Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти (СИ)

Глава 7. Трахни или умри (часть 4)

Заполучив оружие обратно, Ганс вложил меч в ножны на спине. Его друг, в свою очередь, снял с плеча лук, повышая готовность к предстоящей схватке. Авантюристы продолжили путь вглубь расширяющегося подземелья.

Густота порослей сталактитов и сталагмитов увеличивалась. Благо гоблины давно пробили и прочистили ходы через все природные наросты, мешающие перемещению в пещере.

Влажность воздуха возросла и холод стал ощущаться сильнее. Из-зо рта вылетал пар, а фаланги пальцев медленно немели, невзирая на защиту перчаток. Анна поёжилась и притулилась бочком к горячей Элизабет.

Но вот, туннель резко окончился и отряд оказался на каменном выступе, нависающим над огромной пропастью. Мощности ручных светил совсем не хватало, чтобы пробиться через весь объём тьмы, наполняющий гигантскую полость, сокрытую в толще горы. Единственное, что могли увидеть люди, это широкий деревянный мост ведущий на другую сторону провала.

— Плохо. — выдал короткий вердикт Вейгер — Идти в пустоту нельзя. Рыжая, пошли пару огненных шаров на разведку.

Девушка напористо растолкала мужчин и, не мешкая, выкинула руки вперёд. Два пылающих сгустка выстрелили из её раскрытых ладоней и по навесной траектории перелетели через пропасть. Преодолев метров пятнадцать, магические снаряды врезались в уступ, на который опирался противоположный конец моста. В свете колдовского пламени согильдийцы смогли различить второй каменный балкон и узкую тропинку, прижатую к отвесной скале, заврачивающую куда-то за угол.

— Опасное место. — прошептал Вейгер.

— А по мне так нормальное. — заявил Ганс. Все напарники обернулись на него, и мужчина был вынужден объясниться. — Здесь узко, поэтому гоблинские отродья не смогут окружить нас и воспользоваться численным преимуществом.

— Идём. — скомандовал юный чародей — Иного пути у нас нет.

Люди ступили на мост сбитый из скрипучих старых досок. Вильям подошёл к краю и посветил на опоры, убеждаясь в надёжности конструкции. Некоторые брёвна были обмотаны канатами, что не имело никакого практического смысла. Это насторожило опытного приключенца, но не дало весомого повода для паники.

Шаги авантюристов вызывали громкий скрип, разлетающийся эхом по разлому. Брод шкурой чувствовал, близиться что-то неладное…

Группа дошла до середины, когда откуда-то из черноты донёсся выкрик низкого хриплого голоса.

— Куна-а, гукта ни! — старый воин не понял ни слова, но догадался, что сейчас им устроят горячий приём.

Приключенцы все разом сбросили с плечей походные сумки.

Ладони чародеек зажглись разноцветным сиянием. Стрела Ролана молниеносно легла на дугу лука. Массивный двуручный меч вылетел из ножен и замер в вертикальном положении перед закутанным в броню торсом Ганса.

Вильям поднял вторую пустую ладонь и присогнул колени. Дальше парнишка, с горем пополам, создал себе недлинную заточку из чистой магической энергии. На большее Вейгер пока был не способен. Он также ощутил, как затраты концентрации неспешно вгоняют его в апатию.

Послышался нарастающий гул образованный топотом сотен ног. Где-то на фоне высекали искры несколько кресал…

За углом отвесной скалы возник мерцающий свет факела.

— Вперёд! За мной! — заорал Вейгер и побежал, что есть мочи.

К сожалению, отряд его не послушал. Тогда перерожденец был вынужден остановиться и вернуться.

— Ойрово дерьмо! Нельзя оставаться, на мосту! Либо вперёд, либо назад! — орал полководец на нерадивых напарников.

Но было уже поздно. Живая лавина из мерзких бледнокожих полуросликов хлынула из-за угла, по узкому уступу и быстро наводнила балкон. Опция идти вперёд перестала быть актуальной.

