Белоснежка и семь апостолов

Артем

— …в следующий раз это будет крысиный яд.

Эти слова повторялись и повторялись в голове, словно их произнес минуту назад не я, а кто-то другой.

Чертова дрожь.

Руки тряслись так, что не сразу удалось уцепиться за дверную ручку. Перед тем как выйти в подъезд, я кинул последний взгляд в сторону кухни. В дверном проеме виднелась неподвижная рука Андрея на полу.

Тошнота подступила к горлу. Вязкое, мерзкое чувство. Господи, я был в шаге от убийства. В шаге.

А Пит этот шаг сделал.

Я боялся думать, что сейчас происходит с Венди и Отто. Ситуация неподконтрольна. Ситуация развивается по сценарию ночного кошмара, только липкий пот выступает безо всякого сна.

Я только что был в шаге от убийства.

Зазвонил телефон, я заглушил его, не посмотрев даже на определившийся номер. Потом.

Дверь наконец поддалась. Зажимая под мышкой ноутбук, я боком выбрался в подъезд и перевел дух. Тут было прохладно, в воздухе расстилался тонкий запах травки, которую курят этажом выше прямо на площадке гости соседа-растамана. Им нет до меня дела.

Лифт вызывать я не стал из суеверного какого-то страха.

Нет, встретить в кабине коллегу Андрея я не боялся. Страшно было другое: что вновь придется встать перед выбором. Гексенал или стрихнин. И в запале не перепутать.

Я неслышно прикрыл дверь и стал так же боком спускаться, постепенно ускоряя шаг. Тремя площадками ниже меня снова охватила тошнота. Приступ был настолько сильным, что я невольно схватился за перила и перегнулся пополам.

И понял, что ночной кошмар продолжается: снизу на меня взирал во всей красе «Демон» Врубеля. Худое лицо, горящие глаза, вздыбленные черные кудри, бронзовая кожа.

Демон моргнул, и секундное наваждение рассеялось.

Но тошнота скрутила только сильнее, я сел на корточки, и меня вырвало на ступени.

— Артем! — воскликнул «демон» голосом Артурчика, и я почувствовал на лице холодные пальцы. Я не успел удивиться.

Перед глазами замигали зеленые и красные пятна, и среди них снова мелькнуло это чертово щупальце, проклятая мозговая ложноножка, которую я никак не мог заставить повиноваться сознанию. Я напряг все силы, чтобы не выпустить ее, не дать самовольно копаться в том, что еще не случилось. Пятна перед глазами стали ярче, желудок снова вывернуло.

Артурчик присел рядом.

И хоть его лицо было в ладони от моего, беспокойный голос «демона» неясным лепетом слышался почему-то сзади.

Щупальце, извиваясь, повлекло меня вперед, я почти физически ощущал, как на него нанизываются секунды. Оно протыкало их одну за одной, словно слои плотного брезента, и в двадцати секундах от моей оно наконец остановилось и завибрировало, найдя то, что ему было нужно. Вот он, момент проникновения.

— Артем! — позвал «демон» уже сверху.

Еще чуть-чуть, еще…

— Артем! Я позову на помощь!

«Не надо!» — захотелось крикнуть, но вместо этого из глотки вырвалось:

— Неистовый верблюд!!!

Наверху заржали и одобрительно засвистели растаманы.

Я сгреб Артурчика за ворот и жестом приказал ему спускаться, боясь открыть рот, чтобы не усугубить симптоматику охватившего меня психоделического маразма.

Артур повиновался, и мы побежали вниз, а перед глазами…

…проносится со свистом копыто верблюда и впечатывается в доску. Животное взбрыкивает, ударяя в ограждение со всей мочи. Доски трещат. Их уже двое, двугорбых верблюдов, они ослеплены безумием, они должны вырваться, даже если для этого придется разнести в щепки их крепкое жилище. За ограждением мечутся и матерятся люди. Верблюды их не слышат. Они не слышат ничего, кроме…

Отпустило. Но я успел.

Успел узнать достаточно, чтобы понять, что это происходит где-то рядом, в пределах нескольких километров, и в настолько близком будущем, что его смело можно назвать настоящим.

Запыхавшиеся, мы с Артурчиком остановились у входной двери.

— Я выйду первым. Если все в порядке, бежим к машине Макса. Видел у подъезда черный «инфинити»?

Артурчик кивнул.

Машина стояла на месте, на месте был и Макс. Его сосредоточенное лицо виднелось над приспущенным тонированным стеклом. Я помахал, и он поднял руку в ответ. Я выскользнул на улицу и шмыгнул в машину на заднее сиденье. Артур, пригибаясь, как под обстрелом, выбежал следом.

— Макс, будь умницей, умчи нас куда-нибудь подальше отсюда.

