Барышня с подвохом или гонка на выживание продолжается

41. Разговор с царем. Продолжение

Следующие полчаса до бала пролетели как один миг.

Надежда прошла на грани фола. Она не уверена была, как отреагирует царь-батюшка на ее слова и намерения, но девушке повезло. Отчего-то, после отчаянной проповеди Надежды, отношение царя к ней словно изменилось.

— Думаю, тебе стоит быть осторожнее. Прости, конечно, девочка, но ты сейчас для половины бояр как красная тряпка для быка — вызываешь злобу, раздражение и неприятие одним лишь существованием, — подсовывая тонкий кусок хлеба с собственноручно уложенным на него куском буженины, делился Николай Васильевич.

Надежда улыбнулась грустно — а то она сама не понимает и, покраснев от заурчавшего живота, мигом вцепилась в царский бутерброд.

— А для второй половины? — уточнила она, прожевав первый кусок.

Не то, чтобы она сама не знала ответ, но мнение царя было ей интересно.

Государь не подвел. Усмехнувшись укоризненно, что и сама должна все понимать, он покачал головой и уточнил, приятнее девушке будет, если ее сравнят с куском мяса или придумать другое сравнение.

Надежда фыркнула, подавилась и закашлялась совсем неприлично, но спохватилась и голову виновато опустила.

Впрочем, Николай Васильевич внимание на огрехи воспитания и нарушение этикета и вовсе не обратил.

— Будь готова, что на балу тебя каждый, кому не лень, задеть и заклевать попробует, — предупредил он серьезно, — кто-то упорно распускает слухи, что до совершеннолетия и принятия наследства ты в борделе жила и работала, а значит, наследницей уважаемого рода быть точно не можешь. Я конечно, людей послал, чтобы слухи остановили, но сама понимаешь — слово сказано, а давить я не смогу, поскольку еще больший интерес к истории подогрею.

Царь вздохнул, вроде даже с сожалением, а у Надежды, от шока, даже непрожёванный кусок хлеба не в то горла проскочил.

— Кха! Чего? Кха! Как это в борделе? Кто такое придумал? — хлопнула она глазами, прокашлявшись и покраснев толи от злости, толи от натуги.

— Царь, которого разговор "на равных", с забывшей о субординации девушкой развлекал неимоверно, ухмыльнулся.

— Не то, чтобы многие поверили слухам, но укусить посильнее и надавить, найти слабое место, чтобы отхватить кусок пожирнее, попытаются многие, — сообщил он спокойно. — Неприятно, конечно, но не ты первая, вздохнул Государь, — советую одеть маску безразличия и на выпады вовсе не реагировать. А еще, в споры не лезть и не обещать никому и ничего, а то не заметишь, как замужем окажешься, — продолжал поучать он снисходительно.

Надежда поморщилась, хлебнула из чашки и вздохнула растеряно.

— Ага, а на крайний случай украдут, скомпрометируют и в гарем засунут, — отстраненно подытожила девушка, вспомнив планы молодого Морозова.

Царь приподнял бровь, но уточнять ничего не стал — видимо и сам такое развитие событий не отрицал. Только кивнул задумчиво.

— И это тоже возможно, — согласился он минуту спустя, — вторых и третьих детей у бояр много, а пристраивать их надо куда-то. Думаю, с такими перспективами, они и на якобы испорченную репутацию не посмотрят, лишь бы в род кровиночку пристроить, да кристалл родовой отхватить. Кому же не захочется, чтобы самому главой стать?

Надежда, у которой аппетит пропал напрочь, нахмурилась раздраженно.

— Угу, а жену после получения наследника и в утиль потом спихнуть можно, да гарем набрать, — пробурчала зло и вопросительно.

Цари пожал плечами неопределенно — вроде как думай, что хочешь, не маленькая уже и потянулся за орешком в маленькой, похожей на пиалу миске.

Надежда проследила глазами как тот закидывает в рот лакомство и, решив, что злость плохой советчик, вздохнула успокаиваясь.

— Значит, Ваше Величество, считаете, что для безопасности, мужа мне хоть фиктивного, но сговорчивого, все же стоит завести, — подытожила задумчиво и тут же усмехнулась сама себе. «Завести» — словно о щенке или другом домашнем питомце говорила.

Государь посмотрел на девушку внимательно и вроде даже с одобрением, но, к сожалению, ответить не успел. Дверь без стука распахнулась и в покои вплыла белокурая нимфа в шикарном, ярко зеленом платье и увешанная украшениями, словно новогодняя елка, накануне праздника. Девица вздохнула так, что грудь колыхнулась в низком, очень смелом для этого мира вырезе, поклонилась вполне условно и рванула к царю, словно сладкоежка к пирожному.