Вильям развернулся назад и осветил ладонью путь отхода. То, что он увидел там, выглядело, как приговор. Из ниш в стене над выступом, по канатам спускались, один за другим, гоблинские отродья. Они заполняли собой второй балкон, фактически беря авантюристов в окружение.

— Выжги эту шваль! — гаркнул Брод.

Элизабет сразу поняла, что от неё требуется. Рыжеволосая чародейка создала мощный непрерывный поток пламени, который промчался вдоль моста и мгновенно обратил десятки врагов в прожаренные до самых костей трупы. Деревянная конструкция у людей под ногами частично загорелась, невзирая на сырость воздуха и досок.

В нишах на стенах повсюду вдруг начали зажигаться огни. Это были кувшины с маслом, подле которых стояли корзины с огненными стрелами и гоблины-лучники.

— Анна! Магический щит! — рявкнули Ганс.

Град пылающих стрел обрушился на головы авантюристов. Одновременно с этим в лоб их атаковал плотный строй коротконогих уродцев.

Местный вид горных гоблинов не сильно отличался от тех, что обитали в Драугфаге. Редкая серая шерсть на приплюснутых головах. Острые длинные уши с костяными серьгами. Маленькие клыки, торчащие из широкого рта. Лишенные эмоций глаза, с белыми зрачками и взглядом тупее, чем у диких животных. Тощий сгорбленный торс, одетый лишь в набедренную повязку. Рост чуть больше метра и длинные ручищи сжимающие ножи, дубинки, кастеты, факелы и просто увесистые камни.

Сколько их атаковало отряд считать не было времени. Ганс в один могучий взмах располовинил сразу шестерых ублюдков. Куски расчлененных тел по инерции врезались в седьмого и сбросили его с моста. Вейгер сделал три прыжка взад-вперёд и у шестерых коротышек образовались дыры в головах. Магическая заточка входила в гоблинские черепа, как нож в масло.

Огненные снаряды десятками вонзались в полупрозрачный куполовидный барьер созданный Анной. Фиолетоволосая девица надсадно стонала от напряжения. Удерживать столько атак разом, стоило ей огромных усилий.

Ролан принялся работать по нишам на стенах. Каждую секунду он выпускал одну стрелу и та неизменно умертвляла одного вражеского лукаря. Долговязый мужчина лишь успевал крутиться на месте, почти не тратя время на прицеливание.

Элизабет продолжала выжигать всё живое, что пыталось подойти к группе стылу. Вспышки света от её заклинаний озаряли пещеру на многие метры вокруг. Проблемой было лишь то, что от чародейского пламени страдало дощатое покрытие моста. Но остановить и надоумить девушку, сейчас не мог никто. Авантюристов охватил боевой раж, и они каждое мгновение пачками ложили напирающих гоблинов.

Кашемировые перчатки Вильяма быстро пропитались кровью. Особенно та, что сжимала колдовской клинок. В целом, одежда внука плохо подходила для ближнего боя. Брод не сдерживал себя и, от некоторых движений, швы на штанах затрещали и разошлись.

Судя по темпу, который они с Гансом набрали, мужчины вдвоем отлично справлялись с потоком слабых монстров. Вонючие туши клыкастых карликов насыпались в три слоя и соскальзывали с края в пропасть. Оба воина сбились со счёта поверженных врагов и не останавливались ни на миг.

Неожиданно для себя, Вейгер ощутил, что выдыхается. Краем глаза он глянул на рослого мечника — к тому ещё и близко не подступила усталость.

«А вот об этом я не подумал…» — мысленно проговорил арханурец — «Для настоящей изнурительной битвы у Вильяма слабое дыхание.»

Брод даже задумался о том, чтобы попросить Ролана подменить его, пока он переведёт дух. Если напор гоблинов не ослабнет, парнишка попросту не справится с нагрузкой.

Но вот послышался новый выкрик хриплого голоса:

— Альда! Альда му!

После него коротышки притормозили и авантюристы быстро расчистили пространство перед собой. Тогда стало заметно, что монстры прекратили атаковать и медленно отступают.

— Они бегут! — воодушевлённо выкрикнул Ганс — Вперёд, добьем их!

— Они не бегут, а набирают дистанцию. — раздражённо поправил его Вейгер.

