Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти (СИ)

Глава 4. Запретная любовь (часть 2)

Чача прошёл по лесной чаще ещё двести метров в полуприседе, пристально смотря под ноги и аккуратно переставляя стопы, чтобы случайно не захрустеть чем-нибудь ломким. Сознание предельно сконцентрировалось на звериных органах чувств. Волчьи зрение, слух и обоняние старательно улавливали мельчайшие детали окружения. Запахи усиливались, что говорило о приближении к их источнику. В момент, когда едкая вонь окончательно забила ноздри, парень понял, что нужно остановиться, бдительно осмотреться и прислушаться.

На самом краю восприятия, он уловил мерзкое гуммозное чавканье, напоминающие звуки ударов лопаты по влажному калу. Молодой самец продолжил двигаться навстречу к неизведанному. Ему очень хотелось засечь предполагаемого противника первым, но в этом могла помешать раскинувшаяся впереди поросль высоких кустов. Преодолевать её пришлось ползком, чтобы не зацепить тянущиеся вверх ветви с шелестливой листвой.

За кустарником показалась равнина, закрытая от солнечного света плотным пологом переплетённых древесных крон. Здесь пространство просматривалось на метров пятьдесят вглубь, что позволило волколюду засечь, едва заметное движение вдалеке. Чей-то лысый затылок изредка выглядывал из-за широченного поваленного гнилого ствола и быстро исчезал обратно.

«Попался, гадёныш!» — обрадовался Вейгер.

Когтистые пальцы поудобней перехватили костяной кинжал в ладони. Чача мог бы подкрасться к ублюдку ещё ближе, продолжая сохранять режим бесшумности. Но старый воин не видел смысла так затягивать. Скорости волка-ловкача должно хватить, чтобы атаковать без последствий. А в случае непредвиденных обстоятельств, можно дать дёру и никто не догонит.

Парень выпрямился в полный рост и сорвался с места. Топот его лап зазвучал в тихом летнем лесу, как гром среди ясного неба. Морда с мелкими жёлтыми глазками, обтянутая тёмно-зелёно-болотно-коричневой кожей, выглянула из-за поваленного дерева. Из огромной пасти, острыми концами вверх торчали два длинных клыка. Жирные губы лоснились от свежей крови. Приплюснутый широкий нос морщился злобными складками. Лысый узколобый череп исполосовали множественные царапины, ссадины и шрамы. Это точно был болотный орк и Чача застал его за трапезой.

Противник подскочил на ноги и показал целиком свой грузный массивный торс. Толстые лапищи с кистями на уровне колен, панически заметались по поясу с подвешенным за петлю оружием. Пока орк увидел, осознал и среагировал, скоростной волк преодолел большую часть расстояния между ними.

Кудлатый парнишка грозно зарычал, чтобы намекнуть: «я уже близко!», и ещё больше напугать презренную тварь. Это сработало, но не то чтобы в пользу, а скорее во вред. Клыкастый уродец понял, что не успевает освободить свой короткий ржавый меч и наклонился, подхватывая с земли увесистый деревянный дрын.

Вейгер не сдержался и громко выкрикнул:

— Сдо-охни-и-и!!!

Слово произносил он конечно же на орочьем наречии, чтобы жертва поняла посыл.

От неуклюжего замаха деревяшкой в район груди, зверолюд уклонился перекатом по земле. Выровнялся парень уже сбоку от вонючего зелёного громилы. Пока инерция уносила его дальше, зверёныш нанёс один короткий удар в шею, погружая лезвие по рукоять и тут же вынимая его. Кровь похожая на болотную жижу хлынула из открытой раны. А тем временем темноволосый самец всего за секунду удалился на десять метров от точки контакта.

Орк перехватил горло лапой и обернулся, дёргая за рукоять своего клинка. Увидев, как далеко убежал противник, он опешил.

Чача резко крутанулся и затормозил, проезжая ещё метра два и вспарывая почву когтями на ступнях. В отличии от тупого громилы, он не растерялся. Скорая оценка ситуации подсказывала, что поблизости нет других болотных тварей и они сражаются один на один. А значит костяной заточкой можно пожертвовать в рискованном броске.

Замах тощей лапы метнул нож с заправским мастерством, отточенным многолетней практикой. Снаряд попал остриём точно в маленький злобный глаз и вынудил узколобую башку слегка откинуться назад. Это ранение сбило очередную попытку достать из петли ржавый меч и похоронило последние надежды на сопротивление.

