Биение истинного сердца

Глава 21. О поиске, засаде и новом пути

Главный офис Стражей Света. День. Улица.

— Арсений. — Есения хватает его за руку, не давая выйти из машины. — Нельзя туда ходить.

Арсений со вздохом прикрывает на секунду глаза, перехватывает Есеньевскую руку и подносит её к лицу, оставляя короткий поцелуй на костяшках. Он и сам знает, что нельзя. Чувствует и Есеньевскую тревогу, и то, как сгущается энергия. Страх. Сильный. В офисе. Арсений уже ощущал похожее, но точно не в этой жизни. Маги по природе своей не особо пугливы, ибо сила, дарованная им, очень помогает не бояться внезапного дурака с ножом, притаившегося в кустах. К тому же, Кодекс оберегает от других магов. Но если появляется что-то неизведанное, потенциально опасное…

— Что у меня с уровнем силы? — Арсений заглядывает в Есины глаза.

Она боится не сильнейших Московии, из-за которых сейчас собираются тяжёлые тучи. Даже если вдруг вновь попадёт в лапы Князеву, справится. А вот заново переживать смерть близкого, снова искать его днями и ночами, боясь больше не найти…

— Вне категорий. — Есения скользит взглядом по Арсению. — Запасы выше, чем у Волевого. Но там ещё Князев, а ты не факт, что помнишь, как пользоваться…

Арсений кивает, прикрывая глаза. Яга, судя по отблеску, всё ещё была в здании. В допросной, если Арсений правильно определил. Почему-то энергия слегка бликовала и находилась сразу на двух этажах. Друг над другом. Но в допросной всё же мерцало ярче. Пётр Алексеевич с Князевым сидели в кабинете, явно ожидая их прихода. Чувствуют. Знают. А Пётр Алексеевич ещё и привирает Князеву о местоположении. И, кажется, пытается мысленно достучаться, чтобы прояснить ситуацию, убедиться, что Влад всё-таки организовал подлог и пророчество не более, чем очередная пугалка от магов для магов…

И пророчество действительно глупая сказка, к реальности относящаяся лишь косвенно. Арсений не помнит, откуда это знает, но точно уверен, что мир никто ломать не собирается, как там обещается. Просто маги, напуганные силой, решили предупредить потомков, когда у самих избавиться не получилось. Только вот… Сила приходила много раз. И много раз её пытались уничтожить. Узнавали, пугались, как сейчас Волевой с Князевым, армии против собирали… И в целом у них получалось избавиться от «напасти». Однако пророчество почему-то сводилось именно к этому времени. В прошлом убивали просто слишком сильного мага и его фамильяра, а сейчас…

— А сейчас нам лучше отсюда уйти. — Есения сжимает Арсеньеву руку. — Меня пугает то, как выросла твоя сила.

— Я себя прекрасно чувствую. — Арсений жмёт плечами.

— В этом и проблема. — Есения, поймав вопросительный Арсеньев взгляд, вздыхает и продолжает. — Я бесконечно рада, что сила растёт, а ты всё ещё в полном порядке. Просто… Чем выше и чем дальше, тем мне страшнее, что всё опять повторится. Ты уже доходил до такого уровня силы. И если не умирал сам, то тебе помогали. — Есения качает головой. — Маги боятся нашей силы. Точнее, боятся того, что мы можем сделать. Они и Судей-то боятся, и Князева с Волевым. Но Судьи, вроде как, заинтересованы исключительно в порядке, к тому же, контролируют Волевого и Князева. Ну и остальных магов вне рангов. Это привычно, это понятно. Там есть границы. А мы… Проще уничтожить, чем понять. И они сделают всё для того, чтобы порядок оставался привычным. Чтобы существовала Тьма и Свет, чтобы существовали Судьи, чтобы работала система. А мы во всём этом — лишние. Потому что вне системы, потому что нам не нужно разделение…

— «Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила». — Арсений тихо усмехается себе под нос. — Оруэлл из ваших?