Перерожденец обернулся назад и увидел, что половину моста Элизабет превратила в полыхающий костёр.

— Дура, нам некуда отходить! — рявкнул он и вернул взор на толпу скалящихся уродцев.

— Дура⁈ — громко возмутилась рыжая чародейка — Вообще-то это ты приказал мне всё сжечь!

— Успокойтесь! Здесь должен быть не один выход. — подсказал Ролан.

Броду захотелось дать ему подзатыльник за такое успокоение.

Как вдруг, мост у них под ногами задребезжал. Скоро стало понятно, что дрожала не только деревянная конструкция, но и окружающие скалы. На головы гоблинской ватаге приземлилось несколько небольших камешков. Вильям поднял взгляд и увидел, как прямо на уступ, сверху летит лавина гигантских валунов.

Время замедлило свой ход.

За долю мгновения перерожденец осознал, что взойдя на мост они попали в ловушку. И он был абсолютно прав, когда принуждал попутчиков как можно скорее покинуть сомнительное сооружение. Под канатами на балках могли быть спрятаны подпилы…

Но все это уже не имело никакого значения. Единственный путь к отступлению был отрезан огнём. Да и той пары секунд, что имелись в запасе, не хватило бы, чтобы добежать до каменного выступа, даже по расскалённым углям. Сверхчеловеческое восприятие позволило Вейгеру лишь в полной мере осознать, в какую глубокую задницу он попал

«Просто так здесь не мог возникнуть подобный обвал. Гоблины заранее натаскали камней и подготовили механизм лёгкого сброса. Какой бы сильный герой не пришёл их убивать, ему не совладать с обрушением целого моста… А эти твари стали в разы умнее за последнее столетие.»

Лавина достигла балкона и раздробила на куски каменистый уступ, похоронив под собой по меньшей мере три десятка коротышек. Толстые деревянные опоры вырвало из креплений и разнесло в щепки. Оглушённый громогласным грохотом Вейгер всё равно различил женский визг позади себя. Твёрдая поверхность под ногами обрушилась в пропасть, унося с собой десятки трупов и пятеро пока ещё живых людей.

«Грёбаня Призма всё-таки убила меня…» — подумал старый воин, в те мгновения, что он пребывал в свободном падении.

Когда Вейгер увидел стремительно надвигающееся дно, у него промелькнула мысль, что не всё ещё потеряно. Пропасть оказалась не такой глубокой, как показалось вначале.

Дальше последовало столкновение и тотчас, уход в полное беспамятство.

Брод пришёл в себя, спустя неизвестное количество времени, лёжа на гладком холодном камне. Вокруг царила непроглядная тьма и ему не захотелось освещать её заклинанием. Глаза боялись увидеть творящееся вокруг.

Болевые ощущения и ощупывание тела ладонями, позволило оценить состояние организма. У Вильяма были сломаны обе ноги, несколько ребёр и пробит череп в районе затылка. Считать колото-резаные раны и гематомы Вейгер не видел смысла.

«С внуком всё понятно.» — подумал арханурец — «Если он и выберется отсюда, то доживать ему в кресле-каталке. Для меня же важно, чтобы выжила хотя бы одна женщина. Хотя бы одна из двух…»

До слуха долетел какой-то шорох поблизости. Цоканье коготков по камню… Хриплое сопение… Это точно был гоблин. Похоже один мелкий паршивец тоже пережил падение.

Брод затаил дыхание и прекратил шевелиться. Лишнее внимание в таком состоянии ему было не нужно.

И тут звенящую тишину пещеры прорезал жутко громкий истошный кашель. Судя по темпбру голоса, кхекала Анна! Вейгеру сразу не понравились звуки издаваемые чародейкой. Обычно так задыхались те, кому засадили промеж рёбер что-нибудь острое. Но, что важно, не всегда такой симптом приводил к смерти.

Анна ведь говорила, что неё есть исцеляющее зелье!

Парнишка поспешил образовать сияющий сгусток чар над ладонью и замотал головой по сторонам. То, что он увидел… Да, почти все были мертвы. Элизабет так и вовсе разрубило пополам огромным камнем. Но Анна! Она двигалась! Плащик девушки был залит кровью снизу доверху, но она оставалась жива!

