящего, но вместо этого он делает шаг вперёд. А за ним ещё один и ещё, пока не наступает на деревянную ступеньку.

— Арсений. — Есения догоняет его и становится рядом, едва ощутимо касаясь мизинцем руки. — Это всё очень странно.

— Знаю, Кэс Эну. — Арсений смотрит на Серёжу, который чуть склоняет голову, словно тому важно, чтобы именно он принял приглашение в дом. — Пойдём выяснять.

В доме так же пахло свежей древесиной, а ещё травами и теплом. Разувшись и повесив куртку на крючок, сделанный из сучка, Арсений проходит через небольшую арку, задевает головой какой-то веник, пригибается и оказывается на крайне уютной кухне. В углу стоит большая каменная печь, все подоконники уставлены различными растениями, на стенах висят сушёные травы, в центре — стол дубовый со скамьями по бокам, а вдоль стены с аркой растянулся огромный шкаф-стеллаж со всякими баночками, растворами и растениями. Есения рядом коротко вздыхает и замирает, во все глаза рассматривая то, по чему ужасно соскучилась. Арсений чувствует всю её радость, смешанную с едкой горечью. Частичка дома, хоть и не её, пропитанная Буяновской энергией. Место, где она проводила много времени пока росла. А потом…

— Ты с ним разругалась из-за того, что не хотела быть компаньоном. — Арсений даже слегка улыбается. Картинки Есеньевских воспоминаний словно карусель мелькают перед глазами. И её категоричное желание быть отдельной единицей, а не чьей-то помощницей, явно ощущалось. Как подростковый бунт ради бунта, а не результата.

— Он половине магов разболтал, что великая Баюн — собственность Яги. — Есения закатывает глаза. — Естественно, я с ним разругалась.

— О! Даже занавески не поменял! — Денис радостно подскакивает к окну и цепляет ажурную ткань.

— А ну кыш! — Серёжа грозно сдвигает брови, смотря на Дениса. — Ишь, расхозяйничился. Руки мыть идите. — Он кивает в неприметный угол, где притаился небольшой умывальник.

— И всё же я не понимаю. — Денис первым подскакивает к рукомойнику, приподнимает палочку, которая фиксирует клапан, разочарованно выдыхает, ибо воды там не оказывается, и с мольбой смотрит на Арсения, который понятливо кивает, приподнимает крышку и заполняет резервуар водой. — Я же на днях подслушивал тебя! — Денис, сполоснув руки, разворачивается к Серёже, который копается в шкафу. — И не только на днях! Ну не подкопаться! Обыкновенный боевой маг!

— Ну извините, что пришлось максимально правдоподобно отыгрывать роль. — Серёжа выпрямляется и вручает Денису сложенную ткань. — Второго контуженного офис Светлых не переварил бы. Поэтому мысли на замок, а сам в Сергея Борисовича играть.

— С самооборонкой не перепутал? — Денис с сомнением косится на ткань, не рискуя разворачивать. — А то помню я, как мы с Кэсом от неё отбивались. Притихла сначала, зараза, а потом ка-ак давай махаца!..

— А кто ж её достал в тот раз, а? — Серёжа возмущённо смотрит на Дениса. — Половину кухни мне разворотили, ироды!

Арсений невольно улыбается, вытирая руки, пока Есения старается особо не отсвечивать. Как именно Серёжа умудрился не вызвать подозрений у Стражей Света, Арсений, кажется, понимает. Маскировочные заклинания не такая уж и редкость среди магов. Кто внешность себе немного правит, кто мысли маскирует, транслируя либо шум, либо что-то абсолютно постороннее. Даже Пётр Алексеевич часто пользовался различными вариантами. В том же телефонном разговоре с Князевым, когда Есения впервые очнулась в их офисе. Её закрыл куполом, который не пропускал энергию и показывал пустое пространство, а их с Димкой погрузил в чтение, чтобы создать невыносимо скучный фон.