— Из тех, кто смог понять. — Есения с грустной улыбкой кивает. — И Волевому, и Князеву выгодно жить в системе. У них весь смысл в противостоянии. До сегодняшнего дня они воевали друг с другом, наслаждаясь привычным порядком. Один уколет, второй ответит — вечная борьба, как спокойная норма, как мир. И они считали себя сильнейшими, не зная, не думая, не догадываясь о том, что есть ещё кто-то. А сейчас они узнали нового врага. Непонятного, сильного, обманувшего их. И теперь они слабые, а наша свобода для них то ещё рабство. Причём сами бы они не додумались, что мы — общий враг, а не сильное неудобство для Князева.

— Думаешь, Яга подсказала? — Арсений хмурится, ещё раз пробегаясь по энергии в здании. Точно их ждут. Рядом вообще никого и ничего, что могло бы так напрячь сильнейших Московии. Даже Дениса нет поблизости.

— Сдала. — Есения раздражённо цокает.

— Пару часов назад ты уверяла, что она мертва. — Арсений мягко улыбается и поправляет волосы Есении.

— Пару часов назад я в это искренне верила. А ещё пару часов назад главные Стражи Московии спокойненько пили чай. Каждый в своём кабинете. И о нас, как о вселенском зле и угрозе, даже не думали. Только Князев хотел себе силу забрать.

— Значит тем более нужно идти и разбираться. — Арсений, всё ещё улыбаясь, наклоняется и тыкается кончиком носа в Есеньевский.

После восполнения сил Арсению словно пустили уверенность по венам вместо крови. Такую тихую, спокойную, железобетонную. Все сомнения, страхи, неуверенности, которые преследовали всю эту жизнь, ушли, оставляя наконец в покое. И Есения, кажется, отпустила всё, что можно. Всё ещё бурчит, переживает, пытается вразумить, но скорее из-за привычки, а не из-за реального желания прямо сейчас завести мотор, уехать куда-нибудь в лес и не высовываться оттуда больше никогда.

— Двое на двое потянем? — Арсений вновь улыбается и отстраняется.

— Двое на двадцать пять боеспособных магов, ты хотел сказать? — Есения ненадолго хмурится, анализируя ситуацию в здании. — Пропустят нас без проблем, никого ещё не оповещали. И, скорее всего, сможем даже добраться до Яги. Не чувствую, что там есть сильная охрана. А вот выйти уже не дадут. В принципе, это напоминает ловушку, но я не понимаю чью. Князев с Волевым не ждали нас, хотели взять в квартире, либо на улице. Не успели бы такое спланировать. А Яга оказывается с нами в одной лодке. Не выгодно ловить нас на себя же…

Арсений смотрит на Есению, не отрываясь. Она выдаёт схемы, предположения, варианты ведения боя даже не задумываясь. Моментально просчитывает исходы, выкладывает возможности и слабые места каждого присутствующего мага. Сосредоточенно. Без колебаний и сомнений. Зная, что их великая сила позволит без каких-либо проблем выпутаться из любой передряги. Совсем как… Его Есения. Смелая, готовая влезть в любую драку, если увидит несправедливость, с небольшой сумасшедшинкой и бесконечно верная. Не от слова «служить», а от слова «вера». Умная, с потрясающими глазами…

— Арсений? — Есения хмурится сильнее, ёрзая на сиденье.

— Идём. — Арсений подмигивает Есении. — Вытрясем инфу из Яги.

— Арсений… — Есения тяжело вздыхает, явно желая что-то возразить, но вместо споров качает головой и тянется к бардачку за очками. — Глаза прикрой. Сверкают совершенно кошмарно для обычных магов. А мы через парадный вход собрались идти. Да?

— Естественно. — Арсений кивает и смотрит в зеркало заднего вида.

