Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти (СИ)

Глава 5. Кот и доярка (часть 4)

Тихако оказался редкой в здешних краях, но в целом популярной в Архануре породы чарка вислоухий. Их завезли в незапамятные времена, странствующие по морю торговцы, прибывшие из очень жарких краёв. Поговаривают чужеземцы спаривали собак с гигантскими гиенами, чтобы вывести таких крупных и широкоплечих тварей. В переводе с языка заморских народов, чарка означало «копатель». Опытные сабоководы рассказывали Вейгеру, что изначально эта порода была короткошёрстной и, вроде-как, имела внушительных размеров горб на спине, аки у пустынных коней — верблюдов. Уже позже, пройдя ассимиляцию в более прохладном климате, чарки обросла длинной волнистой шерстью и избавилась от горба. Славный воин всегда скептически относился к подобным байкам, которые травили, обычно, на пьяную голову.

Надо сказать, Тихако являлся довольно рослым псом, даже для своей породы. Его толстые лохматые лапы можно было вставить медведю, заместо родных, и тот не заметил бы разницы. Широкий мускулистый торс запросто прокатил бы на себе троих детей или самого хозяина, только держись покрепче. Здоровенную пасть на внушительной морде, прикрывали обвисшие слюнявые щёки. Казалось, её размеров хватит, чтобы глотать взрослых кур в один укус, не пережёвывая.

Ростом чарка, не вставая на задние лапы, доставал низкорослому Паулю до надчревья. Весом превосходил его минимум вдвое, а то и втрое. Хрупкие колосья никак не могли сдержать вал прущей туши и, похоже, даже не замедляли её.

Тем временем, хвостатый парень приготовился уворачиваться от второго выстрела пращи. На этот раз, Лагот сделал иной финт и умудрился запустить «кручёный». Снаряд полетел точно в цель, но не по прямой, а по дуге. И всё равно, против сверхвосприятия Вейгера такие уловки не работали. Он опять идеально проследил траекторию камня и без труда увернулся.

Хитрый дед метил в пах сопернику, намереваясь отбить тому причендалы.

«Сразу в лоб было гуманнее…» — пронеслась мысль у перерожденца.

Проблема столкновения с Тихако неуклонно надвигалась и грозилась настигнуть синеволосого юношу раньше, чем третий выстрел пращи. Вейгер приготовился перемахнуть через прыжок собаки, который будет метить челюстями ему в глотку. Дальше, он сумеет в полёте нанести удар кулаком в кудлатое темя и, тем самым, оглушит зверюгу. Или же, просто, окажется позади псины и быстрее, ловчее, развернётся на двух ногах, дабы атаковать её с тылу.

«Тогда мне самому в затылок прилетит камень.» — тут же осознал арханурец. — «Ещё, вполне вероятно, я просто не прыгну на достаточную высоту с такими короткими ножками. Чачаунор, тот бы запросто, а вот Пауль… Можно попробовать проскользнуть снизу… Но вдруг чарка не прыгнет к шее и решит укусить меня за руку, оставаясь на четырёх лапах? Тогда и проскользнуть не получится… Да и зачем, в принципе, мне выходить в тыл? Этим я только окажу услугу пращику.»

Следующим вариантом, попавшим в разум мужчины на анализ, было прямое столкновение с псиной, лоб в лоб. При таком раскладе, метатель камней выключался из игры. Ну а Вейгеру предстояло пободаться с громадным заморским волкодавом, один на один.

«Он точно свалит меня с ног и протащит по земле несколько метров.» — представлял стычку старый воин — «Уже внизу я смогу выдавить ему глаза или свернуть шею… Другой способ, чтобы не летально, взять на излом лапу. Сломать кость или вывернуть сустав в передней конечности и пёсик скис…" — свои размышления мужчина завершил следующим выводом — "Мне всё это не подходит.»

Он не мог убивать или сильно калечить старика и его милую собачку. Во-первых, это противоречило принципу Брода — не навреди невинным. Во-вторых, Айка ни за что не простит ему подобного. И зачем тогда всё затевалось?