— Милый, Ну как же так? Бал уже пора начинать! Я готова и жду, а ты все не приходишь! Ты не можешь так со мной поступить, ты обещал, что сегодня моя очередь открывать его! — зачирикала она сначала нежным, просящим, а после и требовательным голоском.

Царь поморщился недовольно, вздохнул, но стряхивать прилипалу с руки не стал.

Девица же обижено оттопырила пухлую губку и глазками захлопала, словно несуществующую слезу смаргивала. Впрочем, нежно и со значением поглаживать плечо царя она тоже не забывала. Надежда, спохватившись в последний момент, чудом только не скривилась — настолько ей эти наигранные нежности раздражали, но тут взгляд царской наложницы упал на замершую в кресле девушку и взгляд ее заледенел.

— Что? Милый, кто это? Неужели это правда и Никита не обманул меня? Ты завел себе новую фаворитку? — заверещала она, в мгновение ока, превращаясь из нежной, утонченной фиалки в разъярённую фурию, — ты не можешь так со мной поступить! Не позволю занять мое место! Убью девку проклятую!

Нимфа бросилась вперёд, но к чести Государя, он быстро подскочил с кресла и перехватил ее.

— Акулина, не позорь меня! — строго рявкнул Николай Васильевич, держа любовницу поперек талии, — ты вмешалась в личный, деловой разговор меня как главы государства и главы клана в котором я заинтересован. Я устал от твоих выходок и склок. Прекратить истерику. От тебя уже весь гарем стонет. Похоже, пришло время разорвать твой контракт и отправить назад к родителям.

Девица замерла мгновенно, побелела от ужаса, а ее губы скривились, словно она сейчас и вправду зарыдает.

— Ваше Величество! Нет, нет, простите меня, я не буду, я не хотела, — залепетала девица несчастным, перепуганным голосом, — пусть будет еще одна фаворитка. Я так люблю вас, что жить не смогу. Только не прогоняйте.

Царь вздохнул все так же раздраженно, но уже без злости и, протянув руку, дернул за витой шнурок у стены. Дверь снова приоткрылась и в покои, просочился тот самый слуга, что был высокомерным, когда вел Надежду к царю. Сейчас лицо его, впрочем, и все поведение излучали доброжелательность, внимание и огромное желание угодить как господину, так и ей, Надежде, просидевшей с Государем за беседой больше двух часов к ряду.

Царь же тем временем выпустил девицу из рук и подтолкнул ее к слуге.

— Отведи Акулину в ее комнаты и пусть приведет себя в порядок. Через десять минут я зайду за ней, — приказал сухо, абсолютно игнорируя подвывающую наложницу.

Надежда дождалась пока истеричка выйдет, выдохнула с облегчением и с любопытством посмотрела на все еще злого Государя.

— Что смотришь? Разбаловал я их, сам знаю, — раздраженно выдал вовсе не высокомерный царь, но усталый мужчина в годах и, подойдя к зеркалу, без помощи слуги, начал судорожно поправлять сбившуюся одежду.

Поняв, что больше ей здесь делать нечего Надежда поднялась с кресла и отвесила царю церемониальный поклон положенный этикетом.

— Ваше Величество, благодарю за уделенное время и предупреждения. Я могу идти с вашего разрешения?

Царь посмотрел на девушку сердито, а потом вздохнул недовольно.

— Кажется, барышня Иворова, если ваша репутация и была под угрозой, то теперь она испорчена окончательно, — вздохнул он с сожалением, — ни Акулина, ни Никита, ни за что не упустят случая напакостить и сказать злое слово. Тут уж даже я бессилен изменить что либо. Эх, надо было сразу девку в род вернуть, но уж больно хороша, да умела она оказалась.

Надежда разогнулась и, скрывая удивление от откровений первого лица государства, дернула плечом независимо.

— Одной сплетней больше, одной меньше, — фыркнула с бравадой, — после того как я Болотникову предложила наложником пойти, от моей репутации уже мало, чего осталось, так что внимание Вашего Величества мне точно ничего не испортит. Разве, что если будут думать, что вы заинтересовались моей скромной персоной, то наседать сильно побоятся?

Царь вздохнул, оправил в седьмой раз кафтан и покачал головой недоверчиво.

— Я бы, барышня Иворова, на вашем месте, на это не рассчитывал, — заявил официально и высокомерно, — подгадить желающих всегда достаточно, а теперь идите, вас, кажется, родственник заждался? Не опаздывайте. Итак, задержались, так что бал я через пару минут открывать буду.

Растерявшаяся и дезориентированная от резкого перехода и тона Государевых слов, Надежда отвесила очередной поклон и не поворачиваясь, сделала шаг назад.

К ее удивлению, девушку подхватил за локоть все тот же слуга с услужливой физиономией.

— Позвольте, барышня, провожу вас, — улыбнулся он заискивающе и потащил ее к выходу.