На первый взгляд в глазах ничего не сверкает. А потом Арсений слегка поворачивает голову и замечает яркий отблеск голубого цвета. Совсем как у Есении. А в норме глаза у магов и фамильяров не блестят. Давно не блестят. Это ведь признак той самой древней первозданной силы, частички которой остались лишь на Буяне, а на Большой Земле оно давно выжжено. Войнами, магической деградацией, попытками разделить магию на полярные куски и отдать преимущество только одной стороне…

Арсений надевает очки, уже не удивляясь предусмотрительности Есении, и выходит из машины. Всего пара шагов и двери родного офиса приветливо откроются, но он уже совсем не кажется родным. Теперь чужое. Не Арсеньево. Не враждебное, всё ещё вполне приятное, однако больше не вызывает того трепета, гордости за принадлежность к Свету, готовности служить во благо людям и магам. Не то. И внутри расцветает какая-то странная уверенность, что сюда он больше не вернётся.

В офисе всё так же кипит жизнь. Маги заняты документами, анализом, поиском, тренировками, обучением, снуют туда-сюда, быстро кивают, приветствуя, и снова бегут дальше, практически не обращая внимания на двоих в солнцезащитных очках посреди ноября. Для магов здесь так много смысла, что Арсению на секунду становится не по себе. Он ведь тоже был винтиком этой системы. Верил, служил, убивал недели на поиск безделушек… Есения осторожно касается пальцами ладони, идя плечом к плечу. Тоже чувствует перемены. И тоже понимает, что всю эту мнимую офисную мощь можно сжечь буквально за секунды.

— Арсений? — Серёжа с удивлением отрывается от бумаг и как-то весь напрягается.

— Зайду? — Арсений кивает на дверь допросной, за которой сидит та самая ведьма, которую решили запрятать поглубже лишь за то, что она разговаривала на древнем языке, и от которой всё ещё фонило необходимой энергией.

В целом разрешение ему не особо нужно. Арсений откуда-то знает, что стоит правильно взглянуть, и Серёжа перед ним и дверь распахнёт, и дорожку ковровую постелет. Однако злоупотреблять не хочется, всё же друг и коллега. Поэтому Арсений на всякий случай кладёт на Серёжин стол бумажку с «разрешением» на проведение допроса ради поиска важного артефакта. По факту — обыкновенный чек, но с накинутым на него мороком.

— Зайди… — Серёжа хмурится, как-то странно косится на бумажку, затем на них двоих, откладывает макулатуру, пропитанную магией, в сторону и встаёт из-за стола. — Открыто. Но…

Арсений не дослушивает. Он улыбается, кивая, и открывает дверь, пропуская Есению войти первой. Всё же она хотя бы была с ней знакома. Давно, но лучше, чем совсем ничего. Ведьма, сидевшая прикованная возле стола, выглядела… Как ведьма. Со сказочной бабой Ягой не имела ничего общего, даже возрастом не подходила. Обычная слабенькая Тёмная, которая слегка, или не очень, двинулась головой. То ли пока взаперти сидела, то ли изначально с приветом была. Заметив гостей, она расплылась в какой-то хищной улыбке. Словно ей принесли долгожданную человечину на обед.

— Это не она. — Есения качает головой и с озадаченным облегчением выдыхает.

— Уверена? — Арсений выгибает бровь, слыша, как дверь сзади хлопнула. Видимо, Серёже успели о чём-то сказать или намекнуть, вот и побежал за подмогой.

— Да. — Есения уверенно кивает. — Обычная маскировка. Качественная, но наложена грубо, словно… Кто-то делал это для нас. Сам посмотри. Если не закапываться, то Тёмная слабая ведьма. Вряд ли кому-то придёт в голову опускаться ниже, чтобы найти там ещё что-то. А ты наткнулся как раз на слой с подлогом, когда искал. Но если спуститься ещё глубже…

— Вновь обыкновенная ведьма. — Арсений усмехается, качая головой. — И зачем тебя нам подложили, обыкновенная ведьма?