Осознав все тонкости своего положения, Пауль развернулся и побежал вглубь леса. Оторваться от престарелого мужчины он сможет, не напрягаясь. А вот уйти от вислоухого чарки, без навыка звериного бега, не удастся никак. Ещё можно было забраться на дерево и прыгать с кроны на крону. В таком случае пращик вдоволь настреляется по нему, сделав из зверолюда кошачью отбивную.

Требовался иной, смешанный подход…

Для начала парень намеревался увести дозорных подальше от поля. Спустя сотню метров скачек по кустам и ухабам, котолюд почувствовал, что пёс его догоняет. Тогда он направился к ближайшему дереву и взбежал по вертикальному стволу вверх. Когда подъемный импульс растратился, он оттолкнулся в сторону и налетел руками на надёжную толстую ветку. Пока парнишка свисал ногами вниз, Тихако мог дотянуться пастью до его стоп, поэтому ему пришлось подтянуться и лечь на опору животом.

Вдали, с западного направления показался шебутной загорелый дед в коротких штанах. Он остановился посмотреть куда унеслись его питомец с неведомой лесной тварью и, заметив обоих, снова торопливо побежал, насколько позволяли его старые колени. Приблизившись на дистанцию метров в десять, Лагот глумливо заговорил:

— Ага-а, попался, паршивец! Ну, кого ты там драть и в котлах варить собрался, расскажи!

Услыхав голос хозяина, пёс на мгновение оторвал пристальный взор от добычи и обернулся на пожилого харачунца. Стоило ему так поступить, как на его пятнистую кудлатую спину приземлился сорвавшийся с ветки котолюд. От столкновения толстые лапы подогнулись, а мощный торс вздрогнул. Поначалу псина растерялась и замотала головой. Потом в её черепную коробку пришло осознание, что на ней повисло нечто живое, и зверюга упала на бок. Судорожно извиваясь и катаясь на спине, Тихако пытался избавиться от цепкого балласта. Завязалась беспорядочная звериная возня.

— К…! Куда⁈ — только и воскликнул всполошившийся старик. Настолько дерзкой контратаки он за свою долгую жизнь ещё не видел.

Немного повалявшись с блохастиком в грязи, юноша таки умудрился обхватить рукой его короткую морщинистую шею. Старания удержаться позади четырехлапого стоили ему отдавленных яиц и раздёртой в кровь спины. Уязвимый кошачий хвост тоже пострадал… А дальше Пауль просто взял и засунул средний палец в собачье ухо, да поглубже. Чарка перестал ворочаться и тянуться к добыче клыками. Испытав невиданные ранее ощущения, он вскочил с неистовой силой и, скуля, убежал прочь, оставляя получеловеку ещё пару отдавленных мест.

— Тихако! — взволновано воскликнул Лагот.

Чрезвычайно ловкий зверолюд молниеносно выровнялся и рванул на деревенского жителя. Дед опомнился, скинул с плеча сумку и потянулся свободной рукой к чехлу с ножом у себя на поясе. Прежде, чем лезвие показалось из кожаных ножен, молодой парень выстрелил кулаком вперёд, метя по коричневой роже. К его удивлению, старику хватило сноровки увернутся. Только сделал он это очень неумело, поэтому второй удар догнал его уже точно в челюсть и отправил в падение до земли.

К тому моменту Тихако отошёл от болевой паники и поспешил на помощь напарнику. Пока Пауля не схватили челюстями за зад, он поспешно вырвал из кулака Лагота пращу и вдарил пятками по траве. Снова убегая от здоровенной псины, котолюд на ходу забросил метательное оружие на дерево. Ремешки по инерции, пару раз обмотались вокруг тонких веток на высоте.

Достать пращу оттуда будет не проблема. Но лучше попросить об услуге кого-нибудь помоложе. А то не старческое это дело, по деревьям лазить…

Хвостатый юноша навернул несколько кругов по чаще, давая охраннику фору, чтобы тот оклемался. Пришлось пинать собаку пяткой в нос, дабы она не цапнула за мягкие ягодичные, и несколько раз ткнуть пальцем в глаз, а то уж больно усердствовала. Дошло до того, что чарка таки прикусил коту кончик хвоста, когда тот в суматохе забыл, что звериный отросток следует поджимать к спине.

