Барышня с подвохом или гонка на выживание продолжается

46. Интерлюдия. Заговор

В публичной бане, в отдельном крыле, предназначенном для родовых бояричей и просто богатого люда, перед небольшим бассейном, сидело четверо раздетых до нижнего белья, взрослых мужчин и задумчиво жевали, лениво таская куски с расписных тарелок.

— Ну-с, вздрогнем други, — подал голос полный отдышливый мужчина лет шестидесяти, — ну, чего приуныли? Не все так плохо, как кажется! Не получилось в этот раз девку достать, значит, в следующий раз получится. Чего носы повесили? Все наладится, не первый раз нам из проблем выпутываться. За успех!

Не дожидаясь ответа, он выдохнул в сторону собутыльников, перевернул в рот стопку с прозрачной как слеза водкой, быстро глотнул, и выхватив маленький, всего с палец, соленый огурец, весело захрустел им.

Два индивидуума, сидевших по сторонам от весельчака, невысокий рыжеватый, но стройный, несмотря на зрелый возраст мужчина и, почти лысый толстячок того же возраста переглянулись со значением, но компанию не поддержали. Третий же, седой мужик со слишком длинными волосами, забранными в хвост, сидевший напротив заводилы, вскинулся, подскочил и отбросил чью-то налитую рюмку в сторону

— Не плохо? Ничего страшного? — зашипел он злобно, и посмотрел на весельчака с ненавистью, — Да я, мало того, что наследника лишился, так еще трех родовых магов потерял, а ты так просто "ничего страшного" говоришь? Тварь, я же просил у тебя Устина и Фоку, чтобы подстраховали, а ты сказал, что для одной девки и так достаточно. Кто мне теперь потери возместит? Где я новых магов найду? Вы же подставили меня.

Кажется, мужчину даже трясло от негодования, но его вспышка злобы осталась без ответа.

— Сядь, Алексей. Все мы что-то потеряли по вине этой воскресшей пигалицы, — поморщился рыжий мужчина по фамилии Стригин. — Я вот магазина недавно лишился, у Антона Ильича заводик мебельный из- под носа увели. И ничего, не ноем же. А по поводу наследника… он же не один у тебя, другого назначишь, и ладно. У тебя же Митька там вроде имеется, да еще один пацан подрастает, как его? А не важно, главное, что будет, кому род продолжить.

На убитого обстоятельствами, словно сдувшегося и враз постаревшего Волокова, смотреть было жалко.

— Да какой Митька глава, — дернулся он устало, — у него же магии пшик и только, даже родовой кристалл его как третий круг, по степени родства определил. Толку-то, что сын мне, разве, что в охрану его пропихнуть, да и то для престижу больше. Эх, как же так-то? — Алексей Ионович хватанул кулаком по дубовой столешнице и, не добившись разрушения, схватился за голову от безысходности.

Толстячок Еропкин с рыжим Стригиным переглянулись недовольно.

— Да ладно, будет тебе убиваться-то так. Я слышал ты себе в наложницы девок двух молодых взял, — попытался успокоить его Антон Ильич, — вот, глядишь, коль Единый даст, то заделаешь себе еще пару наследников. Мужчина ты еще в самом соку, и сделаешь кспеешь, и вырастить и научить чему требуется.

Отчего-то слова собутыльника, только больше обозлили Волокова. Он рыкнул, плюнул прямо на пол и, не скидывая нижнее белье, как и простынь, что болталась на бедрах, рванул к бассейну и нырнул с разбега.

Объяснять, что девок он взял для статуса, поскольку как мужчина уже лет пять слаб, было стыдно. И еще, появилась тоска от понимания, что кровных наследников уже не будет, а претендентом окажется наглец племянник, что не одобрял выход рода из клана Иворовых. Этот ублюдок при каждом случае повторял о глупости и недалекости действующего главы рода, что подрывало позиции Волокова, а еще было обидным и недопустимым.

Хуже всего было то, что многие родственники поддерживали молокососа, и теперь, когда официальный наследник сгинул, вполне могут захотеть поменять главу рода, избавиться от него, Алексея Ионовича.

Вся эта ситуация больно била по самолюбию и вызывала страх, что любая новая ошибка станет последней для него.

Волоков вздохнул, сделал несколько нервных кругов по бассейну, но ни спокойствия, ни ожидаемого удовольствия не получил. Мужчина подтянулся и вылез из воды, раздраженно, словно мокрый кот, вздрагивая, отряхиваясь и тряся головой.

— Ну, чего сидите как гости на именинах? — злобно выплюнул он, — мы зачем здесь собрались? Чтобы водки попить и баб пощупать? Ну, уж нет. Я свой ход сделал, даже Ковальского к делу подключил. Теперь дело за вами. Найдите людей, что удавят суку в камере, а потом и Петьку уберут, но по-тихому. Слышали, что Воронцовский сказал? Он основную работу еще тогда сделал, а дальше мы должны сами поработать или заплатить ему как за ликвидацию полноценного главы клана, а иначе он палец о палец не ударит, да и доверять нам больше не будет.

Сидевшие за столом сообщники переглянулись недовольно — все же расценки у их "благодетеля" были немалые, но решить что-либо не успели. Дверь широко и резко отворилась и, в комнату ввалился вышеупомянутый Ян Станиславович Ковальский.

Вид у дознавателя был несколько ошалелый и злой настолько, что еще чуть и пар из ушей повалит. Мужчина молча, даже не здороваясь, подошел к столу, выхватил первую попавшуюся наполненную рюмку и глотнул обжигающую жидкость. Закусывать мужчина не стал, зато налил новую порцию водки, снова мгновенно выпил, уткнулся ненадолго носом в рукав, медленно вдыхая, и только потом обернулся к замершему в недоумении Волокову.