Вот только… Прямо над ней в полный рост стояло сгорбленое, бледнокожее, уродливое отродье. Оно уже занесло над головой валун и собиралось сделать резкое движение.

— Нет! — только и успел крикнуть Вильям.

Камень в когтистых лапах помчался вниз и размозжил лоб девушки, окончательно отправляя её в царство мёртвых. Маленькое тельце обмякло, выпуская последний протяжный вздох.

Магический снаряд пущенный из кисти юного чародея полетел криво и промазал мимо гоблина. В следующее мгновение перерожденец схватил первый попавшийся под руку голыш и злобно прорычал:

— В рот драл я вашу магию!

Он собирался в один точный бросок умертвить тварь лишившую его последней надежды на выживание.

Но тут, человек вдруг ощутил прикосновение Призмы…

Рука со снарядом замерла на месте, так и не свершив отмщение. Злобный карлик направился с окровавленным валуном, к распластавшемуся парню. Ему он тоже задумал пробить лоб, дабы потом полакомится свежими человеческими мозгами.

Не тут-то было. Стоило кривомордому недомерку приблизиться к Вейгеру, как мужчина схватил его за щиколотку и свалил с ног. С таким ничтожеством, легендарный воин мог справиться даже будучи сплошь сломанным-переломанным.

Дальше, перерожденец немного поборолся с гоблином и скрутил его мордой в пол. Тварь продолжала брыкаться, несмотря на заломанный сустав, поэтому пришлось приложить её локтем в темя. Оглушенный коротышка был посговорчивее, благодаря чему Брод спокойно перевернул его на спину.

Бывший предводитель воинов Арханура тяжело вздохнул. Собравшись с моральными силами, он откинул набедренную повязку, лежащую промеж ног полурослика. Призма была права — гоблин оказался самкой. И половые органы вполне подходили под стыковку с человеческими.

Когда-то давно Вейгер читал про гибриды гоблинов и людей. В основном такие рождались у изнасилованых женщин. И конечно, их сразу топили в реке или отдавали на корм псам.

А сейчас Призма Айртрана вполне серьёзно предлагала величайшему воину Драугфага, легендарному Вейгеру Броду, сначала трахнуть вонючее, до блевоты уродливое, омерзительное, тупое, ничтожное, презренное существо, а потом и самому переродится в такое же.

— Признаться, на этот случай, у меня нет подходящего ругательства. — сказал вслух мужчина.

Он устроился поудобнее на спине и затушил огонёк заклинания. Его пробивало на истеричный смех.

— Нет… — сказал Вейгер и покрутил головой. — Не-ет… Ха-ха-ха… Нет.

В груди начинало покалывать. Со спины же охватывал холодок, морозящий не тело, а саму душу.

— Нет! — не щадя горла, крикнул Брод.

В следующий миг, прямо в сердце ему вонзился раскаленный лом! Невзирая на переломы Вильяма выгнуло дугой, от непомерных мук охвативших тело и разум.

Пытка была изощрённой, несравнимой ни с чем, что мог бы доставить один человек другому человеку. Сознание Вейгера зажало в бесконечном спектре непостижимых страданий. Не было ментальных сил даже на маленькую мысль. Не было и мгновения, чтобы пожелать пощады, признать поражение, сдаться. Не было ничего, кроме безмерно сильной боли, заполняющей каждую частичку бытия.

Когда это прекратилось, перерожденец снова очнулся посреди тьмы. Гудение в сломанных костях теперь казалась сущим пустяком, а организм наполнил необычайный заряд бодрости. Где-то в подкорке Призма нашёптывала своё желание.

За бессмертие нужно платить. Демоническая магия не так проста и не так уж добра, к тем, кто избрал её своим инструментом. Вейгер обязан засунуть член в гоблинскую дырку. Вейгеру придется пережить один день в теле гоблина. Вейгеру придется будучи презренным монстром насиловать женщин-людей, если он хочет снова стать человеком.