Но вот, Лагот наконец оторвал голову от земли и огляделся. Пауль тут же выровнял траекторию бега и снова устремился на восток, дальше от посевного поля. Тихако неумолимо его нагонял.

Очень кстати на пути следования оказались кусты понцируса, а рядом с ними нашлась сухая лозинка с огромными шипами. Парень, не останавливаясь, подобрал её и сразу принялся вполоборота лупить по щекастой морде. Это позволило отодвинуть зверюгу на длину лозины, не более. Энергии, при этом, котолюд затрачивал в разы больше.

«Эх, по-моему проще было оторваться от погони занзидарских волколюдов, которых я при первой возможности отстреливал из лука.» — вспомнил былые времена Пауль.

Через двести метров, юноша снова забрался на дерево и подождал, пока их с псом догонит старый человек. Теперь, увидев своего хвостатого визави, старик замедлился, переходя с бега на быстрый шаг. Приближаться на десять метров он уже не решился, а остановился метрах в пятнадцати. И сразу наклонился, упираясь ладонями в колени и переводя дух. Такие тряски были сверх меры для дряхлого организма.

— Отзови свою скотину, дедуля. — с издёвкой запросил кот.

Пожилой мужчина вдохнул поглубже, выравнивая торс, и устало ответил:

— Не могу я… Никого отозвать… Ты же падла… Демонёнок мелкий.

— А ты дурень. Старый. — продолжал ёрничать парнишка.

— Тебя не поймёшь… Говоришь людской род чтоб выздох. А меня чего уж тогда не добил, когда мог?

— Да я пошутил же. Ты не понял что ли?

— Не понимаю я таких шуток, звиняй.

Дед сгорбился и стал водить по земле взглядом, в поисках голыша, дабы в отсутствии пращи бросить его обычным ручным замахом. Свою сумку с заготовленными снарядами он так и не подобрал, видимо, чтобы та не мешала, сломя голову, носиться по лесу. Тихако у корневища пару раз раздражённо гавкнул и завывающе порычал. Между делом, пёс присел на лохматую задницу и вывалил из пасти розовый язык. Похоже тоже притомился.

Вот харачунец обнаружил подходящий для броска экземпляр. Подобрал его и вернул взор на древесную крону с засевшим на ней зверолюдом. И без специального оружия, Лагот придал голышу сильного ускорения, метнув его всё так же метко. Пауль не стал уворачиваться, а остановил гладкий камушек ладонью у себя перед лицом. Пришлось стерпеть вспышку сильной боли в кисти, но никаких механических повреждений крепкая тренированная конечность не получила.

Седой охранник недовольно зарычал, почти как его собака. Парнишка выбросил камень и посмотрел на старика очень серьёзно. Он заговорил сурово, переменившейся интонацией, без ёрничания и издёвок.

— Ты ведь не сдашься, дед?

Лагот аж засмеялся.

— Я тебе больше скажу. Не пройдёт и месяца, а в здешних лесах будет стоять целая армия, которая найдёт и истребит всё подобное тебе, хвостатое и говорящее! Думаешь Пурпурная Корона позволит так обращаться со своими подданными⁈ Это тебе не прошлый король Обвисшее Брюхо Хальтон!

Вейгер не понимал ни слова, о чём говорил харачунец.

— Что-то ты совсем обезумел на старости лет. Армию на меня вызывать собрался?

— Я обязан доложить о случившемся старосте деревни! А он уже передаст это губернатору Нодльхорна! Оттуда весть может пойти хоть до королевского двора, в сам Вильград! В зависимости от того, насколько большую опасность ты представляешь, весь Синханур отреагирует достаточно решительно и жё…

— Ну всё, всё, хватит в меня титулами тыкать. — перебил его Пауль. — А что, нынче королевский двор в Вильграде? — искренне поинтересовался он — А как же Мильдхорн?

Старик дёрнул головой и округлил глаза, высоко вздымая свои редкие брови. Затем ехидно улыбнулся, показывая три последних, оставшихся во рту зуба, и сказал:

— Ты, демонёнок, перед тем как душу мою забрать, поиздеваться решил?

Перерожденец расстроился и лёгкие черты его недовольства проступили на молодом лице внука.