Он снимает очки, наклоняется, опираясь руками на стол, и заглядывает ей в глаза. На поверхности слышится какая-то каша на староведьминском. «Эс ликхитум», «Кэс Эну», «луми том, доми том», что-то о грядущей смерти для всех, о маге, несущем ещё большие разрушения, чем Кэс Эну. Внушённые бредни, чтобы напугать сильнейших Московии. Или предупредить? Арсений спускается глубже в подпространство, не разрывая зрительного контакта. Ему не нужны её знания и мысли сейчас. В них заезженной пластинкой крутится одно и то же. Чужое. Записанное. Причём записанное красиво, аккуратно, глубоко. Так, чтобы маги не нашли и получили конечный продукт. Но зачем?

— Арсений…

Он выставляет указательный палец вверх, с надеждой, что Есения поймёт и не будет мешать опускаться глубже. В глазах ведьмы мелькает паника, но Арсению, если честно, всё равно. Кто-то пытался подставить их с Есенией, вываливая на магов наглую ложь. Ну какие из них убийцы? «Лучшие, Арсений». «Справедливые, Кэс Эну». Арсений словно цепляется за ниточку и тянет. Медленно, всматриваясь в каждый сантиметр.

Чужие воспоминания похожи на киноленту, если высматривать образы. Без них — обычная энергетическая нить. И по ней можно отследить источник, разузнать необходимую информацию, но Арсению нужно всё и сразу. Чтобы больше не гадать, чтобы их не обводили вокруг пальца словно обычных магов, чтобы знать наверняка, кто именно решил поиграть в игру, глупо надеясь выиграть. Наивные. Арсений закапывается глубже, кажется слыша какое-то движение снаружи. Ей начисто промыли память. «Арсений…» Сделали своей марионеткой. Глазами, ушами. Отблески чужой силы мерцали практически везде. И, кажется, спрашивать, кто именно это сделал, не имело смысла. Чувствовалась та же энергия, что Есения давала как образец.

Арсений практически безжалостно разматывает «киноленту». Осторожничать бесполезно, ибо своё настолько подавлено, что восстановлению больше не подлежит. «Арсений!» Так и будет она до конца своих дней твердить одно и то же на староведьминском. Жаль, конечно, что вот так попала в чужую игру, но времени разбираться с последствиями нет. Нужно найти её кукловода или хотя бы причину, по которой она попала под раздачу.

Арсений вновь выкручивает воспоминания, на этот раз соскребая с них чужое влияние в одну кучу. Любое действие, будь оно человеческое или магическое, имеет свой энергетический оттенок. Бензиновая лужа, переливающаяся намерениями. Для обычных магов её расшифровка может занять недели, а то и месяца. Спецы способны управиться за день. У Арсения же оно будто само складывалось в простой факт: его проверяли. Достаточно ли сил, находчивости, умений, чтобы найти… Но зачем Яге понадобилась эта информация…

— Тернитасов Арсений Андреевич. — За спиной раздаётся уверенный голос Петра Алексеевича. — От лица Стражей Света и во имя порядка…

Арсений с тихим рыком оставляет ведьму в покое и разворачивается. Есения, в полной готовности в любую секунду перевоплотиться в кошку, стоит перед ним, защищая от Князева и Волевого, за спинами которых маячили Светлые боевые маги. Их руки переливаются от энергии, перенаправленной туда, чтобы ударить, если вдруг нарушители спокойствия посмеют оказывать сопротивление. На лицах уверенность, серьёзность, а внутри… Всё пропитано страхом, граничащим с ужасом. Неужели так испугались банального умения добывать информацию? Арсений переводит взгляд на Князева, который с наглой ухмылкой разглядывает Есению. Его Есению.

— Не дёргаться.

Арсений мягко обхватывает Есению за плечи и сдвигает её в сторону, делая шаг вперёд. И ещё один, оказываясь практически нос к носу рядом с Князевым. Тому, чтобы хоть как-то поддерживать свой грозный вид через зрительный контакт, приходится задирать голову, что вообще не способствует удержанию мнимого контроля над ситуацией. Арсений морщится, чувствуя, как Князев даже сейчас мечтает сесть в мягкое кресло и наблюдать за тем, как их двоих будут уничтожать. А Есению он хочет добить самостоятельно. Какая недальновидность, а… Думать о таком в такой момент… За его спиной кто-то из боевых магов собирает в руках энергетические шары, чтобы ударить. И ведь искренне верит, что остаётся незамеченным.