Но это всё на уровне обыкновенных магов. Весьма кратковременно, если не поддерживать постоянно, и на глубоких слоях подпространства прекрасно обнаруживается подлог. А вот если стать со своей маскировкой единым целым, поверить, что ты в данный момент именно боевой маг Сергей Борисович, а не Ёкки и не Яга, быть этим магом, отключаясь от себя настоящего, то тут даже на глубинных слоях не засекут. Только вот нужно очень много концентрации, чтобы провернуть этот фокус…

— Травы, Арс. — Есения касается своим плечом Арсеньева. — И многовековой опыт. А вообще… Это ты учил нас с Горынычем прятаться.

— Я?.. — Арсений поворачивается к Есении и понимает: да, он.

Его идеей было попробовать не морочить противнику голову, а попробовать самому стать другим. Не заставлять других уверовать, а самому поверить. Смотреть на мир, чувствовать, думать, как другой маг. Затратно энергетически и без подготовки в чужую шкурку не влезть, но если постараться…

— А ты чего по углам шкеришься, а, попа шерстяная? — Серёжа с видом прожжённой домохозяйки поворачивается к ним, толча в небольшой ступке какие-то листочки. — Вертай клубок на родину. Иль думала, что я не замечу, что без спроса свистнула?

Арсений вопросительно выгибает бровь, всё ещё смотря на Есению. Внутри расцветает чувство, что она не только прекрасная боевая кошка и первоклассная Баюн, а ещё жуткая шкодина и заноза чуть ли не в каждой попе на Буяне. По крайней мере была таковой. Птиц гоняла, мелочь кошмарила, заигрывала всё, что не приколочено, с поверхностей вещи скидывала, по острову ночами носилась, мешая спать… Есения вида не подаёт, как смотрела невозмутимо, так и продолжает, а вот внутри у неё смущение скручивало внутренние органы в неприятный узелок. И у Арсения заодно. Всё же чувства на двоих это не только про безграничный восторг и радость.

— Почему ты раньше не показался? — Арсений переводит взгляд на Серёжу. Его так и тянет перейти на уважительное «вы», но скорее из-за привычки, ибо вокруг всё так и кричит о том, что главный здесь именно Арсений. Да, непомнящий, не ощущающий всей силы, но это временное явление, и все словно понимают, что лучше не испытывать судьбу и сразу признать его лидером. — И та ведьма… Зачем? За что ты с ней так?

— Были причины. — Серёжа морщится, закатывает рукав кофты, обнажая рисунок скрепки чуть ниже запястья, обмакивает салфетку в кашицу из листочков и прикладывает её к рисунку. — Садитесь за стол. В ногах правды нет. Всё расскажу, но в комфортной и спокойной обстановке.

Арсений кивает, соглашаясь, и внимательно смотрит на то, как под салфеткой медленно исчезает рисунок. С виду не примечательный, — тату не такая уж и редкость среди магов, — но на деле в нём зашифрована маскировочная руна. Молодец, подстраховался. А у Арсения внутри словно что-то ёкает. Руны. Защита. Он точно их где-то применял. Рисовал на их жилище, расписывал Есению перед боем, заставил оберег впечататься ей под кожу… Это всё безумно важно, но не то. Было ещё что-то такое защитное, запечатывающее, максимально сильное, чтобы никто не смог вскрыть. Но что…

Горыныч ловким движением вскидывает скатерть, распрямляя её, и укладывает на стол, а Арсений качает головой, понимая, что до сути сейчас не сможет докопаться. Не пришло ещё для этого время. Серёжа, закончив оттирать скрепку, выкидывает салфетку в небольшое ведёрко. Какой-то сильной трансформации не произошло, остался в целом таким же, но если бы кто-нибудь сейчас смог поставить того Серёжу рядом с этим, то разница была бы ощутимой. Маскировался, особо не маскируясь.