— Нет, мне правда интересно. Раньше столица была в Мильдхорне. Теперь, судя по всему, она в Вильграде. Должно быть Мильдхорн кто-то разорил и сжёг, раз он больше не главный город на землях Арханура?

— Арханура?.. — удвилённо переспросил дозорный и застыл с раскрытым ртом.

Котолюд ничего больше не сказал, а продолжил с недовольной рожей пялиться на старика. Спустя секунд десять, Лагот оттаял и задумчиво возложил ладонь на свой щетинистый подбородок.

— Ты вроде молодой, а помнишь такие вещи… — промямлил он себе под нос — Ну точно демон!

— Да, ты угадал! Я верховный демон! — снова начал иронизировать и кривляться зверолюд — Сын самого Балагура! Пожиратель людских душ! Конец тебе дедуля. Сейчас поплатишься за грехи.

Лагот глянул на него, как на дурочка.

— Какой из тебя сын Балагура⁈ Ты так… Ойрова отрыжка.

Пауль измученно вздохнул. Тихако за время их разговора совсем заскучал и расслабленно разлёгся на земле. Летняя жара и беготня донимали бедного пса. У парня во рту тоже пересохло. Хотелось испить ещё Айкиного молочка… При этих рассуждениях, почему-то вспомнились её большие сиськи.

И вообще Вейгер, словил себя на мысли, что думая о доярке в первую очередь видит не лицо девушки, а её выдающийся бюст. Юноша, в теле которого очутился старый воин, был девственником. Он ни разу даже не держался за женскую грудь, не говоря о чём-то большем. Оттого в молодую голову, по поводу и без, лезли всякие похабные образы и мысли.

— Эх-х, и что же нам делать… — пробурчал Лагот, зачем-то осматриваясь по сторонам. — Долго ты там сидеть собрался? — спросил он, глянув на синеволосого демонёнка.

— Собачка у тебя больно здоровая. — пожаловался котолюд — Так бы мы уже давно закончили.

— Тихако, мой лучший друг! — гордо заявил загорелый мужчина.

Услышав своё имя, чарка оторвал морду от земли. Дед наклонился вперёд и упёрся руками в бёдра, собираясь присесть на мягкую траву. Похоже он решительно намеревался загнать кота до победного конца и не отступал, даже лишившись пращи.

«Отлично.» — подумал перерожденец — «Уведу его подальше. Только бы Айка не паниковала и дождалась меня.»

Кот спрыгнул с дерева, в неожиданный для преследователей момент. Он сходу набрал бешеную скорость и оторвался от настырной псины метров на пятнадцать. Пятнистая зверюга подорвалась и, злобно рыча, поскакала догонять добычу.

«Чего не сделаешь, чтобы присунуть бабе.» — думал Вейгер, пока встречные ветки хлестали его со всех сторон.

Чехарда с лазанием по деревьям и отбиванием от собачьей пасти продолжалась по мере удаления вглубь лесной глуши, на северо-восток. Сражаясь с тридцатью орками, старый воин так не усердствовал, как сейчас, стараясь сохранить в целости своё седалище. Старик постоянно отставал и каждый раз ему требовалось больше времени, чтобы достичь точки, где остановились его питомец и котолюд.

— Веришь, нет, я ещё не видал, чтобы от собаки так убегали. — сказал Лагот, согнувшись пополам из-за одышки — Вроде она быстрее тебя, а ухватить всё равно не может. Бесовщина какая-то…

— Мы на месте. — спокойно промолвил Пауль.

Дед поднял голову, не разгибаясь, и посмотрел на него.

— Чего-о? На каком месте? В засаду меня завёл⁈ Паршивец!..

Рука Лагота потянулась к сигнальному рогу закреплённому на поясе.

— Эту штучку будет слышно в Харачуне даже отсюда. — с удовольствием прозинёс он.

— Нет никакой засады. — сказал стоящий в полный рост на ветви парень.

Старый дозорный замер.

— Здесь только я. — договорил зверолюд и соскользнул с древесной опоры.

Он упал прямо на поджидающего Тихако и вложил всё ускорение своего тела в жёсткий удар пяткой по широкой морщинистой башке. Оглушённая псина отскочила назад и пошатнулась. Но даже такая атака была для неё лишь лёгкой встряской. За пару мгновений чарка уже оклемался и двинул на щуплого парнишку, намереваясь грызануть его за бок. Кот отпрянул в сторону и бросился наутёк. По уже привычной схеме, кудлатый начал его догонять.