— Я же просил. — Арсений вскидывает руку и всех магов, кроме Князева прижимает к стенам. — Не дёргаться.

Глаз с главного Стража Тьмы он не сводит, начиная медленно выкручивать его память. Князев куда более стойкий, чем ведьма, и чтобы причинить ему существенный вред, придётся ковырнуть внутренности до самого рождения, но у Арсения цель не в этом. Хотя память он всё же погонял туда-сюда. Два шага назад, один вперёд, смять, повторить. Не позволяя моргнуть и толком вдохнуть. Медленно, по крупицам возвращаясь в те времена, когда он держал Есению в клетке.

— Больно? — Арсений склоняет голову на бок, чувствуя, как бьётся его сердце. Загнанно, сбиваясь с ритма, напуганно. — А хочешь ощутить всё то, что чувствовала Есения?

Влад, больше не скрывая ужас в глазах, мотает головой. Он бы с радостью ударил, а потом сбежал, но кто ж ему позволит. Арсений усмехается, чувствуя, как на плечо осторожно ложится тёплая рука и слегка сжимает. Есения не пытается его остановить. Не боится. Не уговаривает продолжить. Она просто рядом. Просто готова поддержать любое решение. Даже если Арсений сейчас решит разорвать Князева на мелкие кусочки за всё то, что он вытворял в подвалах.

— Верум Люмэн Тэнэбрис. — Ведьма, которая так и сидела на своём месте, подала голос. — Ин Кэс Эну. Симулэ. Нунки мон мора.

Арсений с лёгким удивлением осознаёт, что прекрасно понимает всё сказанное. Староведьминский он узнавал без проблем, однако смысл уловить не получалось до сегодняшнего дня. А сейчас он вполне различал два имени. Понимал их значение, примерно представлял, откуда они появились. И понимал, что ведьма вновь пугала присутствующих. Вместе. Сейчас все умрут. Очередная наглая ложь с сомнительной выгодой.

Арсений, не разрывая зрительный контакт с Князевым, практически без интереса вскидывает брови, когда ведьма начинает истерически хохотать. Всё вокруг становится похоже на какой-то абсурд. Боевые маги, способные только хлопать глазами, не понимая, что вообще произошло; один сильнейший Московии с какой-то истерикой мысленно требует продолжать, проявляя Тьму, и ликует, что оказался прав насчёт подозрительно сильной кошки; второй, прижатый к стене, не хочет верить, что Баюн оказалась той самой древней Силой и сотворила такое с его поисковиком Арсением и заставила действовать... Как же эти маги далеки от истины...

— Твоё счастье, что она в полном порядке. — Арсений морщится и отворачивается от Князева, напоследок любезно даровав ему возможность ощущать собственные пытки каждый раз, как задумает очередную гадость. — Наслаждайся. А ты… — Он внимательно смотрит на ведьму. — Передай Яге, что раз уж ей так понадобилась моя сила, то я иду.

Арсений поворачивается к Есении и укладывает руки ей на плечи, заглядывая в глаза. «Тогда на моих предплечьях ты писала часть моего имени. Верум. Истинный. Вторым словом, которое ты не рискнула вывести, было Люмэн. Свет. А третье Тэнэбрис. Тьма или Тьмы...». Есения, слабо и немного с опаской улыбнувшись, кивает. А Арсения какой-то невообразимой нежностью затапливает. Из всех возможных слов и предложений Есения выбрала именно его имя. Настоящее. Не бездумные узоры, не обереги, не руны, а имя. Арсений с улыбкой слегка наклоняется и касается её кончика носа своим, вкладывая в это всю свою нежность, весь трепет, всё бесконечное «я тебя вижу». Мягко, заботливо, с благодарностью за всё терпение, верность и силу, что есть в этом прекрасном существе. Наплевав на ошарашенные и перепуганные взгляды прикованных к стене. Они не имеют никакого значения. Их век слишком короток и быстротечен. Сегодня есть — завтра нет. А всё судьбы решать пытаются…

— Пойдём, Кэс Эну. — Арсений ведёт большим пальцем по её щеке и разворачивается к выходу. — Нам нужно ещё кое с чем разобраться.

