Безымянный

Глава 33

К полудню я совсем выбился из сил и был счастлив, когда мы наконец-то остановились перекусить. Как же отличался этот спринт по лесу от моей обычно неспешной прогулки. Мы расположились на громадном, нагретом солнцем камне, который в это время суток частично покрывала тень от стоящего рядом ветвистого дерева, и достали наш скромный провиант.

— Ты так и не рассказал мне, почему хотел оцифроваться, — заметил я напарнику, доставая бурдюк с водой. Я так измотался, что даже есть не хотелось, меня томила только жажда, и я решил занять эльфа разговором.

— Зачем это вспоминать? — тряхнул головой Ванорз. — В любом случае мы уже оцифрованы, назад пути нет, и воспоминания о былой реальности не приведут ни к чему хорошему.

— Скорее всего, ты прав, — я всё-таки бросил полоску вяленого мяса в рот, — и, наверное, тебе тяжело ворошить прошлые трагедии... Но вдруг это всколыхнёт какие-то мои воспоминания? Быть может, если ты расскажешь мне о Земле, это поможет мне вернуть память?

— Возможно... — протянул эльф и с неохотой продолжил: — Не думай, что я не хочу рассказывать, потому что лично у меня была какая-нибудь травма, болезнь или что-то вроде того... Нет. Я действительно считаю, что это не принесёт никакой пользы. Ты уже знаешь, что я родился в Ватсонвиле, в семье иммигрантов. Мой отец — мексиканец, когда-то давно он приехал в поисках лучшей жизни в Штаты. Не знаю, бежал ли он от чего, или же был замешан в каких-то тёмных делишках... Факт в том, что родных у него там не осталось, по крайней мере, нам он ничего о них не рассказывал. Через несколько лет кочевой жизни, объездив добрую половину Штатов, он познакомился с моей матерью. Она американка, но тоже из семьи иммигрантов, осевших в США ещё при Обаме. Её родители оставили ей ресторан в Ватсонвиле, где мои предки и осели. У меня было беззаботное детство, и я не замечал происходящего вокруг... Потом я вырос, и родители отправили меня в университет Санта-Крус на компьютерную инженерию. Я неплохо учился, в Кембридж, правда, перевестись не смог, но зато меня взяли в Калтек, и я уехал в Пасадину. Закончил мастер и собирался идти на доктора наук... но тут умер отец — рак. Матери было тяжело одной; как я узнал позже, она потратила на мою учёбу большую часть наследства от своих родителей. А потом случились очередные теракты с грязными бомбами на ближнем востоке, русские хакеры атаковали АЭС Дьябло Каньон, и произошла утечка радиационных отходов. В графстве воцарился хаос, и какие-то бандиты ворвались в наш ресторан, убили официантку Мариэлу. Эта добродушная пожилая женщина нянчила меня ещё младенцем. Мать, к счастью, не пострадала, но слегла в больницу. Я в спешке вернулся домой и взялся за дела, а они были весьма плохи. Пришлось бросить карьеру и заняться рестораном, все средства уходили на лечение матери. А мир стоял на пороге горячей войны. США и Китай уже много лет вели торговую схватку, обвиняя друг друга в то и дело возникающих локальных конфликтах и использовании бактериологического оружия. После тех терактов с ядерными взрывами в Иерусалиме и Мекке, не проходило и дня без новостей о новом взрыве, несмотря на небывалые меры по борьбе с терроризмом... Компания Крайтек уже двадцать лет как испытывала новые нейрочипы, и творящийся в мире ужас только подстёгивал популярность видеоигр с полным погружением. Феномен оцифровки был достаточно изучен, и никто не придавал ему особого значения, разве что всякие суицидальные секты, которых всегда становится особенно много в тяжёлые времена, но с появлением нового нейрочипа всё изменилось. Я работал близко к этой сфере и могу точно сказать, что на испытаниях нейрочип показал 100% оцифровку сознания. Полный перенос сознания в сеть. Крупнейшие корпорации сразу же раструбили об этом на весь мир. Олигархи начали создавать собственные цифровые укрытия. США, Евросоюз, Россия и Китай стали строить государственные убежища на случай ядерной войны для «наиболее ценных представителей общества». Последней каплей стало заявление Крайтек о том, что её сервера в Кремниевой Долине расположены в специальных бункерах глубоко под землёй и даже несколько прямых попаданий ядерных ракет не смогут им повредить. Они сделали цены на свои нейрочипы и подписку на игры заоблачными, но те всё равно раскупались как горячие пирожки. Я был там, Безымянный, ещё в те времена, когда бункера только строились... И я достаточно знал о нейросети, чтобы понимать, что вычистить оцифрованные личности с этих серверов было невозможно. А потом умерла мама. Она просто не справилась со стрессом. Отец, Мариэла, потом крах мечты о моей карьере... её сердце не выдержало, — Ванорз ненадолго замолчал, не без труда подавил горький вздох, готовый вырваться у него из груди, и продолжил: — Если честно, я просто сдался... Ресторан приносил мне слишком много болезненных воспоминаний. Я продал его и дом родителей, купил апартамент и консоль для нейрочипа. Я хотел убежать из того мира, начать всё сначала. День за днём я подключался к различным игровым серверам Крайтека и пытался оцифроваться, пока нейрочип не выбрасывал меня обратно в реальность из-за истощения организма. В один из таких дней я услышал в новостях, что после очередного нападения русских хакеров НАТО нанесло ядерный удар по Калининграду. Хвалёное ультразвуковое оружие русских оказалось пшиком. Они, правда, ответили и, похоже, разнесли пол-Евросоюза... но уже стало очевидно, что мир доживает последние дни. И тут мне повезло, — Ванорз усмехнулся и злобно хмыкнул, — и я попал сюда.