— Клубок Ёкки реально у тебя? — Арсений, кинув быстрый взгляд на Есению, с восхищением наблюдает, как на скатерти медленно материализуются блюда с ароматной едой. Кажется, скатерть может преобразовывать вокруг себя пространство, соединяя атомы в нужной последовательности.

— Амулет. — Есения нехотя, но всё же отвечает. — Мне нужно было чем-то зафиксировать веточку, а он лежал никому не нужный. Кто ж знал, что это артефакт Ёкки, а не просто клубок. Потом-то поняла, но Ёкки уже куда-то пропал. Не выкидывать же его.

Арсений прячет улыбку и всё же идёт за стол, утягивая за собой Есению. Буяновские времена, судя по всему, были весьма весёлыми. Жаль, Арсений практически ничего не застал, хотя и бывал на Буяне. Сейчас он в этом точно уверен. И в избушке этой бывал, как важный гость…

— Мне нужно было удостовериться, что в этот раз всё идёт по иному сценарию. — Серёжа ставит на стол заварочный чайник, от которого поднимается пар, разносящий по кухне волшебный аромат трав. — И что сил у Арсения сейчас хватит.

— В этот раз? — Есения хмурится, ведя носом. — То есть…

— Как и Горыныч. — Серёжа кивает, пожимая плечами. — Был всегда рядом.

— То есть мы столько лет пытались найти хоть какое-то решение, пытались снять это несчастное проклятие, пытались вытащить Арсения из этой бесконечной петли, а ты ходил рядом и даже не дёрнулся попробовать хоть какое-то из своих зелий? Ты, который Кощея выдернул с того света! Ты, который любое проклятие без труда обернёшь против проклинающего!.. — Есения аж привстаёт за столом и кажется, что она готова вот-вот наброситься на Серёжу.

— А кто тебе сказал, что я не пытался, а?! — Серёжа тоже приподнимается за столом. А Горыныч радостно уплетает мясо, наблюдая за ними и не забывая подкармливать мышу у себя на голове. — Ты к Арсению ни одно сильное существо не подпускала! Огрызалась, бросалась, «моё» и хоть в лепёшку расшибись! Сама придумала, что вокруг одни враги, а мы теперь виноватые!

— Это было в самом начале! — Есения бьёт кулаком по столу. — А потом? Потом где тебя носило, а? Великий ты травник! Помощник! Хранитель очага! Ты хоть представляешь, каково было Горынычу, а? А мне?! Чужая земля, озлобленные маги, его постоянные смерти! И ноль! Ноль! Информации, поддержки и вариантов, что со всем этим делать!

— Да потому что ничего с этим нельзя было сделать! Ни-че-го!..

Арсению бы остановить эту перепалку, но чувствуется, что уж лучше так, чем они будут весь вечер сидеть и смотреть друг на друга голодными волками. А то у обоих накопилось слишком много усталости и напряжения, особенно за последнее время. Одному Горынычу всё нипочём — тот и так ежедневно сам с собой ругается.

С тихим вздохом Арсений выходит из-за стола, коротко коснувшись пальцами плеча Есении. Что-то в этом доме с самого начала его словно звало к себе. Тянуло. Он заходит в одну из комнатушек, которая больше напоминает склад, хотя у окна стоит небольшой столик со стулом и кровать притаилась в углу. Вдоль стен, так же, как и на кухне, растянулись стеллажи с различными артефактами. Тут и платочек лежал, и яблочко красное, и сапоги, судя по всему, скороходы, в углу был скручен ковёр, кольца различные на полках рассыпались, пара бутылочек стояла с водой, мешочки с землёй, гусли, зеркала, рубахи, шапки, очки, книги, веретено, иглы, гребешки, зонты…