Волк разбежался и подпрыгнул, выбрасывая вперёд две ноги. Удар ступней протаранил широкую орочью грудь, отбрасывая тяжёлую тушу спиной на землю. Прошло мгновение и Чача вскочил на четыре лапы, а противник успел лишь жёстко грохнуться и хрипло простонать.

Неостановимый волколюд напрыгнул на развалившееся зелёное тело, нанося пять поочерденых кромсающих взмахов когтями. Торс, шея и лицо уродца покрылись глубокими порезами. Уже после атаки, тварь рефлекторно закрылась руками и завопила, застонала, зарычала. В общем, издала характерные для орка в подобной ситуации звуки. Тогда кудлатый парень в один мощнейший выпад всадил ему четыре пальца в грудную клетку. Когти пробили щит из костей и мышц, и поразили сердце, расположенное слегка правее, чем у людей. Конечности существа задёргались в предсмертной агонии, а потом обмякли.

«Живучие, как и всегда.» — подумал Вейгер, вспоминая, как арханурцы рубили оркам бошки, чтобы те повторно не оживали во время боя.

Кобель вынул кинжал из глазницы поверженного противника и вытер его об землю. Дальше он осмотрел истерзанную жертву болотной твари. К удивлению перерожденца, это был эльф мужского пола в грязном бирюзовом кафтане. Его глотку вспороли, а брюхо выпотрошили. По запаху и внешним признакам, Чача мог бы сказать, что убили эльфа не ранее сегодняшнего утра. Нанести смертельную рану мог и какой-нибудь забрёдший зверолюд, а орк просто нашёл труп и решил сожрать.

«Судя по длине и углу изгиба ушей, этот юноша не из Силинграда.» — размышлял Вейгер — «Тамошние эльфы больше похожи на людей из-за многих веков смешения крови. А у этого даже глаза какие-то слишком крупные… Похоже он из какого-то неизвестного мне поселения, скрытого в Забытых Землях. Выходит в глубинах неразведанных лесов есть народы, о которых людям ничего неизвестно. Да и в памяти волколюда о таких эльфах ничего нет. Хотя в ней в целом, не очень-то много знаний…»

Мужчина залез в эльфийские поясные сумки и карманы на кафтане. Все они оказались пусты. Тогда он обыскал тело орка и в его-то подсумках уже обнаружил вещи обоих покойников. Первым делом он забрал себе первоклассный эльфийский кинжал из качественной стали, заколдованный на устойчивость к слому, ржавению и затуплению. От чар его лезвие переливалось оранжево-феолетовым градиентом. На деревянной рукояти было написано слово «ухо». Вейгер знал эльфийский, но всё же с трудом различил иероглиф, изображённый как-то странно, по другому, нежели писали в Силинграде. Он также догадался, что такое прозвище клинку дали из-за изогнутой формы, повторяющей очертания уха дикого эльфа.

С помощью петельки волк прикрепил ножны с трофейным оружием к двум кожаным ремешкам на бедре. Теперь набедренный комплект включал два кинжала — костяной и стальной, заколдованный.

Следующим, что привлекло внимание старого воина, было два маленьких стеклянных пузырька с жидкостью. Откупорив пробку, он нюхнул содержимое и выяснил, что это обычное исцеляющие зелье. Чача хлебнул кисловатой, голубоватой эссенции и почувствовал, как ему становится лучше, энергия восполняется, царапины на лапах затягиваются. Обломанный коготок отрос заново, ну а утраченный зуб, конечно же так и остался утраченным.

«Хорошая вещь, но от серьёзных ран не поможет.» — подумал Вейгер, вспоминая, как соратники погибали, несмотря на литр выпитого снадобья.

В грубо обтёсанной деревянной фляге, парень обнаружил настойку на травах с приятным мятным привкусом. Хоть производство и орочье, выпить, чтобы восполнить жажду не помешает. Всяко лучше, чем из лужи хлебать. Так он и поступил, опустошив ёмкость до дна.

Кроме различных бесполезных побрякушек, амулетов и украшений, самец нашёл две хлебные лепешки и мешочек полный сочных ягод зелёного винограда. Волколюд сожрал хлеб, без особого удовольствия, а к винограду даже не притронулся. Ощущения подсказывали, что хищнику он точно не понравится.