Как вдруг! Пауль резко остановился подле старого древа с толстым стволом и целиком обернулся на сто восемьдесят градусов. Тёмные собачьи глазки аж заискрились от радости. Наконец добыча не пытается улизнуть и добровольно сдаётся на растерзание! Тихако тут же взмыл в воздух всей своей массивной тушей, в мощнейшем прыжке. Зев громадной пасти разверзся на лету, готовясь в одно движение сломать хрупкие позвонки.

Котолюд почти заглянул зверюге в чёрную дыру глотки, когда его туловище унесло влево рывком ловких ног. Собачьи челюсти в очередной раз промазали, рассекая пустой воздух и не находя сочной плоти для укуса. Одним плечом чарка черканул по ребристой коре, оставляя в глубоких бороздах клочки своей шерсти.

Тем временем, получеловек не остановился — он оббегал старый ствол по кругу и стремился очутится позади псины. Тихако не смирился с провалом и тоже принялся заворачивать за дерево. Его пасть старалась дотянуться до ноги Пауля по максимально короткому маршруту. Вот только правое плечо, из-за своей породистой ширины, постоянно цеплялось за кору. А короткая шея, никак не могла вытянуться вперёд, чтобы клыки сумели ухватить семенящую перед носом голень.

Старик наблюдавший картину со стороны увидел, как его питомец и неведомая тварь кружат друг за дружкой, подле древесного ствола, словно дети играющие в догонялки.

«Когда я сражался на четырёх лапах, в теле Чачаунора, то обратил внимание, что на полный оборот вокруг своей оси мне требуется больше времени, чем на такое же действие в стойке на двух ногах.» — мысленно проговорил Вейгер — «Значит ли это, что у меня есть преимущество в поворотах перед Тихако? Если добавить в расчёты дерево, то преимущество определённо есть. Размер тела чарки играет против него.»

В течении десяти оборотов вокруг ствола, ловкий кот обогнал зверюгу на полтора шага и поймал её з шерстистый хвост. Потянув за него назад, он вынудил собаку остановится. Та быстро сообразила, что к чему, и стала поворачивать налево. Парень тут же поскакал вправо, просочился между корой и собачьей задницей, и за счёт этого остался позади Тихако, всё также держась за его хвост.

И без того злобная четырёхлапая тварь взбесилась до невозможного, закрутилась в разные стороны, то влево, то вправо, то влево, то вправо, остервенело пытаясь извернутся и сцапать прицепившегося сзади зверолюда. Чтобы удержаться за собачий хвост и не свалиться наземь легендарный воин вышел на пределы своих способностей. По пять раз в секунду он отталкивался от земли определённой стопой и сменял направление своего манёвра.

«Отличная тренировка.» — пронеслось в голове мужчины.

Удерживая в ладони пёсий хвост, он ограничивал подвижность чарки и одновременно получал третью точку опоры, тем самым, увеличивая свой контроль над верхней частью тела.

Эта подлая борьба продолжалась недолго. Кудлатый быстро выдохся и обречённо остановился, дабы восстановить силы. Переминаясь с лапы на лапу, он ускоренно дышал и слегка порывался вперёд, держа руку Пауля в напряжении.

Старик Лагот, с ножом наготове, возник сбоку. Он не спеша подступал к парню, на полусогнутых ногах и сгорбившись. Поняв, что его заметили, престарелый харачунец заговорил:

— Не понимаю, почему ты пришёл безоружный…

На последних словах он сделал резкий рывок и взмахнул лезвием. Хорошо заточенное оружие помчалось в беззащитную шею зверолюда. Юноша отклонил торс и кончик острия прочертил у него на щеке тонкую красную полосу. Не успела рука с ножом вернутся назад, как по ней влетел хлёсткий удар босой стопы снизу вверх. Короткий клинок вырвался из загорелой ладони и отлетел в сторону. Лагот хрипло вскрикнул и затрусил повреждённой кистью. Противник выбил ему не только оружие, но и пару суставов в пальцах.