Арсений в шоке качает головой и открывает дверцу шкафа. За ней грудой металла свалены копья, ножи, катаны, сабли, а в углу стоял с виду непримечательный меч, который так и манил к себе прикоснуться. Со всей осторожностью Арсений вытаскивает его из шкафа и кладёт на стол, рассматривая. Грубовато выкованный он вряд ли представлял какую-то ценность, кроме исторической, ибо и сталь выглядела совершенно обычной, и камнями драгоценными его никто не украшал. Да и в остроте на первый взгляд возникали сомнения, однако крови он пролил немерено. Арсений касается пальцами лезвия и медленно ведёт ими выше, к рукоятке, улавливая сначала что-то размытое, быстро перескакивающее, невнятное, но с каждой секундой всё более явные картинки воспоминаний.

Вот меч взметается вверх, вокруг крики, шум, лязг металла, вспышки энергий, ветер бушует, тучи над головой сгущаются, а в следующую секунду меч начинает расчищать путь от врагов… Стрелы летят словно осиный рой, земля подрагивает от топота копыт, воздух звенит от напряжения и переизбытка магии. Одна битва сменяет другую, давая лишь короткие передышки на то, чтобы хотя бы немного отмыть себя и меч от крови. И вновь в бой с озлобленными магами, которые готовы буквально на всё ради сохранения войны между собой. Вновь меч взметается вверх, а затем пронзает тела. Не ради войны, не ради убийств, хотя маги верят именно в это, а ради защиты, ради мира, как бы абсурдно это не выглядело со стороны.

— Арсений… — Есения кладёт руку ему на плечо. — Всё… В порядке?

— В полном. — Арсений кивает, убирая руку от меча, и разворачивается к Есении, которая словно привидение увидела. — Он мой, да?

— Угу. — Есения растерянно кивает, готовая в любой момент рухнуть в объятия паники.

— Зачем тебе потребовалась моя сила? — Арсений замечает в дверях жующего Дениса и Серёжу. — И ведьму зачем замучил?

— Да не мучил я её! — Серёжа недовольно вскидывает руки. — До меня мертва была, а я ей жизнь вторую можно сказать подарил. Ну… — Он как-то резко теряет весь свой запал. — С некоторыми нюансами и не совсем жизнь, но всё же.

— Так она живая или…

Арсений обнимает Есению, которая вроде и понимает, что поводов для паники нет, но огромное количество увиденных смертей слишком сильно давит на плечи, не давая их развернуть и вздохнуть свободно и спокойно. Арсений прекрасно ощущает то поганое чувство страха, исходящее от Есении, что вот-вот и вновь всё рухнет. Вновь энергия взбрыкнёт и начнёт выжигать, вновь слетят все защиты, поле треснет, и тело не выдержит всей энергии, хотя ничего никуда не собирается разрываться, прорываться и сжигать. Оно даже не совсем от воспоминаний зависело. Связано, но не из-за них раз за разом выжигало…

— Она… — Серёжа мнётся, подбирая слова. — Ну пока мы с Кощеем поддерживаем в ней жизнь — жива. А так… Короче от неё только тело да обрывки воспоминаний остались, которые складываются в то, что маги прозвали пророчеством.

— Кошмар какой. — Арсений отходит к столу и почти садится на него. — Кощей?! А дальше обнаружится, что у Света русалка с водяным затесались, у Тьмы какой-нибудь князь Гвидон и Соловей-разбойник, по соседству у меня Илья Муромец… И в целом весь Буян перекочевал сюда и теперь сидит под прикрытием…

— Не настолько. — Серёжа усмехается. — Больше без сюрпризов, честно. Кощей в последний момент с острова выскочил. И нашлись мы… Ну где-то пару тысяч лет назад. Остальные на Буяне заперты. Пытался искать, но вообще глухо. К тому же, на Большой Земле слишком многим было тяжело находиться и они предпочитали даже не соваться сюда. Я заметил, что более-менее адекватно принимают разрозненную энергию те, кто приближен по своей сути к магам. Существа же здесь угасали и теряли способности, деградируя в фамильяров.