— Арсений. — Есения удерживает его за руку, не давая выйти. — Их нельзя так оставлять.

— Я и не собирался. — Арсений жмёт плечами и оглядывает магов. — Настоятельно рекомендую больше не беспокоить нас. А здесь вы собрались из-за неё. — Арсений кивает на ведьму. — Нас в офисе не было.

Арсений вновь смотрит на Князева, задерживая взгляд. Боится. Однако всё ещё мечтает уничтожить, даже несмотря на то, что ему крайне понравилось упиваться проигрышем Волевого, который не может поверить в увиденное. Сглотнув, Арсений всё же поворачивается к главному Стражу Света. Он ведь верил, до последнего верил в то, что Есения не причастна к этому отвратительному проклятию, что она обыкновенная сильная девушка-фамильяр, что не ищет здесь выгоды, не пудрит мозги, не замышляет превратить обыкновенного мага в средство для исполнения проклятия. И сейчас Арсений чувствовал, как внутри у Петра Алексеевича что-то разбивается вдребезги. Не хочет верить в то, что Свет способен разрушить мир, пусть и в благих целях, но Есения... Вздохнув, Арсений на секунду прикрывает глаза. Так много хочется ему сказать, показать, но сейчас в этом смысла примерно столько же, сколько и в ведьме адекватности.

Качнув головой, Арсений всё же идёт к выходу. Маги отлипнут от стен и обретут свободу передвижений, когда они покинут офис и отойдут на безопасное расстояние. И в этот же момент забудут о том, что видели их. А пока пусть немного поварятся в своих мыслях. Думать иногда полезно.

— Арсений. — Есения выходит вслед за ним на улицу и тормозит. — Это что сейчас было?

— Ты о чём? — Арсений хмурится, с удовольствием вдыхая свежую прохладу.

— Обо всём. — Есения неопределённо разводит руками. — Ты… Я не понимаю, как с целой оболочкой ты смог всё это провернуть. Оно не должно работать… Так. В смысле…

— Погоди. — Арсений перебивает её, прислушиваясь.

И Есения тоже замирает, ещё и принюхиваясь. А потом опускает взгляд и удивлённо вскидывает брови, как и Арсений, который вторит её движениям. Возле ног крутится маленькая мышка. Дрожит, бедолага, на холоде, но всё равно уверенно перебирает своими крохотными лапками по обледенелому асфальту и носиком водит, явно что-то пытаясь сказать. Арсений садится на корточки, присматриваясь, и додумывается приоткрыть сознание, которое каким-то образом успел захлопнуть от всех остальных, оставляя только Есению звучать в голове.

— Мне приказано сопроводить Арсения.

— Птахов? — Арсений изумлённо выгибает бровь и поднимает взгляд на крайне хмурую Есению.

— Как же мне всё это не нравится, а… — Есения садится рядом и внимательно всматривается в глаза мышке. —Ты что тут забыл? Куда Арсения сопровождать собрался? Кто приказал?

— Арсений. — Птахов отходит немного подальше от Есении на всякий случай. — Нужно идти.

Есения с раздражённым цоканьем хватает мышь за хвост и поднимается на ноги. В том, что это именно Птахов, сомнений не остаётся. Энергия, даже в такой форме, всё равно никак не меняется. Да и голос остался тем же. А вот внутри у него барьер на барьере, которые в целом можно сломать, но что-то Арсению подсказывает пока их не трогать.

— Ты даже на закуску не подойдёшь. Так, мелкая семечка на один укус. — Есения, не особо скрывая неприязнь, смотрит на мышку, которая извивается, пытаясь то ли вновь оказаться на земле, то ли поймать Арсеньев взгляд.