Эльф замолчал, а я сидел, совершенно потрясённый его рассказом, и пытался как-то осмыслить услышанное. Я практически ничего не понимал, но моё странное знание расставляло всё на свои места, подобно безжалостному молотку гробовщика, забивающего гвозди в крышку над головой.

— То есть Земля погибла? — смог выдавить я из себя.

— Не думаю, — мрачно улыбнулся Ванорз и как ни в чём не бывало продолжил свою трапезу. — Человечество — скорее всего... Но до серверов вояки так и не смогли добраться. Иначе бы нейросеть погибла, а вместе с ней и остатки людских сознаний. То, что мы с тобой сидим тут в этом багнутом серваке, само по себе уже доказательство, что сервера под Кремниевой Долиной ещё целы. А автономный реактор, установленный в каждом бункере, способен поддерживать питание серверов десятки тысяч лет. Люди же наверняка превратились в радиоактивный пепел. И если вдруг кто и выжил, то цивилизация уж точно откатилась в каменный век. Как я тебе и говорил, даже если бы и был способ вернуться, возвращаться, скорее всего, просто некуда...

— Это ужасно... — потрясённо прошептал я.

— Я предупреждал, что не стоит об этом рассказывать, — печально, но с по-прежнему злым выражением лица посочувствовал эльф. — Помогло хоть? Вспомнил что-нибудь о себе?

— Нет, — ответил я, безуспешно пытаясь отыскать где-нибудь в глубинах своего подсознания хоть какие-то воспоминания. Во время чудовищной исповеди Ванорза память не то чтобы не вернулась ко мне, предо мной не возникло даже смутных образов, туманных намёков на что бы то ни было из моего прошлого. Конечно, следовало бы сосредоточиться и постараться глубже проанализировать своё состояние, но жуткий рассказ о гибели всего человечества просто разметал мои мысли, подобно набегающей волне, что рушит замки на песке. — Кажется, нет...

Эльф раздосадованно хекнул, хлопнул себя по коленям и быстро поднялся.

— Ладно, пошли, нечего попусту болтать....

Я кивнул, быстро собрал рюкзак и последовал за уже удаляющимся товарищем. Ванорз явно был зол, и возможно, по этой причине прибавил шаг, но я этого даже не замечал, таким же скорым шагом поспешая за ним. Даже усталость как будто больше не давала о себе знать. Я шёл как во сне, вновь и вновь прокручивая в голове рассказ эльфа, и следил лишь за тем, чтобы не терять из виду его маячившую впереди спину, не слишком отставая от товарища, но и сохраняя некоторую дистанцию. Выхода нет. Эта реальность — теперь единственно возможная для тебя, тебе придётся жить здесь, — бешеным вихрем крутились мысли в голове. Умереть невозможно, а если поймает церковь — впереди бесконечность мучений. И даже если удастся скрыться, что делать дальше? Забиться в угол и стареть? Стареет ли вообще это тело? Вопросы возникали во множестве и крутились в голове жужжащим роем, не давая сосредоточится. Всё, хватит! — наконец пересилил я себя и даже слегка на себя разозлился. Не надо паниковать, разложи всё по полочкам, поставь цель и следуй ей. Не всё так плохо. Как говорится, если очень захотеть — можно в космос полететь. Целенаправленное действие уже помогло мне в самом начале выбраться из тьмы, поможет и сейчас.

Взяв себя в руки, я наконец-то стал больше обращать внимание на окружающую обстановку. А вокруг уже темнело. Лес по-прежнему был достаточно редким, мелкий кустарник начал попадаться чаще. Вскоре Ванорз объявил привал. Скинув рюкзаки, мы разбили простенький лагерь: я сходил за дровами, а эльф приготовил кострище. Мы неспешно поужинали, за всё время перекинувшись лишь парой фраз, я расстелил спальник и после нескольких приободряющих слов товарища: спи, мол, я посторожу первый, провалился в сон.

Под утро эльф растолкал меня и улёгся спать сам. Не менее получаса я просто боролся с дремотой. Глаза слипались, всё тело ломило, я совершенно не восстановился после такого марш-броска. Чтобы не уснуть, я начал ходить вокруг стоянки и потихоньку пришёл в себя. Подкинув дров в костёр, я сделал зарядку, старясь изо всех сил не кряхтеть и не стонать, и разогретые мышцы хоть немного отогнали боль крепатуры. Так я и провёл следующие часы: то грелся у костра, то вскакивал и принимался наматывать круги вокруг лагеря, когда сон опять одолевал меня и я начинал клевать носом.

Когда эльф проснулся, мы позавтракали и продолжили путь. Похоже, за ночь Ванорз поуспокоился, или же, заметив моё плачевное состояние, решил сбавить скорость. Во всяком случае, сегодня он так не гнал. В обед мы остановились у сваленного дерева, и в этот раз голод дал о себе знать, так что я с аппетитом пожевал мяса и не отказался от предложенной эльфом булочки.

После еды мы без перерыва шагали до самого вечера, но едва только стали сгущаться первые сумерки, Ванорз предложил остановиться. Я возразил, что мы можем идти ещё пару часов, пока достаточно светло, но эльф ответил, что узнаёт эти места и часа через два мы вполне можем уже выбраться из леса. А ночевать на открытой местности у дороги было не самым разумным решением. К тому же он весьма ехидно заметил, что мне не мешало бы как следует отдохнуть. Я не стал отпираться и, как только мы разбили лагерь, наскоро поужинал и поспешил завалиться спать.