Дальше он принюхался и с помощью обоняния отыскал в кустах неподалёку оброненный эльфийский лук, а рядом и колчан стрел. Оружие было сломано, предположительно в ходе боя, поэтому присвоить его себе Чача не захотел. Такого же мнения он придерживался и касательно грубого, тупого, заржавевшего, одноручного, орочьего меча.

Закончив с обыском, ловкий зверёныш развернулся и поскакал по чаще, продолжая свой путь к реке. Пока он двигался, нос подсказывал, что вся округа провоняла болотными клыкастыми урдоцами. Кажется, где-то неподалёку находилось их логово, организованное совсем недавно, раз последняя война зверолюдов его не зацепила и впоследствии не уничтожила.

Тут парнишка напрягся. Ведь возлюбленная Шанхаята тоже могла наткнуться на орочьих отродий. Кого тогда брюхатить, если самочка уже пала их жертвой? Не орчих же насиловать…

Можно конечно прожить и без секса, побегать месяцок по лесу, вернутся в Занзидар, победить любую понравившуюся сучку и снова переродиться в дикого щенка. Но какое-то внутреннее ощущение, подсказывало Вейгеру, что это не лучшая идея. Как-будто стоило ему подумать об отказе от ближайшего перепиха, и некий холодящий фантом возникал позади, вынуждая мурашки бежать по коже. Быть может призрак демонической призмы на что-то намекает ему?

«Следуй по намеченному пути.» — по наитию проговорил у себя в голове старый воин — «Если так подумать, каждый раз, когда я просыпался в новом теле, у меня на горизонте маячил легкодоступный секс. Или может, это молодость так влияет на мой извращённый ум? Что не говори, а в такие годы мысли только о девках.»

Солнце мало-помалу катилось к зениту. Лес вокруг то густел, наполняясь плотным высоким кустарником, то редел, разделяясь длинными полянками-проплешинами. Равнинная местность сменилась некоторой бугристостью. Деревья исхудали и вытянулись вверх — так просто поскакать по ним больше не получится. На горизонте нарисовались вершины высоких, каменистых холмов с гранитными вертикальными откосами.

Близился полдень, когда Чача выскочил на очередную возвышенность и услышал внизу журчание воды. Пользуясь волчьими навыками навигации, он по памяти отыскал искомый ручей, но вышел к нему, на каком-то незнакомом участке. В несколько прыжков самец прорубил своим туловищем заросли и оказался на берегу. Куда идти дальше, вверх по течению или вниз, было не совсем понятно.

Он принюхался. Орки ходили здесь повсюду. Если постараться, может даже получиться обнаружить их следы на влажной глине. Наверняка, уродцы собирали здесь на обед любимых жаб, без которых их болотная натура жить не может.

Но вот, волчий нос разнюхал другой, знакомый аромат. Когда они с синеволосой кошкой вместе выживали, то не занимались сексом, но очень много обнимались и целовались. За несколько дней плотного контакта, кобель отлично запомнил запахи её пота и всех других выделений организма.

Обоняние подсказывало, что Шанхаята тоже ходила здесь. Парень побежал, шлёпая босыми ступнями по воде. Возможно нос выведет его прямо к девушке.

Минут через двадцать он добрался к высокому дереву стоящему недалеко от берега. От него за версту несло кошачей мочой. Цепочка запаха вела дальше, вниз по устью водной артерии. Чача догадался, что возлюбленная пометила территорию, чтобы помочь ему найти верный путь и сразу дать понять, что она уже прибыла на обусловленное место.

Волколюд побежал без остановок, минуя все остальные пахнущие кошкой объекты. Вскоре он нашёл на земле два синих волоса, судя по длине, вырванных из головы. Если бы не запах исходивший от них, он бы, конечно, их не заметил.

«Уже близко.» — подумал Вейгер.

Преодолеть пришлось ещё километров двадцать, благо зверь нёсся через чащу неистово, а дальше на глаза волку попали два холма, которые и являлись конечной целью его тридцатидневного путешествия. Возле них ручей протекал зажатый между двумя склонами и имелся небольшой пятачок горизонтальной почвы, закрытый отовсюду плотными зарослями и примыкающий к пойме с намытой галькой. В тамошних лужах, остающихся после наводнений, можно было найти мелкую рыбёшку, пойманную в природную ловушку. Ею зверолюды и кормились, будучи тяжело ранеными, благодаря чему в итоге выжили и пошли на поправку.