Сколько поколений потребуется, чтобы вымыть гоблинскую кровь из наследников? Сколько страданий потребуется доставить невинным, дабы спасти грешную душу старого мужчины? Всё это было настолько противоестественно героической сущности Брода, что он всерьёз задумался над добровольной смертью.

«Лучше умереть, чем перенести такое. Никакая моя цель не стоит подобных жертв. Но если я откажусь, Призма вновь подвергнет меня пытке. Новых приступов непостижимой боли я не выдержу. Она заставит меня сделать всё, что ей угодно: и трахнуть гоблина, и слизать с камня гоблинское дерьмо и отдаться целому стаду коротышек…»

Второй день подряд перерожденец попадал в безвыходную ситуацию и окунался в самую пучину отчаяния. Теперь он отчётливо понимал, что древний артефакт не лишён злого умысла. Призма пытается сломать его железную волю, принудить к низким отвратным поступкам.

Но всё имело свои пределы. В борьбе за бессмертие, Вейгер был готов упасть до определённой глубины, но не на самое дно. Если позволять собой помыкать, то можно постепенно лишиться всего. И тогда это будет уже не жизнь, а совершенно ничтожное и бессмысленное существование.

Броду было сложно решиться на последний шаг. Мужчина искренне страшился потустороннего мира. Он отдал десять лет на поиски артефакта, а взамен получил лишь шесть дней в молодом теле. Ему хотелось ещё столькое свершить…

«Довольно жалеть себя. Путь каждого человека оканчивается смертью. Давно пора было с этим смириться. А моя судьба это ещё и путь мужчины, путь воина! Я уже пожертвовал семьёй, друзьями, званием, страной! Моя честь, последнее, что не отобрала демоническая магия. Ты не с тем связалась, раз считаешь, что можешь подчинить себе Вейгера Брода! Я выбираю смерть!!!»

Решительным и бесповоротным движением мужчина сломал шейные позвонки мерзкому коротышке лежащему напротив. После этого уж точно, последние надежды на спасение были утрачены. Вейгер самолично избавился от предоставленного Призмой шанса. Оплодотворять больше некого, а значит старый воин обречён почить здесь, на дне этого провала, сколько бы артефакт его не пытал.

— Ну что⁈ Что ты теперь мне сделаешь⁈ — орал в пустоту мужчина. — Думала ради спасения, я стану твоей игрушкой⁈ Я завоевал тебя! Ты всего лишь мой трофей! Я всё ещё хозяин своей судьбы! Я! А не ты.

Мужчина ожидал, что за неповиновение Призма ниспошлёт ему такие мучения, что они попросту сведут его с ума. Неизвестно, сколько продлятся муки, но в определённый момент Вильям умрёт. От ран, от голода или от лап гоблинов, и тогда всё закончится. Душа Вейгера покинет подножный мир и действие загаданного желания прекратится, само по себе.

Человек смиренно ждал уготованной участи. Подозрительно долго, ничего не происходило. Быть может, поняв, что мужчина избрал смерть, артефакт утратил интерес к его персоне? В голове крутился сразу с десяток версий, что может произойти дальше. Перерожденец мысленно готовил себя к худшему. Хотя худший вариант, как ему казалось, он уже отбросил.

Неожиданно, на фоне кромешной тьмы, перед глазами парня проплыл синенький светлячок. Вейгер сфокусировался на нем, испытывая смешанные чувства: удивление, умиление, очарование. Светлячок выглядел, как маленький проблеск надежды, в бесконечном мраке отчаяния.

Мужчина боялся довериться этому чувству, боялся поверить во что-то хорошее. Ведь вера это ещё одна вещь, которую можно отобрать, попутно причинив сильную боль.

Бодрость в организме сменилась слабостью, которая постоянно усиливалась.

— Вот он, мой исход… — промолвил человек почти беззвучным голосом.

К одинокому огоньку присоединился второй. Затем третий. Четвертый… Вскоре, целая стая из сотен сияющих точек заполонила пространство вокруг. Страдания изувеченного тела обратились в ничто, а человеческое сознание померкло, погружаясь в абсолютную пустоту.