— Добей меня. — Арсений вздыхает, коротко улыбаясь Есении, которая подошла, чтобы сесть рядом на стол. — Кто из магов Кощей?

— Димка. — Серёжа жмёт плечами. — Костин, который.

За сохранность защит и целостность оболочки Есения переживала совершенно точно зря. А вот за сохранность разума стоило бы побеспокоиться. У Арсения мир немного по швам трещит. Вроде и ничего такого, люди ведь те же, а вроде и странно осознавать, что ты знал их лишь на половину. Общался с верхушкой айсберга, думая, что это весь человек, а там такое скрыто под толщей воды… Впрочем, суть от этого вряд ли сильно меняется. Просто добавляется некоторый нюанс и более глубокое понимание тех, кто был столько времени рядом.

— А где тот камень, который нужно вернуть Горынычу? — Арсений решает отложить муки принятия на более комфортное время, а сейчас заняться более важными вопросами. К тому же, хватит с них одного нервничающего. — И зачем?

— Вот не сидится ему спокойно на дне, а… — Серёжа недовольно цокает, закатывая глаза, идёт к стеллажу и берёт с полки небольшой камушек. — Вбил в свою поехавшую голову, что я камень отобрал во имя экспериментов. Вот он. Добровольно отдан на сохранение. Да, радость трёхголовая?

— А то ж. — Денис уверенно кивает. — Вы Черномора не слушайте. У него там одна песня на дне.

— Нет. — Арсений качает головой, чувствуя, что это не просто бредни спятившей души. — Что-то там ещё есть… Но с этим позже. Ведьму зачем подкинул?

— Силу проверить. — Серёжа кладёт камень обратно. — И как подстраховку, чтобы если уж что, то на неё всё скинуть. Знаете, как трудно вдвоём прятаться от кучи магов? Так-то в одиночку я вполне мог удерживать маскировку и мысли в куче, вон даже Еська ни разу не чухнула, что не просто маг крутится возле её прелести каждый раз. А вдвоём нам пришлось целый спектакль разыгрывать, когда шерстяная свалилась на головы Светлым. Делать вид, что мы её знать не знаем, когда сами же выслеживали и ведьму гнали навстречу, чтобы из лап Тёмных вытащить, то ещё удовольствие. А уж обсуждать ведьму, которую сами направляем и поддерживаем в ней жизнь, как какого-то стороннего персонажа… Думал прогорим и спалимся, но вроде ничего, выдержали.

— Ты… — Есения пододвигается к Арсению и внимательно смотрит на Серёжу. — Спас меня?

— Всегда рад помочь. — Серёжа цокает и тяжело вздыхает, садясь на кровать. — Волевой не дурак, с самого начала чувствовал, что с Арсением непорядок какой-то. Вместимости на первый ранг, а тянет еле-еле шестой. Ну и мы с Димкой его под крыло сразу. Ждали, когда ты соизволишь найти и объявиться. А тут… Мышь ваша активность бурную развела на пустом месте, думая, что никто не видит, как по лесам одного интересного фамильяра гоняют. Ну мы и стали размышлять, как бы аккуратно к Светлым притащить, чтобы Волевой не чухнул, что не случайно она у нас оказалась. Ещё и момент нужно было поймать, когда она практически без сил останется, а то ж опять делов наворотила бы. Вот и погнали ведьму бесчинства творить, а потом якобы её ловить. Должны были в лесу пересечься, накрыть шайку Тёмную и на них всё внимание перетянуть, а получилось, что умотала засранка. Хорошо хоть в нашу сторону выбежала. А там уж сама Арсения своего увидела-узнала.

Димон не просто так "потерял" Арсения, который в палате дрых. Специально спектакль перед Волевым разыгрывал, чтобы тот внимание обратил да припрятал получше от Князева. Тёмные, правда, арестом своим подгадили знатно, но ничего, вытащились. И на базу мы не просто так именно таким составом ездили. Волевой хотел ещё народ подкинуть, чтобы веселее было тренироваться, и сам на денёк подъехать, посмотреть на способности, но отговорили. В общем, вели вас как могли.