— Ты чего это, глиста белобрысая, не сказал мне, что барышня Иворова царской протеже является? — рявкнул он зло, — или подставить решил, гнида? Да я тебя…, да я всех вас в каземате сгною! Вы у меня враз за все ответите!

Ковальский обвел всю компанию, что замерла в шоке бешеным взглядом, небрежным движением скинул пристроенное на диванчике, чуть влажное полотенце и наконец, устроился за столом.

— Ну, и чья это идея была подставить меня, — уточнил, чуть сбавив тон, но так, что у сидевших рядом мужчин мурашки холодные по коже побежали.

Компания переглянулась растеряно и недоуменно, а потом вопросительно уставилась на Волокова. Тот дернул плечом, что не понимает о чем речь и подобрался ближе.

— Простите, Ян Станиславович, — несмело отозвался он, пристраиваясь рядом даже не став вытираться после купания, — но я… мы не совсем понимаем, о чем вы говорите. Никто никуда подставлять вас не собирался. Разве я не заплатил за честное расследование, чтобы убийцу моего сына и наследника отправили за решётку и наказали по закону? Я же не прошу вас оболгать невиновного. Мои люди что чудом остались живы четко указали, что напала на них и ограбила барышня Иворова. Я просто хочу наказать преступника и ничего больше.

Лицо Волокова было настолько демонстративно честным и правдивым, что знавший правду Ковальский скривил губы в злой, презрительной усмешке.

— Действительно? Вы уверены в своих словах, Алексей Ионович? — уточнил он, заводясь еще больше.

Волоков, который все еще не понимал, к чему ведет собеседник, смотрел напряженно непонимающе, но его недоумение грубо проигнорировали.

— А подскажите ка мне любезный, какого садового овоща, твой сын и твои люди делали ночью на дороге и отчего там фонит огненной магией так, словно банный день в преисподней настал? Ты действительно будешь утверждать, что твои ближники и наследник, спрятав магомобили в лесной чаще, ночью, прогуливались чинно и невинно, а ехавшая с бала дамочка в бальном платье, нашла их в лесу напала вероломно? Ты, Светлость, действительно меня за идиота держишь?

Волоков покраснел от злости и набычился.

— Какая разница, что ты там надумал себе? — зарычал он с ненавистью, — тебе немалые деньги заплатили, чтобы ты утопил в крови суку, вот и отрабатывай их, а остальное и вовсе не твоя забота. Я хочу, чтобы эта тварь сдохла в застенках, в мучениях, чтобы даже имени ее не осталось, а прах развеялся. Чтобы даже могилы не осталось.

Волоков даже задохнулся от ненависти, перечисляя кары и наказание для лишившей его будущего девки, а вот Ковальский неожиданно успокоился.

Сидя все там же, на диванчике, он, вновь, не спрашивая, налил себе рюмку до краев и выпил, не предлагая хозяевам застолья и не чокаясь, а потом закинул в рот кусок ветчины, жуя лениво.

— Да, уж, удивил, — протянул он спокойно, — это надо же, ненавидеть девчонку за то, что она смогла защититься и не дала ухлопать себя. Я, конечно, многое видел, но твой цинизм, Алексей Ионович, все затмевает.

Ковальский отставил так и гревшуюся в руке рюмку, оглядел притихших, жадно прислушивающихся, но не желающих встревать в конфликт собутыльников и усмехнулся жестко.

— В общем, так, — сказал он уже серьезно, — сегодня я был во дворце и меня поставили в известность, что за девкой Иворовой сам царь-батюшка лично стоит и присматривает. Против воли Государя я не пойду, мне моя жизнь, как и должность дороги — привык я к ним, а Николай Васильевич очень заинтересован, чтобы она была жива, здорова и весела.

Ковальский поднялся и лениво прошелся вдоль небольшого бассейна и обратно.

— В общем, думайте и помните, что если с барышней Иворовой, что случится, то приду я в первую очередь к вам и спрошу по всей строгости закона тоже с вашей компании, — усмехнулся зло и неприятно. — А вот деньги за «честное расследование» я пожалуй себе оставлю, в качестве компенсации так сказать, за то, что в неприятности меня втянуть пытались, да за выволочку, что я во дворце получил.

Ян Станиславович постоял еще минуту, оглядел замерших в неверии мужчин и, усмехнувшись, в той же тишине покинул помещение.

Некоторое время все молчали. Наконец, первым не выдержал Волоков.

— Трус, — выплюнул он яростно, — подлый трус и мошенник! Так и знал, что связываться с ним нельзя.

Он поднял голову в поисках поддержки, но задумчивые собутыльники его порыв не оценили.

— Что будем делать? — спросил Стригин задумчиво и со значением посмотрел на толстяка Еропкина.

Тот, не торопясь покачал головой задумчиво, пожевал губу и наконец поднял глаза на собеседников.

— Даже и не знаю, что сказать, — сложил он пухлые руки на немаленьком животе и сцепил их в замок, — не знаю как вы, а я думаю, что рисковать своими членами рода нам не стоит, да и светиться сейчас никак нельзя. Предлагаю скинуться да нанять людишек со стороны. Если, грохнут девку, то хорошо, а подохнут, и не жалко. Главное, чтобы нас с этим делом связать нельзя было.

Стригин тут же поддержал приятеля, Волоков сжал кулаки в бессильной ярости, и лишь весельчак не участвовал в решении. На загнанных в угол подельников он смотрел насмешливо и с любопытством, прикидывая, как будет докладывать Воронцовскому о новых обстоятельствах в этом интересном и запутанном деле.