Но получается только натыкаться на Есению, которая хищно облизывается, и Арсению на секунду кажется, что у неё проявляются кошачьи уши и вырастают клыки, а воздух взметается, словно махнули огромным хвостом. Красивейшая демонстрация силы. Есения его вряд ли съест, всё же костей многовато, да и шерсть неприятно застрянет в зубах, но ради деморализации — прекрасный ход.

— Кто его так? — Арсений подставляет ладонь, чтобы Птахов мог встать на лапки, а не висеть вниз головой.

— Горыныч скорее всего. — Есения, нехотя, отпускает хвост. — Его почерк.

— Вряд ли я так нужен Горынычу. — Арсений усмехается. — Куда вести собрался? Лучше честно отвечай, иначе я за Есению не отвечаю. Она реально тебя съест и не подавится.

— К Яге. — Птахов весь сжимается на Арсеньевой ладони и подрагивает.

— Ну, мы туда и шли. — Арсений жмёт плечами и переводит взгляд на Есению. — Пусть ведёт.

— Он хочет только тебя туда отвести. — Есения цокает и прикрывает ненадолго глаза. — И Горыныч закрылся. Зараза такая, а…

— Тогда облом. — Арсений вновь жмёт плечами и смотрит на мышь. — Либо все вместе идём, либо сам посмотрю, где она заныкалась. А если уж совсем закрылась от мира, то нам и так неплохо. Пусть и дальше сидит в гордом одиночестве. А вот что будет с тобой, если не приведёшь… — Арсений усмехается. — Не по доброте душевной ты её местоположение решил показать. Тебе за это что-то обещали. Например… — Он делает вид, что задумывается. — Спасти от Князева. Видел я, как он наслаждался. И каково же будет его разочарование, если узнает, что ты жив, да?

— Ты из него всё достал? — Есения в шоке округляет глаза.

— Поверхностно и самое сильное. — Арсений качает головой. — Слишком уж там грязно, чтобы закапываться и вытаскивать то, что может нам пригодиться. Кстати. — Арсений подносит мышку поближе к лицу. — Хочешь, сразу к Князеву отнесу? Он тут недалеко, думаю, обрадуется такому подарку. А по дороге просто вытащу из тебя всю информацию, сломав барьеры. Будет неприятно. Твои хозяева позаботились о том, чтобы просто так их не вычислили. Или один хозяин?

— Идём. — Мышь вздрагивает и отворачивает взгляд.

— Вот и умничка. — Арсений улыбается. — А чтобы не возникало желания как-то смухлевать, показывать будешь ей. — Арсений пересаживает мышку на плечо Есении. — А она уже меня поведёт. Улавливаешь? Чтобы привести меня, тебе придётся привести её. В целости и сохранности.

— Я не понимаю, кто его подослал. — Есения морщится, косясь на мышь. — Горыныч сам был уверен, что Яга мертва. А вот так перевоплощать — его умение. И если он нашёл её раньше нас, то почему сам не сказал и не отвёл? А если не он, то кто тогда…

— А если он не закрылся, а с ним что-то случилось? — Арсений выходит на дорогу вслед за Есенией. — А этого припас как раз на случай, если сам не сможет сказать.

— Тогда почему только тебя отвести? — Есения хмурится.

— Либо чтобы меня поймать, либо чтобы тебя оставить как подстраховку. — Арсений жмёт плечами. — Хочешь — вскроем мышку и узнаем. Но мне кажется, что я не фанат убийств и причинения боли.

— Ты гуманнее всех, кого я знала. — Есения немного грустно усмехается.

— Расскажешь? Нам вообще далеко? Может, на машине доедем?

— На машине не проедем. Нам в лес. И до него лучше на метро. Меньше возможности отследить. — Есения задумчиво вздыхает. — Расскажу. Но когда дойдём и выйдем оттуда живыми.

— Хороший стимул не откинуться раньше времени. — Арсений усмехается. — Раньше пробовала так?

— Как я только не пробовала… — Есения качает головой. — И об этом тоже расскажу, если переживём этот день. Идём.