— Теперь понимаю… — заговорил охранник, кривясь от боли.

Такой ход стоил Паулю потери преимущества над Тихако. Вислоухий чарки почувствовал, что парень отвлёкся и рванул на него, что есть мочи. Собачий хвост выскользнул из пальцев котолюда. Когда получеловек повернулся от старика к его питомцу, оценка ситуации подсказала, что он никак не успевает уклониться. От зева пасти до бедра в драных шортах, оставались считанные сантиметры…

Руки юноши вцепились в морщинистую морду, торс наклонился навстречу зверюге, а всё тело в один миг напряглось в колоссальном усилии. Босые ноги немного проскользили по траве, под чудовищным нажимом здоровенного пса. Как вдруг, они оторвались от твёрдой почвы, взмыли вверх, вместе с остальным телом! На одной лишь шее, тварь умудрилась поднять мелкого котолюда над землёй. Парнишка чудом повис на лицевых складках, пока острые клыки грозились оттяпать ему достоинство.

«Мне критически не хватает веса, для эффективной борьбы.» — рассуждал Вейгер — «Не думал, что выполнение такой простой задачи будет столь захватывающим. Будь я в своём изначальном теле, то поборол бы Тихако без всяких приёмов и хитростей, одной лишь силой. Тогда бы всё вышло гораздо скучнее…»

Перерожденец малость согнул локти, за счёт чего опустился ниже и вновь обрёл упор в стопы. В тот же миг, он дёрнул левой рукой вниз, а правой вверх, проворачивая собачью морду по кругу. Подобным образом было невозможно сломать мощную шею. Мужчина преследовал иную цель.

Дальше наседать с вывернутой башкой чарка не мог. Он поспешно замедлился, а потом и вовсе остановился, сосредотачивая все усилия на том, чтобы не завалиться на бок. Брод в теле внука нещадно давил на его кожные складки. Левое мохнатое веко задралось вверх, оголяя глазное яблоко. Правое веко, наоборот, сползло вниз, закрывая глаз целиком. Старый воин чувствовал, как его ногти впиваются в толстую собачью шкуру.

В итоге, четырёхлапый зверь поддался и грохнулся на бок, лишь бы пытка прекратилась. Двуногий зверь навалился тазом ему на шею, прижимая пёсью голову к земле. Поняв, что никто больше не тягает его за складки, Тихако сразу попытался выскользнуть. Тогда сжатый кулак юноши разок всадил ему по рёбрам, для успокоения.

И тут, кошачье ухо рефлекторно повернулось вбок. Звуки быстрых шагов надвигались на Пауля сзади. Время замедлило свой ход.

«Если он уже здесь, значит он не подбирал нож…» — пронеслась в голове мысль — «Он будет бить кулаком или ногой. У него больные колени… Скорее кулаком… Если я отпущу пса и встану прямо сейчас, он ударит меня на подъёме и собьёт с ног. Значит решено — первый удар я пропускаю.»

Затылок взорвался острой болью, в глазах потемнело, а сознание помутнело. Надо сказать, дед умел врезать по-взрослому, на все свои шесть десятков прожитых. Бей он обычного зверолюда, то сумел бы выключить того на полторы секунды. Но он ударил сосуд, содержащий душу великого воина. А Вейгер, до того отточил свои рефлексы, что мог действовать, даже потеряв сознание. Поэтому лёгкое оглушение, нисколько не помешало ему свершить задуманное.

Тело парня подорвалось вверх, на лету оборачиваясь передом к противнику. Пока Тихако соображал, что он снова свободен, в запасе было пару мгновений. Гибкая нога котолюда взмыла вверх, очерчивая дугу. Носок босой ступни жёстко врезался в встретившийся на пути мужской подбородок. Лагот мгновенно обмяк и сложился вниз.

«С молодыми суставами драться одно удовольствие.» — отметил арханурец, когда пришёл в себя.

Голова продолжала гудеть, но вислоухий чарки не давал ему передохнуть. Он, в который раз, остервенело набросился на Пауля. Правда, уже не так энергично, как по началу.

Своим ускоренным восприятием Вейгер увидел заторможенные движения пятнистой псины и со скукой подумал:

«Дело за малым.»