Перерожденец ощутил, как разгорячённое от бега тело испытывает лёгкое волнение и непроизвольную радость. Близился час, когда он встретиться с прекрасной девушкой. И вроде, всё его изначальное недовольство сошло на нет. Пускай он вынужден слоняться по диким лесам, но мужчина чувствует себя в них, как в родной стихии. Да и в целом, положение у него не худшее. Молодой энергичный влюбленный парень, который вот-вот окажется в объятиях чудесной красавицы котолюдки.

Тут Вейгер вдруг задумался, что быть может призма даровала ему не худшую судьбу. Даже если придется до скончания времён перерождаться в телах наследников и спариваться с самками разных видов, разве это не отлично? Всякий раз он просыпается с новой, неудовлетворенной жаждой секса. Всякий раз его цель зачать новое дитя. Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти. А ведь ещё и посражаться удаётся в процессе. В сущности, трахаться и драться, это два любимых занятия Вейгера Брода. Возможно, действительно, стоит просто расслабиться и плыть по течению…

Волколюд взошёл на склон с юга и побежал по холму, огибая вершину чуть сбоку. Дальше ему пришлось замедлиться, потому что под ногами в высокой траве начали встречаться норы грызунов. Угодить в одну из них лапой и вывихнуть сустав было бы неприятно.

Когда Чача ворвался в чащу, примыкающую к пойме, его нос ощутил свежий запах Шанхаяты распространившийся повсюду. Он доскакал до берега и нашёл место, где они ночевали в обнимку. Недалеко располагалось старое кострище, от которого за пару месяцев почти не осталось следов. Самец осмотрел окрестности в радиусе сотни метров и не обнаружил свежих пятен гари. Также он не увидел рыбьих костей, которые кошка старательно выбирала и выплевывала, в отличии от него. Никаких отпечатков лап на почве или новых прядей синих волос тоже не наблюдалось.

«Может она куда-то ушла?» — подумал Вейгер — «Теперь мне остается сидеть здесь и дожидаться её возвращения. Ну или ещё немного пройтись вдоль устья. Вдруг, девочка рыбачит где-то неподалеку.»

Он встал на четвереньки и поскакал на северо-восток, прочь из укромного местечка, меж двух холмов. Передвигаясь на больших скоростях, перерожденец привык, что его хлещут по телу все встреченные растения. Он давно перестал обращать внимание на мелкие царапины и колючки застряющие в коже. Такая уж она, волчья жизнь. Но вот его по спине ударил настоящий тяжёлый булыжник, и от такого поворота событий волколюд оказался в смятении. Он остановился и замотал головой по сторонам, ища откуда мог прилететь гранитный подарочек. Над собой на высоком дереве парень увидел огромное гнездо огнепёрого орла. Вид птицы, хозяйки жилища, старый воин определил по торчащим в переплетениях оранжевым перьям.

— Эй, чёрный волк, хватит вести себя, как глупый щенок. — донёсся до слуха уверенный, слегка игривый женский голос.

Чача выровнялся и ухмыльнулся.

— Ты полукошка или полуптица? — спросил он с иронией.

Повисла небольшая пауза. Прошло секунд десять прежде, чем голос сверху заговорил снова.

— Вайтран, это ты? Мой Вайтран понимал, что такое юмор…

Самец приподнял одну бровь и, не прекращая улыбаться, ответил:

— Вообще-то, меня зовут Чачаунор. Матушка так назвала.

Он услышал недовольный цокот, а затем новые фразы долетающие с дерева:

— Ох, уж эти дурацкие собачьи имена! И с каких пор ты используешь слово «матушка»?

Из-за края гнезда вынырнула девичья голова на длинной худой шее. Синие волосы тянулись до скул, были безупречно чисты и аккуратно расчесаны. Из макушки торчало два нежных кошачьих ушка. Большие зелёные глаза выглядели мило и одновременно, как-то по хищному, опасно. Возможно, это только натура рискового приключенца в Вейгере, видела что-то милое во взгляде дикарки-воительницы.

Тонкие синие брови слегка хмурились. Маленький рот сжимал пухленькие розовые губы в гримасе недовольства. Высокие щёки впали из-за худобы и тем самым подчеркнули точёные черты лица. Маленький, почти детский, курносый носик дополнял другие детали и делал из девушки первоклассную красотку.