Есения отворачивается и тянется к карману за своим амулетом. Молча, с разрастающейся виной за грубые слова, сказанные на эмоциях. Арсений тоже молчит, внутренне настраиваясь на светлое спокойствие, чтобы совсем уж не корила себя. Есения ведь на Большую Землю шагнула ещё совсем молодой по магическим меркам, в отличие от Ёкки-Яги и Горыныча. Неопытной, совсем недавно ощутившей всю свою силу. Сейчас-то, конечно, нет никакой существенной разницы в столетии, а тогда она ещё чувствовалась. В основном, конечно, из-за Есеньевской неопытности, но тем не менее. И из-за тысячелетнего провала в общении, Ёкки для Есении всё ещё оставался старшим товарищем, наставником, от которого она сбежала, разругавшись, вместо благодарности.

— На Буян я хочу вернуться. — Серёжа опускает взгляд вниз. — Осточертела мне ваша Большая Земля. А как вернуть только Арсений и знает. Или не знает, но сможет что-то придумать, когда эта гадость отпустит. Вот и следил за ним, чтобы момент поймать.

— А мы сюда шли, чтобы вернуться… — Денис озадаченно чешет затылок, чуть не роняя Птахова, который от обилия информации решил прикинуться тенью.

— Да далось вам это возвращение. — Есения недовольно сопит, осторожно разматывая свой амулет. — Может, нет больше Буяна. Некуда возвращаться. Всё.

— А вдруг есть? — Денис поправляет «гнездо» на своей голове и щупает мышу, чтоб убедиться, что с ним всё в порядке. — К тому же, вдруг это поможет снять проклятие? Ты же не пробовала Арсения на Буян доставить! Вдруг ему там полегчает?

— Тогда весь ваш план — одна сплошная дыра. — Есения закатывает глаза. — Вам нужен Арсений без проклятия, чтобы попасть на Буян, но чтобы Арсений остался без проклятия, его нужно доставить на Буян.

— У тебя выбора нет. — Денис скромно жмёт плечами и уходит на кухню за чём-нибудь ещё перекусить. — Придётся как-то изловчиться и попасть на Буян. Либо силами Арсения, либо совместными.

— В смысле нет выбора? — Есения слезает со стола, угрюмо смотрит на оставшуюся веточку от амулета, отдаёт её Арсению, а сама идёт к Серёже, чтобы вернуть клубок.

— Он сдал вас магам. — Серёжа с нескрываемым недовольством забирает комок из ниток, который когда-то был клубком. — Сами бы они не догадались, мы с Димой точно не сдавали, остаётся он.

Арсений усмехается, чувствуя, как Есения вот-вот рванёт, и внимательно всматривается в веточку, совершенно не собираясь останавливать возможное отрывание пары голов. Горыныч что-то там причитает про благие намерения, про мотивацию, про то, что Есения по-другому не согласилась бы попробовать провернуть фокус с возвращением на Буян, но Арсений это всё воспринимал через призму ощущений Есении. Сам он сосредоточился на веточке, вновь чувствуя, что слово, которое вертится на языке, как никогда близко к тому, чтобы сорваться с губ и принести долгожданное облегчение. И всё равно чего-то не хватало…

— От дуба. — Серёжа подходит ближе и тоже смотрит на веточку. — Еська его оберегала, словно он сокровище какое.

— Клубок — путеводитель? — Арсений поднимает взгляд на Серёжу, который кивает. — Он не поможет найти Буян. Приведёт ко мне, а я и так здесь.