Прежде чем тронуться, Макс коротко спросил:

— А где этот?

— Этот оклемается через полчаса. Он не помешает. Пока.

Умение ничему не удивляться у Макса профессиональное. Другое дело Артурчик. Он тут же напал с расспросами. И мне, самому не успевшему толком удивиться его фантастическому, достойному Чкалова, перелету, пришлось выложить, хоть и вкратце, всю историю нашего с Андреем знакомства, а попутно — рассказать об Отто, Пите и Венди.

Он был потрясен и подавлен.

В ответ Артурчик просто и без затей поведал, как он оказался в моем подъезде.

Там было плохо, сказал он. Без вас все было не в кайф. От Европы тошнило. Держался только из-за родителей, работал, собирался поступать в цирковое училище. Девушку звали Карин, она была полунемка-полутурчанка. Художница. Познакомился с ее родителями. Месяц встречались, потом она привела его домой, когда предки были в отъезде. Устроила романтический ужин (запеченная с бананами грудинка, вино, свечи), присела к нему на колени, вложила его руку себе в декольте. И все бы случилось, сказал он, но в тот самый миг он вспомнил, как уводил тогда, в Полыньках, с поля Венди, завернутую в одеяло, мокрую, беспомощную, и понял, что ни одна распрекрасная Карин в этой сытой Европе никогда не будет в нем нуждаться так же, как тогда Венди. «Как знал», — бросил он с досадой и зло стукнул себя по колену. После этого он выдержал всего день. А потом покидал в рюкзак вещички, купил на карманные деньги компас и карту и сиганул через всю Евразию. Только потом сообразил, что пользоваться компасом не умеет. Держался автомобильных трасс, отслеживая их по карте.

Я ему поверил сразу. Спросил только, в курсе ли он, что несся со скоростью крылатой ракеты. Артурчик усмехнулся:

— Если бы я раньше попробовал, да еще потренировался маленько, вышло бы еще быстрее. Я сперва трусил, летел медленно, боялся промерзнуть и схватить воспаление легких. А потом… Классная такая фишка открылась: когда летишь на большой скорости, оказываешься как бы в капсуле, что ли. И тебе уже не холодно, и не приходится продавливать воздух головой и задыхаться. Только в животе горячо-горячо и зрение искажается: видно как через синюю линзу. Все делается такое выпуклое и холодное. Но, когда привык, даже прикольно стало.

Синяя линза, усмехнулся я. А я тут со своей мозговой ложноножкой парюсь.

Артурчик отвернулся к стеклу и, чеканя слова, сказал:

— Я ее люблю. Венди. Ясно? Когда все кончится, заберу ее с собой и никому не скажу куда. И ни ты, ни Отто мне не помешаете. К черту эту вашу революцию.

«Вашу», значит. Чья бы корова мычала.

Больше Артурчик ничего не захотел говорить.

Я набрал Дэна. Не успел поздороваться, как он заорал в трубку:

— Мать твою, ты не мог ответить, когда я тебе звонил?

— Я телефон вырубил. А мать мою не трожь, — беззлобно отшутился я. — Не мог я говорить раньше.

— Давай, порадуй меня уже чем-нибудь. Где клиент?

— Валяется у меня дома, сны смотрит. Проспится — выползет. Или коллеги раньше заберут.

— Эх ты, Горинец, надо было сразу его глушануть. Пожалеешь еще, помяни мое слово. Оклемается — натравит на тебя всю королевскую рать.

— Разберусь как-нибудь. Дениска, я тебе сейчас глупый вопрос задам, только не посылай меня сразу куда подальше. Это, как бы банально ни звучало, вопрос жизни и смерти.

— Валяй. Команда знатоков принимает вызов.

— Ты мог бы узнать, кто в пригородах держит верблюдов? Только уясни сразу: я не про зоопарк говорю. Частный загородный дом, как мне кажется, где-то к югу от нас, в часе езды максимум. Там зверинец. Хозяин держит двух верблюдов, коня какого-то породистого и всякую мелочь еще типа енотов и обезьян.

Артурчик, заслышав про верблюдов, воззрился на меня с ужасом и жалостью в глазах.

— Ниче так вопросец, очень в твоем духе. Это все? Или тебе еще узнать, кто убил Кеннеди и есть ли у Путина внебрачные дети?

— С удовольствием, но в другой раз. Дэн, я серьезно.

— Ага, а я-то думал, что привык к твоим выкрутасам. Ладно, попробую разузнать. Езжайте пока на квартиру к Максу. Будет что — отзвонюсь. Да, и вот еще. Семен Тигранович просил тебе напомнить…

Я вздохнул.

— Скажи — я согласен.

Дэн отключился.

Увидев, что я прячу мобильник, Артурчик наконец подал голос:

— На кой тебе дались эти верблюды?..