Чача или, как его желала называть котолюдка, Вайтран взглянул на неё с добротой и ехидным весельем.

— Я ждала тебя десять дней в окружении этих мерзких клыкастых тварей! — эмоционально высказала Шанхаята. — Я понимаю, что тебе дальше идти до своих, и всё такое… Но что ты, медведь тебя дери, творишь⁈ Носишься по лесу как ополоумевший дурак! Хочешь чтобы все орки из округи за тобой увязались и прикончили⁈ Хочешь сдохнуть, чтобы я снова осталась одна⁈

Рот красавицы сдавил губы ещё сильнее, а носик поморщился. Глазки сощурились и всё говорило о том, что она вот-вот расплачется.

Парень под управлением старого мужчины не поменялся в лице ни на йоту. Он лишь развёл руки и проговорил:

— Спускайся, моя хорошая. Раз уж я здесь, тебе больше нечего бояться.

Девушка протёрла взмокшие глаза ладошкой.

— Спускайся или я сам к тебе залезу, нет сил больше терпеть, Хаята… Я хочу обнять тебя.

Кошечка встала в полный рост. В таком положении гнездо всё ещё скрывало большую часть её тела.

— Лучше уж ты поднимись. — наконец молвила она — Пока на улице день, орки не спят и ходить по земле не безопасно.

Вайтран, недолго думая, вынул из ножен на бедре эльфийский кинжал и поднял его над головой, демонстрируя зверолюдке.

— Видишь? Это эльфийский клинок. Орк отобрал его у какого-то длинноухого юноши. А потом я отобрал его у орка. Вместе с его жизнью. Если боишься спускаться из-за болотных уродцев, этим оружием я всю здешнюю орочью братию вырежу под ноль и принесу их головы тебе под гнездо.

Свечение лезвия привлекло внимание Шанхаяты, но ненадолго. Девушка выслушала парнишку с раскрытым ртом. Затем, она изобразила на мордашке искреннее возмущение, которое постепенно трансформировалось в сильную злость.

— Чт… Что за бред ты несёшь⁈ Я проторчала здесь десять дней! Я соскучилась до того, что у меня хвост дрожит, как хочется тебя обнять! Но ты, глупый, дурной, пёс! Прекрати хорохориться! Прекрати выпендриваться! Мне не нужен Вайтран-крутой-воин! Мне нужен Вайтран-живой-и-здоровый! Вайтран-верный-и-любящий-муж!

Вейгер убрал с лица ухмылку и оставил лишь добродушее. Похоже котолюды жили не по таким суровым законам, как волки. Кошечка желала перетянуть полюбившегося дикаря в свой культурный кластер. Но она не понимала, что сейчас перед ней отнюдь не отсталое дитя леса и не слабак, которому впору бояться орочьих отродий.

— Ладно. — ответил он, пожимая плечами — Жди здесь, скоро вернусь. Я так думаю, их логово не далеко.

После этих слов он развернулся и начал спокойно уходить.

С дерева в спину полетели истеричные крики.

— Что!!? Что ты творишь!!? Стоять! Я сказала тебе остановись! Вайтран! Если ты не остановишься, мы расстаемся!

Повлиять на старого бывалого бойца подобные детские манипуляции никак не могли. Он просто продолжал уходить и ментально готовиться к охоте на орков. Пожалуй, по запаху, к концу дня он сможет отыскать, если не логово, то хотя бы несколько особей. После чего останется принести их бошки возлюбленной, в качестве доказательства его силы и уже переспать с расслабленной и спокойной за свою жизнь партнёршей.

«Когда девочки нервные, они не горят желанием отдаться, даже тем, кого искренне любят.» — подумал мужчина — «А между этими голубками к тому же ещё не было половой связи. Так что сходу запрыгнуть на девицу не получится. Сначала требуется провести обряд ухаживаний-уламываний. В общем, другого пути нет, нужно показать кошке, что она зря переживает.»

Волк удалился на шагов тридцать, когда позади послышался громкий шлепок о землю. Тут перерожденец не сдержал улыбки. Девушка решилась спрыгнуть, а это означало уже несколько иной план действий. И не важно, будет она сейчас в обиде убегать от него с криками, что между ними всё кончено, или подойдёт и согласиться на разговор, опытный обольститель найдёт путь к женскому сердечку. Нужно лишь довериться его врождённому чутью альфа-самца, доступному благодаря отнюдь не волчьему началу.