Серёжа хмурится и кидает комок ниток на пол. Вместо того, чтобы аккуратно катиться, эта куча начинает лениво переваливаться. В одну сторону, в другую, и тормозит, покачиваясь, возле Арсения, который в очередной раз усмехается, отвечая этой ухмылкой на немой Серёжин вопрос «что за…». Арсений и рад бы объяснить, но даже при всём желании не может. Сам не знает, что тут происходит. Но в словах уверен так же сильно, как и в том, что Горыныча Есения не прибьёт. Пару синяков, конечно, оставит, но потом сама залечит. Примет тот факт, что он не со зла это всё натворил, а от безысходности и отчаянного желания вернуться домой.

— Есь! — Арсений, оставив попытки поймать воспоминания, смотря на веточку, откладывает её на стол. — Как мы познакомились?

Возня на кухне стихает, и взъерошенная Есения хмуро заглядывает в комнату. Арсений и здесь не сможет объяснить, зачем ему эта информация. Просто тянет за очередную ниточку, которая показалась той самой необходимой. Серёжа, подняв комок-клубок с пола, озадаченно его осматривает, явно решая свалить весьма неожиданный результат на сомнительную форму, и уходит в сторону кухни, наверняка колдовать очередной отвар, чтобы вернуть всё как было. Жаль, что это всё равно не поможет получить другой результат.

— Кусок про скитания по Большой земле пропустить? — Есения, мягко переступая по полу, подходит к Арсению.

— Оставить на попозже. — Арсений берёт меч со стола, пересаживается на кровать и кивает Есении на место рядом с собой.

— Я уже говорила, что на Большой Земле в те времена шли постоянные битвы. — Есения садится рядом. — Мы с Горынычем кочевали от одной к другой в попытках найти мага, который сможет нам помочь с Черномором. Ходили тогда легенды о ком-то очень сильном и могущественном. И в один день я увидела мага против армии. Он один, а у них была не слабая магическая подготовка, огромное количество силы, разрозненной, но направленной на общую цель. При таком раскладе выстоять — невозможно. Но он сражался как сама Тьма. Крушил врага, глазом не моргнув, раскидывал нападающих в стороны, рубил мечом… От одного лишь его взгляда хотелось сжаться в комочек и сбежать подальше, но обезумевшие маги наступали. Запах и вкус крови сводили с ума. Они словно слепые куклы шли и шли на него. Лишь бы схватить и поработить того, от кого веет чистейшей Тьмой.

А он с ними будто танцевал, а не боролся. Его тело, гибкое как лоза, вытворяло что-то невероятное. Завораживающее, манящее, ужасающее, но оторваться было невозможно. Враги не успевали среагировать и слышали, как меч разрезает воздух, уже после того, как он вонзался в их плоть. Он молниеносно реагировал, поднимая стихии и направляя их на обезумевших, играл в смертельную игру с магами, без тени сомнений отбирал жизни тех, кто посмел приблизиться на опасное расстояние… А после боя он протирал меч шерстью с грустной улыбкой, убирал его в ножны, поднимался на ноги и впитывал в себя энергию умерших после боя, благодаря их за честь и храбрость… — Есения смотрит своими бесконечно голубыми глазами на Арсения. — Вот так я впервые увидела тебя.

— Ты ошибаешься. — Арсений качает головой, с нежностью всматриваясь в бесконечную голубую бездну, таящую в себе целый мир.

— Арсений… — Есения вздыхает, отводя взгляд. — Память не у меня отшиблена. Ошибки быть не может. Я прекрасно помню, как ты озирался по сторонам, когда впитал энергию, как почувствовал очередную битву и побежал туда. А я за тобой. И встала тогда рядом, чтобы помочь угомонить магов…

— Это была не первая наша встреча, Кэс Эну. — Арсений касается пальцами щеки Есении и мягко поворачивает её лицо к себе. Меч, который он всё ещё придерживал второй рукой, вздрагивает, очищаясь от многовековой пыли и грязи, и вновь сияет и блестит, готовый в любой момент помогать вершить правосудие. — Мы виделись задолго до той битвы…